Я жила в темноте, Одевалась в чёрное, вела себя бессердечно, Но сейчас я понимаю, что цвета — это всё. У меня теперь калейдоскоп цветов в причёске, Я также вернула звёзды в мой взгляд. Да, теперь я чувствую магию внутри меня. Kesha — Rainbow
Спустя месяц В коридоре университета Ёнсе слышался звонкий стук каблуков, из-за чего многие студенты, в тот момент находящиеся в учительском, административном корпусе, оборачивались и охали, ударяя своих друзей и тут же шепчась между собой. Их внимание привлекла статная темноволосая девушка, как всегда, одетая с ниточки, в известные бренды, как полагается. Каждый её уверенный шаг и величественный взгляд не то чтобы пугали студентов, а просто до безумия удивляли. Ведь не могла Ким Джису выглядеть такой после нескольких месяцев пребывания в больнице. На самом деле, восстановившись через три недели, Джису вернулась домой, в пустую квартиру, в которой, к сожалению, ещё стояли коробки с ханевскими вещами. Их Ким благополучно выставила за дверь, написав Ханю сообщение, чтобы он забрал свои вещи поскорее, иначе за него это сделают другие. Лу тогда пришёл в ярость, звоня девушке тысячу раз на дню, а та нарочито не брала или скидывала, зля парня ещё больше. В один день, когда Джису вышла прогуляться, так как врач рекомендовал ей ежедневно выходить на улицу, она уже не видела этих коробок. С одной стороны, она была счастлива, что Хань не выдержал и забрал их сразу на следующий день, но с другой — она понимала, что это действительно последний раз, когда они общались. Казалось бы, всё вернулось на свои места, даже не начавшись. И Джису не привыкать быть виноватой. Сейчас она, как никогда раньше, считала себя действительно виноватой. Даже не в том, что сказала такое о родителях Лу, а в том, что из женской гордости не стала читать сообщения парня, которые он оставлял после своего ухода, отчаянно желая, чтобы тот пришёл и извинился. Но проходили дни, недели, а в больнице Хань больше не появлялся. Вот и сейчас Джису не может изменить некоторым своим принципам, в число которых входит гордость, из-за чего страдает сама, но упорно старается заглушить внутреннюю боль ежедневным чтением книг. Сегодня день, когда Ким Джису впервые пришла в университет после долгого пребывания в больницах. За неделю, которая была дана ей на домашнее лечение и конечное выздоровление, она привела себя в порядок, став той же Джису, что и раньше. Ну, исключая распитие спиртных напитков, курение и принятие наркотиков. Ким пообещала, что больше не притронется к этой гадости. Джису больше не выглядела скелетом в глазах других, так как набрала в весе. Её скулы больше не казались острыми, так как в последней больнице медсёстры откармливали наследницу по просьбе человека, имя которого девушке не озвучивали. Таким образом, Джису пришла в норму и больше не желала никому смерти, не пыталась наброситься на кого-то с вилкой или испугать. Это казалось странным, но, так как прежние действия прекратились, Джису решила не рассказывать об этом врачам, будучи уверенной, что такого более не повторится. Красивые, брендовые и дорогие вещи вновь сидели на девушке идеально. Ким также решила, что не изменит стиль одежды, продолжая носить женственные вещи. Лишь изредка она позволяла себе надевать спортивные штаны и бесформенную футболку на прогулку от дома до ближайшего магазина. Еле скрывая довольную улыбку, Джису постучалась в кабинет ректора и зашла, как только услышала звонкое и знакомое «войдите!». — О, Ким Джису! — тут же воскликнул мужчина средних лет, поднимаясь с места и подходя к студентке. — Вы поправились? — Да, — скромно ответила Джису, не ожидавшая такого тёплого приветствия. — Я рад, что вы выдержали все трудности и справились. Начиная с… простите, плохого образа жизни и заканчивая намерением убить человека. — Всё в порядке. Вы можете говорить такие слова, потому что они являются… нет, когда-то являлись правдой. Я полностью здорова и продолжу учиться. Только, господин Пак, могу ли я кое-что у вас попросить? Ректор университета ещё несколько лет назад являлся если не другом отца Джису, то его знакомым, к которому всегда можно было обратиться за помощью. Он знал Джису и в то время, когда она была подростком, пообещал устроить в Ёнсе. Ким была не уверена в том, что сейчас он согласится исполнить её просьбу, но попробовать всегда стоит. — Я хочу сдать экзамены экстерном. Это возможно? Вопрос Джису привёл господина Пака в шок. Он, честно, не ожидал услышать это от студентки, которая училась через «не хочу», а сейчас спрашивает о том, может ли сдавать экстерном. А действительно, возможно ли это? — Ким Джису, вы… — Да, я много пропускала и учила не все лекции. Да, у меня была плохая репутация, и я, господин Пак, очень сожалею об этом. После того, как моего отца арестовали, я точно решила унаследовать компанию матери. А так как в данный момент у меня нет никаких связей и сил для того, чтобы оформить все документы и стать официальным директором дочерней компании отца, моим самым главным желанием является сдача экзамена для того, чтобы наконец-таки иметь право на полное управление компанией и акциями. Вы, наверное, не знаете, но отец всегда относился ко мне равнодушно и обеспечивал деньгами только для показа на публику, и тогда, когда настал день конференции, он закрыл все свои счета на всякий случай, чтобы я вдруг не использовала их в своих целях, в документах о владениях главной компании он вычеркнул моё имя. До того момента, пока отец не умрёт, я не могу становиться полным наследником корпорации «G&M», но только в моих руках находится компания матери. Последний месяц я упорно занималась и много читала, чтобы нагнать программу. Тем более меня с детства обучали экономике и всему тому, что связано с бизнесом. Мне действительно очень важно закончить университет как можно раньше. — Скажите, Джису, какой является ваша цель в будущем? Отомстить отцу или?.. — Сохранить то, чем дорожила моя мама, — не давая договорить ректору, перебивая его, со всей серьёзностью и честностью в голосе ответила Джису. — Я не уверен, что вы сможете сдать экзамены экстерном, госпожа Ким, — ректор колебался, терялся и попросту не верил словам девушки. Это было неожиданно. Но почему-то последние её слова дали ему уверенность в том, что она честна и искренна. — Если я не сдам, то заберу документы и более не появлюсь здесь, но, пожалуйста, дайте мне возможность сделать это, — Джису выглядела взволнованной. Она ждала ответа и желательно положительного, потому что скорейшее наследование компании матери — это единственный выход, иначе Джинхо полностью прогнёт её под себя, заставляя подчиняться. А Джису хочет стать независимой и самостоятельной. В конце концов, она желает доказать всем, что тоже чего-то стоит, что может добиться чего-то и без помощи отца, без его денег и связей. Она наконец хочет доказать людям, что не такая плохая и неправильная, какой они её представляют. — У вас есть месяц. Джису улыбнулась впервые за несколько недель, искренне радуясь такому исходу событий. «Теперь я закончу то, что начинала ты, мама», — перед тем, как выйти из кабинета ректора, тихо-тихо произнесла девушка, вновь скрывая счастливую улыбку за нечитаемым взглядом.***
Зима успешно завершила свой сезон, и на её место беззастенчиво встала весна, в одно мгновение изменяя погоду и радуя горожан. Хорошая погода и никакой нужды в тёплых вещах — это всё, что было нужно множеству корейцев. Зимой снега мало, и это не приносит некоторым и частички счастья. Зная, что где-то за тысячами километров находятся заснеженные, холодные страны, были те, кто отчаянно мечтал взглянуть на это. И Джису, наслышавшись рассказов друзей о суровой России, хотела провести некоторое зимнее время заграницей, но ни разу никому этого не сказала, пряча свои желания. Сейчас, наблюдая за чистым небом за окном, она грустно улыбалась, понимая, что упустила очередную зиму. На дворе март, и уже через месяц расцветёт сакура — это то, что Джису хотела увидеть во вторую очередь. И она надеется, что хотя бы это сможет сделать. Раньше Ким не было дела до красот своей страны, города, она не интересовалась этим и не замечала окружающую её природу. А ведь Сеул красив, и Джису поняла это только недавно. Теперь ей хочется пройтись по всем достопримечательным уголкам как Сеула, так и Южной Кореи: подняться на гору Намсан, чтобы посмотреть на город с высоты более двухсот метров, отправиться в парк Йоидо, чтобы познать красоту сакуры, во дворец Кёнбоккун, чтобы появился повод надеть ханбок и вспомнить историю страны, прогуляться по Мёндону, чтобы почувствовать атмосферу города и накупить обычной, как у всех, одежды, и, наконец, взглянуть на «фонтан радуги», расположенный на Панпхо-доне. Но желание сходить во все эти места отошло на второй план и потому, что экзамены не за горами, и потому, что попросту не с кем. Джису даже не хочет вспоминать о Хане, лишний раз нагружая себя, а у Дженни есть и своя личная жизнь… Она наверняка хотела бы сделать это не со своей подругой, а с Сехуном, встречаться с которым начала, если Джису правильно поняла, где-то полмесяца назад. Запертая в собственной квартире, спрятанная за тяжёлыми, бесконечными стопками книг, медленно возвращающаяся к нормальной жизни, Джису поняла одно — это сложно. Жить самому, обеспечивать себя деньгами и быть счастливым. Чтобы достичь этого, люди наверняка упорно трудятся, хотя… они живут так с самого детства, а Джису — нет. В свои двадцать один она только познаёт студенческую, взрослую жизнь, входит во вкус и не имеет ни малейшего понятия, как ей справляться со всем одной, когда всю прислугу, включая водителя, уволил её отец, а сам отправился в тюрьму. Да, это сложно, была уверена Джису. Жить как нормальный человек, принимая себя такого, какой ты есть, справляясь со всеми трудностями и неприятными ситуациями, проживая дни друг за другом и ощущая разные эмоции, не все из которых подвластны людям из высшего общества. Даже оставшись наследницей известной во всей Азии корпорации, Джису более не чувствовала себя одной из таких людей, потому что забыла, что такое связи, манипуляция и бесконечная трата денег. Банковская карточка пустела с каждым днём, так как девушка должна была питаться, а нормально готовить пока не умела, но уже купила кулинарную книгу. В любом случае, даже кушая дома, деньги потратятся хотя бы на продукты, и даже так Джису придётся опустошить кошелёк. В конечном итоге, она вообще останется без денег… Джису устало вздохнула и откинулась назад, спиной чувствуя мягкий кожаный диван, а ногами — холодный пол. Вот уже более недели она проводит за книгами и не выходит из дома, отвлекаясь разве что на звонки Дженни, которая каждый раз спрашивает, всё ли у подруги в порядке. Джису с улыбкой отвечает: «Да, я в порядке. Тебе не о чем беспокоиться», — а сама еле доходит до спальни, чтобы в следующую секунду упасть на кровать. Она понимает, что Дженни не верит ей. «Я, правда, в порядке. Я регулярно ем, — врёт, — гуляю, — сплошная ложь и ничего более, — и сплю». Дженни повторно интересуется, как Джису провела день, и отключается, желая подруге спокойной ночи. Сейчас, когда до экзаменов осталось меньше трёх недель, Джису трудится больше обычного, не жалея сил ни утром, ни ночью. Оправданием всему этому она считает то, что её труд не останется незамеченным, что она делает это ради того, чтобы в будущем жить без сожалений. Ким безумно желает, чтобы её надежды оправдались и она смогла стать директором и полноправным владельцем одной из самых известных косметических компаний. Так она будет жить и в достатке, и в радости, будучи счастливым человеком. По крайней мере, Джису хочет стать счастливой.***
Уже более минуты Дженни смотрела на тёмный экран своего мобильного, поджимая губы и едва ли не плача. Поговорив с Джису, она не ощущала, что её подруге так радостно жилось. Вероятно, за всеми «я в порядке» прячется что-то более важное, делиться которым она не хочет. Дженни не обижается на то, что та не признаётся; она волнуется за девушку, прекрасно зная её положение и отношение других людей к ней. Джису также потеряла Ханя, и Дженни понимала, что теперь единственной поддержкой наследницы является она сама. Однако Джису прячет свои чувства, не желая открываться даже лучшей подруге. Дженни надумывала прийти к ней домой, но та до последнего отпиралась, говоря, что ей нужно заниматься, иначе не сдаст эти несчастные экзамены. Дженни отчего-то становится жалко Джису. То, что ей пришлось пережить, то, с чем она столкнулась, то, что на время выбило её из колеи, не сравнится с тем, что происходит в жизни Дженни. Ведь, по сути, у неё есть родители и даже младшие сестра и брат, она занимается тем, чем желает, и у неё есть парень, который нравится ей и которому нравится она. Дженни не несчастна. А Джису — да. — О чём задумалась? — мягкий голос только на секунду отвлёк Дженни от мыслей, и вот она уже опустила голову на чужое плечо, тяжело вздыхая и убирая телефон в сторону. — Эй, что случилось? — Я очень переживаю за Су, — честно призналась Дженни, складывая руки вместе на колени. Она прикрыла глаза и закусила губу, думая о подруге всё больше и больше. Может, действительно стоит наведаться к ней? Или лучше подождать конца сдачи экзаменов? Дженни не знала. — Я говорил это, но повторю ещё раз. Джису — очень сильная и нравственная девушка, — Сехун повернул голову вбок, чтобы щекой коснуться чужих волос и слабо улыбнуться. Краем глаза поймав постоянно двигающиеся из-за беспокойства пальцы, он накрыл ладони Джису своими, несильно сжимая. — Даже если она стала мягче и добрее, в ней никогда не угаснут уверенность и целеустремлённость, желание побеждать и давить своих соперников. Это не те черты, что приходят и уходят вместе с плохими действиями. Пусть она и перестала быть жестокой и стервозной, она всё ещё осталась сильной. Сехун вдруг перестал ощущать тяжесть на своём плече и недоумённо обернулся, встречаясь с грустным, практически беззащитным и безумно усталым взглядом Дженни. Он понимал, что та вот-вот расплачется, и искренне удивлялся ранимости и слабости своей девушки. Дженни всегда волновалась за Джису, будь та здорова или больна, плоха или хороша, добра или зла. Она беспокоилась о Джису просто потому, что та была её лучшей и единственной подругой. Сехун был уверен, что, если Дженни придётся выбирать, она всегда будет на стороне Джису, как бы сильно ни любила кого-то другого. Между ними слишком крепкая связь и привязанность, длинная дружба и множество секретов, что никакой парень никогда не сможет встрять между этими двумя. — Спасибо, — наконец улыбнулась Дженни, подаваясь вперёд и целуя замершего в шоке Сехуна в губы. — Серьёзно, — прошептала она в самые губы, чуть отстранившись от лица О, — спасибо. Чувства, распирающие в тот момент Сехуна, было невозможно передать. Прежде Дженни не делала таких вещей, не держала в тёплых ладонях его лицо и не целовала так трепетно, обходясь одним касанием. Потому Сехун чувствовал себя маленьким мальчишкой с бешено бьющимся сердцем и удивлёнными глазами. Он влюблялся в Дженни снова и снова, каждый раз открывая в ней новые стороны. — Ты меня в могилу свести хочешь! — вдруг воскликнул О, делая захват за шею сбоку и довольно слушая, как девушка в его руках грозно шипит и кидает в его сторону проклятья. — Я убью тебя, О Сехун! — в последний раз процедила Дженни, устав рыпаться и попросту укусив руку парня, на что тот сразу же вскрикнул и отскочил в сторону, шокировано глядя на Дженни. — Я же говорила не делать так! — в сердцах топнув ногой, нахмурилась Ким и сощурила глаза в готовности к нападению. Сехун, прикрывавший одной рукой больной укус, вопросительно изогнул бровь, не понимая, что хочет сделать студентка, но округлил глаза, стоило Дженни подпрыгнуть и сделать такой же захват уже с Сехуном. Он же, в свою очередь, делал то же самое, что и Ким прежде. И Крис, наблюдающий за этим с нескольких метров, слабо улыбнулся, оборачиваясь на девушку, стоящую рядом с ним. — Не думаю, что твоё признание как-то повлияет на него, Сохи. Он всё равно не выберет тебя. — А я попытаюсь, — грозно прошипела второкурсница, сжимая от ярости кулаки и хмуря аккуратные тёмные брови. — Я сделаю всё, чтобы Сехун-оппа был со мной. Только Сохи сделала шаг вперёд, чтобы направиться за сладкой парочкой, как Крис схватил её за локоть и оттянул назад, неверующе глядя ей в глаза. Неужели все фанатки Сехуна такие? — Не лезь к ним, — процедил сквозь зубы Ву, таща разгневанную студентку за собой. Крис уже смирился с тем, что Сехун встречается с непримечательной Дженни, видя, как тот счастлив, и потому не мог позволить каким-то эгоистичным особам повлиять на отношения лучшего друга.