***
Монстр, которого Ключник так тщательно прятал внутри себя, наконец показался. Как долго зеленоволосый собирался делать вид, что этого чудища давно нет? Наоборот. Всё то время, как оно скрывалось в душе психа, то становилось лишь сильнее и злее. Чудище безумно как никогда. Чудище требует крови как никогда ранее. Сейчас перед Ключником два пути: Послушать голос разума или же поддаться эмоциям. В первом случае всё разрешится максимально просто. Может, продлят срок в одиночке на неделю или полторы. Во втором же случае… Его могут никогда больше не выпустить из камеры… Убийство, тем более такого рода… Будоражило в мужчине все чувства. Но однозначно оно будет последним пунктом в карточке пациента. После этого его точно превратят в овощ. Он мысленно сомкнул зубы на щеке охранника и оторвал кусок плоти. По подбородку крупными струйками стекает кровь… Скользит вниз по шее и скрывается под смирительной рубашкой, пачкая ту багровыми пятнами. Интересно, что должно произойти для того, чтобы трещина в сознании психа стала больше, и он наконец воплотил свои фантазии в жизнь? В сегодняшнем сражении победу одержал разум. Чуть ли не рыча от досады и чувства собственного ничтожества, Ключник яростно «целует» Шизеля. Поцелуем, это, конечно, назвать язык не повернется. И немудрено, ведь пациент на полном серьезе вцепился зубами в губы работника. Крови видно не было, но перепуганный взвизг говорил о том, что последнему было действительно больно. Охранник буквально опешил. Это было последнее, с чем он ожидал столкнуться. Хотя, если учесть, что больной недавно выкинул, стоило было быть внимательней к такому. Охранник оттолкнул зеленоволосого подальше от себя. Почему так произошло? Он же не позволял пациенту проникнуть в его голову, не позволял себе расслабиться и потерять бдительность. Шизель был осторожен как прежде, что же изменилось? - Т-т-ТЫ! – Работника пробила крупная дрожь. Он выставил руку вперед, тыча указательным пальцем куда-то в грудь психа. Слова никак не находились, но нужно было действовать. Охранник выхватил из кармана электрошокер и выставил его перед собой. Сейчас самое время для транквилизатора, но его нет с собой! Гольфист возненавидел себя за то, что отказывался от такого метода воздействия. - Успокойся. – Вид Ключника вернулся в относительную норму, но голос всё равно фальшивил. – Я же ничего не сделал… Зеленоволосый готов прикрывать свои необдуманные поступки совершенно любимы человеческими слабостями. Главное – так это то, как правильно отыграть тот или иной момент. Он знает, что испытывает Шизель по отношению к больному и открыто пользуется этим. - Н-н-НЕМЕДЛЕННО руки за спину! – Скомандовал брюнет, продолжая тыкать электрошокером. - Извини, но мне нужно закончить свои дела. – Опасливо отозвался больной. – Если ты, конечно, не хочешь помочь мне справиться без рук…***
- Я всегда хотел играть на фортепиано. Всегда завораживало то, как пианисты бегают пальцами по гладким клавишам, перебирая одну за другой. - Пациент мечтательно прикрыл глаза и пробежался пальцами по коленям, представляя, что перед ним клавиатура. – Мне кажется, что каждый имеет предрасположенность к игре к какому-либо предмету. Я бы мог играть на клавишных, а ты, к примеру, на маракасах или трубе. Собеседник всё это время не подавал голоса и, казалось, даже и не смотрел на больного, а куда-то через него. - Я часто думаю какое хобби может быть у того или иного человека. Вот ты играешь в мини-гольф и скорее всего смотришь мыльные оперы. – Ключник повернул голову к окну. – А я коллекционирую шары со снегом и держу в большом аквариуме рыбку Кои. Точнее, мне хочется, чтобы это было. Отсутствие ответа угнетало. Хотелось закричать на всю камеру, но сдержанность мужчины не позволяла этого сделать. Сегодня он и так выкинул слишком много, но если в такой тишине пройдет вся ночь, то он не гарантирует, что сможет и дальше держать себя в руках. Сложно оставаться человеком, когда уже около месяца сидишь в одиночке, а твой единственный собеседник почти всегда молчит. Если и Шизель иногда даже сам заводил разговоры, то его напарник был самым отвратительным человеком в лечебнице. Казалось, что Бен всей душой ненавидел зеленоволосого. Он пережимал запястья наручниками, в любой ситуации не упускал возможности вколоть успокоительного или шарахнуть током. Что угодно, только не по-человечески. Ключник не хотел терять единственного «друга», которым приходился ему Шизель, в противном случае он и сам потеряется и вряд ли уже потом найдется… Псих вяло подошел к стеклянному окну и уселся напротив него на табуретку-Дороти. - Я ведь не сделал ничего плохого. – Будничным голосом продолжил он. – Я всего лишь хотел почувствовать себя… Нужным. Ключник пытался вложить в голос всю ту искренность, на которую был способен. Хоть врал он отменно, но связки иногда подводили. - Ты представляешь, какого тут находиться? Я думал, что давно умер, но нет. Эта комната – смертный приговор, Шизель. – Услышав своё имя, мужчина всё же взглянул на говорящего. – Мне… Страшно и одиноко. Я боюсь остаться здесь навсегда. А ты – единственный, кто не смотрит на меня так, будто я последний отброс. По глазам работника было видно, что он не ожидал при жизни услышать подобное. Зеленоволосый, казалось, говорил вкрадчиво и искренне, но он явно утаивал добрую половину своих мыслей. Охранник недоверчиво прищурил глаза, ожидая, что же собеседник скажет дальше. - Не дай мне здесь погибнуть. – Ключник приблизился к стеклу так, что Шизель мог разглядеть каждое пигментное пятно на лице больного. – Прошу… - Ты хочешь только этого? – Брюнет скептично скрестил руки на груди. - Если только того отвратительного кофе из автомата в комнате отдыха…***
- Либо так, либо никак! Выбирать тебе. – Просунув пластиковую трубочку в одно из отверстий для разговора без микрофона, охранник терпеливо ждал действий Ключника. Комнату стремительно заполнял аромат дешевого кофе, однако, в камере никогда не пахло так хорошо, как сейчас. Немного наклонив голову, Ключник губами поймал трубочку. Организм, не готовый принять подобную пищу, сразу высказал своё недовольство, выделив слюну странного привкуса, от которой у мужчины свело челюсть, но виду он не подал. Даже интересно, осознавал ли Шизель, что прямо сейчас подписывает для себя смертный приговор? Он выполнил каприз психа, хоть этот каприз и был выставлен как слабость. Факт остается фактом. Гольфист теперь во власти самого опасного пациента клиники, который точно знает как пользоваться ситуацией… - На самом деле, есть еще кое-что… - Выпустив изо рта трубочку, больной поднял глаза. – Ты не мог бы мне почитать что-нибудь перед сном?..