В клетке

Для Майры началось странное время. С одной стороны была вязкая рутина гарема — дни, наполненные многозначительными разговорами, резкими запахами косметики, играми в мяч и бесконечными намёками. С другой — Нимкано. Лихорадочно блестящие глаза, тихий голос: «Князь Нарждана почувствовал себя хуже, его сын открыто заявляет, что Йерот-Сатах должен вернуть им Канатар». Тёплое дыхание на коже, сладкие тонкие губы. У Майры было не так много женщин — одна, если не считать почти досадной пьяной случайности, — и она не могла сказать, что так уж разбирается в этом вопросе. Но Нимкано всё равно казалась какой-то совершенно… другой? Особенной? «Возможно, — с кривой усмешкой думала Майра, — всё дело не столько в Нимкано, сколько в вашем положении? Цепляешься за всё, что угодно, лишь бы не утонуть, а?» Но потом приходила к ней в комнату: «Да, конечно, Жемчужина, я позову Фею бегать с нами»; и как-то забывала об этом. Странно было бы не забыть, когда Нимкано стаскивала из-под юбок бельё и обхватывала её ногу бёдрами. Она была очень тихой — только дышала хрипло, выгибаясь, дрожала и скалила зубы, пока Майра мягко сжимала в ладонях её аккуратные груди, скрытые двумя слоями проклятой ткани. Сама Майра была более шумной, ей приходилось терпеть, чтобы сохранять тишину. Ей хотелось стянуть все тряпки с Нимкано полностью, поцеловать бы белую кожу не просто касанием губ, прихватить зубами. Но они спешили и прятались, прятались и спешили, так что приходилось довольствоваться тем, что есть. Потом, вытирая бёдра и пальцы, Майра не позволяла себе думать ни о чём, что могло бы испортить удовольствие. Это был её привычный подход к жизни — когда хорошего слишком мало, не стоит самостоятельно ещё сильнее уменьшать его количество. Конечно, хотелось времени, которое можно было бы провести друг с другом, хотелось оказаться в безопасности и… и просто подальше от этого места. Теперь ещё и вместе с Нимкано. — Каким образом ты проскользнула мне в голову так, что я и не заметила? — спрашивала Майра. А Нимкано только тихо смеялась: — В голову? Ты точно завалила бы анатомию! И ладонь, деликатно лежавшая на бедре под юбкой, скользнула чуть выше, пальцы погладили ещё влажную после предыдущего раунда чувствительную кожу, и проскользнули внутрь немножечко буквальнее. Майре было хорошо — так хорошо, как вообще было возможно в таком положении. Это даже немного пугало её. Время тянулось, капало расплавленной янтарной смолой, завораживая ложным покоем и тишиной. Казалось, в нём можно утонуть, навеки застыть, как диковинная букашка. Если бы Майра не считала, она бы не поверила, что прошло только пятнадцать дней. Прервалось это вязкое течение очередным выбором Ниханора. Хозяин почти всегда отсутствовал не только в гареме, но и вообще на острове — насколько знала Майра, занимался какими-то делами. Он был братом правителя в конце концов. Только однажды к Ниханору ходила Жемчужина. И вот он решил всё же провести ночь с Майрой. Она понимала, что это случится. Майра сама согласилась ждать, когда Нимкано настолько войдёт в доверие всем вокруг, что с неё снимут ошейник, заменив цепочкой, или хотя бы когда Ниханор покинет свой дворец и заберёт с собой странных человеческих мистиков. Но всё равно желание убежать, тлевшее всё это время, вспыхнуло с новой силой. Короткий бросок сквозь сад, перелезть через стену, благо за камень вполне можно уцепиться, прыгнуть в реку… и дальше куда? Одна, в ошейнике, в одежде местных женщин, без еды и денег? Так что Майра и не думала поддаваться порыву, даже когда пришлось проходить через самые неприятные моменты подготовки. Как бы Майру не передёргивало от необходимости под равнодушным взглядом служанки размазывать одуряюще сильно пахнущее масло у себя между ног, она догадывалась, что сопротивляясь, сделает только хуже. Например, служанка приготовит её сама, как в прошлый раз. «Хорошо, что я не девственница, — думала Майра глядя на себя в зеркало, украшенное лилиями и цаплями. — У многих здесь это был первый и единственный опыт. Мне хотя бы есть с чем сравнивать». На двухслойную рубашку из тонкого оранжевого шёлка накинули парчовое платье без рукавов, у горла застегнув его золотой брошью с жёлтыми сапфирами. — Это новый подарок тебе от хозяина, — служанка вздохнула. — Он редко дарит что-то такое красивое и дорогое наложницам, с которыми ещё не спал. И хотя её стахис несколько улучшился за это время, Майра ничего не сказала, только дёрнула хвостом. Вещь для вещи? Какая ирония! Поверх всей этой одежды надели шиму. Майра давно заметила, что йеротцы, как мужчины, так и женщины, носили очень много одежды, даже тогда, когда в этом не было никакой необходимости. К счастью, всю её надевать надо было только выходя из гарема, иначе она замучалась бы от жары. Путь до покоев Ниханора был ей уже знаком. Евнухи, провожавшие наложницу, ушли, у дверей остались стоять трое стражников. Майра знала, что они готовы ворваться внутрь по первому окрику хозяина. — Вот мы снова остались наедине, Тигровая Лилия, — с едва уловимой улыбкой сказал Ниханор, как только за Майрой закрылась дверь. Он полусидел в полутёмной глубине комнаты, удобно развалившись среди подушек на диване. Насколько Майра могла судить, для человека было даже слишком темно. — Не боишься, что всё повторится? — спросила она, снимая шиму, усталость невольно прокралась в голос. Он понимающе хмыкнул, качая головой: — Это ты должна бояться такого исхода, а не я. Или предыдущий раз тебе понравился? Майра, всё ещё стоявшая у двери, отвела глаза и не сочла нужным отвечать. Ниханор тяжело вздохнул, словно это всё невероятно его утомило. — Иди сюда, не стой, как чужая. Она послушалась, шагая тяжело и неосознанно сутулясь. Остановилась у дивана, замерла, только дёргался туда-сюда кончик хвоста. Тишина была неприятно тяжёлой, напряжённой. Ниханор разорвал её улыбкой и тихим: — Не стоит так напрягаться, Лилия, — его рука почти осторожно легла ей на бедро. — Ты ведь и раньше знала, что такое послушание, ведь была военной, верно? Это то же самое, только легче, потому что естественно для женщины. Или ты сомневаешься, что я способен сравниться с мужчинами твоего народа? Он неспешно поглаживал её ноги сквозь подол платья. — Если так, то зря. Я наслышан о ваших варварских постельных традициях, и поверь, цивилизованный способ понравится тебе куда больше, — пальцы слегка сжали мускулистую ягодицу. — Так что, будешь хорошей кошечкой? Майра выдохнула, почти срываясь в рычание. Разум всё норовил куда-то уплыть, оставив ей лишь сырую ярость, которая снова пробудилась под прикосновениями Ниханора. Майра сжимала зубы и не позволяла себе даже думать о попытке убийства. Она знала, что поддаться этому порыву, значило потерять всякий контроль. Понимала, что не сумеет остановиться, и не факт, что всё закончится так же, как в прошлый раз, а не хуже. В конце концов, за дверью ждали трое вооружённых стражников, и ещё не один десяток их оставался во всём дворце. Не дождавшись от Майры хоть какой-то реакции, Ниханор потянул её на диван. Запирая в себе ярость, она не могла сделать ни одного лишнего движения, потому почти упала рядом с ним, неловко дёрнула локтём, пытаясь убрать руку. Резко пахнущая сладко-пряными благовониями ладонь Ниханора легла ей на подбородок, Майра резко отвернулась, пряча лицо. Пальцы человека хотелось откусить и, желательно, сожрать у него же на глазах. — Ты так зажимаешься, — промурлыкал он. — Пытаешься изображать послушную йеротскую девочку? Что же, правильно делаешь, я оценил. А теперь прекращай. В конце концов, если бы мне такие нравились, то я давно бы уже набрал себе эдак с полсотни. И брат наконец-то перестал бы жаловаться, что я маюсь дурью… Непонимание слабым уколом пробилось даже сквозь ярость. Ниханор весело фыркнул в ответ на её безмолвный вопрос. — Да, да. Теперь я разрешаю. Можешь показать зубки, я буду рад. «Разрешаешь?! — калёным железом вспыхнуло в голове Майры. — Да как ты посмел!» Она не могла не поддаться желанию запихать эти слова ему обратно в глотку. Майра попыталась извернуться, хоть голыми руками достать его горло, но Ниханор был готов. Он скрутил ей руки за спиной ещё за мгновение до того, как она начала движение, и вжал лицом в диван, хватая за шею. Майра вздрогнула всем телом. Странным образом, это почти привело её в себя. Она могла бы скинуть человека — его захват был хоть и крепким, но скорее игривым, чем профессиональным. И всё же… «Что, одного раза тебе не хватило, чтобы понять? — язвительно спросила она у себя. — Даже если сможешь одолеть его, всё равно ты в меньшинстве. Не дёргайся!» Ниханор же был доволен. Даже очень доволен. Раздевать её он не стал. Одной рукой задрал юбки, откинул в сторону напряжённый хвост. Довольно рыкнув, Ниханор толкнулся в подготовленную для него женщину. Майра воспринимала это всё как-то странно: ярость, не находя выхода, обернулась слезами, и она думала только о том, что бы сдержать их, не реветь перед врагом, как котёнок. Тянуще-болезненные ощущения между ног отходили на второй план, как и захват на запястьях. Главное было не вспоминать о человеке, их вызывающем, отстраниться от всего этого как можно дальше. — Всё проходит, — шептала она на языке кошек-оборотней, не осознавая, что говорит вслух. Это была первая строчка обращения к духам предков, но как Майра ни старалась, она не могла вспомнить остальное, только повторяла: — Всё пройдёт. Глаза всё же стали немного более влажными, чем следовало, но не похоже, что бы Ниханор это заметил.