Нюхлер

Каждое утро походило на пытку. Долорес смотрела, как класс заполняют ученики. Вместе с собой они приносят море раздражающих звуков: скрип перьев, зевки, скулеж, повизгивание стульев. Руки женщины начинали трястись, когда она вглядывалась в лица нагловатых гриффиндорцев, которые не могут связать два слова. Красно-золотые смотрят на пергамент пустыми глазами и кусают губы. Впрочем, постные лица слизеринцев тоже не прибавляют аппетита. Взгляд непроизвольно останавливается на русой копне волос. Гермиона Грейнджэр — ужасная заучка и надоеда — не поднимая головы, трудится над конспектом. Долорес больше чем уверена, что пишет она скорее механически; взгляд несносной был так же пуст, пребывала девочка явно далеко отсюда. Тем лучше. Амбридж с наслаждением вытянула пухлые ноги и сбросила лакированные розовые туфли. Обведя класс строгим взглядом, она отметила, что ученики поспешно отводили от нее глаза. Дурной знак. Повторно рассматривая собравшихся, женщина щурится. Кого-то не хватает. Еще пару секунд, и она бы тут же вычислила негодника, вздумавшего пропускать такой стратегически важный урок, если бы не одно «но». Долорес ощутила, как что-то маленькое легонько прикасается к ее шее. *** День Драко Малфоя начался неважно. Любимая мантия с серебристыми пуговицами была безнадежно испорчена криворуким Гойлом; ворох нового пергамента испарился; по всей подушке россыпью причудливых узоров пестрили винные пятна. От всего в комнате несло алкоголем, и не участвовавший в этой пьянке Малфой (пить с этими плебеями — не его стиль) даже представить боялся, что сейчас творится с остальными пятикурсниками. Первые несколько уроков прошли неплохо. На уроке Зельеварения Драко лицезрел заспанного Невилла, механически режущего слизня кубиками и портившего зелье одновременно. Летучая Мышь Подземелий кривила губы и издавала булькающие звуки, похожие на нелепые смешки; сколько баллов с Лонгботтома снял Снейп — непонятно, Драко прослушал эту важную информацию из-за верещащей Пэнси. Прорицания были пыткой. Профессор Трелони (в простонародье — Чокнутая) размахивала коричневыми шалями и своими круглыми фасеточными очками. Каждый год она предсказывала смерть Забини («Тебя отравит собственная мать, мой бедненький! Какая судьба!»), однако на этот раз переключилась на Драко: — Мерлин и Моргана! Какая судьба! Сколько горестей на твоем пути, мое бедное создание! Только гляньте на его чашку — да у тебя нюхлер! — взвыла Трелони. — Нюхлер? — переспросил Малфой. — Нюхлер — предвестник всякого трэша, — пояснил Забини. Блондин ухмыльнулся. Конечно. Так он и поверил. *** — А-а-а-а-а! — раздался душераздирающий вопль. Нюхлер ловко избежал лобового столкновения с едко-розовой папкой и сиганул под стол. Сопровождаемый свистом гриффиндорцев Гарри умело лавировал между ножками стола и стула, стараясь сбить с толку своего противника. Замахнувшаяся туфлей Долорес прицеливалась, сощурив один глаз и высунув язык от усердия. Ее беспокоила одна мысль — нюхлер держал в зубах жемчужное ожерелье. А что, если нить порвется? Что тогда? — Противное, гадкое животное! Тварь! — вещала женщина, пульнув-таки несчастную обувь. Поттер увернулся и побежал к первым партам. Толпа улюлюкала и заливалась хохотом; слизеринцы ухмылялись и прикрывали глаза от удовольствия. — Не так быстро, поганец! — Амбридж пульнула вторую туфлю и промахнулась. Гарри издал непонятный звук и скрылся из виду. *** Прогуливать уроки ЗОТИ — бесценно. Особенно с таким профессором, как Амбридж. Тут прогул не грех. Драко бродил по пустым коридорам, засунув руки в карманы брюк. Спускаться в подземелья он не рисковал — Снейп мог перехватить блондина, а ничем хорошим такие перехваты не заканчиваются. Скоро обед. Малфой прислонился к стене и лениво косил одним глазом в окно. На улице мелкий моросящий дождь и запахи грозы. Скоро свинцовые тучи полностью скроют небо, полыхнет первая молния и раздастся гром. Слизеринец кожей чувствовал нарастающее напряжение в воздухе. *** — Где он?! Где эта тварь?! Слизеринцы снова и снова, манерно растягивая слова, повторяли: "знать не знаем". Гриффиндорцы похихикивали и кивали головами, подтверждая слова серебряного факультета — впервые в истории школы они проявляли такое единодушие. Гарри сидел у двери, настороженно озираясь по сторонам. Долорес копошилась в другой части комнаты и рылась в шкафу. На нюхлера были обращены взгляды многоглазой толпы. Смотрели почти с обожанием. — Беги, ладно? — внезапно прошипел слизеринец. — А то пришибут ненароком. Незнакомец чуть приоткрыл дверь, выпуская Гарри. Тот благодарно кивнул и поспешно скрылся с места преступления. *** Они шли навстречу друг другу. Полыхнула первая молния. Вдалеке раздался раскат грома. Ливень усилился, бил в окна и стекал ручьями по подоконнику. Никакая магия не спасала от буйства непогоды — по полу начинали стекать первые робкие ручьи. Гарри избегал наступать на воду. Он не любил мочить лапки. Огибая потоки воды, он шел навстречу мраку, продвигаясь вглубь молчаливого коридора. Драко нравилось наступать на ручьи, преграждая им путь. Ботинки уже хлюпали, а носки промокли насквозь. Но Малфою это казалось забавным. Его разум охватила непонятная дымка. Такое всегда происходит, когда Гарри превращается обратно в человека. Ноги чуть тряслись и хотелось прислониться к стене. Поттер выдохся. Он по-прежнему сжимал в руке пресловутое ожерелье. На секунду обоим показалось, что они обознались. — М-малфой? Блондин чуть наклонил вбок голову и ухмыльнулся. — Поттер. Да ты анимаг!