Бог смерти: путь к Олимпу

      Чимин проснулся за час до будильника. Он перевернулся сначала на один, затем на другой бок и тяжело вздохнул. Парень не планировал просыпаться рано, но вот непрошеные кошмары решили не спрашивать Пака и вторглись в его тихий сон. А виной тому тот вопиющий случай накануне.       Сегодня ему снилось, как над его кроватью с кровожадной улыбкой на губах склоняется Юнги, тот самый Мин Юнги, что когда-то переспал с ним, а потом, обратившись в Бога смерти, захотел убить; он видел, как Юнги тянет свои бледные и почему-то когтистые пальцы к нежной шее Пака, а тот кричит, но не может оказать сопротивления и убежать.       И так несолнечная погода была подпорчена проливным дождём. Желание куда-то ехать совершенно испарилось, и Чимин уже подумывал, как ему незаметно слинять. Он только представлял, что там ему придётся столкнуться с этим Юнги, и становилось не по себе.

***

      В несколько автобусов набилось слишком много пассажиров, и теперь Пак сидел в обнимку со своим рюкзаком, прижатый каким-то парнем сбоку, и мечтал скорее добраться до места назначения. Вот угораздило же им с Хосоком оказаться в разных автобусах. Даже поговорить не с кем. Мимо проносились серые скалы, темные густые ветви деревьев, кривая мокрая дорога. Путь до временного места пребывания Чимина на ближайшую неделю оказался неблизким. И все это время он думал о том, будет ли там этот странный парень Мин Юнги. — Так, Чимин, нам надо успеть до десяти, понял? — Хосок быстро раскладывает свои вещи в их комнате и подгоняет нерасторопного Пака. — Ровно в десять начало первого занятия. Не вздумай опаздывать! Победа на соревнованиях на половину зависит от первого впечатления. Так что поторопись.       Хосок подбегает к растерянному парню, быстро расфасовывает и раскидывает его вещи по полкам, приглаживает растрепавшуюся челку Чимина и толкает того к двери. Пак нехотя следует за ним, зная, что сам на это подписался, и тихо вздыхает.       Они занимают места чуть ли не в первых рядах. Как объясняет Хосок, места для элитки, для тех, кто имеет большие шансы на победу. В зале становится тихо, когда появляется первый на сегодня лектор. Он начинает что-то рассказывать и, если Чимин поначалу старается всё честно и внимательно слушать, то минут через десять забивает, начиная медленно засыпать, облокотившись на Хосока. Лишь сквозь сон он слышит, как старый мужичок прерывает свою лекцию и начинает на кого-то ругаться.       Конечно, брань старичка куда занимательнее какой-то там лекции, поэтому Пак открывает глаза и в следующую секунду окончательно просыпается. Ведь объектом для позора становится никто иной, как тот самый Юнги. Чимин смотрит на него и ждет, когда тот, как положено, вежливо и искренне попросит прощения за опоздание, но он лишь криво усмехается и молчит.       Пак слишком увлекается наблюдением за новичком и пропускает тот момент, когда Хосок начинает внимательно смотреть уже на самого Пака, а Юнги шествует по направлению к ним. Он садится на ряд впереди друзей, а перед тем, как занять свое место, оборачивается к Паку и дарит тому улыбку, странную и несвойственную ему. Чимину совершенно не до сна, он смотрит на сидящего впереди парня, который старается внимательно слушать лекцию и что-то записывать.       Его темная макушка совсем близко к Чимину и почему-то ему хочется дотронуться до темных смоляных волос Юнги — руки ещё слишком отчётливо помнят, как касались этих жёстких прядей, сжимали и оттягивали до боли.       Сегодня, замечает Пак, он другой, нет той отталкивающей ауры и пугающей холодности, а главное, что подмечает Чимин, в глазах нет того безразличия и надменности, которую парень успел заметить в первый день их встречи.       Всё это очень странно и не на шутку напрягает Чимина. Ведь не может же человек так измениться всего лишь за один день! Из собственных мыслей его выводит Хосок, он толкает того в плечо и тихо смеется. — Я надеюсь, ты не на нашего лектора так смотришь? — Да иди ты, Хосок.       Странный парень Мин Юнги, кажется, слышит краем уха разговор двух друзей и чуть поворачивает голову в их сторону, уголки его губ приподнимаются в милой и очаровательной улыбке. А Чимин не знает, куда себя деть то ли от смущения, то ли от возмущения, то ли ещё от какого-то неведомого ему чувства.       Первая на сегодня лекция подходит к концу. И лишь старый мужичок произносит заветную фразу, гласившую о том, что все свободны на ближайшие двадцать минут, Чимин срывается с места, собираясь убежать вместе с Хосоком в ближайший буфет. Но, увы, его лучший друг, приятель и просто коллега, который достает изо дня в день странными, надоедающими и глупыми шутками, сейчас весело и увлечённо обсуждает с каким-то парнем, видимо, прошедшую лекцию. Пак находит в этом отчасти предательство с его стороны. И ему ничего не остается, как убежать одному. А всё потому, что на протяжение всего времени, что он провёл здесь, его испепелял чёрными глазами Юнги. А от этого взгляда у Пака внутри всё переворачивается и застывает, пусть не как в первый день, пусть нет того животного страха, но всё равно, одно присутствие Юнги уже напрягает.       Парень успевает добежать до буфета, где намеревается купить себе сок и вкусную булочку. Он мило улыбается продавщице и протягивает ей деньги. Но в следующую секунду он чувствует, как по его телу пробегает легкий холодок, а широкая тяжелая ладонь ложится на плечо. В принципе, Чимин догадывается, кто это может быть, это не слишком-то и сложно.       Ему не очень хочется в данный момент пререкаться, ссориться и вообще выяснять какие-либо отношения.       А ведь Чимину, между прочим, было очень обидно. Наконец встретившись после месяца тоски и самокопания, он надеялся на совсем другую реакцию со стороны парня, по крайней мере, думал, что Юнги хотя бы улыбнётся ему искренне и поблагодарит за тот вечер, ночь, которую они провели вместе.       Вечно так: стараешься, душишь собственные принципы, убиваешь в себе смущение, наступаешь на гордость, а в результате тебя просто унижают и оскорбляют, буквально втаптывая в грязь на виду у всех.       Поэтому Чимин резко сдёргивает руку со своего плеча, отдает деньги продавщице, хватает баночку с соком и пытается скрыться из поля зрения брюнета. — Ты куда собрался? — в его голосе нет того холода и насмешки, скорее, некое ехидство, как в первый день встречи.       На секунду сердце парня ёкает, ему начинает казаться, что вчерашний день ему только приснился и не было того злого, пугающего Бога смерти, новичка Юнги, который сжимал его горло, желая убить на виду у всех. — Я хотел всего лишь пообедать. — Тебе не кажется, что от этой еды станешь только более пухлым? — Чимин уже ощущает, как страдает его самолюбие.       Он, конечно, знал, что над ним всегда смеётся Хосок, но это его друг. А кто ему этот Юнги и как он вообще смеет что-то говорить про него, тем более давать какие-то советы? Чимин резко разворачивается к парню и смотрит тому в глаза с вызовом. —  Что хочу, то и творю. Тебе-то какая разница?       А Мин лишь улыбается и протягивает ему небольшой контейнер с едой. — Я подумал, что эта пища будет полезнее и вкуснее твоих булочек. Всё равно мне одному много, надо было с кем-то поделиться.       На несколько долгих секунд Чимину кажется, что весь мир замер, смотрит только на них, точнее, на Чимина и ждет ответа. Вообще он должен отказаться, учитывая, что произошло вчера. Было бы глупо принимать какие-то подарки от Юнги и болтать с ним, но вторая часть Чимина, которая не отличалась своим умом и рассудительностью, требовала сейчас взять маленький презент и покушать под кроной высокого дерева этот обед с Мином. — Так что? — переспрашивает Юнги, потому что сейчас парень очень глупо пялится на его руки и молчит.       Такое поведение Пака кажется старшему очень забавным и милым. Ещё тогда, при первой встрече, он долго сомневался, что такая милашка может быть Богом смерти, зато потом убедился сполна. — С чего вдруг такая забота? — решает уточнить Пак.       Всё же в этом должна быть какая-то логика. Чимин в сотый раз повторяет себе, что не может человек за один день так резко поменяться. — А что такого? Я не могу позаботиться о человеке, который скрасил последние мгновения моей жизни, сделал их незабываемыми, потрясающими, самыми восхитительными? — Вчера ты так не думал. — Вчера? — удивляется Юнги. — Разве мы вчера виделись?       Чимин совершенно ничего не понимает. Юнги либо строит из себя дурачка, либо здесь реально что-то не так. Но он склоняется к первому, ибо какие-либо загадки, интриги и расследования были не свойственны миру Богов смерти. Но любопытство требует проверить на практике все теории Пака. — Ладно, раз ты так настаиваешь, тогда пошли поедим, но только при одном условии, — Чимин прикладывает палец к губам Юнги, не давая ему что-либо сказать или же возразить.       Мин согласно кивает наблюдая своими черными глазами за действиями парня. — Ты не будешь меня душить, — заканчивает Пак.       Просьба кажется жутко странной и заставляет парня тихо хихикнуть. С чего он должен душить его? Скорее, Юнги расцелует Чимина, но он решает промолчать и не озвучивает свои мысли вслух.       Они сейчас идут рядом к ближайшему столику. Вокруг уже полно народу — обед как-никак. Столовая под открытым небом сейчас не вызывала радости у большинства гостей, ибо очень холодный ветер пробирал до костей и, несмотря на большой навес, который должен был закрывать посетителей от проливного дождя, некоторые капли долетали до присутствующих, отчего те недовольно морщились. — Тебе не холодно? — как-то слишком заботливо уточняет Юнги, наблюдая за тем, как Чимин поглощает свой обед.       Он чуть ли не давится от этих слов и переводит недовольный взгляд на Юнги. — Мне? — переспрашивает Чимин, — Ты сегодня очень странный, — подмечает брюнет и тянет свою бледную ладонь к лицу Пака.       Ему кажется, что сейчас старший захочет вновь поиздеваться над ним или, может, даже убить. Поэтому Чимин в страхе уже хочет отшатнуться от Юнги и взглядом запуганного кролика смотрит на него, а тот всего лишь касается подушечками пальцев уголка губ Пака и быстро стирает соус с мордашки, вновь принимая невозмутимый вид и пряча руки в карманы. — Да что с тобой сегодня такое? — искренне удивляется Юнги.       Чимину же хочется закричать от всей сложившейся ситуации. Почему он так ведет себя? Разве не Чимин должен сейчас возмущаться из-за странного поведения его нового коллеги? Но Пак лишь пожимает плечами, благодарит за обед и вновь удаляется.       Так проходит его первый день в этом месте. Вечером к нему в комнату вбегает мокрый от дождя и радостный Хосок. Он что-то верещит, хватает младшего за ляжки и тянет с кровати на пол. Сопротивление в этом случае, как знал Пак, было бесполезно. Поэтому он спокойно ждал, пока его друг придет в себя и спокойно объяснит повод такой радости. — Сегодня же первый день тренировки, — подмечает он, а Чимин только смотрит на него и хлопает глазами.       Конечно, его приятель еще тот дурак. Он-то знает, что это за тренировка, а откуда знать Чимину, прибывшему впервые в это место? Поэтому, видя растерянность друга, он продолжает: — Ты же знаешь, что в конце недели будет проводиться соревнование? И ты помнишь, какой там приз. Так вот, ты, вроде бы, хотел там поучаствовать и даже победить, как я слышал вчера. Так что сейчас ты встаёшь и идёшь со мной на тренировку. Сегодня мы занимаемся бегом.       Чимин только стонет. Какая может быть пробежка под проливным холодным дождём? Тем более поздним вечером, когда уже не видно ни дороги, ни кустов, ни оврагов и даже небо, плотно затянутое тяжёлыми свинцовыми тучами, сливается тёмным полотном с землей и верхушками деревьев. Хотя приз, пожалуй, стоит таких жертв.       Участники забега уже собрались на площадке для старта. Они были в тёплых куртках и штанах, парни ближе прижимались друг к другу, стараясь согреться и не замерзнуть от ночных заморозков.       Под ногами хлюпала ужасно грязь, и Чимин уже успел промочить ноги. Теперь ему казалось, что вся эта затея, как с поездкой, так и с пробежкой на ночь, была очень глупой и необдуманной с его стороны. Но деваться уже было некуда, поэтому парень только следовал за Хосоком, который, как ни странно, был рад.       Минут пять ещё им рассказывали о каких-то правилах, о каких-то запрещенных приёмах и наказаниях за нарушение правил. Чимин только согласно кивал на всё это, а про себя думал, что особо усердствовать не будет. Именно поэтому, когда дали старт, он побежал не спеша, внимательно оглядывая окрестности, следя, чтобы под ногами не оказалось никаких кочек и ям. Сейчас у него было время обдумать план побега из этого пугающего места. — Разве ты не тренироваться пришёл? — раздается до боли знакомый голос позади, и от этого Пак вздрагивает.       Он не отвечает и продолжает тихо бежать. А через пару метров чувствует, как его снова бьют по многострадальной попе. Пак оборачивается и собирается высказать всё, что думает об этом нахальном парне, но предательски скользкая грязь под ногами играет с ним злую шутку и он, не рассчитав равновесия и поскользнувшись, падает прямо на землю.       Наверно, где-то на подсознательном уровне он всё ещё мечтал о том, что Юнги, как самый настоящий принц, успеет поймать его в паре сантиметров от земли, прижмёт руками к тёплой груди и прошепчет что-то нежное, заботливое; затем поднимет Пака и посмотрит в глаза, от чего тот сразу же растает.       Но в реальности всё совершенно не так. Чимин приземляется больно на спину и чувствует, как его одежда быстро пачкается и намокает от грязи и дождевой воды. А Юнги, который стоит над ним, еле сдерживается, чтобы не засмеяться, он даже не думает протягивать ему руку, чтобы помочь встать. От этого зубы Чимина начинают скрипеть, и он понимает, что от этого парня добра явно не дождаться. И то, что сегодня было за завтраком, явная ложь и игра на публику. — Да иди ты! — кидает зло Пак, пытаясь подняться.       Сейчас из-за обиды и досады, которую он испытывает, сильно хочется расплакаться, но на виду у Мина это делать как-то не то.       Чимин кидается грязью в брюнета, а тот сразу же перестает улыбаться. — Ладно, извини, — он протягивает наконец руку.       Пак думает, что помощь сейчас не имеет абсолютно никакого значения. Но решает согласиться и протягивает руку Юнги, а затем резко тянет Мина на себя, отчего тот падает рядом с Чимином, прямо лицом в грязь.       Вот теперь становится смешно Паку. Он наблюдает, как растерянно поднимается и озирается Мин, как он смотрит на Чимина и не понимает, за что он так с ним поступил. А тот уже откровенно начинает хохотать, ему смешно, холодно и мокро одновременно, но при этом ещё и очень хорошо. — Сам виноват, — уточняет он, а затем пытается перевернуться и заваливается на спину старшего, прижимая его к земле.       Юнги тихо стонет и пытается выбраться из-под парня, но ничего не выходит. Ситуация более, чем забавная, более, чем комичная, более, чем нелепая, но при этом ещё какая-то особенная. Мин начинает сам смеяться, щипает за спину Чимина, а тот визжит, что-то говорит, угрожает, и это выглядит очень мило и забавно. Он толкает Пака, поднимается сам и поднимает Чимина. — Ну что теперь будем делать? — смотрит на него Юнги. — В любом случае, все уже давно убежали и, скорее всего, сейчас бегут к финишу. Смысла бежать не вижу.       Мин только согласно кивает. — Мы всё равно не далеко убежали, пойдем обратно, Чимин.       Пак соглашается и, прихрамывая, направляется по тропинке обратно в сторону домиков. Он пытается удержаться на ногах, но постоянно поскальзывается и так и норовит снова приземлиться на мокрую землю.       И у него не остаётся выхода, кроме как согласиться, когда холодная рука Юнги хватает его собственную ладошку и крепко сжимает. В полной тишине он идёт вперёд с Паком и думает о чём-то своём. Чимин же ковыляет, опустив голову, и не понимает, что с ним происходит: то ли он злится на Юнги, то ли смущается и поэтому не может смотреть на него. Хотя в любом случае, сейчас для него главнее прийти домой и согреться раньше друга, ибо надоедливый Хосок обязательно начнёт спрашивать, куда он подевался.       Они приходят раньше остальных. В маленьких домиках пусто, огоньки в окнах не горят, лишь старый мужичок, продающий горячий чай, смотрит на запоздавших или наоборот пришедших раньше других парней.       Чимин собирается идти к себе в комнату, но Юнги тянет его в другую сторону. А Пак только недоуменно хлопает глазами. — Ты собираешься в таком виде идти домой? — А что такого? — недоумевает Чимин. — Ты посмотри на себя. Хочешь весь дом заляпать грязью?       А Чимина это до жути бесит, он злится на Юнги, который почему-то ведёт себя как его мамочка. Чимин стоит так ещё с минуту, пытаясь принять правильное решение или придумать хорошую отмазку, чтобы слинять. «По сути, — думает Чимин, — он прав».       Поэтому Паку приходится согласиться со словами старшего и покорно отправиться за ним. Он идет тихо и мирно за старшим, пока не осознает, что стоит возле общего душа. Чимин чуть ли не визжит, осознавая всю нелепость ситуации. — Что не так? — непонимающе смотрит Мин на него. — Значит, вот что ты хочешь! — кричит на высоких нотах Пак. — Решил завести меня в душ, а потом, а потом… — он не может выговорить последние слова и отшатывается от брюнета. — Блин, успокойся, ты ведёшь себя, как в первый день нашего знакомства. Тем более, после того, что между нами было, тебе нечего смущаться или стыдиться. — Вот именно! После всего, что между нами было, мне есть не только чего смущаться, но есть чего бояться! И вообще, Юнги, — он слегка толкает его в грудь и обходит стороной, — если ты хочешь надо мной поиздеваться, то у тебя это вряд ли получится. — Ты о чём? — О чём? О чём? Нет, серьёзно? Если бы ты в первый день нашего знакомства вёл себя нормально, ничего бы такого сегодня не было. Я, может быть, с тобой даже пообщался б хорошо, но, — он не может выговорить то, что крутится на языке, вспоминая, как вчера на него смотрели злые, нечеловечески пугающие глаза, а сильная рука сжимала горло до синяков. — Всё. Я пошел к себе. — А как же душ и чистая одежда? — кричит ему вслед Юнги.       Чимин только отмахивается, удаляясь.       Этот парень умудряется играть не только на его нервах, но и на чувствах, а на каких именно, Пак пока и сам не понимает, но они явно есть. Ему это совершенно не нравится.       Он вваливается в грязной и мокрой одежде к себе в домик, замечает усталого Хосока, который смотрит на него, как на восьмое чудо света, и только тяжело вздыхает. Друг понимает без слов. Сейчас спрашивать Чимина о чём-либо бесполезно. Чон мирно планирует дождаться утра, а потом наконец выяснить, куда подевался сегодня на пробежке Пак и почему он в таком состоянии вернулся обратно.       Чимин отправляется в душ, думая лишь о том, что ему предстоит ещё неделю прожить в компании не только Хосока, но и Юнги. И почему-то он чувствует, что сегодняшняя встреча будет не последней. И что завтра, и послезавтра, и даже послепослезавтра он будет приставать и издеваться над ним.