Нет, когда пути людей расходятся, они не должны встречаться, Но невозможно посчитать, Как много дорогих воспоминаний мы с тобой разделили. EXO-CBX — Cry
— Ты вызвала скорую? — спешно спросил Хань, повернув голову в сторону вымотанной не меньше него старшеклассницы. Она представилась подругой Джису, но Лу не до конца понимал, откуда вдруг у его бывшей невесты в друзьях школьница. — Да, — кивнула Лалиса. Могла ли она ненавидеть его? Нет, ведь среди них двоих именно он смог угомонить Джису, сейчас потерявшую сознание. — С онни ничего же не будет? — жалобно простонала Манобан, грустно глядя на тело Ким, облачённое в чёрное пальто и высокие сапоги. Строгость, как всегда. — Должно быть, у твоей онни, — Хань укоризненно окинул взглядом бледное лицо Джису, а следом посмотрел на рыжеволосую, — очень слабый организм. Хань мог соврать самому себе, что не волновался в тот момент, когда Джису внезапно потеряла сознание, обмякая в руках парня, но его действия и огорчённые, обеспокоенные глаза выдавали Лу. — Похоже, у онни психогенный обморок, — заключила Лиса, садясь на корточки рядом с Ханем. — Она даже покрылась холодным потом, — расстроенно произнесла школьница, ощупывая пульс Джису. — Одежда! Ей нужно расстегнуть пальто и пиджак: он очень туго затянут. Хань делал всё, что скажет Манобан, ибо думал, что старшеклассница говорит правду, что она что-то знает об оказании первой помощи. Пока Лу расправлялся с пуговицами на белом, действительно тугом пиджаке, Лалиса приподняла ноги Джису. Хань сидел на коленях, подложив под голову Джису свою руку. Он смотрел в достаточно бледное лицо бывшей невесты несколько секунд, прежде чем голос Лалисы не окликнул его: — Я не знаю, что между вами точно произошло, но с момента, как мы с онни познакомились, она часто ведёт себя рассеянно и неосторожно, мало ест и кажется нервной. Онни старается казаться весёлой, часто улыбается, но я же вижу, что она делает это вымученно и через силу. Когда я ночую у неё дома, то думаю, что этим самым могу поднять ей настроение или помочь. Вы, может, и не знаете, но в её квартире живёт семья Дженни-онни, и онни хорошо заботится о них. Я стараюсь каждый день созваниваться с онни или навещать её, но всякий раз, когда это происходит, она оказывается погруженной в работу. Зачем я это всё говорю? Надеюсь на ваше сострадание, — Лиса грустно усмехнулась, стирая с лица редкие слёзы. — Онни очень сильная; она говорит, что справляется со всем сама — лишь бы друзья были рядом. Но никто, кроме Дженни-онни, не смог добиться её полного расположения. Слушая тихую и искреннюю речь Лалисы, Хань невольно задумался о том, была ли их с Джису ссора настолько ужасной, чтобы расставаться так глупо и безосновательно. Была ли причина становиться чужим человеком и раздражаться каждый раз при виде серьёзной Джису? — Ты так хорошо её знаешь? — осторожно спросил Хань, аккуратно поглаживая волосы Ким большим пальцем. Он думал, что его жест окажется незамеченным, и, в целом, Лу не сразу понял, когда стал касаться макушки девушки. Но останавливаться не желал: это действительно успокаивало. Когда Лалиса медленно кивнула, чуть улыбаясь, к переулку подъехала скорая. — Сколько времени прошло с потери сознания? — поспешно поинтересовался дежурный врач, контролируя посадку пациентки на кушетку. — Менее пяти минут, — ответила Лиса, стремительно поднимаясь с земли и собираясь поехать в больницу. — Вы поедете? — обернувшись, неуверенно спросила у Ханя, что поднялся вслед за ней, но не сдвинулся с места. Он отрицательно покачал головой, прежде чем увидел, как глаза Лисы внезапно оказались подозрительными, а губы поджатыми. — В таком случае, если вас не заботит здоровье и жизнь онни, никогда больше не попадайтесь ей на глаза. Прекратите возвращаться к ней. Уверена, это сделает ей больно. Хань заторможенно кивнул, провожая взглядом уезжающую машину скорой помощи, и неаккуратно прикусил сухую и обветренную нижнюю губу. «Что я делаю?» — он чувствовал, как в груди что-то обрывается, определённо важное, то, чему Лу не может найти объяснение. Болезненно давит на сознание и не отпускает. Вот уже несколько дней. Но Лу всё ещё не понимает, что это такое. Парень тяжело вздохнул, наконец отвлекаясь на вибрирующий телефон, разблокировав который, Хань отчаянно взвыл. «Пытаешься сделать вид, что она уже не нужна тебе? Милый Сяолу, сколько бы ты ни старался, я знаю, ты всё равно вернёшься. Раз за разом. Пока я не поймаю вас в ловушку.» Одно лишь «Сяолу» не давало покоя. Китайское прозвище. Дурацкое прозвище, которое знали практически все его китайские друзья. Только поэтому Хань не мог понять, угрожал ли ему кто-то из старых знакомых или незнакомец откуда-то прознал про него. Слишком запутанно и странно, слишком сложно для Лу Ханя, не привыкшего к стольким проблемам. За все двадцать четыре года его жизни у него не было столько хлопот, сколько образовалось со встречи с Ким Джису. Должен ли Хань ненавидеть её? Даже если должен, то получается очень и очень плохо.***
Джису отпустили домой ближе к полуночи. Она настояла на этом, утверждая, что там без неё не справятся. И правильно думала. Как только дверь квартиры захлопнулась, взгляды маленьких детей, до этого момента бегающих по всей гостиной, были устремлены на застывшую у порога хозяйку. — Онни! — Нуна! — Су! — Милая! Начиная с Сары и заканчивая матерью Дженни, воскликнули все до единого, подбегая к девушке. — Почему вы не спите? — наконец отошла от шока Джису, укоризненно взглянув как на младших, так и на старшую дочь Ким. Серьёзно, она чувствовала себя их матерью, даже если рядом находилась настоящая. — Завтра выходной! — радостно воскликнул Ыну, и Джису внезапно почувствовала, как постепенно расслабляется. Она редко видела Ыну таким озорным и разговорчивым, поэтому в моменты, как этот, могла позволить себе выглядеть по-домашнему. — Хотите погулять где-нибудь? — хитро улыбнулась Джису, кидая зоркий взгляд на Дженни. Та слабо кивнула, неосознанно оказывая подруге поддержку. Кто, если не она, всегда будет на стороне Джису? Двойняшки активно закивали, прыгая и весело ударяя друг друга. — Тогда бегите спать, иначе не проснётесь завтра и мы никуда не поедем. Когда детские голоса стихли и маленькие макушки перестали показываться на лестнице, Джису была спокойна за их сон и направилась на кухню, где налила воды и облокотилась о кухонную тумбочку. — У тебя что-то случилось? — вслед за ней зашла Дженни, взволнованно глядя на подругу. Она тихо отодвинула стул и села, вновь устремляя взгляд на Джису. Та действительно выглядела неважно. — Ты вернулась поздно. — Завал на работе, — слабо улыбнулась Джису, убирая стакан с водой в сторону и садясь напротив Дженни. — Как у тебя дела? Как с Сехуном? Дженни недовольно взглянула на девушку. Определённо, та что-то скрывала, пытаясь перевести тему вопросами, ответы на которые, вероятно, знала сама. — Не ври мне, — сказала Дженни, а в голосе была слышна нотка обиды. Она не могла понять, почему Ким врёт ей, ведь они лучшие подруги. Джису обречённо вздохнула и неожиданно протянула руку вперёд, касаясь чужой и несильно её сжимая. Она держала ладонь Дженни в своей и могла точно сказать, что та изумилась. Ведь Джису очень редко пренебрегает таким способом. — Дженни-я, — спокойно, тихо произнесла Джису, прикрыв глаза, прежде чем признаться: — Я была в больнице. — Что? — искренне удивилась Дженни, не чувствуя обычного тепла ладони подруги. Рука Джису оказалась холодной. — Я упала в обморок, когда шла домой. Это вышло случайно. Доктор сказал, что потеря сознания была вызвана переутомлением, и предупредил о том, что такое может случаться часто, если я не начну следить за своим здоровьем. Джису чувствовала укор совести, так как недоговаривала, не решила раскрывать некоторые подробности. — Блять, — неожиданно для Дженни выругалась наследница, одёргивая руку и резко поднимаясь, чтобы подойти к окну. — Я не могу врать тебе, да? Иначе мы не можем называться лучшими подругами, — грустно усмехнулась она, складывая ладони на груди. — Мы с Лисой немного повздорили по дороге сюда, она вышла из машины, а я поехала дальше, но вернулась спустя некоторое время, так как не могла отпустить школьницу одну. Я искала её, как внезапно начала терять сознание. Последнее, что я видела, — это лицо Ханя. «И снова соврала», — подумала Джису, невозмутимо обернувшись на опешившую Дженни, сидевшую на стуле истуканом. — Ты видела Ханя? — Дженни знала, что её подруга не хотела больше встречаться со своим бывшим женихом, и, вероятно, Джису задело то, что Хань продолжал маячить перед ней. — Что он там делал? — Я не знаю, — выдохнула Джису, внезапно чувствуя себя паршиво. Словно что-то внутри неё кричало… О чём? Ким без понятия. Сердце просто болезненно ныло. — Я устала, — неожиданно произнесла она, ощущая, как тело постепенно теряет контроль. Она не знала, чем это вызвано. Но злость медленно наступала. Возможно, это потому, что она действительно не хотела видеть Ханя в момент, когда не имела возможности противостоять ему. Джису была беззащитна там, в переулке, чувствуя, как гнев, давно забытое, но вновь воскресшее желание убить человека наполняют её. — Наверное, мне нужно поспать. Я пообещала мелким погулять с ними, чёрт. Последней вещью, которой она хотела заняться в субботний день, была вылазка из дома. — Спокойной ночи, — Джису кратко улыбнулась, обходя ничего не понимающую Дженни, и облегчённо вздохнула, чувствуя, как гнев отступает. Она была горда своей выдержкой. Остановившись в коридоре второго этажа, девушка обернулась, сожалеюще поджимая губы. Как только она собиралась зайти в свою комнату, из соседней вышла госпожа Ким, неловко глянувшая на хозяйку квартиры. Джису внимательно осмотрела мать Дженни, прежде чем выражение её лица смягчилось. В любом случае, Джису всё ещё была серьёзна. — Я пугаю вас? — чуть усмехнулась она, вскидывая брови. — В любом случае, то, что вы живёте в моём доме, не значит, что я не зла на вас. Только из-за того, что вы мама Дженни, я позволяю вам жить здесь. Джису была резка. До такой степени, что лицо женщины вытянулось, она казалась растерянной и, прежде чем убежать на первый этаж, пискнула тихое «извините». Проводив её взглядом, Ким позволила себе тяжело вздохнуть и облокотиться на дверь своей комнаты. На ощупь найдя ручку двери, девушка отворила её и сразу же захлопнула с внутренней стороны. Джису не могла быть доброй со всеми, не могла улыбаться каждому и говорить, что всё в порядке. Ким знала, что её характер прямолинеен, что она легко высказывает правду в лицо, не заботясь о том, как эта истина скажется на том или ином человеке, и понимала, что её ненавидят отчасти за это. Вероятно, её недолюбливают госпожа Ким, Сехун и, вероятно, тот же Хань. Вот только когда на нелюбовь первых двух ей всё равно, Джису не может соврать, что мнение бывшего жениха ей неважно. Глубоко в душе она действительно надеялась, что тот не ненавидит её. Джису не любит, когда некогда близкие люди меняют своё мнение на отрицательное. По крайней мере, она пыталась оправдаться этим. Горько усмехнувшись, Джису разделась, направившись в ванную комнату, упорно не обращая внимания на вибрирующий телефон, так как это бы только разозлило её. Таким образом, после принятия душа она также удалила сообщение, содержащее в себе вопрос: «Ты в порядке? От Ханя». Джису не могла заметить это среди кучи других, будучи раздражённой.***
Когда ночные сумерки полностью поглотили Сеул, тёмная фигура, стоящая напротив окна, со спины казалась напряжённой, словно измученной или обеспокоенной чем-то. Привела в себя её только вибрация телефона, тут же ярко осветившая лицо Ханя. Он прищурился, прежде чем разблокировать мобильный и внимательно изучить содержимое сообщения. «Почему ты убегаешь? Разве ты не хочешь быть с Джису? Если ты отталкиваешь её только потому, что думаешь, что это поможет ей избежать той участи, которую я тщательно подготовил, то невероятно ошибаешься. Игра только начинается, Сяолу.» Действительно, был ли смысл отталкивать Джису, быть как можно дальше от неё, если незнакомцу, скорее всего, нет до этого дела? Хань обречённо вздохнул, прикрыв глаза и переведя дыхание. Эта ситуация, в которой оказался он, невыносимо раздражала и злила. Хань подумал ещё раз, прежде чем набрать короткое сообщение адресату «Стервочка». Прозвище было придумано ещё в то время, когда Лу только переселился в их с Джису общую квартиру, и с тех пор он не менял его. В любом случае, оно казалось ему милым. Прошло более получаса, а ответа получено не было. Наверное, Джису действительно больше не хотела иметь какие-либо отношения с ним. И это расстраивало ровно так же, как своё поведение. Хань понимал, что попросту убегал от проблем, когда на самом деле это не приносило пользы. Поэтому Лу решил, что единственно верным решением сейчас будет разговор с Джису. Да, им действительно надо поговорить, пока между ними не возникло полное недопонимание, пока оба не лишились тёплых чувств. По крайней мере, Хань надеялся, что он небезразличен ей, потому что теперь, когда они далеки друг от друга, он чувствует, что ему не хватает Джису. В воспоминаниях, в разговорах, просто рядом — Хань более не ощущает её присутствие, и осознание того, что это делает ему больно, приходит только сейчас, поздно ночью. «Кажется, я серьёзно влюбился в тебя, Ким Джису», — пронеслось в его мыслях, прежде чем Хань заснул, не замечая, что телефон вновь завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении. «Нам надо поговорить. Завтра вечером в ресторане Бэкхёна, ладно?»