Может быть, у каждого в этом мире Есть свои страхи. Разве я могу плакать одна? IU — My Dear Friend
Отправляясь домой на такси, услужливо вызванном парой, над которой Джису теперь уж точно будет издеваться, наследница не могла скрыть глупую улыбку, всю дорогу красующуюся на её лице. Было радостно от того, что всё, можно сказать, наладилось. Единственное, что осталось сделать, это стать руководителем переданной Ким компании, и тогда она будет по-настоящему счастлива. Сейчас, когда девушка занята больше, чем когда-либо ещё, она лишь изредка вспоминает о Хане, так быстро и совсем уж нелепо ушедшем из её жизни. И нет ничего, что бы в данный момент связывало их. Ни брак, ни принадлежность к корпорации Ким, ни общий дом — с недавних пор Лу Хань не имеет никакого отношения к жизни Ким Джису, как и она к его. И вроде всё должно быть нормально, ведь никто из них напрямую не признавался в любви, в том, что всегда будет рядом, но почему-то в каждый момент, когда Хань внезапно всплывает в голове Джису, что-то внутри сжимается и неприятно ноет. Ким не нравится это ощущение, её раздражает осознание того, что без Лу сложнее и неспокойнее. Возможно, она привыкла, привязалась или просто свыклась с тем, что он почти всегда, в любое время, когда Джису чувствовала себя плохо, был рядом, из-за чего сейчас, когда он далеко, ей немного грустно. Но и это «немного» она собирается стереть, заменив «навсегда». Джису больше не хочет вспоминать о Хане, не хочет грустить и сожалеть о том, что сказала. Её главное желание — это жить дальше без него. Начать всё, наконец, с чистого листа и забыться в настоящем, не притронувшись к прошлому, которое поглощает, уничтожает и убивает юную наследницу, сковывает её тело и сознание, не позволяя отстраниться, сбежать от реальности. Отпустит ли оно когда-нибудь Джису? Тем не менее жизнь Ким действительно налаживается. Начиная с университета и заканчивая друзьями. В ряды близких друзей вернулись Чанёль и Бэкхён, в них всё ещё присутствует Дженни, и о большем Джису даже думать не хочет. Если эти трое рядом, то всё хорошо. — Спокойной ночи, госпожа Ким Джису! — добро произнёс старик, он же таксист, провожая отцовским взглядом девушку, выходящую из автомобиля. Когда всё его окружение оскорбляло наследницу корпорации «G&M», то он почему-то гордился ею. Наверное, это происходило из-за того, что его внук сам был таким же и теперь, следуя примеру Ким Джису, исправляется, ежедневно говоря деду: «Я хочу быть как Джису. Она — мой идеал». Таким образом, люди, сделавшие ошибки в прошлом и искренне сожалеющие об этом, тоже могут стать чьим-то образом идеала, вдохновителем или кумиром.***
Несмотря на недосып и лёгкую усталость, Джису была полна сил и с предвкушением ожидала, как зайдёт домой и ляжет спать, проматывая в голове раз за разом разговор с Паком и Бёном на их кухне, вспоминая их звонкий смех и с удивлением отмечая, что впервые за несколько недель засмеялась сама. Но, как бы хорошо ни складывались дела, проблемы и неожиданные повороты всегда ожидают Джису. — Су-онни! — звонкий крик ребёнка раздался по всему подъезду, заставляя Джису в шоке замереть и даже вздрогнуть от испуга. — П-почему вы здесь? — растерянно, всё ещё стоящая на одном месте, спросила Ким, с удивлением обнаруживая чемоданы и пакеты возле своей двери, а рядом с ними примостившихся Дженни и её младших. — Мы сбежали! — радостно воскликнула Сора, подскакивая к Джису и крепко её обнимая. Её брат, Ыну, спал на руках старшей сестры, когда сама Дженни подняла на подругу расфокусированный взгляд карих глаз. «Вымотана», — сделала вывод Джису и, не став спрашивать её о чём-либо, подошла к двери, открыв и показательно выставив руку вперёд. — Прошу! Первой в квартиру забежала Сора, поразительно ахая и приговаривая, как здесь классно, за ней зашла Дженни, едва державшаяся на ногах. Джису, взяв на руки Ыну, тем самым разбудив его, поставила мальчика на ноги, а сама приказала Дженни снять верхнюю одежду с себя и младших. Она занесла чемоданы внутрь и закрыла дверь, устало вздохнув и оценив сложившуюся ситуацию. Чувствуя на себе груз ответственности, Джису произнесла: — Уложи их в комнате Ханя и ложись в моей. С вещами разберёмся потом. Можешь надеть пока мои вещи, а дети пусть останутся в своей: та комната без отопления. Идите спать, спокойной ночи. Виновато взглянув на подругу, Дженни лишь поджала губы и тяжело вздохнула, понимая, что сейчас с Джису лучше не разговаривать, ведь та прекрасно поняла, почему она пришла сюда с чемоданами и двойняшками. Тихо попросив младших подняться на второй этаж, Дженни медленно направилась за ними, точно ощущая на себе полный осуждения взгляд. Да, не выдержала, да, сбежала, да, не смогла дать отпор, но это не исправить. Дженни слабохарактерная, и она никогда не сможет реально поднять голос на родителей и сильно поругаться. Когда первый этаж квартиры погрузился в тишину, а на втором едва слышались детские голоса, Джису позволила себе прикрыть глаза и зарыться пальцами в волосы, протяжно взвывая. Сложно? Безумно. Но она должна справиться, иначе никто другой не сможет постоять за Дженни, и Джису это знает. Защита и поддержка — Джису обеспечит Дженни и тем, и другим, более не позволив отцу последней помыкать старшей дочерью. Джису терпела, смотря на побитую подругу ещё год назад, но сейчас, когда волна гнева вспыхнула в голове наследницы, она ни за что не даст в обиду ни Дженни, ни её братика и сестрёнку. Пусть она возложила на себя много ответственности, пусть от этого ей сложнее, но только так Джису чувствует, что становится лучше.***
Усталая и вымотанная, Джису лениво поднималась по ступенькам, ежесекундно прикрывая глаза и шатаясь из стороны в сторону. В конце концов, она подвернула лодыжку и тихо выругалась, опускаясь на корточки и массируя побаливающее место. День не задался с самого утра. Проснувшись раньше всех, Джису села за учебники и вновь уснула, а, проснувшись, обнаружила на журнальном столе стакан с водой и зелёный листок бумаги, предназначенный для заметок. «Спасибо, Су-я. Мы поели, и я помыла за нами посуду, так что можешь не волноваться. И, кстати, в твоём холодильнике словно мышь повесилась. Ты вообще ешь? В любом случае, увидимся после полудня~~», — прочла Джису и улыбнулась краешком губ, после осушая стакан и начиная собираться. Сегодня она хотела заглянуть в компанию отца, чтобы узнать, кто ею руководит. Ей интересно, кого отец решил поставить на своё место. — Вы в порядке, госпожа Ким? — за той взволнованностью и беспокойством, что отразились в голосе охранника, стоило наследнице зайти внутрь здания, точно пряталось полное равнодушие, но тем не менее Джису не стала что-либо говорить, лишь слабо кивая и двигаясь дальше. Лифт также поднимался медленнее обычного, вынуждая Джису несильно ударить кулаком по кабинке, но, когда двери его наконец раскрылись, девушка резко поменялась в лице. Унылость как рукой сняло. — Здравствуйте, — неуверенно поздоровалась Ким, обогнув стоящих у лифта родителей Дженни. Она искренне не понимала, что они здесь делают. — Вы что-то хотели, раз пришли сюда? Она не смотрела на них, идя только вперёд, прекрасно понимая, что те последуют за ней, если им это нужно. И так, не видя их лиц, она чувствовала себя отчего-то увереннее. Нет, не было страха взглянуть на родителей Дженни, Джису просто этого не хотела, потому что знала, что не сможет совладать со своими чувствами, если отец Ким встретится с ней взглядом. — Секретарь Пак, в кабинете отца сейчас кто-то находится? — учтиво спросила Джису, подходя к рабочему месту личного секретаря некогда президента компании. Женщина среднего возраста тут же отрицательно помотала головой, не отрываясь от чтения какого-то журнала. Ким стоило только чуть прищуриться, чтобы понять, что та читает. — Вы бы работой занимались, а не способы омолаживания изучали, — хмыкнула Джису, ехидно подмигнув и добро улыбнувшись. — Вы и без этого выглядите моложе своего возраста, так что, пожалуйста, уберите журнальчик в сторону, ладно? Сначала улыбнётся, а потом пригрозит — Джису даже не думала, что её такая тактика может испугать или растерять человека, однако усмехнулась, видя в глазах секретарши страх. Напоследок подмигнув ей, Джису взяла поданные ключи от кабинета отца и подошла к заветной двери. Отворив её, она была всё также уверена, что за ней шли родители Дженни, и поэтому отошла в сторону, приглашая взрослых войти. Аура, витавшая в этом злополучном, достаточно большом и на первый взгляд комфортном кабинете, нагоняла на Джису воспоминания, ставшие для неё самым худшим кошмаром. Она бы отдала всё, чтобы забыть их, потому что только они ломают её. Таковы были мысли Ким, старающейся удержать рациональность. Но даже так, ненавидя это место, Джису должна была казаться сильной и уверенной, поэтому, держа все эмоции в себе, медленно села в кожаное кресло, за которое её отец точно отдал не меньше пяти тысяч долларов. «Помешанный на деньгах жмот», — неосознанно пронеслось в голове Джису. — Джису, — вдруг подала голос мать Дженни, прижимая к груди сумку, — мы знаем, что Дженни ночевала у тебя, так как у неё просто нет дру… — Нет друзей? — бестактно перебила её Джису, забывая о рамках приличия. То, что они старше, не делает их уважаемыми людьми. — Вы спрашивали её об этом? Почему вы вообще пришли сюда, а не в университет? — Муж не хочет, чтобы все видели, как он ругает Дженни, поэтому мы подумали, что ты будешь здесь, и пришли. — Ругает? — Джису не помнила, в какой именно момент разозлилась. Просто внезапно её накрыла волна гнева, и вся рациональность рушилась, придавая лицу наследницы недобрый взгляд. — Это называется насилием! — девушка подвинула кресло ближе к столу и потянулась вперёд, замечая в глазах единственного в этой комнате мужчины наступающую ярость. — Джису, милая, пожалуйста… — мать Дженни, казалось, пыталась успокоить как наследницу, так и своего супруга, но получалось у неё так себе, потому что через мгновение её муж резко вскочил, глядя на Джису так сурово, что та на одну лишь секунду растерялась. — Что? Что вы мне сделаете? — не желающая отставать, Ким поднялась следом, прожигая отца Дженни взглядом. — Избиваете свою дочь, а потом хотите, чтобы она вернулась? Если бы только ваша старшая дочь знала, что вы здесь делаете, она бы сразу же вылетела из своей Америки и забрала с собой Дженни, Сору и Ыну! Неожиданно мужчина замахнулся, заставив Джису сделать резкий шаг назад. Он уже было преодолел препятствие в виде стола, его кулак почти коснулся лица наследницы, как послышался хлопок двери, и все обернулись, в шоке замирая. А тот, кто только что вошёл, ни чем не отличался от них — такой же шокированный, он замер у входа, прижимая к груди кожаный портфель. Коротко стриженный, в идеально выглаженном чёрном костюме, с и без того большими глазами в удивлении уставился на тройку людей. — Ты ещё кто такой? — грубо шикнул отец Дженни, недовольно переведя взгляд на зажмурившуюся Джису и делая шаги назад, ближе к супруге. — Кёнсу… — совсем тихо и почти неслышно произнесла девушка, пытаясь взять себя в руки и как можно скорее поставить мужчину на место. Сейчас она не должна поддаваться воспоминаниям, сосредоточившись на более важной вещи. Замечая, как родители Дженни собираются покинуть кабинет, Джису прикрикнула, тем самым приковывая к себе взгляды всех троих. — Дженни никуда не поедет, как и Сора с Ыну. В противном случае мне придётся обратиться в полицию и написать на вас заявление об избиении собственной дочери и попытке удара на меня, — Джису мило улыбнулась, впервые видя в глазах отца Дженни некий страх. Попался. — Вы можете, конечно, уезжать, но ваши дети останутся со мной. Сегодня мы заберём оставшиеся вещи, и после этого вы не трогаете Дженни. Я смогу обеспечить как себя, так и их, и вы это знаете не хуже меня. Я ясно выразилась? — Да как ты!.. — отец Ким хотел было вновь надвинуться на Джису, как на его плечо легла чья-то ладонь, и он обернулся, вопросительно глядя на парнишку, всё это время не проронившего ни слова. — В нашей компании рукоприкладство запрещено. Прошу выйти, если у вас больше нет вопросов к госпоже Ким. Мужчина только фыркнул, небрежно скидывая чужую руку с себя и уходя прочь. Услышав заветный хлопок двери и отдаляющиеся шаги, Джису позволила себе тяжело вздохнуть и взяться за голову. Больше заботясь о своих чувствах, она забыла о парне, что остался здесь, и устало опустилась на дорогой, естественно, кожаный диван и прикрыла глаза. Она больше не могла оставаться спокойной, и, наверное, неуважительное и грубое отношение к родителям Дженни было если не верным, то хотя бы нормальным в данном положении. Джису уверяла себя в том, что поступила правильно, высказав то, что казалось ей верным. — Ты молодец, — угнетающее молчание внезапно прервал лупоглазый парень, подойдя к наследнице и присаживаясь рядом. — Даже если это звучало чересчур грубо, зло и неприятно, ты поступила правильно. Дженни наверняка пришлось очень сложно за эти несколько лет. Я даже уверен, она подвергалась насилию больше, чем раньше. — Что ты здесь делаешь? — прерывая юношу, тихо спросила Джису, не поднимая головы, продолжая упираться локтями в колени и держать руки у лица. — Ты же уехал. — Параллельно с учёбой я работал в одном из филиалов корпорации твоего отца и теперь, когда я выучился и стал официальным офисным работником, меня повысили на должность зама и отправили сюда. Кстати, ты пришла сюда, чтобы узнать, кто заменяет твоего отца? Джису слабо кивнула, незаметно улыбаясь. Она помнила детский голос, а сейчас не может наслушаться немного грубого, глубокого тембра старого друга. — Я не знаю, почему, но своей заменой господин Джинхо выбрал меня. Я сначала отпирался, говоря, мол, почему бы вашей дочери не встать на ваше место, а он твердил, что загубишь его бизнес. В итоге я согласился, думая, что, будучи он за решёткой, ты всё же удостоишься прийти сюда и мы встретимся. — Кёнсу, — неожиданно Джису выпрямилась и взглянула на возмужавшего парня, — а ты так и не стал высоким. — Эй! Я сказал столько всего, а ты только смеёшься надо мной? — возмутился юноша по имени Кёнсу, вскочив с дивана. — Да ладно тебе, — рассмеялась Джису, усаживая его на место. — Лучше расскажи, что нового произошло за пять лет.***
Проведя полдня вместе с Кёнсу, наследница с ужасом поняла, что сейчас Дженни, вероятнее всего, ждёт её у квартиры. Взяв на заметку то, что нужно будет отдать подруге запасные ключи, Джису попрощалась с Кёнсу, пообещав как-нибудь пригласить его в гости. Удивительно, что за два дня девушке удалось расположить к себе сразу троих старых друзей, поставить на место отца Дженни и позаботиться о её защите. Где-то глубоко в сознании Джису даже гордилась собой. Никогда прежде не удерживающая дружбу, сейчас Ким хочет, чтобы она не заканчивалась. Несмотря на то, что у Бэкхёна есть Чанёль, а у последнего первый, они обещали, что будут держать связь с их общей подругой, а Кёнсу предложил работать в компании вместе, на что Джису неопределённо промычала, пока не зная точного ответа. Сдаст ли она экзамены? Сможет ли встать на место президента косметической компании? Не получит ли в ответ тонну оскорблений? Находясь под давлением целой нации, Ким Джису, на самом деле, переживала гораздо больше, чем показывала это. Было сложно просто выйти на улицу, когда каждый второй человек презрительно указывал на неё пальцем, чего уж говорить о большем. В моменты, когда некоторые пересекали черту и нагло задевали наследницу, той хотелось провалиться под землю. Давление, излишнее внимание вводили девушку в состоянии депрессии. И Джису, не будь у неё поддержки, точно бы не справилась. Так, угнетаемая хорошими и не очень мыслями, Джису доехала до дома и поднялась на свой этаж, где, к удивлению, никого не было. Зайдя в квартиру, она также не обнаружила ни единого следа пребывания кого-то другого за прошедшие часы. Поэтому, обеспокоенная отсутствием Дженни, Джису поднялась на второй этаж, дабы переодеться в домашнюю одежду, попутно звоня подруге. Когда из телефона донеслось спокойное «алло», Ким с облегчением вздохнула, а в мыслях неосознанно пронеслось: «Чувствую себя матерью». Она волновалась за Дженни ровно так же, как за себя, тем более сегодня, когда к ней наведались родители подруги. — Где ты? — стараясь держать тон ровно, спросила Джису, заходя в свою комнату и открывая дверцу шкафа. — Ты дома? — словно не слыша вопроса, поинтересовалась Дженни на том конце трубки. Получив в ответ лёгкое мычание, она продолжила: — Ты поела? Твой холодильник совершенно пуст, и я решила зайти в продуктовый. Тебе что-то надо? Джису не понимала, почему Дженни вдруг решила позаботиться об её холодильнике. Возможно, чувство долга или обычная забота. Джису не знала, но ей было приятно, что та приняла во внимание недостаток еды к пустой квартире. — Доверяю твоему вкусу, — хмыкнула Ким, кидая на застеленную кровать лосины и безразмерную футболку. Хотя бы дома она хотела чувствовать себя свободно. — Подожди, а откуда у тебя деньги? — Я с Сехуном, — в чужом голосе слышались неуверенность и смущённость, и Джису лишь улыбнулась, лишний раз убеждаясь в том, что после первого и последнего расставания она забыла, что такое встречаться. — Ты ведь уже забрала мелких, да? Приходите вместе с Сехуном, если он не против. Я давно его не видела. — Серьёзно? Так просто, Су-я? — удивлённо произнесла Дженни. — Хорошо, я приведу его тоже.***
Они проговорили за столом не меньше часа, и только когда на улице потемнело, а часы показывали девять вечера, Джису с ужасом вспомнила, что должна была забрать вещи Дженни из её дома. — Чёрт! — шикнула она, вскакивая с места под четыре удивлённые пары глаз. — Я отлучусь ненадолго, а вы сидите. Уже стоя в прихожей, Джису услышала то, что так долго пыталась скрыть: — К тебе приезжали мои родители, да? И сейчас ты едешь, чтобы забрать мои вещи? Ким прикрыла глаза и закусила нижнюю губу — благо, она находилась в согнутом положении, застёгивая ботинки. Вскоре она выпрямилась и неуверенно взглянула на стоящую рядом Дженни и возвышающегося за ней Сехуна, что смотрел прямо и словно прожигал дыру в бывшей девушке. Вроде помирились, но подозрение и некое презрение в глазах парня всё ещё отражались в его глазах. — Да, это так, — решая не врать, ведь это бессмысленно, ответила Джису. — Что-то не устраивает? — Су, это неправильно! — возмутилась Дженни, но в её голосе не было злости, скорее чувство стыда. Это не Джису должна была вести разговор с родителями, а сама дочь, так легко и трусливо сбежавшая из собственного дома. — Хотя бы то, что ты едешь туда одна, уже неправильно. Подожди меня, я тоже поеду. Стоило Дженни сделать шаг в сторону лестницы, как чёткое «нет», слетевшее с уст Джису, заставило замереть и обернуться, вопросительно глядя на вдруг посерьёзневшую подругу. — Он не боится тебя, а ко мне не притронется. — Почему ты так уверена в этом? — взмолилась Дженни, искренне не понимая упорного желания Джису постоять за неё. — Он хотел ударить меня два раза, но не сделал этого. Очевидно, он боится меня. — Не тебя, а твою власть, — как бы невзначай хмыкнул Сехун, получая за это лёгкий тычок в бок. Тихо проскулив, О улыбнулся, глядя на свою девушку. Наверное, впервые он видел, какой серьёзной она может быть. И такое поведение Джису ему довелось увидеть также впервые. Джису кивнула, соглашаясь с Сехуном, и перевела взгляд на нахмурившуюся подругу. — Всё будет в порядке, если туда поеду только я, Дженни. Я скоро вернусь, ты и глазом моргнуть не успеешь, — Джису улыбнулась, хватая мобильный с тумбочки и надевая куртку. Незачем ночью одеваться красиво. — Когда я вернусь, Сора с Ыну должны спать, — хитро взглянув на вмиг погрустневших двойняшек, скромно стоящих на пороге кухни, — и ты, Сехун, можешь остаться здесь на ночь, если не хочешь оставлять Дженни одну, пока меня не будет. Ляжешь на диване. — А ты? Ты же спала там, — взволнованно спросила Дженни, подходя к подруге ближе. — Сегодня поспим вдвоём, ничего же страшного? — Джису вопросительно изогнула бровь, довольно глядя на хмурого Сехуна. — Я пойду, такси наверняка уже приехало. — Будь аккуратна, — тихо произнесла Дженни, касаясь руки наследницы и слабо сжимая в своей, — пожалуйста. Джису кивнула, ещё не представляя, что же такого может твориться в чужой квартире.***
— Вы не ранены? — обеспокоенно спросил дежурный врач, обследуя руки и лицо наследницы. — Говорю же, меня он тронуть не успел, — спокойно, будто ничего не случилось, ответила Джису, недовольно бурча что-то про то, что её вообще никто не слушает. Ей пришлось увидеть шокирующее подтверждение того, что отец Дженни — настоящий тиран, избивающий не только свою дочь, но и мать. — Хорошо, поверю вам на слово, — легко засмеялся доктор, помогая Джису подняться с койки. Они вместе вышли из-за ширмы, и перед ними предстал тот, кого Ким видеть не то что не желала, а просто совсем не ожидала. Хань собственной персоной. Джису только на секунду взглянула на него и могла сделать вывод, что он либо бежал и выдохся, либо просто делал вид, что торопился. Подсознательно она хотела, чтобы это был первый вариант, но мозг твердил об обратном. «Где же твоя рациональность, Ким Джису?» — второе «я» словно издевалось над своей хозяйкой. — Простите, что пользовался вашим телефоном. Нам нужно было вызвать кого-то из близких, а контакт «жених Лу» показался самым верным. Ещё раз прошу прощения. И я пойду, до свидания. — Ага, до свидания, — бросила Джису, не отрывая взгляда от бывшего жениха. Какого чёрта она вообще не удалила его номер. Дура. Когда коридор опустел, Джису могла позволить себе скорчить недовольное лицо. — Не стоило приходить, — фыркнула она, обходя, кажется, всклокоченного Ханя. Когда её локтя небрежно коснулись, она брезгливо его отдёрнула, оборачиваясь и вопросительно глядя на парня. Почему он вообще решил объявиться, когда она только его забыла? — Зачем мне звонят и говорят, что с тобой что-то случилось? — А я откуда знаю?! — съязвила Джису. — Я в полном порядке, как видишь. Взгляд Ханя не был нежным и тому подобное, каким являлся в дни, когда девушка лежала в больнице; наоборот, Лу выглядел злым и чем-то недовольным. — И всё-таки, что ты здесь забыла? — А ты? — вопросом на вопрос ответила Джису. — Прекрати язвить! — вдруг крикнул Хань, после чего вновь перешёл на обычный тон: — Почему я должен прибегать, если ты сама находишь приключения на свою задницу? — Я прошу тебя? — совершенно не желая ему уступать, вновь дерзила Джису, а в глазах наверняка плескались желчь и гнев. — Я звонила тебе? Я просила приехать? Не надо делать из меня виноватую, ладно? Это тебя надо спросить, нахрена ты приехал в эту чёртову больницу и сейчас докапываешься до меня! Зачем ты приехал, Хань? — Джису было плевать, слышали ли её крики работники больницы или спящие пациенты. Ей было глубоко плевать на это в данный момент, когда ярость ярким пламенем кипела внутри. — Я не хочу тебя видеть! Никогда, больше никогда в жизни я не хочу видеть и знать тебя! — Дура! Единственное, что бросил Лу в ответ и унёсся прочь, а Джису так и стояла на том же месте. С застывшими в уголках глаз слезами, сжатыми кулачками и подрагивающими от ярости потресканными губами. И только потом, спустя несколько жалких минут, с уст её слетело такое же жалкое «прости». Подкосились ноги, и теперь Джису действительно чувствовала себя плохо. До такой степени, что пришлось опереться на стену и беззвучно упасть на холодный кафель пустого коридора. «Это ты виноват в моей слабости».