***
Направляясь на завтрак, Гарри неожиданно столкнулся в коридоре с Гермионой, которая бежала куда-то, странно прижимая руки к груди. По ее лицу текли слезы. — Эй, что случилось? — он поймал ее за локоть. — Что это? — его голос изменился, когда он увидел, что ее ладони покрывают огромные волдыри, кожа покраснела и гноилась. Гермиона всхлипнула, отводя глаза. — Пусти! — она вырвалась и побежала дальше. — Гермиона! — он тихо выругался и пошел за ней. В больничном крыле ей наложили на руки толстый слой какой-то остро пахнущей мази и велели посидеть неподвижно пятнадцать минут, а у Гарри наконец появилась возможность устроить допрос с пристрастием. Гермиона уже стала для него достаточно близким человеком, чтобы ему было не все равно, что с ней происходит. Гермиона мялась, отнекивалась, прятала глаза, но в конце концов призналась, что в последнее время ей часто приходят мерзкие письма, в которых незнакомые девушки оскорбляют ее, обзывают грязнокровкой, угрожают, что если она не оставит в покое знаменитого Гарри Поттера, то ей не поздоровится, а сегодня из очередного конверта ей на руки вылилась какая-то жидкость, обжигающая кожу. — Но… — Гарри выглядел растерянным. — Зачем кому-то это делать? Гермиона подняла на него заплаканные глаза. — Ты что, газет вообще не читаешь, да? — она как-то странно посмотрела на него. — Нет, — он пожал плечами. — Какой смысл? — А такой, что эта мерзкая Рита Скитер выпустила о тебе целую серию статей и в одной из них написала, что я — твоя девушка! Она видела, как я обняла тебя после первого тура, знает, что я была пленницей во втором и, видимо, решила, что мы встречаемся! И, разумеется, она не забыла упомянуть, что я маггловская выскочка, которая окрутила наивного Героя исключительно из корыстных побуждений! Гарри хмыкнул. — Да, фантазии у нее, конечно, через край. — Тебя это вообще не беспокоит?! — возмутилась Гермиона. — Нет, конечно, это же ложь, не так ли? — спокойно отозвался он. — Разумеется, это ложь! Наглая, гнусная, стопроцентная ложь! Эта Скитер просто… просто… — Перестань, — Гарри поморщился. — Зачем ты тратишь на нее свою энергию? Она этого не стоит. Хотя, если она тебя так раздражает, давай сглазим ее какой-нибудь пакостью? Например, сделаем так, что она сама покроется вот такими же волдырями? — он кивнул на ее перебинтованные руки. Гермиона вздрогнула. — Не надо… Ты прав, она не заслуживает того, чтобы тратить на нее силы… Просто… Это так обидно… — Забудь, — он поднялся с кровати, на которой сидел. — Наплюй ты, в конце концов, на чужое мнение. Важным может быть только то, что думают о тебе близкие. — Ладно, — Гермиона слабо улыбнулась. — Иди, а то завтрак скоро закончится… Увидимся в библиотеке, — она проводила его взглядом и вдруг подумала, что ей немного жаль, что в статье Скитер нет ни слова правды.Глава 29
2 января 2017 г. в 23:00
Он стоит, раскинув руки, посреди огромного, не имеющего краев, заброшенного кладбища. Темные росчерки крестов исчезают вдали, теряясь среди серой мглы. Каждой клеткой тела он ощущает цельную, мощную, пульсирующую в венах темную энергию. Она переполняет его, давая почувствовать себя могущественным, непобедимым, великим… Земля перед ним усеяна сотнями мертвых тел. Они лежат, изломанные, растерзанные маги и магглы, пустые глаза устремлены в вечность, белые лица кажутся призрачными в сгущающейся тьме. Никто не может противостоять ему. Огромный черный ворон с глухим карканьем опускается на его плечо. Извиваясь среди могил, с тихим шипением подползает к нему последний в своем роде василиск и замирает, свернувшись кольцами у его ног. Он чувствует в себе силы изменить этот мир, перекроить под себя. И не важно — какой ценой. Он чувствует далекий, неясный зов…
Гарри проснулся, резко сев в постели. На часах половина шестого утра. Образ темного, переполненного трупами кладбища все еще ярко стоял перед глазами. Он потряс головой, прогоняя наваждение. Что за чертовщина? Откуда эти непонятные сны? Они преследуют его уже три недели, с тех пор, как закончился второй тур Турнира. Мрачные, ужасающие образы возникают в сознании, стоит только закрыть глаза. Раньше ничего подобного не было. И тем более странным было это, переполняющее его во сне наслаждение от осознания собственной власти. Складывалось впечатление, что эти эмоции принадлежат не ему, а кому-то другому, но этого не могло быть. Ментальные блоки, вбитые на уровне рефлексов, стараниями Кроу, и закрепленные занятиями со Снейпом, не позволили бы никому постороннему проникнуть в его голову, даже во сне… Размышляя об этом, Гарри внезапно осознал, что неясный зов, который он слышал во сне не исчез, а наоборот усилился. Что-то или кто-то призывал его, он чувствовал, как энергия внутри него пробуждается, отвечая этому зову, заставляет подчиниться ему. Нечто подобное он ощущал лишь однажды, на могиле Игнотуса Певерелла.
Быстро одевшись, Гарри взял палочку и выскользнул из спальни, следуя инстинктам. Словно завороженный он двигался к источнику звавшей его энергии, минуя коридоры, поднимаясь по лестницам, безошибочно угадывая короткий путь. Наконец зов привел его к, уже знакомой, каменной горгулье, охранявшей вход в кабинет директора. Едва Гарри успел сообразить, что врываться ранним утром к Дамблдору — не лучшая идея, как горгулья сама собой развернулась, открывая винтовую лестницу, и он понял, что его ждали.
Дамблдор стоял у окна, в любимой своей манере сцепив за спиной руки, и слегка раскачивался, глядя на светлеющее утреннее небо.
— Я полагал, что это произойдет, — тихо произнес он, не оборачиваясь. — Ты почувствовал…
— Что это, профессор? — ощущая, что источник зова совсем близко, спросил Гарри.
Дамблдор медленно повернулся, пристально вглядываясь в его лицо. Помолчав с минуту, он склонил голову.
— Скажи мне, что ты чувствуешь?
— Что-то зовет меня. Оно близко. В этом кабинете. Что это?
— И это все? — проигнорировав его вопрос, уточнил директор. — У тебя нет желания, скажем, перевернуть здесь все вверх дном, разыскивая эту вещь? Напасть на меня, чтобы заставить отдать ее? Возможно, даже убить?
Гарри посмотрел на него с недоумением.
— О чем вы, профессор? — он нахмурился. — С какой стати мне нападать на вас? Да, я чувствую энергию, привлекшую меня сюда, но и только…
Дамблдор о чем-то задумался, не отводя от него странного взгляда, но затем, словно очнувшись, подошел к одному из шкафов и достал оттуда мягкий сверток.
— Вот то, зачем ты пришел сюда, Гарри, — Дамблдор протянул ему сверток, — это принадлежит тебе. Я был уверен, что ты почувствуешь появление этой вещи, некромаги всегда чувствуют присутствие Даров Смерти.
Гарри, разворачивающий бумагу, резко вскинул голову, а затем разорвал обертку и в его руках оказалась воздушная, серебристо-серая ткань, на ощупь словно частично состоящая из воды.
— Мантия-невидимка, — прошептал Гарри, разглядывая полупрозрачные складки. — Наследие Игнотуса Певерелла… Вот почему я чувствую ее… Откуда она у вас?
Дамблдор мягко улыбнулся.
— Она принадлежала твоему отцу. Он оставил ее мне, незадолго до своей смерти. Теперь пришло время отдать ее тебе. Надеюсь, ты используешь ее с умом.
— Ее предназначение — скрыть своего владельца от Смерти, — задумчиво произнес Гарри. — Именно так ее использовал Игнотус, если верить легендам.
— Мудрый был человек, — заметил Дамблдор, глядя на него поверх очков. — Но, думаю, ты тоже сумеешь найти ей достойное применение.
Гарри усмехнулся.
— Спасибо, профессор.
На миг директор пронзил его внимательным взглядом, а затем тихо произнес:
— Я должен спросить тебя, Гарри, не хочешь ли ты рассказать мне что-нибудь? Что угодно?
В голове сами собой всплыли обрывки мрачных снов. Чужие, не свойственные ему эмоции, которые он испытывал. Ощущение переполняющей его темной силы.
— Мне нечего вам сказать, профессор.