Ночь опустилась на лес и всевидящее «око» Гастера не дремало, как и не спала Чара. Лес лесом, здесь правда безопаснее, но угроза нападения в любом случае осталась. Стало совсем темно; облака закрыли лунный свет и свет звезд. Даже Чара, вампир, существо ночи, с трудом могла разглядеть что-либо. Вон там ветка упала, там полусгнившие листья поднял ветер… Над небольшим прудом с белой водой ни с того ни с сего стали летать огоньки разных цветов*, но большинством все же были красные. Чара подошла ближе к водоему, чтобы посмотреть на это с меньшего расстояния,
глаза были готовы слипнуться в любой момент. Вдруг голос, очень похожий на голос Чары, только более взрослый: «Ты… ты предала нас!» Потом мужской: «Мы все были убийцами вампиров, но ты…» Потом еще один, будто старая женщина, отчитывает внучку, заговорил: «Эх ты! Как ты могла?»
Голосов, упрекающих кого-то только за то, кем этот кто-то является становилось больше, как и огоньков над прудом. Чара не знала, что ей говорить, как отвечать, да и надо ли. Она склонила голову к водоему и начала плакать. Ей вдруг в голову полезли самые худшие мысли. Смерть друзей, муки совести, свои вспышки гнева — все это вдруг навалилось комом. Прозрачные слезы капали в воду, из-за чего света становилось больше и больше, голоса громче и громче. Черная слеза попала в пруд. Все умолкло. Появился очень большой шар из магии черного цвет, светящийся красным. «Не слушай их, — сказал голос. — Они не имеют права судить тебя! В конце концов мертвые не судят, не курят и вообще ничего не делают! Скажи, ты хочешь продолжить жить в этом мире, или ты желаешь стереть все это?»
Чара сидела и не знала, что сказать, вопрос был явно не к ней, но ответить вдруг захотелось. Ее нервы и без этого расшалились, а тут буквально выбор, будто бы решающий.
— Я… хочу еще пожить, хочу продолжить наслаждаться тем, что имею, — вдруг сказала Чара, но другим голосом, более грубым, но все же женским.
— Правда? Просто не похоже на правду! Ты, которую я знаю стерла бы все в одно мгновение, дать бы только шанс… В конце концов, скажи, сколько эта игра с ним будет длиться? Ты не можешь играть вечно! Ты все равно убьешь его! Твой род только этим и занимается, что убивает вампиров.
— Нет! Я не… — Чара не контролировала свои слова.
— Хочешь!
— Нет!
— Да… — вдруг девушка, за которую будто бы отыгрывала роль Чара, почувствовала прилив сил, моральную поддержку кого-то, кто был среди этих огоньков, заткнувшихся после появления этого сгустка.
— Послушай, я не знаю, кто ты, но я не собираюсь становиться убийцей! С меня достаточно! Либо ты исчезнешь, либо поймешь, что означает быть убитым, потому что я убью тебя, если увижу здесь через десять секунд!
— Хм… тогда я покидаю тебя навсегда! Прощай! — шар исчез, а в груди что-то больно кольнуло и тут же прошло. Все свечение исчезло, только совсем маленький фиолетовый огонек остался и подлетел к девушке. «Ты правильно сделала. Будь и дальше такой же настойчивой и такой же решительной. Ты скоро узнаешь, кто я, а пока что останусь с тобой навсегда, К…» Медальон стал светиться красным и фиолетовым свечением.
— Чара! Чара, проснись!
— А?! Что?! Где я?!
— А ты и не говорила, что способна уснуть находясь в воде почти полностью… если это можно назвать водой.
— Погоди, мне надо разобраться! Я уснула в этом белом озере (прудике), да?
— Да. А потом ты начала быстро дышать и ворочаться во сне.
— Кошмар… Всего лишь кошмар.
— А что за кошмар? — Чара, игнорируя свою гордость, рассказала Фриску, что увидела некие огни над водой и подошла посмотреть поближе. Что потом веки резко потяжелели и появились голоса. Чара рассказала и то, что она слышала.
Фриск сидел и тихо слушал. Он понимал, что Чаре просто нужно выговориться.
— А теперь послушай меня. Я смог кое-что узнать про эту жидкость. Все ж таки интернет на магии это что-то! Так вот, эту жидкость обычно можно найти в местах, где люди или монстры когда-то выпустили слишком много своей энергии в окружающую среду. Вода в таких местах впитывает эту энергию и становится вот такой белой, однако все мысли и переживания этих людей и монстров тоже сохраняются в этой воде. Тебе приснилось то, что когда-то кому-то возможно сказали. А возможно и не сказали, а как наш Гастер любит это делать, передали через мысли. К тому же твой медальон не похож на тот, о котором ты мне рассказала, и также не похоже, что твой кулон светится. Мой, кстати, черный, опять. И где он только ненависть черпает? — девушка почувствовала облегчение, отметив, что волей-неволей, но когда Фриск рядом, Чара чувствует себя намного лучше. — Иди поспи, я на шухере на всякий пожарный! Тебе еще меня учить магией пользоваться!
Ночь даже не думала заканчиваться, нет, ни в коем случае. Но Фриск придумал одну идею, как ему оставаться бодрым и не спать. Так как магии его никто не учил в академии, которая предназначена для учебы в этом направлении, в этой самой магии
(полный пипец, да… а я думал это у нас плохое образование}, парень решил сам посмотреть, на что он способен. И, как выяснилось, придуманный за пять секунд цикл из рун, Ингуз-Дагаз-Наутиз-Йера-Хагалаз**; руны Фриск выучил еще в детстве; придал парню сил. Причем не мало, а довольно-таки много сил. Без побочных эффектов не обошлось, конечно же, Фриск не так-то и хорошо знал рунический алфавит, очень плохо составлял рунические строки более чем из четырех звеньев, а этот наспех придуманный цикл так вообще непонятно как сработал, но хоть что-то, помогающее не спать, все же было. В конце концов, давно пора двигаться дальше чем строка из четырех рун.
Два часа без сна даже под действием строки ни к чему хорошему не привели, вроде даже хуже сделали. Состояние Фриска было ни туда ни сюда, не было оно плохим, но и хорошим — не назовешь… Глаза готовы были закрыться в любой момент, руки и ноги тряслись от холодного ветра, а голова гудела и трещала по швам. Но ни самой боли, ни тошноты не было, просто странное состояние, будто бы Фриск сам устал, а душа была в самом рассвете сил. Голова была точно свинцовой, виски пульсировали, а внутри все… чесалось (?) Странное состояние…
Вдруг что-то в кустах зашевелилось и Фриск резко очнулся от недосна. Из темноты жадно смотрел желтый волчий глаз. Пустоши пустошами, но изредка встречающуюся опасную и голодную живность еще никто не отменял. Фриск достал нож, по которому сами собой начали рисоваться красные и черные узоры из кругов и кривых линий. Нож будто впитывал в себя страхи и оставлял лишь храбрость и желание сражаться. Но вместо того, чтобы напасть, волк медленно и осторожно вышел из тени и даже немного заскулил. Шерсть была вся грязная, местами были видны глубокие царапины, а сам хищник был очень худой и, судя по походке, слабый. Его явно уже подрали, выколов правый глаз.
Фриск убрал нож в карман, прицепив его на специальный ремешок, и подошел к животному, аккуратно выставляя руку вперед. Безрассудно, но иногда безрассудство поощряется приятными моментами в жизни. Волк облизал руку Фриска и подошел к его ногам, падая без сил на землю. Вот на кого на кого, а на жадного до крови хищника этот ободранный волк не был похож, он больше смахивал на заблудившегося пса. Ну, а что в итоге-то? Волчара уснул рядом с Фриском, издав протяжный скулеж.
Так и просидел Фриск до утра, не смыкая глаз, с волком у колен.
— Милая зверушка! — зевнув, сказала выползшая из палатки Чара. — Из него вышел бы неплохой фамильяр, будь он менее ободранным, мне его даже жалко.
— О, Чара… Выспалась?..
— Чего не скажешь о тебе. Иди хоть час вздремни, а я, пожалуй, дам этому зверю остатки твоего супчика. Иди-иди, тебе ещё, между прочим, магии учиться. Более продвинутой, нежели руны.
И не скажешь, что Чаре еще ночью снился кошмар, девушка явно была в хорошем настроении в отличие от того же Фриска. И стоило Фриску залезть в спальный мешок, как глаза сами собой закрылись, а мозг отрубился.
Проснулся непутевый ученик академии от того, что кто-то его обнюхивал, явно тот волк, а Чара что-то говорила про «вроде живой, спит только»… Явно Гастер снова в мысли влез.
— Живой-живой! Еще пять минут!
— Спи уже, придурок! Ну кто так руны мог напутать, а? — Фриск снова уснул моментально.
***
— Ну вот представляешь, а? Мне еще с ним еще мучаться! — сказала я волку, который в ответ что-то проскулил. Имя бы ему дать. — Ну-ка, имя тебе дам, а? Бобик? — сама себе поразилась. Волк Бобик… А эта животина явно понимает, о чем речь, раз мордой завертела. — Когтехват? — снова нет. — Огнеглаз? Огонек? Желтоглаз? Одноглазый? — не-а. — Клык?
— Острозуб! — подкравшийся сзади Фриск получил от меня пощечину.
— Не подкрадывайся так!
— Ау… В чем проблема? Ты же должна была услышать. Да и смотри, Острозубу имя нравится.
И правда, морда худощавого волка стала довольной, что ли… Острозуб так Острозуб. По крайней мере, уплетал он остатки супчика явно с большой охотой. Выходит, не я одна в кулинарных навыках Фриска не сомневаюсь. Раз он проснулся, то надо магии его научить, наверное, или подождать? Я что, знаю, что мне сейчас делать? Я-то просто сама всему научилась, а вот учить кого-то — не мое. Но Гастер сказал — значит надо сделать. Божечки…
Эта белая вода начала потихоньку становиться еще белее. Завораживающее зрелище: беленькие шарики света над водой, которая испускает тепло, вокруг зеленая трава, посреди всей этой пустыни из сухих деревьев.
— Чара, не хочешь искупаться вот в этом? — неожиданно подал голос мой Фриск… мой?! Черт!
— Наверное… Эй! Ты чего раздеваешься без предупреждения?!
***
— Да что ты там не видела? По-моему, даже чувствовала, — мне пора давать медаль человека, больше всех смутившего Чару. Теперь я знаю, как ее подкалывать. — Ну так?
— Гр… Ладно! Все равно кроме Острозуба нас не увидит… И чего это волчара к тебе привязался? — пробормотала она, стягивая свой верх. Хм… а понятие лифчика Чаре не знакомо… Так, хватит думать об этом, соберись, Фриск!
— А я знаю? Вообще животные меня любят, не все, конечно, но большинство, которых я встречал. — Чара тут же зашла в белую воду, стараясь не смотреть на меня, стягивающего свои трусы. И это после той ночи-то? Ладно, поплаваем и за работу, в конце концов, мы здесь не отдыхать устроились.
Мне вот стало интересно, почему вода при приближении к середине озера становится теплее и теплее, а при попадании на одежду, та холоднеет. Честно, магия — странный предмет, то она теплая, то она — нет. Но не сейчас об этом думать…
— Попробуй догони, Фриск!
— А награда? — уж очень Чара быстрая, даже в воде.
— Ну… любое Ваше желание, «хозяин»! — и тут мне пришла в голову не самая чистая мыслишка.
***
— И все же ты меня догнал. Что ж, желание?
— Для начала, только вопрос. Убивать не будешь?
— Чует моя ж… Акхем! Нет.
— Тогда просто стой и терпи, — сказал парень и, чуть пригнувшись, прикусил Чару за сосок.
— Ты… того уже?
— В чем проблема? Если бы не твое вмешательство в мою жизнь, я бы не стал извращенцем…
Чара готова была признать, что действительно виновата в изменениях характера Фриска… и не только тем разом, а просто находясь с ним рядом, Чара изменяет парня. И вот сейчас, да-да, прямо сейчас, Фриск стоит и буквально лапает ее везде, куда могут дотянуться руки «жертвы страшнейшего вампира-девушки»… кто еще тут жертва. Пальцы парня уже полезли в рот к Чаре, а та, сама не зная почему, особо не сопротивлялась. Фриск, изучая своим горячим языком шею девушки не хуже, чем вампир, постепенно наглел и тянул руки туда, куда не следует…
— Хватит! По крайней… мере… не сейчас, ладно?
— Прости, «заигрался».
— Да вам памятник нужен! Фриску за то, что смутил Чару, а Чаре — за отличное представление! — отозвалось два голоса в голове учеников академии. В тот же миг весь мертвый лес, если не большая территория, услышали ор: «Санс, Гастер! Убьем наhOI!» Острозуб, успевший заснуть, подпрыгнул от такой неожиданности и забрался в палатку.
Оба вылезли из этого теплого пруда с трудом, уж очень расслабляющая оказалась водичка… и возбуждающая. Но не об этом речь!
Пока что…
А речь о том, что Чаре придется тренировать Фриска использовать магию на более высоком уровне, нежели ее будут изучать остальные ученики. Да и о наличии магического таланта у Фриска не переставая судачил весь подземный город. Сначала слух дошел до Папируса, потом до Санса и Андайн, а потом и до Гастера. Собственно, если Гастер и спускался на несколько часов в подземелья, то уделял внимание «пакостной троице»: «взрослым» Сансу и Папирусу и не слишком многолетнему Фриску, который изо всех сил старался научиться чему-то, кроме телекинеза. Сколько же приколов тогда вытерпел подземный городок… Но сейчас Фриск понимал, что магия ему дана не для пакостей, по крайней мере, не в основном для них.
Нож. Любимое оружие Чары, по счастливой случайности доставшееся Фриску и изменяющее свое состояние. Им можно как атаковать, так и, только уметь надо. У Фриска в критической ситуации как-то получилось вызвать на помощь ножей пять, если парню не изменяет память. Однако после этого он выдохся.
Фриск встал в боевую стойку, держа нож так, чтобы его было трудно выбить из руки. Лезвие мгновенно покраснело; появился узор из тонких черных кругов, что очень удивило и нагнало немного страха на Чару. Был бы нож просто красным…
— Теперь сконцентрируй энергию перед лезвием, примерно как телекинез, но двигать ты будешь нечто нематериальное. Просто сконцентрируй, бить не надо пока что, — у Фриска не получилось. Даже огонь был более податливым телекинетическим способностям, нежели решимость. Лезвие просто сильнее засветилось. Снова Фриск попытался, с закрытыми глазами, представляя себе все, сделать это. Лезвие издало какой-то звенящий звук и снова ничего. — Что ж. Немного, капельку, удалось. Пробуй дальше… Попробуй не просто представить, а напрячь пальцы и душу, так будет легче, однако не переусердствуй. Давай, поехал! — Фриск снова закрыл глаза, но на этот раз так напряг кисть руки, что костяшки пальцев побелели и начали побаливать. Зато со стороны Чары это выглядело забавно. По крайней мере, красная аура, хоть и слабая, но начала сочиться с наточенного конца лезвия. — А теперь проведи оружием по воздуху, не расслабляясь, смотри! — Чара провела по воздуху своим ножом, из-за этого остался черно-красный след в виде изогнутой линии, который полетел в противоположную от Чары сторону, снося деревья (остатки деревьев) со своего пути. — Бей! — Фриск резко повторил, как только Чара крикнула. Красная линия попала прямиком в нее. Над головой Чары появилась цифра «1».
Такие де цифры Фриск видел во время сражения с Азриэлем на уроке Андайн. Чара резко начала смеяться.
— Все? Блин, я надеялась хотя бы на тройку, но единица! Умираю! Пощечина больнее, чел!
— Не смешно… у нас в подземелье люди вообще редко хоть что-то могут сделать магией.
— Я знаю, я же тоже там росла, но… Блин, «Фраск», не мог сильнее? Ладно, еще раз!
«0», «1», «2», «3»… — Фриск выдохся. Сколько бы он не старался — не выходит. Выше чем три единицы не вышло, а пару раз вообще нули. Well, PEACE DEATH!
— Бог ты мой… Тогда давай так, как я…
— Смогу ли? Я вообще не уверен, что сейчас смогу.
— Просто попробуй вспомнить, что тебя злит больше всего и представь, что бьешь не меня, а это что-то. Ударь со всей своей решимостью прикончить это. Давай! — Фриск закрыл глаза. В темноте мелькнуло мальчишеское размытое лицо…
Нож полностью почернел, удар прошел настолько быстро, что Чара не смогла защититься от черной линии атаки и отлетела в пруд. Вода быстро стала с белого окрашиваться в красный. В воздухе витало число. «90.99». Фриск выронил нож из рук, почувствовав, что что-то в его душе изменилось.
— Кхе… Черт, вот это был удар… На регенерацию вот этого, — Чара указала на кровоточащий большой и глубокий порез от правого плеча до левого бока, — уйдет неделя, а то и больше… Черт… Вот это было что-то!
— Ты в порядке? Боже, я тебя не убил? Просто скажи, что жива и жить будешь!
— Успокойся уже, у меня еще целое одно «ХП»! Живу!
