The Republic of Heaven // Небесная республика

Иногда в Джоне и Амарисе больше всего раздражало то, насколько легко они воспринимали события, которые другим бы показались странными. Шерлок был потрясён. Джон не только получил два смертельных заклятия, но и имел наглость сохранить сей факт в секрете. Чтобы всё это осталось без внимания, Нострофеус тут же продолжил разговор о смертельно опасном для ведьм пророчестве. — В нём говорится, что вы станете их погибелью. Похоже, Джон Ватсон куда интереснее, чем подозревал Шерлок. Джон замер, так и не укусив тост, а Амариса неотрывно смотрела на Раниэля. Затем они сделали то, чего не ожидал даже Шерлок, — они засмеялись. — Ты, должно быть, шутишь? — сказал Джон, усмехнувшись. — И поэтому они хотели меня убить? Шерлок очень надеялся, что он не пялится на Джона так, как сейчас делал это Раниэль, смотря на Амарису. — Уверяю вас, это не шутка, — сказал Майкрофт. — Ну, вероятно, им попался не тот парень? — сказал Джон, все еще посмеиваясь. — Они определенно истолковали это пророчество неверно. — Нет никаких признаков того, чтобы так считать, — сказал Нострофеус, в голосе которого был намёк на неодобрение. Джон приложил все усилия, чтобы поубавить своё веселье, возможно, почувствовав, что все остальные присутствующие не одобряют его беспечность. Раниэль слегка прикусил Амарису за переднюю лапу, чтобы продемонстрировать свое недовольство, а волчак в ответ игриво укусила его за шею. Два месяца назад Шерлок смотрел документальный фильм о спаривании различных животных, поэтому ему было проще обнаружить, состоят ли люди в отношениях по поведению их деймонов. Странно вспоминать о привычках ухаживания млекопитающих, глядя на Раниэля и Амарису. Шерлок раздраженно отвернулся, игнорируя напыщенный взгляд Майкрофта. — Ты действительно считаешь, что я способен обречь на гибель целый клан ведьм? — спросил Джон Нострофеуса. — Не недооценивай себя, Джон, — пробормотал Раниэль, и Шерлок пожелал, чтобы его деймон прямо сейчас просто заткнулся. Джон слегка улыбнулся хорьку. — Приятно это слышать, Раниэль, но мы с Рисой не очень важные фигуры во вселенной, чтобы создать для ведьм проблему. — И это говорит человек, подружившийся с бронированным медведем, — прокомментировал Майкрофт. Джон моргнул. — Как вы… Аэлиана рассказала, да? Майкрофт улыбнулся. — Джон… не имеет значения, верите ли вы в пророчество или нет, — сказал Нострофеус. — Важно, что они верят. Они присоединились к войне в Афганистане, зная, что это даст возможность вас убить. Похоже, это немало поразило Джона. То, что он вздрогнул, навело Шерлока на эту мысль. Но потом Джон снова беспричинно засмеялся. — Вы утверждаете, что целый клан присоединился к войне просто из-за возможности найти человека, о котором говорится в пророчестве? И почему-то посчитав, что я «Тот самый», сейчас они ушли? — Это именно то, о чём мы говорим, — Нострофеус уже немного устал, и Шерлок мог ему посочувствовать. — Пророчество конкретно в этом вопросе: пока вы живы, их падение гарантировано. При других обстоятельствах убеждения Джона в том, что он и Амариса ничуть не важны, были бы довольно занимательными, но сейчас это раздражало. — Так почему же они сразу не пошли за мной? — спросил Джон. — Я пробыл там довольно долгое время, прежде чем меня ранили. Майкрофт театрально вздохнул. В других условиях Шерлок бы воспользовался скрипкой, дабы прогнать брата из квартиры, но сейчас происходящее его увлекало. Его не интересовала какая-то мелкая проблема правительства, но Джон… Джон — другое дело. — Им нужно было время, чтобы определить, кто ты, Джон, — заметил Майкрофт. — Они не знали, как ты выглядишь. — И как только они это сделали, была предпринята попытка тебя убить, — повторил Нострофеус, не понимая, почему Джон не верит. Шерлок чувствовал возбуждение Раниэля, но с лапой Амарисы на его груди, деймон поделать ничего не мог, и он практически вибрировал на месте от возмущения. — Значит, они не могли что-то напутать? — с нажимом уточнил Джон. Майкрофт покачал головой, очевидно, негодуя от неспособности Джона понять его собственную значимость. Техайла заёрзала на его плече и осторожно коснулась крылом уха, напоминая, что было истинной целью визита. Майкрофт взял файл, и попытался передать его Шерлоку. Шерлок, конечно, только пристально посмотрел на него, но руку не протянул. Техайла укоризненно щёлкнула клювом, когда Майкрофт прошел мимо кресла Шерлока, и протянул файл теперь Джону.  — Не вздумай! — огрызнулся Раниэль. Джон раздражённо взглянул на деймона, и Шерлок подумал, не мерещатся ли ему определенные тёплые чувства во взгляде доктора. Джон уточнил обстоятельства смерти человека, предполагая несчастный случай, и не смог удержаться от ухмылки, когда Майкрофт сказал, что планы новой противоракетной системы были у погибшего на флешке. — Не очень разумно, — сказал Джон насмешливым тоном. Шерлоку не удалось скрыть улыбку, а Раниэль негромко прыснул. — Это серьезно, Джон, — сказал Нострофеус. Джон бросил на сову упрекающий взгляд. — Не притворяйся, я знаю, что ты улыбаешься. Шерлок застыл, занеся смычок. Майкрофт не моргал, но перья Техайлы внезапно взъерошились. Даже Раниэль скрылся между лап Амарисы. Джон и Амариса, похоже, понимали, что что-то не так. Доктор неловко поглядывал то на Нострофеуса, то на Майкрофта и Шерлока, а взгляд Амарисы бегал по комнате. — Как ты узнал? — Спросил Нострофеус. Джон пожал плечами, почувствовав себя неудобно от этого вопроса. — По глазам, по наклону головы может быть… Я не знаю, не могу объяснить. Это точно так же, как понять, что человек улыбается, не видя его рот. В большинстве своём, деймоны становились животными, поэтому их способы выражения эмоций были ограничены выбранной формой. В то время как Млекопитающие и некоторые рептилии могли сделать хоть подобие улыбки, птицам же не представлялась такая возможность: их клювы попросту так не согнуть. Люди с деймонами-птицами обычно способны определить, когда их деймон улыбается по каким-то едва заметным чертам, которые видны только им. Также они имели определённые способности в расшифровке эмоций и других птиц, это как когда человек с деймоном-ящерицей частично понимал и деймонов в змеиной форме. Шерлок вырос среди птичьих деймонов и научился определять их эмоции, но он никогда не встречал кого-то, кто видел их с такой лёгкостью. То, что больше ничего не указывало на настроение птицы, было ещё более жутким. Голос деймона звучал неодобрительно, и, конечно, никакая фраза не могла подсказать Джону. Шерлоку потребовалось почти полторы секунды, дабы заметить, что Нострофеуса Джон удивил. Джон, у которого не было птичьего деймона, который никогда их не изучал, просто взглянул на сову и понял. Это случалось и раньше, напомнил себе Шерлок. Доктор всегда необычайно хорошо определял настроение людей, их душевное состояние. Он был чрезвычайно чутким, вот и все. Вполне естественная человеческая способность. — Интересно… — подметил Майкрофт. Но он, похоже, хотел оставить эту тему, продолжив описывать дело, собираясь сбросить его на Шерлока. Оно было несколько интригующе, но, конечно, младший Холмс ни за что бы не признался в этом Майкрофту и вместо этого положил скрипку на плечо. Несколько секунд поистине ужасного звука, и Майкрофт с Техайлой покинули квартиру. Нострофеус ушёл следом. Джон выглядел слегка задумчивым. — Что…? Раниэль прервал его, наконец вырвавшись из лап Амарисы, чтобы прыгнуть на кофейный столик. — А теперь ты расскажешь, почему скрыл, что в тебя стреляли смертельным заклятием! — Мы думали, что вы поняли, — озадаченно ответил Джон. — Имею в виду, с помощью дедукции. — Как ни странно, стрелы с подобным заклятием в мои расчеты не входили, когда я искал причину хромоты, — прошипел Шерлок, чувствуя возмущение по непонятной ему самому причине. — Нам жаль, — сказала Амариса, приблизившись, очевидно, чтобы чуть-чуть их остудить. — Это не похоже на многие вещи, которые можно просто взять и рассказать. Однажды мы двигались за Рагнивальдом, а затем… Амариса дёрнула плечами. Рагнивальд — норвежское имя, Шерлок предположил, что оно относится к бронированному медведю с фотографии на книжной полке. — Мы не очень хорошо это помним, — закончил Джон. — Конечно, ранение было довольно неприятным. И он, и Амариса, казалось, подавляли дрожь, и Раниэль подбежал к краю кофейного столика, чтобы коснуться волчака в попытке успокоить. Шерлок подумал, логично ли завидовать своему собственному деймону. — Рагнивальд потом принёс нас в лагерь, а затем Аэлиана наложила на нас кучу заклинаний, чтобы вернуть в сознание. Джон говорил так беззаботно, что Шерлока охватило иррациональное желание схватить его за плечи и встряхнуть. — Так что имел в виду Майкрофт? — продолжал Джон. — Что он посчитал интересным? Ждать ли мне агентов в чёрных костюмах, которые придут и заберут на опыты? Раниэль фыркнул, представив. — Нет. Просто… Эта чуткость по отношению к чужим деймонам необычна. — Правда? — спросил Джон. — Ты никогда не считал, что это что-то особенное, — сразу же понял Шерлок. — У нас это всегда получалось, — уточнила Амариса. — Ты знал, что у твоего брата есть волшебный зонтик? Раниэль прыснул, а Шерлок про себя усмехнулся; это было похоже на него. Как правило, в присутствие кого-то, Джон и Амариса были гораздо более сдержанными: Амариса реже обращалась к Шерлоку, а Джон — к Раниэлю, будто эти лёгкие, свободные беседы были чем-то личным. Что-то не выходящее за пределы их собственного небольшого мира. — Мама его зачаровала, — объяснил Шерлок. — Быть консулом ведьм непросто. Раниэль задумчиво почесал одну из передних лап. Шерлок точно знал, о чем сейчас думал его деймон. Хотя тема разговора сменилась, они всё ещё были поглощены двумя вопросами: какое пророчество побудило клан ведьм на убийство и попытаются ли они снова? Шерлок сомневался, что формулировка пророчества точная; Майкрофт и Нострофеус, в таком случае, его бы предоставили, а раз был сказан только смысл, то информацию получили из вторых рук. Когда Лестрейд сообщил об интересном деле, детектив был приятно отвлечен, но часть его, разумеется, всё ещё мучилась, и он знал, что Раниэль чувствует сейчас то же самое. Он не мог не поднять голову к небу, задаваясь вопросом, решит ли клан когда-нибудь, что Джон не стоит того, чтобы за ними пришёл Майкрофт. Шерлок прекрасно знал, что его знание о пророчестве никак не повлияет на то, когда придут за Джоном. Но теперь оно преследовало Холмса — ничтожное желание следить за каждой женщиной с деймоном-птицей на улице, хотя бы потому, что Джон и Амариса не обращали на потенциальных ведьм никакого внимания. Почему они так небрежно относятся к собственной жизни? Но затем они добрались до полицейского участка, и внимание Шерлока поглотил таинственный телефон. Хотя было немного досадно узнать, что большая часть Скотланд-Ярда, по-видимому, читала блог Джона, особенно из-за Зарании, которая вместо того, чтобы просто смотреть за Шерлоком и Раниэлем, теперь большую часть времени смеялась над ними. И этот голос, прозвучавший из розового телефона… Шерлок знал, что эта тайна гораздо глубже, чем они подозревали. — Как думаешь, это Мориарти? — прошептал Раниэль по пути в лабораторию. Они давно предположили, что Мориарти и анонимное лицо на его веб-сайте (и блоге Джона) были одним и тем же человеком. — Скорее всего, — размышлял Шерлок, настраивая микроскоп, чтобы улучшить качество изображения пылинки с обуви. Вероятно, эти кроссовки были самой захватывающей загадкой, которая им когда-либо доставалась. Они участвовали в раскрытии преступлений, совершенных по чьим-то мотивам. Но эта тайна была адресована непосредственно им, их никогда ещё так не волновало дело, никогда. Вот почему наркотики никогда не могли конкурировать с расследованиями. Они останавливали время, уничтожали скуку, не давали ей грызть мозг, когда дела не было, но когда было… Не существовало ничего лучше. Вернулись Джон и Амариса. Они уходили за кофе, ночью им не удалось выспаться (вероятно, из-за воя сирен на улице), и хотя их присутствие не особо помогло, Шерлок был рад видеть их в поле зрения. Это смешно, но так оно и есть. Раниэль свесился с края стола, чтобы коснуться носом Амарисы; Шерлок всё же сумел подавить желание оттащить своего деймона от волчака. Ему было неловко заметить, насколько это приветствие похоже на поцелуй. Но Амариса замерла лишь на мгновение, а затем тут же опустила голову, начав кружить вокруг стола. Джон казался таким же беспокойным, расхаживая по комнате. Это может быть и проделками кофеина, но Шерлок подозревал, что здесь что-то ещё. — Как думаешь, кто это был? — в конце концов, спросил Джон. —Кто? — теперь задал вопрос уже Раниэль. Шерлок не отводил глаз от микроскопа. — Ну, по телефону, — пояснил Джон. — Плачущая женщина? В его голосе звучала определенная острота, почти нетерпение. — Это не важно, она всего лишь заложница, — небрежно пробормотал Шерлок. — Ключ не здесь. В качестве заложника выбрали незнакомца. Этот человек, конечно, достаточно умён и хитёр, чтобы использовать того, с кем нет общих связей. — Мы думали вовсе не о ключах, — Амариса ощетинилась. — Вы ей мало чем можете помочь, — заметил Шерлок. Джон выглядел так, будто собирался сказать что-то в ответ, но затем спросил: — Пытались отследить звонок? — Подрывник слишком умен, — сказал Раниэль. Хорек сидел на самом краю стола, поглядывая то на Джона, то на Амарису. Между Раниэлем и кончиками пальцев Джона было около десяти сантиметров, Джон мог бы легко протянуть руку и просто коснуться… Звук входящего сообщения прервал мысли Шерлока. — Подай мне телефон. Детектив не совсем понял, зачем это сказал. Но теперь, когда он это сделал, это, разумеется, неважно. Он видел Джона рядом с Раниэлем, хотел, чтобы мужчина коснулся его… — Где он? — спросил Джон, оглядываясь. Амариса даже, казалось, принюхалась, словно смогла бы найти телефон по запаху. — В пиджаке, — сказал Шерлок, не собираясь отрываться от микроскопа, Раниэль неловко прошелся по столу. — У тебя что, рук нет? — рявкнула Амариса. Джон почти вплотную подошел к Шерлоку, просунув руку под пиджак и толкнув Шерлока в грудь. — Осторожно! — проговорил Шерлок. Несмотря на это, руки всё равно действовали аккуратно; даже когда Джон был рассержен и расстроен, в нем не было злобы. Шерлок ожидал сообщение о планах ракет от Майкрофта и сказал Джону удалить его. Он уже подозревал, где найти драгоценную флешку брата, но торопиться причин не было, в конце концов, если будет совершена попытка продать её, Секретная служба с этим справится и самостоятельно. — Не понимаю, почему мой брат всё ещё пристаёт ко мне, отвлекая от более приятного ребуса? — вздохнул Шерлок. Раниэль взволнованно согласился, а затем внезапно рассмеялся. — Думаешь, он отправляет сообщения, потому что сидит с открытым ртом у стоматолога? — Вспомни, женщина может погибнуть, — пробормотала Амариса. Джон ничего не сказал, но, кажется, сжал зубы. — И что? — громко спросил Раниэль, теперь с интересом разглядывая экран компьютера, на котором прокручивались различные споры пыльцы. — В больницах полным полно умирающих, — сказал Шерлок, глядя на Джона и деймона впервые с тех пор, как они вернулись. — Почему ты не плачешь возле их постелей, вдруг это им поможет? Честно говоря, он думал, что Джон и Амариса из тех, кто поймёт. Тем не менее, волчак низко зарычала. Это был грозный, но определенно предупреждающий тон. Звучало почти так, будто они… не одобряли подобное? Но почему? Неужели они проливали слёзы над каждым, кого лечили? Компьютер пропищал, сообщая о завершении поиска, и Шерлок, сделав заметку о результатах, перешёл к изучению шнурков под микроскопом. Казалось, что на них были чешуйки кожи, и он придвинул Раниэля, чтобы тот тоже смог разглядеть. Они были так поглощены, что едва взглянули на нового парня Молли, даже не определили его деймона, это был какой-то паук, и он и Молли носили крепкие стеклянные ящики, которые использовались для защиты чувствительных деймонов в плохую погоду или в толпе. Вообще, Шерлок и Раниэль могли бы уделить Молли и Джиму несколько минут, если бы одновременно не работали над двумя проблемами. Разумеется, головоломка сейчас была на первом месте, но в глубине души они всё ещё думали над словами Майкрофта и Нострофеуса. Пророчество, в котором говорится, что Джон принесёт им смерть. Но как? Конечно, Джон и Амариса были опасны; ни один здравомыслящий человек не стал бы это оспаривать, но как они могут угрожать клану ведьм? Возможно, дюжине, более ста или около того? Было бы логично, если бы у Джона и его деймона была причина охотиться на ведьм, но они не из тех людей. Ведьмы преднамеренно пытались их убить, а они и не обиделись или, по крайней мере, не побуждали людей к массовым убийствам. Шерлок знал, что не стоит об этом думать. Как бы то ни было, он мало что может сделать. Думать об этом бесполезно, поэтому стоит прекратить — именно этот совет он дал Джону и Амарисе несколько минут назад.

***

Амариса пыталась сдерживаться, пока Джим и Молли были в комнате, но как только дверь за ними захлопнулась, она энергично зачихала и начала мотать головой. Джон прикрыл её нос рубашкой, он не был уверен, поможет ли это, но, по крайней мере, он своим запахом заглушит другой. — С тобой все в порядке? — спросил Раниэль. Джон был немного озадачен тем, как Шерлок и Раниэль о них заботились, хотя были социопатами по отношению ко всем остальным. Разве они не выразили свою незаинтересованность к заложнице всего несколько минут назад? А теперь Раниэль ворковал над Амарисой, как курица над цыплёнком. — Джим использовал слишком много одеколона, — объяснила Амариса, всё ещё потирая морду лапой. — Такое чувство, будто он в нём искупался. Как только Молли это выдерживает. — Уверен, её нос не такой чувствительный, как твой, Риса, — напомнил Джон. Хотя он должен был признать, у Молли есть выдержка. Даже Джон почувствовал запах, находясь на достаточно большом расстоянии. Он подозревал, что единственная причина, почему не заметил Раниэль — это то, что нос хорька практически уткнулся в экран монитора, и его концентрация, как очень увлечённого важным делом, была нерушимой. Ватсон и Амариса как обычно пытались сделать какие-то умозаключения по поводу дела, в частности рассматриваемых кроссовок. Шерлок и Раниэль всегда казались такими довольными при их попытках, что практически невозможно было от этого отказаться, даже несмотря на высмеивание. Тем не менее, Шерлока и Раниэля, похоже, рассуждения Джона и Амарисы натолкнули на какую-то мысль. Хорек внезапно подпрыгнул, прошипел имя «Карл Пауэрс», а затем следующее, что помнил Джон, — это их поездка в такси обратно на Бейкер-стрит. — В 1989 юный Карл здесь, в Лондоне, во время заплыва на чемпионате по плаванью утонул в бассейне, — объяснил Шерлок, быстро говоря, будто спешил. — Случайность, ты его не помнишь, с чего бы? — Но ты помнишь? — невесело заметил Джон. — Да. — Были сомнения? — Ни у кого не было, — вздохнул Раниэль, словно чувствуя отвращение к интеллекту каждого человека и деймона на планете. — Никто, кроме нас, не сомневался. Мы прочли о случае в газетах. — Рано ты начал, — размышляла Амариса. Раниэль устроился на коленях Шерлока, держась за полиэтиленовый пакет, в котором были кроссовки, волчак же из-за размеров могла разместиться только внизу, прислонившись к ногам Джона, чтобы удерживать равновесие. — Парень, Карл Пауэрс, у него случился приступ в воде, — продолжал Шерлок. — Его деймон звал на помощь, но к тому времени, когда они его вытащили, было уже поздно, — проговорил он сквозь зубы, будто отчаявшись. — Что-то в этом всём не давало нам покоя. — Что? — спросил Джон. — Кроссовки. Джон и Амариса раздражительно переглянулись, прежде чем волчак подтолкнула детектива к продолжению истории. — И что с ними? — Их там не было. — Мы подняли шум, — вмешался в разговор Раниэль. — Пытались заинтересовать полицию, но никто не думал, что это важно. Всю одежду он оставил в шкафу, — уточнил Шерлок. — Но кроссовки никто не мог обнаружить. — До сих пор, — сказал Раниэль, подтверждая. — Минуту! — воскликнул Джон, внезапно чем-то пораженный. — Ты сказал, что его деймон звал на помощь? Раниэль кивнул. — Большинство видов приступов обычно влияют и на деймона. —Подробнее, — протянул Шерлок, задумавшись. — Я имею в виду, это бывает по-разному, — поспешно уточнил Джон. — Но, как правило, единственные, что не влияют — это те, которые вызваны отравлением или чем-то подобным. — Интересно… — подумал Шерлок. Его лицо приняло сосредоточенное выражение, которое означало, что с ним не будет смысла разговаривать ближайшие несколько часов, и как только они вернутся в квартиру, Шерлок и Раниэль закроются на кухне. Джон и Амариса, вернувшись, отправились в спальню, пытаясь убедить себя, что они не такие бесполезные, как чувствовали до этого. — Карл Пауэрс был первым делом, которое их действительно заинтересовало, — размышлял Джон. — И его имя было на конверте… — Это слегка тревожит, думать, что этот заложник и бомба специально предназначены Шерлоку и Раниэлю, — закончила Амариса. От возникшей сейчас ситуации Джон заимел очень сильное желание почистить пистолет, и он не стал ему противиться. Он так хорошо знал устройство огнестрельного оружия, что ему не нужно было думать во время процесса, но ему и Амарисе всё же нужно было что-то более поглощающее, чтобы отвлечься. Они читали, возились с ноутбуком и пытались разобраться с некоторыми наиболее сложными функциями телефона в течение часа, прежде чем, наконец, признали поражение. Они не могли сосредоточиться ни на чем, кроме дела, поэтому пошли посмотреть, чем могут помочь. Теперь Майкрофт начал присылать сообщения о планах Джону, и тот сообщил об этом Шерлоку и Раниэлю, получив в ответ издевательства над чувством долга. — Ты не можешь это игнорировать! — огрызнулся Джон, а Амариса ощетинилась. — Я не игнорирую, — ответил Шерлок, его голос был совершенно спокойным. — Наоборот, лучшие свои силы бросаю. И это, конечно, означало, что он передавал дело Джону. «Блестяще, просто блестяще», — пробормотал Джон, когда он и Амариса уже направились к Майкрофту. — Мы всё время наблюдаем за ними в работе, думаю, у нас есть шанс решить эту тайну! Джон рассмеялся и взъерошил мех своего деймона, когда они сели, в ожидании Майкрофта. Разумеется, уже через пять минут послышались шаги и зашёл Холмс. Хотя его деймона рядом не было видно. Джон напрягся, вспомнив медицинскую лекцию об «отдалении от деймона», и неприятные побочные эффекты от того, что ваш деймон намеренно держится от вас подальше. Амариса приподнялась, решив определить, где же ворон и что его удерживает от человека. Майкрофт, по-видимому, правильно понял причину напряжения в комнате, пояснив: — Уверяю вас, доктор Ватсон, мне ничего не угрожает. Мы с Техайлой разделены. — Оу, — Джон расслабился, а Амариса снова села. — Ладно. Как и следует из названия, «разделение» — способ, при котором деймон и человек могут находиться на больших расстояниях друг от друга без каких-либо неприятных эффектов. Эта техника была присуща ведьмам, хотя некоторые (очень немногие) люди тоже решались на это по различным причинам. Люди с водяными деймонами, например, с рифовой акулой, обычно разделялись, дабы человек не был постоянно привязан к воде. Насколько знал Джон, это необычно — отделяться от деймона, когда это не обязательно, но Майкрофт и Техайла казались достаточно счастливыми, и вряд ли он имеет право судить об их выборе. Разобравшись с этим, Джон занялся делом.  — Что вы можете сообщить о погибшем? Майкрофт наклонил голову так же, как обычно делал его деймон, будто Джон и Амариса сказали или сделали что-то озадачивающее. Немного не зная, почему Холмс старший на него так посмотрел, доктор смущенно взглянул на волчака. — Ты легко принимаешь причуды других людей, верно? — размышлял Майкрофт. Джон не нашёл, что сказать. К счастью, Майкрофт, похоже, не ждал ответа, когда начал перечислять всё, что было известно о человеке. Джон записал услышанное, даже, похоже, те факты, которые наверняка были в папке, которую дал ему Майкрофт. Эндрю Уэст: Деймон — Нахара, сурикат. 27 лет. Чиновник на Воксхолл Кросс, MI6. Участвовал в работе над программой на вспомогательном уровне. Проверку надёжности прошёл. Последний раз видела невеста, вчера в 22:30. Проездной не использовал, билета на поезд при нём не обнаружено. Казалось, что тайна (как он погиб, что же случилось с планами Брюса-Партингтона) была связанна с тем, как Уэст добрался от своего дома к железнодорожным путям в Баттерси. Джон и Амариса всё ещё это обдумывали, когда по возвращении домой они застали момент торжества Шерлока. — Clostridium botulinum! — воскликнул он, стукнув по столу с достаточной силой, чтобы Раниэль подпрыгнул, а чашки звякнули. — Это один из смертельных ядов! — сказал Раниэль Амарисе, нисколько не смутившись тем, что чуть не упал со стола. Джон, конечно, знал, что он и его деймон были не так умны, но иногда им требовалось несколько дополнительных секунд, чтобы догнать поток мыслей Шерлока и Раниэля, несущийся со скоростью локомотива. Это был как раз такой момент. — Карл Пауэрс! — закричал Раниэль, когда во взгляде Амарисы отчётливо было видно недоумение. — Постойте, он был убит? — всё ещё не до конца понимая, спросила Амариса. — Вы уверены? — Помнишь его шнурки? — спросил Шерлок, указывая на части кроссовок, развешанных по кухне. Джон кивнул, и Амариса издала звук, напоминающий согласие. — У парня была экзема; нет ничего проще, чем добавить яд в его лекарство, — объяснил Шерлок, расхаживая по кухне и жестикулируя. — Через несколько часов он приезжает в Лондон, яд начинает действовать, парализует мышцы, и он тонет. Джон нахмурился. — Как же его не обнаружили при вскрытии? Этот яд трудно выявить, — ответил ему Раниэль. — Да и в голову никому не пришло. Но мы нашли в кроссовках едва заметные следы от мази, которой он лечил свои ноги. Шерлок был сейчас занят ноутбуком, набрав что-то со скоростью, которой Джон невольно позавидовал. Почему и он не мог печатать так быстро? — Вот почему они должны были исчезнуть, — закончил детектив. Джон кивнул, чтобы подтвердить, что он понял. Похоже, Шерлок оставил на своем веб-сайте немного странное сообщение, чтобы дать понять подрывнику, что загадка разгадана. — Все эти годы убийца их хранил… — размышляла Амариса, смотря на одну из низко висящих частей. Шерлок быстро кивнул. — Да. Возникла пауза, и он, и его деймон, казалось, чего-то ждали. — Смысл? — спросил Раниэль. Джон и Амариса догадались в одну и ту же секунду. — Он и есть наш подрывник! — воскликнули они оба, их голоса совпадали почти идеально. Шерлок ухмыльнулся, и Раниэль издал звук, будто они были чем-то удивлены. В следующий миг зазвонил розовый телефон, бедная женщина была наконец освобождена. Когда на следующее утро они пришли в офис Лестрейда, он сказал им, что её отвезли на стоянку и заставили читать с пейджера. Измени она хоть слово или не раскрой Шерлок дело, её бы снял снайпер. Джон был так взволнован этим, что почти пропустил слова Шерлока. — Изящно. Амариса обернулась, ощетинившись уже в который раз, и Джон подумал, что именно в такие моменты Шерлок мог претендовать на звание социопата с наибольшей убедительностью. — Изящно? — переспросил доктор, не в силах полностью скрыть негодование. Лестрейд удивился, почему кто-то занимается чем-то подобным, а Зарания беспокойно зашевелилась. Несколько минут спустя на телефон было отправлено сообщение — фотография автомобиля, и раздался звонок, заговорил новый заложник. Автомобиль был обнаружен на строительной площадке с кровью на водительском сидении. Джон и Амариса отошли, позволив действовать Шерлоку и Раниэлю. — Ты всё ещё при нём? — спросила Донован, Матриэль забрался ей на плечи, обвив шею, как меховой шарф, чтобы не намочить лапы. — Да, — коротко ответил Джон. Он был холоден и сердит, сейчас у него не было настроения. Руки то и дело зарывались в густую шерсть Амарисы, чтобы спрятаться от колючего ветра. — Противоположности притягиваются, — размышляла она. Боже, снова. Вначале он смирился, но после встречи с Себастьяном пришло осознание того, насколько он не подходит Шерлоку, и эти комментарии казались просто уничтожительными. Шерлок и Раниэль вылезли из машины, пока Донован предлагала альтернативные занятия. Детектив и его деймон болтали с вдовой, притворяясь скорбящими друзьями, и Джон решил, что такое притворство Шерлока его немало расстраивает. Амариса опустила уши, а Джон пытался придать своему лицу невозмутимое выражение. Мысль, что Шерлок может искренне из-за чего-то плакать была просто… просто абсурдна. Шерлок, конечно, всё понял: Монкфорд подстроил свою смерть с помощью Януса, и достаточно скоро бедный парень, обвешанный взрывчаткой, был спасен. К тому времени Джон был ужасно голоден, и, заметив, что в их холодильнике было лишь несколько соленых огурцов, какой-то подозрительно выглядящий кусок хлеба и окровавленный палец, они пошли поужинать в кафе. Джон задавался вопросом, как Шерлок и Раниэль, те, кому было плевать на этих бедных заложников, сейчас сидели в шумной, переполненной закусочной, ненавидимой обстановке, только чтобы убедиться, что Джон и Амариса поедят. Но, конечно, перерыв длился недолго, на середине трапезы раздался новый «пип». — Я волнуюсь, — призналась Амариса по дороге к брату Конни Принс. — Ты видел лицо Шерлока, когда мы сказали, что подрывник устроил всё это для них? Джон кивнул. Шерлок слегка улыбнулся, показывая своё наслаждение, впрочем, это было заметно и без его полуулыбки: Раниэль так и извивался от удовольствия. Джон и Амариса всегда знали, что их соседи с энтузиазмом относятся к преступлениям, но на этот раз казалось, это имеет гораздо более зловещий подтекст. Они почти чувствовали, как те отдаляются: было смешно ощущать себя старой домохозяйкой, конкурирующей с молодой великолепной любовницей. Этот подрывник утаскивал Шерлока и Раниэля в очень тёмное место. Конечно, Джон и Амариса последуют, они будут идти за ними, попытаются не дать своим друзьям залезть в слишком глубокую тьму. Шерлок и Раниэль определили, что Конни Принс умерла от инъекции ботокса, но женщину это не спасло. Она начала описывать голос подрывника, поплатившись за это. Джон смотрел новости, там подробно описывался взрыв, выдаваемый за утечку газа, двенадцать человек погибли, когда квартира взорвалась. Теперь он пытался не обращать внимания на тянущее, неприятное чувство в животе. За пределами мест, где велись боевые действия, большинство людей боялись таких происшествий. Те, кто свершал подобное, на работе, в школе… Они всегда были с ними связаны, всегда существовал какой-то мотив. Но этот подрывник действовал по-другому: он выбрал людей и места, видимо, случайно. Взрывы были хаотичны, люди — неважны… Намеренная холодность, отстранённость каким-то образом казались гораздо более пугающими, чем в любом другом прошлом деле. — Мы проиграли этот раунд, — сказал Шерлок. — Формально я его ребус решил, но… Раздражённое бормотание сопроводилось резким нажатием на пульт и выключением телевизора. Было что-то в том, как он это произнёс, неприятное. Если бы Джона спросили, он не смог бы точно сказать, что именно; лишь то, что это было противное чувство, будто змея, ползущая под кожей. Ещё он знал, что Амариса чувствовала то же самое: шерсть вдоль ее позвоночника начала подниматься. — Старуху он убил, потому что та начала описывать его, — заметил Раниэль со спины Шерлока. Шерлок рассеянно кивнул, глядя куда-то в сторону, очевидно, его мозг сейчас работал со скоростью тысяча километров в час.  — Только раз он встал на линию огня. — В смысле? — спросил Джон. — Он обычно смотрит на всё как бы сверху. Всё организует, но ни с кем не вступает в прямой контакт. — Шерлок все еще не смотрел на него. Амариса, почувствовав дискомфорт, облизала руку Джона, прежде чем заговорила. — Постой, Конни Принс убили, как он сказал? К нему идут за планом преступления, будто за путёвкой в турбюро? — Роман, — выдохнул Шерлок. Сейчас Раниэль практически вибрировал на коленях человека. Пальцы Шерлока были запущены в шерсть хорька, они оба будто сочились чистым, радостным волнением. Джон уставился на него, надеясь понять причину такого настроения Шерлока, Раниэль взглянул на телефон, лежащий на подлокотнике. — На этот раз он не спешит… — прошипел деймон. Его, казалось, это разочаровывает. Джон знал, что Шерлок и его деймон в восторге от убийств, но он и Амариса уже начали о них беспокоится, это было другое дело. Речь шла не о мёртвых, ничего не чувствующих людях. Фраза прозвучала практически так, будто они хотели поскорее получить нового заложника. Уровень бессердечности вырос в несколько раз, хотя Джон и Амариса отчаянно пытались это игнорировать. Затем разговор вернулся к Карлу Пауэрсу — единственному человеку, которого подрывник убил сам. Сейчас Джона это, правда, не так сильно волновало, он всё ещё был встревожен поведением Шерлока и Раниэля. — Зачем он это делает? — вслух удивился Джон. — Играет с тобой? Думаешь, хочет, чтобы его поймали? На губах Шерлока появился намёк на ухмылку. — Скорее, он хочет развлечься. Джон провёл рукой по спине Амарисы и поднялся. — Надеюсь, вы будете счастливы вместе, — пробормотал он, пытаясь спрятать горечь. Его комментарий, казалось, вывел Шерлока из какой-то задумчивости. — Что, прости? — На карту поставлены жизни! — огрызнулся Джон, хватаясь за спинку кресла, чтобы держать себя под контролем. — Реально существующих людей! Они тебя вообще хоть как-то волнуют? Шерлок теперь вёл себя так, будто Джон был каким-то особенно увлекательным образцом, и детектив хотел получше его изучить. — Волнение их спасёт? — Нет. — Тогда я продолжу избегать эту ошибку. В тоне Шерлока звучало какое-то презрение, которое заставило Джона сжать зубы. Как врач, он знал, что между доктором и его пациентом должна быть определённая дистанция, как с Шерлоком и жертвами любого происшествия, которое он расследует… но обычно доктора всё равно что-то чувствовали к своим подопечным. — Так тебе легче? — спросил он, прежде чем успел себя остановить. — Да, намного! — возмутился Шерлок. — Для тебя это новость? — Нет, — признался Джон, его голос звучал резко. Оба деймона пока сохраняли спокойствие: Раниэль всё ещё свернувшись лежал на коленях Шерлока, хотя и выглядел раздраженным, будто Джон и Амариса — идиоты. Но волчак… Сейчас уши Амарисы были опущены: не прижаты, конечно, но ниже обычного; её плечи были напряжены, а хвост поднят на уровень тела. — Мы вас разочаровали, — сказал Шерлок более уравновешенно, словно только что это осознал. — Хорошая дедукция, да, — это прозвучало так ядовито, что Джон сам от себя не ожидал. — Не превращай людей в героев, Джон, — почти издевался Шерлок. — Героев нет, а будь они, я из другой оперы. Еще один «пип» прервал разрастающийся спор; напряженность не совсем исчезла, она скорее треснула и осыпалась, как если бы молотком ударили о стеклянную дверь: уже не препятствие, но остались острые осколки, рассеянные рядом, сверкающие и приносящие боль, если наступить. По крайней мере, так думали Джон и Амариса, Шерлока и Раниэля это, похоже, не волновало. Джон и его деймон чувствовали себя побитыми и даже шокированными. Они думали, что минимум знакомы со своим эксцентричным соседом и его деймоном-альбиносом, но это всё заставило их пересмотреть свои мысли о них. Когда вы заботитесь о ком-то, вы знаете, почему он вам важен? Шерлок и Раниэль совсем не задавались этим вопросом, а Джон и Амариса, похоже, увязли в любви к человеку и деймону, для которых забота — ошибка. Детектив сказал ему проверить газеты, как если бы Джон был его обученной обезьянкой или кем-то вроде того, а не другом, чьи мысли и суждения он уважал или хотя бы притворялся, что делал это. Несколько секунд Джон не двигался, задумываясь над идеей просто выйти из комнаты и вернуться, когда пропадёт желание задушить человека. — А, — протянул Шерлок, меняя тон, делая голос насмешливым. — Обидчивый — мне не помощник. Что за сыщик с таким нежным сердцем? Теперь хвост Амарисы наконец опустился к ногам. Джон ничего не ответил, не хотел привлекать к себе внимание Шерлока или Раниэля, он положил руку на голову волчаку, чтобы успокоить и её, и себя одновременно. В конце концов, конечно же, они всё равно пролистывали газеты и сопровождали Шерлока и Раниэля на месте преступления. Потому что они любили их. И видит бог, Джон и его деймон не из тех, кто отворачивается от любимых.