Всю ночь провела в раздумьях, Но так и не смогла найти ответа: Почему воспоминания приобретают прежний цвет? Я влюбилась. Милый, я никогда не отпущу тебя. The Rose — Sorry
Утро нового дня Дженни встретила на рассвете. Всё ещё ощущая, как скула неприятно ныла от вчерашнего точного удара, девушка тихо простонала, стараясь не разбудить младших. Присаживаясь на кровати, она взяла в руки мобильный и непроизвольно взглянула на значок сообщений. На лице тут же появилась скромная улыбка, стоило заметить непримечательную цифру «1». На её извинения за неудавшееся свидание Сехун ответил лёгким и, как казалось Дженни, успокаивающим сообщением: «Да, я всё понимаю. Ты должна сейчас быть рядом с Джису — это правильно. Встретимся завтра в университете. Доброй ночи^~~» Несмотря на раннее время, Дженни захотела написать Сехуну, прочтёт он это сейчас или нет. Её сообщение состояло только из «доброе утро» и парочки смайлов, но уже от этого Ким сильно засмущалась, чувствуя себя девочкой-подростком, признающейся понравившемуся парню в симпатии. Ответ, к большому удивлению самой Дженни, пришёл достаточно быстро. «О, ты так рано проснулась? Я хочу подвезти тебя сегодня, ты не против?»«Я не уверена… Мне нужно отвести мелких в детсад»
«Тогда заберу оттуда. Кинь мне адрес» Дженни нахмурилась, косо глядя на посапывающих двойняшек. Перспектива быть замеченной с кем-то вроде Сехуна ей не то чтобы не нравилась, а просто нагоняла страх. Да, наверное, встреча с О около детсада, а не дома, являлась наилучшим решением. К тому же Дженни не могла скрывать того, что хочет, чтобы Сехун забирал её. На секунду она даже представила себя главной героиней какой-нибудь любовной драмы, а затем внезапно вспомнила, что с её лицом появляться не то что в телевизоре, но даже рядом с Сехуном стыдно. Как скрыть синяк на скуле? Как быстро увлажнить губы и сделать глаза менее опухшими? В голове крутилось множество вопросов, а после уже настало семь часов утра — время, когда квартира семьи Ким просыпается. Время, когда жизнь старшей дочери превращается в Ад.***
За чтением какой-то очередной книжонки, учтиво принесённой медсестрой, время, казалось бы, должно лететь быстро и незаметно, однако Джису не замечала этого. Просиживая в палате большую половину дня, она надеялась на то, что вот сейчас придёт врач и радостно объявит о выписывании пациентки Ким Джису! Разочарование. Этого не могло быть хотя бы потому, что здесь девушку до сих пор считали наркоманкой, алкоголичкой и практически умалишённой. Джису внезапно ощутила пустоту внутри себя. Ни радости, ни грусти, ни сожаления — ничего, что испытывала бы Джису при воспоминании о прошлом. Словно его никогда не было. Словно всё то, чем она занималась, так легко исчезло, оставляя за собой чёрный туман, позже ставший обычной пустотой. Джису даже подумала о том, может ли она считаться человеком, неспособным испытывать хоть какие-то эмоции и чувства. И с этими мыслями она даже не успела что-то предпринять, как кто-то зашёл в палату, прикрывая за собой дверь. Страх — первое, что она испытала при зрительном контакте с этим человеком. Первое чувство, испытуемое ею за несколько часов тупого просиживания за книгой. Осознание. Облегчение. Страх за самого человека, так робко вошедшего в погруженную в тишину палату, но точно не за себя. Осознание того, что с ним всё в порядке и он более чем здоров. Облегчение, потому что этот человек зашёл к ней впервые за несколько дней. Она и вправду была рада его видеть: живого, здорового и невредимого, — но показывать этого не собиралась. — Додумался прийти? — неосознанно усмехнувшись, Джису отвела взгляд в сторону. — Могла бы сделать это сама, — язвительно ответил гость, присаживаясь на находившийся напротив койки стул. Между ними нескрываемая обида, бесконечный поток вопросов и одно самое неприкосновенное, тёплое чувство, называемое любовью, но упорно не желающее выходить наружу, показаться миру. — Ты… — после нескольких минут молчания, протянул Хань, более не хотевший сидеть и смотреть на то, как Джису вроде бы читает книгу, а вроде бы витает в облаках, — в порядке? — В полном, — отрезала Джису, даже не подняв на парня глаза. А Лу прекрасно осознавал всю странность их беседы. Он на секунду прикрыл веки, чтобы успокоиться и продолжить: — Почему ты ведёшь себя так? — Как? — Холодно, — тихий шёпот и горячее дыхание. Джису почувствовала это всем телом и резко вскочила с койки, удивлённо вскидывая брови и округляя глаза. — Что ты делаешь?! — Всё. Я всё понял, — Хань внезапно хлопнул в ладоши и обошёл постель, медленно надвигаясь на тут же растерявшуюся девушку. — Ты пытаешься показаться прежней, да? — Нет, — едва слышный писк из-за крепкого тела перед собой. — Да. Ты не хочешь, чтобы мы снова сблизились. Потому что тогда ты уже не сможешь отпустить меня. Ты не хочешь, чтобы я знал твою слабую сторону. Потому что тогда, как ты думаешь, я буду издеваться над тобой. Ты не хочешь, чтобы я влюблялся в тебя. Потому что тогда ты и не сможешь отпустить меня, и думаешь, что я буду издеваться над тобой. Но… — Хань приблизился к уху Джису, зажмурившей глаза и всем телом прижимающейся к холодной стене, — что мне делать, если я уже влюбился в тебя? Мягко поцеловав место за ушком, Хань резко отпрянул, отталкиваясь от стены и разворачиваясь. Спонтанное признание, которое Джису явно не оценит или даже посмеётся. Так Хань думал, считая себя полным придурком, пока не ощутил толчок сзади и обхват его талии костлявыми руками. — Я рада, что мне сняли бинт именно сегодня, — хмыкнула Джису, прижимаясь к приятной ткани больничной рубашки щекой и переплетая свои пальцы на плоском животе Лу. — Иначе я бы выгнала тебя, как только ты зашёл. — Почему? — улыбнулся Хань, накрывая ладони девушки своими и даже не желая развернуться обратно, чтобы обнять Ким самому. — С перебинтованной головой я некрасивая. — Я уже видел тебя в таком виде, — моментально ответил Хань. Он и вправду пару раз наблюдал, как Джису выходила из палаты, чтобы позвать кого-то из врачей. — Что?! — крикнула наследница, резко расцепляя пальцы и вообще отходя назад. Она была шокирована даже не тем, что выглядела такой перед ним, а тем, что в это время он просто смотрел на неё, не соизволив подойти. Хань озадаченно развернулся, не понимая, почему вдруг Джису отпрянула, а после, увидев, каким обиженным было её лицо, мягко улыбнулся, делая шаг вперёд и притягивая девушку к себе. — Ты красива в любом виде, Джису. — Су. Я хочу, чтобы ты звал меня так, — произнесла Джису, сплетая пальцы своих рук на широкой ханевской спине. — Я могу называть тебя Луханом? — Нет, — отчеканенный ответ поразил Ким, и она немного отпрянула, но объятий не разорвала, лишь вопросительно и недоумённо глянула на Ханя, которого, похоже, распирало от счастья. — Это моё сценическое имя, и я не хочу, чтобы ты звала меня так. Лучше… м-м-м… Лу-Лу? — Фу, — Джису тут же скорчила смешную рожицу, заставив Ханя засмеяться, запрокинув голову назад. — Это звучит слишком слащаво. Просто Хань лучше. — Хорошо, Су-я, — прекратив смеяться, Лу аккуратно обхватил локти Ким и убрал их от своего тела, а на немой вопрос Джису лишь кивнул на койку, едва замечая, как чужое лицо постепенно становится недовольным.***
Они просидели ещё час, разговаривая о разных вещах и совсем забывая о времени. Тогда-то Джису и поняла, что время бежит быстро и незаметно лишь тогда, когда человек занят чем-то или кем-то интересным, тем, что или кто его интересует. За этот час Хань успел извиниться множество раз за то, что изначально хотел уничтожить Джису, а та лишь мягко смеялась, говоря, что всё в порядке. Она могла легко обидеться, но прекрасно понимала, что ни его, ни её прошлое не было гладким. Обе стороны были когда-то неправы, а сейчас, по мнению Ким и Лу, пора бы всё отпустить. Прошлое и есть прошлое, чтобы забыть его и никогда не возвращаться, чтобы не говорить «а тогда ты…», «в то время я…» и тому подобное. Это было тогда, а есть сейчас — время, в которое они могут строить своё настоящее и даже будущее, не трогая прошлое. Пока Джису нужно время для полного восстановления и обретения настоящей себя, Хань должен находиться рядом, чтобы хотя бы на этот раз не упустить момент, когда что-то может пойти по наклонной.***
В то время, когда Джису разговаривала с Ханем в нескольких милях, находясь в больнице, Дженни уже стояла перед воротами университета, сжимая в руках лямки потёртого рюкзака. Сехун, как и обещал, довёз её, а сам уехал за Крисом, и девушка, честно, не знала, как ей вести себя. Глупое смущение не давало возможности поговорить с О нормально, лишь неловко отнекиваясь и переводя тему, просто говоря, что всё нормально. К тому же она продолжала чувствовать себя виноватой перед ним, потому что уже столькое количество раз отказывала в прогулках. И, ко всему прочему, Дженни не могла открыться Сехуну в силу своей замкнутости. Раньше всё было проще. Тогда, когда О был парнем её лучшей подруги. Тогда, когда он поддевал Ким, а она, в свою очередь, пыталась ответить. В такие моменты она забывала о скованности и безумном стеснении. Дженни общалась с Сехуном, спокойно отвечая на каждый заданный вопрос, просьбу или задевание, и никогда бы не подумала, что он может что-то испытывать к ней. Да, Дженни понимала, что все эти ухаживания и близость с О что-то да значат, но упорно не замечала, будучи влюблённой в Ханя. И только после того, как поняла, что действительно безразлична Ханю, Дженни с облегчением вздохнула, потому что та влюблённость ни за что не сравнится с испытываемой сейчас. Всё то время, пока Ким питала симпатию к Ханю, её человек всегда находился рядом. Кроме того, что теперь она, должно быть, счастлива за Ханя и Джису, так как их крепкую связь увидит даже слепой (но только не они сами), в душе поселяется маленькая надежда на своё счастье, которого прежде никогда не было. И Дженни уже хотела додумать свою мысль, как голос позади окликнул её имя, заставляя растерянно обернуться и в ужасе замереть. — Р-Рик? — в мгновение оказавшийся дрожащим голос точно сдавал страх и испуг девушки. Настолько она боялась толстяка Рика. — Привет, — студент легко улыбнулся, словно сейчас ничего такого не произойдёт. Словно он не будет приставать к Дженни с вопросами или специально подденет её. — Где Сехун? Ким была уверена, что он подойдёт к ней, и даже не вздрогнула, когда он сделал это. Внезапно страх за свою жизнь отошёл на задний план, стоило Дженни вспомнить, как её наказывает отец. Успокаивает лишь то, что хуже этого тирана на Свете нет никого, кто бы мог так пугать девушку. — Откуда мне знать? — вопросом на вопрос ответила Дженни, стараясь сохранить спокойствие на опухшем и кажущемся болезненным лице. — Ну… он же твой парень, да? А парни должны… — Всегда находиться рядом?.. — закончила за него Дженни, довольно смотря на то, как краснеет лицо Рика. — Он будет с минуты на минуту, и если он увидит, что ты стоишь рядом со мной, то в следующую же секунду тебя сотрут в порошок, — говоря это, она думала о том, где могла понабраться такой храбрости и странных, как она считала, фраз. Конечно, со вторым ей помогла Джису, но первое казалось очень удивительным. Рик взглянул на неё сверху вниз, прищуривая глаза и проходя взором от стройных ног, облачённых в узкие джинсы, до красивого лица, которое так некстати украсил синяк. Рик даже усмехнулся, совершенно не имея догадок на этот счёт. — Мы ещё увидимся, Ким Дженни, — его последним действием было касание тонкой шеи, а после последовало тихое «айщ» из уст студентки. Дженни победно улыбнулась, забывая и о касании, и обо всём другом, что тревожило до этого, и зашла в здание университета, направляясь в сторону своей аудитории, пара в которой, казалось бы, длилась целую вечность. Только в конце Дженни с удивлением обнаружила, что все куда-то собираются, а потому и растерялась, быстро спрашивая сидящую рядом одногруппницу, в чём дело. — Ты что, не в курсе? Сегодня Ёнсе играет против Сеульского национального университета! Второй пары не будет, так как мы должны поддерживать нашу волейбольную команду. Дженни, тебе следует поменьше витать в облаках на парах! — девушка издала смешок, прежде чем выбежать из аудитории вслед за остальными, оставив Дженни стоять одну посреди множества парт. «Сехун! Он же капитан команды, а значит будет играть тоже!» — вдруг дошло до Ким, заставив её тут же собрать все свои вещи и сорваться с места, убегая за студентами. Достаточно запыхавшаяся, нуждающаяся в питье и свободном месте за трибунами, Дженни оказалась в спортзале, с радостью отметив большое количество пустых мест. Она присела на край одного из серединных рядов, взглянув на соседку, которая, к сожалению, не была ей знакома. Однако та, оказавшись общительной, первой заговорила с уже уставшей Дженни. — Воды? — заботливо спросила она, протягивая шокированной Ким полную бутылку прозрачной жидкости. — Меня зовут Юн Сохи, я второкурсница. Ты ведь Ким Дженни, да? Премного благодарная, Дженни отпила немного воды и с удивлением взглянула на собеседницу. Откуда она знает её имя? На немой вопрос девушки Сохи тут же улыбнулась и поспешила объясниться: — Все на нашем потоке знают про тебя! — в дружеской форме воскликнула она, забывая обо всех формальностях. — Ты ведь девушка О Сехуна, а он нравится чуть ли не всем девчонкам моего курса, представляешь? Дженни могла поклясться, что, не будь она изнурённой, точно расстроилась бы. Куда без ревности? В данный момент же она только вскинула брови, странно улыбаясь. — Но мне он не нравится, — вдруг продолжила Сохи, неосознанно оборачиваясь на лестницы рядом с ними, откуда должны выйти волейболисты. — Самовлюблённый бабник, коих в Сеуле большое множество. Ой, я, наверное, тебя задела, — второкурсница театрально прикрыла рот ладошкой, в то время как Дженни слабо усмехнулась, точно соглашаясь с «самовлюблённым», но никак не с «бабником». — Всё в порядке, — уверила её Ким, как со всех сторон послышались возгласы, заставив девушку непроизвольно вздрогнуть и даже резко обернуться, встречаясь с парой карих глаз. — О…а... — странные звуки издавались из её рта, пока сама Дженни приходила в себя, осознавая масштаб сложившейся ситуации. Так. Она испугалась и обернулась. В ужасной близости к ней чья-та пара глаз, а она издаёт нечленораздельные звуки умирающего кита. — Чтобы победить, ты должна подбодрить меня, — знакомый и в мгновение ставший родным голос проник в самое сознание, и Дженни только поняла, что перед ней не кто иной, как Сехун. Она более-менее успокоилась и взглянула тому прямо в глаза. — Удачи, — неуверенно произнесла Дженни, получив от О укоризненный взгляд и недовольное цоканье. — Поцелуй. — Что? — Поцелуй мотивирует на победу лучше всего, — хитро улыбнулся Сехун, заметив, какой растерянной сейчас выглядела Дженни. — Ладно, хотя бы в щёчку, — сдался парень, прикрыв глаза и тяжело вздохнув. И Сехун точно не ожидал ощутить на своих губах мягкие губы Дженни, пусть и на малейшее мгновение. — Удачи! — более уверенно произнесла Ким, ярко улыбаясь и довольно наблюдая за заторможенностью О.