В клетке

— Эй ты! — надсмотрщик стукнул по борту фургона и добавил ещё несколько слов, которых Майра не знала. — Вылезай! Нервно дёрнув хвостом, Майра поднялась с деревянного настила и спрыгнула на землю. Хмуро огляделась по сторонам, щурясь на солнечном свету. Караван прибыл в небольшую деревушку на берегу дельты Каурата, великой реки. Зеленоватая вода тихо плескалась у старых деревянных причалов, частично скрытых в глубокой тени огромных пальм, среди которых прятались небольшие крытые соломой хижины. Рабы караванщиков разгружали повозки и мулов, переносили тюки в лодки. Гомонившие местные жители помогали им. Майра невольно потянулась к собственному ошейнику. Сплошная гладкая полоска металла не давала принять четвероногий облик, не позволяла взывать к силам, заключённым в оборотнической крови. И не было даже замка, который можно взломать, ошейник открывался лишь особым словом и прикосновением хозяина. О, если бы не это, она показала бы им всем, чего стоит боевая кошка с Камских гор! Другие рабы смотрели на неё кто равнодушно, а кто и с завистью. В отличие от них, её особо берегли всё это время — не давали голодать или идти пешком, даже били так, чтобы не повредить тело, не оставить синяков на гладкой коже. А ведь последнее было даже излишней осторожностью. На оборотнях всё равно любые раны заживали без следа. Что же, для кого-то из этих ничтожеств такая судьба была пределом мечтаний, но народ Майры не знал рабства. Даже идея о том, что её нынешнее положение можно назвать «хорошим», приводила её в ярость. Старший надсмотрщик, высокий, почти как сама Майра, смуглый мужчина с изрезанным шрамами лицом, махнул ей рукой и указал на небольшую лодку, стоявшую чуть в стороне от остальных. Там уже сидели двое гребцов и один угрюмый солдат. Хотя Майра давно не пыталась вырваться на свободу силой, к ней всё ещё приставляли вооружённую охрану. — Пошла! Майра прижала уши к голове и прикусила губу, чтобы сдержать желание оскалиться, но подчинилась. Послушно спустилась в лодку. Села напротив солдата, сгорбившись и широко расставив ноги. Она знала, что ей уготовано, и старалась как можно меньше подходить для назначенной роли. Умереть на арене было бы менее позорно для воительницы, да и исполнение чёрной работы виделось ей лучшей долей. Ну что можно в ней увидеть такого, чтобы решить: эта кошка станет хорошей наложницей? Широкие плечи, коротко остриженные волосы, злобный нрав и по-звериному острые зубы? Вскоре все вещи погрузили на лодки, и они отчалили, направляясь вниз по течению реки. Майра, спрятав голову от солнца под грубым хлопковым платком с прорезями для ушей, смотрела в мутную воду. Не так давно она и подумать не могла, что посетит земли близости столицы Йерот-Сатаха, тем более в такой роли. Завоевательницей в рядах победоносной армии — ещё возможно, но рабыней, которую отдадут какому-то местному выродку как подарок в честь рождения второго сына… За невесёлыми мыслями время тянулось, как загустевающая на безжалостном солнце смола. Плавание, должное стать последней частью пути каравана, заняло много часов. Дорога и так предстояла неблизкая, так ещё и саму реку сложно было назвать безлюдной. Купеческие суда, лодки местных, даже один огромный военный корабль проплывали вверх и вниз по течению. Многие из них Майра провожала жадным, тоскливым взглядом. Они дразнили призрачным запахом свободы. Попадись каравану на пути один из лёгких голубых парусников островных эльфов, Майра не задумываясь прыгнула бы в воду и вылезла бы на борт, хватаясь за корабль хоть зубами — любое существо, ступившее на территорию Лунных островов, считалось свободным, и вряд ли с этим стали бы спорить её нынешние хозяева. Когда лодки покинули дельту, дело пошло быстрее. Майра подозревала, что гребцы из местных попросту побаивались Янтарного моря и тех, для кого оно было домом. В душе она искренне пожелала им стать жертвами эльфийских пиратов, хотя вряд ли это случилось бы в такой близости от берега. Караван благополучно обогнул россыпь мелких островков, покрытых пальмовыми зарослями, и снова вошёл в дельту реки под защитой Ливы, крепости, которая по праву считалась одним из шедевров фортификации. Когда они проплывали мимо, Майра невольно восхитилась мощи и продуманности сооружения. Высокие серые стены с узкими бойницами и квадратными башнями подавляли, но одновременно поражали воображение. Как только люди сумели построить такую крепость на местных почвах? Она мысленно прикинула, насколько далеко надо держаться от берега, чтобы оставаться в недосягаемости для лучников, которыми так славился Йерот-Сатах. Майра собиралась снова попытаться сбежать, как только её доставят в гарем. Вряд ли тамошние евнухи будут следить за ней столь же бдительно, как и эти надзиратели, многие из которых были в горах Камма и видели кошек-оборотней в бою. Когда лодки причалили к берегам острова Тос, солнце уже упало за горизонт. Только оборотническое зрение позволило Майре разглядеть очертания дворца, возвышавшегося на фоне тёмного южного неба. Несмотря на это, караван встречала целая процессия носильщиков, воинов и богато разодетых вельмож. Они несли с собой фонари и факелы, от того напомнили Майре о пещерных змеях, чьи прекрасные шкуры переливались гипнотическим желтым светом, а зубы несли верную смерть. Один из встречающих людей неспешно вышел вперёд, сложив руки на большом животе, который не скрывало свободное одеяние, вышитое золотом и серебром. И вот этот мешок должен быть её хозяином? Кажется, слухи о Ниханоре, двоюродном брате правителя Йерот-Сатаха, сильно преувеличивали его силу и доблесть. Если так, то это хорошо — едва ли он часто использует своих женщин. Навстречу мешку шагнул хозяин всех прибывших людей и богатств, сын человека, который взял Майру в плен — Нахамар Ат-Кин. — Не пялься! Ты должна опускать взгляд. Старший надсмотрщик пытался объяснить это Майре уже очень давно. Она ответила ему коротким взглядом прямо в глаза, за что её немедленно схватили за холку и пригнули голову силой. Тем временем вельможи обменивались любезностями. Майра не слишком хорошо знала стахис, язык Йерот-Сатаха, особенно если дело не касалось военных тем, но суть разговора уловить смогла. Пузатый мешок оказался кем-то вроде здешнего старшего по хозяйственной части. Сам хозяин отбыл в столицу по делам и возвращался завтра. Впрочем, мешок тоже был знатным и уважаемым человеком, судя по тому, как с ним держались все остальные. Он прошёл вдоль ряда лодок, присматриваясь к отрезам ткани, которые для него разворачивали рабы, принюхивался к образцам специй. Потом приблизился к Майре, схватил за подбородок короткими пальцами, приподнимая её лицо. Она упёрлась взглядом прямо в его тёмные, маленькие глаза, хотя вряд ли такой человек был достоин традиционного оборотнического вызова. Вопреки ожиданиям Майры, мешок только рассмеялся: — Она понравится светлейшему Сат-Амату Ниханору, да будут долгими его годы! Ат-Кин ответил витиеватой фразой, из которой Майра поняла едва ли треть, а мешок приказал забрать новую наложницу господина вместе с остальными дарами. Майру увели с пристани двое молчаливых мужчин в одинаковой зелёной одежде и при оружии. Впрочем, принюхавшись, Майра поняла, что это скорее евнухи, а не мужчины. Она слышала рассказы, что именно такие люди охраняют многочисленных жён и наложниц, принадлежащих вельможам Йерот-Сатаха, но никогда особо им не верила. Это же совершенная дикость и варварство! По дороге Майра отметила, что хотя вычурный дворец сам по себе не предназначался для военных действий, стены его были высокими и крепкими, сделанными довольно толково. Они прошли через большой и богатый хозяйственный двор в покои, освещённые факелами, закреплёнными на выбеленных стенах. В одной из комнат стояли низкие лавки и столики с какими-то резко пахнущими снадобьями, а в другой почти весь пол занимало углубление наполненное водой. Евнухи усадили Майру на скамью и застыли по бокам, ожидая чего-то. Спустя некоторое время их окликнули из темноты коридоров. Переглянувшись, евнухи вышли. Судя по звукам, они остались караулить за дверью. В комнатах, словно из ниоткуда, появились четыре женщины в чёрно-серых свободных одеждах. Их головы покрывали традиционные белые платки, а лица были скрыты полупрозрачными серыми отрезами ткани. Когда они их сняли, стало видно, что самая молодая из них явно была старше тридцати лет. Одна из женщин потянулась к шнуровке верхнего платья Майры. Та непроизвольно оскалила зубы и зашипела, попытавшись отшатнуться в сторону. Женщина убрала руки и обратилась к Майре, очень медленно проговаривая слова. — Нас послали переодеть и вымыть тебя. Ты будешь Тигровой Лилией, новой наложницей господина, ты должна вести себя хорошо. Давай не будем звать стражу. — Моё имя Майра, — отведя взгляд, ответила она. Опустив уши, позволила себя раздеть. Воевать с этими женщинами — бессмысленная затея. Майра способна была перебить их голыми руками, даже несмотря на то, что сражаться она привыкла в кошачьем облике, который не могла принять из-за сдерживающего ошейника. Вот только толку-то? По дороге она видела достаточно вооружённых мужчин, чтобы не питать никаких иллюзий по поводу возможности бегства. Майру избавили от одежды, короткие волосы расчесали, обломанные ногти аккуратно обстригли. Она стояла молча, едва заметно вздрагивая от случайных прикосновений тёплых шершавых пальцев. Женщины тенями сновали вокруг. Майра никогда не смущалась наготы, которая считалась чем-то обычным среди оборотней. Но в тот момент она чувствовала себя неуютно и потерянно. Слишком голой, слишком слабой перед теми, кто вообще не должен видеть её такой. Майру взяли под локти и подвели к нише. Тёплая чистая вода доходила ей до плеч. Мыли Майру долго. Растирали кожу, массировали голову, используя какие-то резко пахнущие снадобья, от которых она почти лишилась обоняния. Даже шерсть на хвосте тщательно вычистили. Потом Майру вытащили из воды и уложили на широкую скамью. Её тело покрыли какой-то белой пастой, от которой противно жгло кожу, особенно чувствительные участки между ног и под мышками. Она почти уже пересмотрела своё намерение не трогать женщин-теней, когда они наконец-то начали смывать с неё пасту. С удивлением Майра обнаружила, что кожа оставалась размякшей и безволосой. — Ваш хозяин любить котят? — неловко спросила она на ломаном стахисе, зыркнув на одну из женщин. Та только усмехнулась. На её лице, изрезанном морщинами, промелькнуло выражение, показавшееся Майре презрительным. — Ты привыкнешь, перестанешь быть такой дикаркой. Тогда ты поймёшь, как тебе повезло, что наш светлейший господин очень любит всё необычное. Майра сжала губы, едва сдержавшись. Везение! Что же, надо было немного потерпеть, только немного, и возможность сбежать обязательно представится. Принесли одежду — белую шёлковую рубашку до щиколоток, кремовую накидку без рукавов, вышитые золотом и жемчугом парчовые туфли. Талию Майры обхватили золотой цепочкой. Также на неё попытались надеть короткие штанишки, но их покрой не был приспособлен для существа с хвостом. По сравнению с многослойными балахонами женщин-теней, наряд показался Майре очень скудным. Тончайший шёлк не скрывал полной груди и темнеющих сквозь ткань сосков, цепочка подчёркивала бёдра. Создавалось впечатление, что одежда скорее призвана намекать на тело под ней, а не закрывать его. Дома это бы Майру не смутило, но здесь… она чувствовала необходимость спрятаться как минимум в кольчуге. — Почему мало одежды? — спросила Майра, когда её подвели к зеркалу. — У вас много. Смотреть на себя она не желала. — Ты наложница нашего светлейшего господина, а мы нет, — ровно пояснила женщина, надевая Майре на руки два тонких золотых браслета. — Это твоя ночная одежда для личных покоев. У тебя будет много другой дневной одежды для прогулок и для того, чтобы радовать его взор. — Чтоб он издох со своим взором, — проворчала Майра. Женщины ничего не ответили. Майру вывели через небольшие двери, украшенные изображениями цапель и кувшинок. После душных купален ночной воздух, наполненный шорохами и стрекотом, показался особенно свежим, принеся некоторое облегчение чувствительному носу. Они прошли по крытой галерее к отдельной небольшой постройке. Как оказалось, покои, отведённые Майре представляли из себя маленькую комнатку, несмотря на свой размер, забитую вещами, выглядевшими жутко дорого. Дверь запиралась на ключ, но его Майре не дали, закрыв её внутри. Она чувствовала необходимость изучить обстановку как можно лучше, но пока ограничилась только тем, что подёргала узорчатую решётку на окошках и осмотрела замок. Выглядело всё очень добротно. Вздохнув, Майра пообещала себе облазить тут каждую щель, но потом, потом. Видно, в её ванну добавляли успокоительное снадобье, которое она не различила из-за обилия запахов. Ничем иным внезапно накатившую усталую сонливость Майра объяснить не могла. Решив, что противиться глупо, она свернулась клубком на слишком мягкой кровати и вскоре уснула.