***
Если бы они не пошли тогда в Серый Терминал, то ничего бы не случилось. По крайней мере, не так резко и молниеносно, руша обыденную жизнь, состоящую из драк, путешествий и немного не детских игр в виде мордобоя с животными. Беда пришла в виде пиратов, захвативших четверых, когда те, ничего не подозревая искали доски и стройматериалы для починки своего дома. Луффи радовался, хотел найти подзорную трубу, повиснув у Эстер на руке, задорно хихикая, вызывая улыбки у остальных членов семьи. — О, так это и есть тот самый мусор, что запутал моего бедного сынишку? Эстер шокировано уставилась на приближающегося мужчину, меланхолично расхаживающего по горе настоящего мусора. Она вскипела от такого укола, позабыв о том, что ее буквально душит один из массовки пиратов Блюджема, этого урода, что в ее представлении еще больший сор, чем они в глазах дворянина. Дорогая, темная одежда с иголочки, выглаженная и постиранная слугами, блестящие туфли, возвышенная, противная улыбка на пухлом лице… Они видели этого человека в городе, когда решили обворовать лапшичную. Эйс уставился на него, не зная как реагировать, быстро выделив в толпе скрипнувшего зубами блондина, что бессильно и тяжело дышал. — Отец! Это из-за тебя нас схватили?! — раздосадованный этой встречей, выкрикнул Сабо, срываясь на хрип. Со всех сторон послышались слабые смешки, гаснущие под раздраженным взглядом высокого мужчины в сюртуке. — Отпусти нас! Ублюдо-о… — Луффи! — изо всех сил прокаркала девочка, срываясь на сиплый крик, пытаясь спасти младшего от его же длинного бескостного языка. Мальчик зашипел и крикнул, что сам разберется, вызвав в десятилетнем дворянине приступ обоснованного страха. Если он не прекратит, то его родитель с легкостью прикажет подкупленным пиратам утопить того в море. Блюджем наслышанный об этой криворукой недоучке глухо рассмеялся, вследствие чего эта смешливая заразная болезнь передалась и его команде. — Кто это тут? Девчонка? Ха-а?.. — казалось, отец Сабо только сейчас заметил, что улов из четырех человек составляют три мальчика и одна недоношенная малявка. Он, брезгливо прошагал по хрустящему хламу, доставая белоснежный платок из идеально гладкого кармашка, с пренебрежением обхватывая через ткань ее лицо, слушая гневное сопение ее братьев и ее самой. — Какие дела… Жаль, что такой сорняк родился на этой помойке… Дабы поддержать мнимую беседу Блюджем ухмыльнулся почти беззубым ртом, что напоминал больше шахматное поле. Его высокая, плотная фигура возвышалась среди низеньких, но не менее кровожадных пиратов, окрысившихся при виде того, кого можно беззазорно задавить и унизить. — Я слышал, что за детей могут отвалить на работорговческом рынке около… — СВОЛОЧЬ! НЕ ТРОНЬ ЕЕ, УБЛЮДОК! — ОТЕЦ! — Около пятисот тысяч белли… Эстер почувствовала, как злость на секунду отошла, как зубы перестали скрипеть, а ужасно пахнущая мылом и белизной ладонь отлипла от ее лица. Она вздохнула глубоко, насколько позволяли обхватившие ее руки, во все глаза смотря, как за нее начали перепалку братья, среди которых особо сбивчиво орали Эйс и Луффи — второй скорей выкрикивал пустые угрозы, а первый… Эйс реально выглядел злым. — Не трогайте меня, — процедила она с ответным отвращением, гневно сверля глазами знатного гражданина Королевства Гоа. — Хм, — фыркнул он, оборачиваясь. — Я пришел за Сабо, своим сыном и что вижу? Вы выкрали его и сделали вонючим дикарем! Подобные нам не должны валяться в этом свинарнике, мы выше этого! — Никто… никто не забирал меня, слышишь?! Я сам! — дернув подбородком, отпустил он поток нескончаемых слов, не веря в то, что из-за него так сильно увязли оставшиеся. Его попытка остановить возвышенного над всеми дворянина прошла безрезультатно — возникший перед сморщившимся мужчиной Эйс получил кулаком в живот, после чего был прижат жирным телом к земле так, что кровь хлынула изо рта, попав на чванного господина. Спохватившись, Аутлук выхватил из ровно выглаженного кармашка еще один платочек, элегантно елозя по смугловатой коже, где ранее был след самого Короля Пиратов, о чем он даже и не подозревал. — Отвратительно… Будь осторожнее, когда бьешь этих детей, их кровь так и пахнет этим смрадом… — Это несет от тебя! — скрипнул зубами Луффи, сжимаемый пиратом сильнее в удушении. Сабо, что до этого относительно сдержанно реагировал на все происходящее извернулся и выскользнул из чужих рук, подбегая к своему родителю, что смерил его едва ли не расчетливым взглядом. Завязался диалог. Аутлук III, знать высоких кровей, подавлял отпрыска холодностью и отчуждением, ставя только свои условия и полностью игнорируя подорванное моральное состояние мальчика, что мрачнел и мрачнел, слушая о своих старых обязанностях дворянина и чистоте своего происхождения. — Пошли отсюда. Говорю тебе, здесь смердит, как будто что-то сдохло десять раз. — Да, ото-сан. Уходящий блондин выглядел ужаснее всех. Хуже избитого Эйса, отчаянно взирающего, как его лучшего друга уводит какой-то ублюдок, и униженной Эстер. Он волчьими, поблескивающими глазами смотрел только вперед себя, а не на удаляющиеся позади фигуры сестры и братьев, кричащих его имя снова и снова, будто это могло как-то изменить чужое решение. Натянув пониже потрепанный цилиндр, ребенок беззвучно обронил дорожку слез, оголив стиснутые в напряжении зубы, давя рвущийся скулеж, что пробивался с каждым звуком его имени, игнорируя недовольного отца. — Хватит орать! Ваш друг всегда был заносчивым уродом… дворянином! Он потешался и потешается над вами, общаясь лишь затем, чтобы утвердиться за ваш счет! — хватаясь за полный живот от садистского удовольствия галдел и потешался черноволосый Блюджем. — Он не такой, ты его не знаешь! Не знаешь, ясно?! — не сдерживая накатившего отчаянного гнева кричал во все горло Монки Ди, до последнего останавливаемый обозленной сестрой, что стопила его уже тысячный раз. — Ты не знаешь, что несешь, — мрачно рыкнул Эйс, спустя долгое время после желанного и подозрительного освобождения, вытирая «отвратительную», как выразился тот ублюдок, кровь из-под носа. Они сбились в кучу и в недобро зыркали на почти аншлаговую бандитскую команду пирата, окруженные в рябой круг из громадных тел. Эстер впервые сжала руку Эйса так, что ему стало чуточку больно, молча призывая остановиться. — Думаешь? — щербато разинул он вонючую пасть, поддерживаемый смехом окружающих его гиен. — Несите их в штаб. Их связали по-другому и очень крепко, сцепив в ком из трех человек и бросив у самых ног Блюджема, в знак унижения. Пол корабля вогнал Эстер пару заноз, но это было не настолько критично, как страх за свою и чужие жизни. Раззадоренный Луффи желал избить его наравне с Эйсом только второй об этом умолчал, а первый высказался напрямую, отхватив неслабый пинок. — Ваш дружок просто тешил свое самолюбие, — тянул свое капитан пиратов, большими глотками отхлебывая из бутылки. Мерзких, большебрюхий пират рыгнул, как хряк, шкрябнув зубом о зуб. — Сам подумай, сопляк, зачем дворянину ходить с таким отребьем? Он птица высокого полета, а ты и твои друзья? Вы грязь на его ботинках, как и мы все. — Нет. Он хотел быть свободным… всегда. — Его забрали! — взвыл младший мальчик, кусая губы в кровь. С каждым словом пирата и каждым ответным криком или скулежом Эстер свирепела и обливалась злым холодом все больше и больше, еле сдерживая на всех гнев. Она настолько изменилась в лице, что поздно заметивший это Эйс в открытую коротко испугался неожиданности и вздрогнул от нелестного крика от нее под самым ухом. — Заткнитесь! Заткнитесь оба и молчите! — О, маленькая пискля раскрыла свой грязный рот? — ехидно подлил пират масла в огонь. В отличие от своих братьев она понимала, что он их провоцирует и пытается вывести из себя от чего драконилась больше дозволенного. Что ж, у него получилось. — Эйс… Слышать угрожающие нотки в ее голосе было настолько необычно, что он даже послушался. На две секунды. — Не называй ее так! — рявкнул он все еще чувствую под боком это злое существо, что в отместку впилось в него ногтями. — Да! Она старше, поэтому называя писклей ее, ты оскорбляешь и меня тоже! А она моя накама! — подложил свои белли малец, контуженно дергаясь в змеевидных веревках. Блюджем позабавился вдоволь, после чего не страшась расправы, упиваясь своими силой и раздувшимся эго, приказал отпустить трио неудавшихся пиратов, строя планы по использованию их во благо цели. — Мне нравятся такие парни, как вы. С амбициями и высокими целями, — почти доброжелательный голос сбил всех с толку. — Хотите немного подзаработать? Помните Порчми? Вы должны мне за не него, поэтому отказываться нет смысла. — И что же нам придется делать? Кого-то убить? — хмуро сведя брови, высказалась Эстер мужественно стоя впереди всех, будто ей море по колено. — Э?! Убить?! — Если это так, то мы отказываемся, — уверенно произнес старший брат, мрачнея от новой актерской сценки. Расчетливый урод надеялся обдурить детей. Свет идущий на пирата, опасно заиграл в его блестящих заискивающих глазках, когда он сильнее сжал кулак, отсвечивая золотыми перстнями на пальцах, будто золото красит его внутреннее уродство с ужасающим успехом. — На карте, — он протянул им желтых клочок пергамента, что недоверчиво принял Эйс, — отмечены места куда нужно доставить груз. Он не тяжелый, в самый раз для таких ребят, как вы. Пират сменил тактику. Странное предчувствие внутри Эстер, что сереной мигало и орало, подталкивало к одному — все дерьмо, льющееся из поганого Блюджема дерьмом и остается. — Что в коробках? На холодный тон девочки-соплячки он отреагировал погано: склонил голову вперед, слишком подозрительно вглядываясь в ее дрогнувшее лицо, что чуть не заволокла пелена накатившего гнева. Блюджем был ей искренне омерзителен. Даже горные бандиты являли собой более доброжелательную организацию. — Твое лицо мне знакомо. Вот только где я тебя мог видеть?.. Схлынувшая уверенность улетучилась, что сразу же заметили братья, затолкав немного испугавшуюся за свое раскрытие сестру за спины. — Плевать, что там. Мы согласны, только перестань донимать нас. И ее. — С радостью, только вот Эстер останется на судне. Под моим присмотром… Даже если Эйс, испытавший ужасную волну раздражения хотел тут же отказать, то попросту бы не смог — они не в том положении, чтобы пререкаться и драться с настоящими пиратами. — Мы заберем нашу сестру вечером, — настолько уверенно было произнесено, что сама Эстер в этом и не сомневалась. Эйс был одним из тех людей, кому она безоговорочно верила, даже когда тот пытался врать. — Но если ты или твои люди с ней что-нибудь сделаете, чертов говнюк… — Конечно, — кивнул, свято вытянув ручки вперед, — я же просто беспокоюсь о ней, Эйс… Она слабая девочка, куда ей тягать коробки и утруждать себя мужскими заботами… — Арэ? Блюджем оказывается немного добрый, — наивно хлопнул глазами Луффи, сыскав тычок под ребра от сестры и брата одновременно. — Делайте что хотите. Только не трогайте меня. Вы мне ужасно противны, господин пират Блюджем. Сказанное было настолько с издевкой, что он сам позволил себе позубоскалить от таких мелких детских подколок с чужой стороны. — Всенепременно, малютка. Его хмык заполнил помещение, где все это время молчали довольные члены команды. На корабле было скучно. Эстер не знала зачем ее заставили сидеть на судне, когда могли в открытую послать работать, чему она бы не препятствовала. Откуда ей было знать, что ее нос слишком глубоко подрыл то, что должно было оставаться в секрете? Габаритный Блюджем специально оставил ее подле себя, чтобы та не наделала дел, раскрыв пару-тройку незавершенных планов. Даже в Терминале ходили слушки о криворукости и неудачливости Эстер, но не по этим причинам пират отстранил ребенка. Он ее видел. Точно где-то видел, но вот где? Память туманила смутные черты лица, оставляя только это яркие, горящие кровавым костром волосы. И все равно не помнит. А жаль. Уже в доме и без ушедшего не по своей воле, когда рабочий день закончился и ее, как и обещали забрали от этого мерзкого пирата, посадившего ее перед собой и пялившего на нее все свободное время, Эйс завел довольно щепетильный разговор. — Мы с Луффи договорились пока не говорить о Сабо, потому что я считаю, что так будет лучше. — Ты предлагаешь его забыть? Нет, конечно, нет… Он твой лучший друг, ты его любишь. Наверное, тут что-то другое? — тихо сказала она расстроенно, укутываясь в одеяло. Отсутствие Сабо только сейчас ударило по ней — его спальное место пустовало, и никто не болтал с Эйсом перед сном, не считая ее самой. — Если Сабо будет нуждаться в нас, то вернется. Там его родители. И дом. — Ты прекрасно знаешь, что он ненавидит себя за то, что является сыном дворян. — И все же, я думаю, что прав. Эстер замолкла, смотря в потолок, слушая тихое сопение братишки под боком. Луффи спал на удивление чутко, ворочаясь и скидывая простыню. Она тяжело вздохнула, повернув голову и не по-детски посмотрев на Эйса, что задумчиво и устало ответил ей на этот жест, мужественно встречая напор. — Я все время слышу от тебя «семья», «дом», «родители»… Это для тебя очень важно, я знаю, ты можешь мне не говорить. Эйс, я вижу, что ты совсем не рад тому, что твой… — Перестань. — Твой отец Король Пиратов, — проигнорировала она его и это свойственное только ему фырканье и угрюмое выражение лица. — Мне тебя все время жаль. Прямо очень-очень. — Жаль?! — поперхнулся от наливаясь ядовитым раздражением. В этот момент он больше всего хотел треснуть Эстер по голове, но остановился почти на стыке желания и реальности, крепко сжимая кулаки до онемения. — И отчего же?! — Ты его не знал, а говоришь такое, что мне кажется, что у тебя внутри не сердце, а бездна. Это вконец выбило из колеи. Хотелось заткнуть ее, потому что он где-то глубоко до крайности, под океаном желчи, наверное, боялся услышать о том, что Гол Ди Роджер самая последняя скотина и он, Эйс, таких же собачьих кровей и место ему в еще более смердящей и гнойной канаве. Нет, только не от нее. Точно, пусть уймется пока не наворотила делишек. — А ты, похоже, знала, да? — надменно выплюнул он в ответ, сталкиваясь с чистым неподдельным непониманием, чуть теряя спесь. — Один человек, которого я люблю знал его очень хорошо. Настала недолгая, но напряженная лишь для одной стороны тишина. — Любишь? — переспросил, как болван, распахнув глаза. Слышать это слово от себя и от нее было немного диковинно. Какой-то колюче-жгучий комок закопошился в грудной клетке, нагнетая на Эйса еще одну волну непонятных, смешанных чувств. Теперь он не знал, что сказать. Тем временем, Эстер натянула простыню выше, вспоминая Шанкса, его смех и шуточки, понимая, что если не перестанет думать, то расплачется. — Да, ну и что в этом такого? — опять всплыло маленькое недоразумение. Эйс увел взгляд потерянно сжимая свое покрывало, чувствуя каждую вздувшуюся мозоль на пальце от тяжелой работы. — Хотел бы я с ним познакомиться. И это была правда. Только вот Эйс не знал, что делать при этом: бить в морду за сестру или за себя? Если за себя, то зачем? И из-за чего? Внутри еще побаливало и от этого чувства он никак не мог избавиться, даже путем переворачивания с бока на бок или с живота на спину. Ему все чудилось, что он съел что-то несвежее. Только вот не думать о Сабо и словах Эстер он не мог совершенно.Lumen — Гореть
Следующим утром они с Луффи опять ушли, по случайному стечению, оставляя сестру у Блюджема снова. На этот раз Эстер уныло сидела на одной из подушек в его «тронном зале», особо не обращая внимания на иногда пускаемые в ее сторону сальные шуточки разных разрядов. Ей было глубоко плевать на всех вокруг — настроение было поганое, потому что мысли всегда сводились к одному — к Сабо. Он не был счастлив, он плакал, уходя от них и Эстер не могла понять почему Эйс не слушает ее, ведь она уже три раза предлагала забрать его, потому что ему там плохо. Внутри опять зародилось волнение, причем такое сильное, что становилось страшно от каких-то помех в голове и двойственности голосов. Все кружилось, как на качели и ее сильно мутило. Вот-вот и Эстер бы стошнило прямо на обожаемый Блюджемом трон. — Зарево будет до небес. Король обещал капитану знаешь что? Титул! И всем нам тоже, представляешь?! — Вот он… наш большой куш! Ха-ха! — Эти придурки разнесли порох с маслом и еще думают, что им заплатят после истории с сокровищами и Порчми, — едва слышно, самым беззвучным шепотом шушукались пираты, явно скрывая данную информацию. С Эстер схлынули все краски. В коробках была взрывчатка? Луффи и Эйс не догадались проверить содержимое даже после подозрительного поведения их работодателя? Похоже, Эстер самая худшая неудачница. Когда-то она кичилась своей необычной способностью, но сейчас она волшебным образом испарилась без следа, заставляя ее чувствовать себя в сто крат беспомощнее обычного. Пока мерзкого шахматного пирата не было рядом, все забили на нее болт. По скрипучим половицам она прокралась к иллюминатору, вылезая в маленькую дыру, куда идеально вписывалась, рухнув с плеском в соленое море. Пока никто не опомнился Эстер погребла в сторону берегов Терминала влево из бухты пиратских кораблей. Сейчас она восхваляла Нагури и Шанкса с Беном и Ясоппом, что научили ее не просто плыть, а быстро плавать. — СЕРЫЙ ТЕРМИНАЛ ХОТЯТ ПОДЖЕЧЬ! БЕГИТЕ В ЛЕС! — Что? Это не шутка?! — Да она же бегает с этими бесами… — Это Эстер! — Девка, это правда?! Ей не нужны были другие доказательства, как тому же Сабо. Если она может помочь — она помогает. Поднялся переполох. Было около шести-семи часов, солнце весной садилось в восемь. Жители все до единого: и бандиты и бедняки с помойки, начали загребать самое важное, поднимая шум. Пока это был невинный ропот в океане мусора, но через час он обещает стать громким раскатом грома. Сабо! Где Сабо?! В городе? Стоит ли забирать его из самого укромного места на острове? Эйс запретил о нем даже говорить, но Эстер было глубоко наплевать на его мнение в такие моменты, потому что она сама руководствовалась собой и продвигала свою судьбу дальше независимо не от кого. Если Эйс такой дурак и трус, то пусть сидит на своем порохе сколько угодно. Она идет за Сабо. Или хотя бы увидеть его. — Сабо! САБО! Где ты?! Легкие горели адовой печью, голос уже не мог нормально передавать звуки. Возле ворот никого не было, но и на улице было слишком пустынно, на что Эстер, к сожалению, не обратила внимания, занимаясь поисками старшего братишки в подворотнях и более высоких кругах. — Что это было? Кто-то пробрался в город? Туда! Эстер едва завернула за угол, как в косяк врезалась гильза, раня чуткий слух, немного оглушая. Ноги запутались и девочка, не перенеся вес протерла коленями мостовую, вымазывая красный сарафан грязью и невидимыми рубиновыми пятнами, что теперь тонко стекали из-под разодранной кожи. Она побежала изо всех сил выше по переулку, чувствуя, что идет правильно, совсем близки слыша, как звенят пушки и кричат люди. Совсем выдохнувшись, красная уперлась в щиплющие колени ладонями опустив голову, обрушив поток ярких волос каскадом, отгораживаясь от своего окружения. — Эстер? ЭСТЕР! Голос выдернул ее из подсознания из-за чего девочка распахнула глаза даже не успев перевести дух. Знакомые ладони врезались клешнями в ее голые предплечья. — Где ты был?! О, Сабо! — облегченно выдохнула она, притягивая брата к себе в объятья. — Мы переживали, что ты навсегда останешься у себя дома со своей дворянской семьей, Эйс запретил нам говорить о тебе… Как ты? — Не время! — крикнул он, волоча ее за собой, несмотря на слабое сопротивление. — Мы должны… — Он там! С ним еще кто-то! — Убейте второго! Этот проник из Серого Терминала! Его ладонь вспотела, грубо врезаясь в ее. Распереживавшийся Сабо, которого она до одури была рада видеть, рыпнулся в сторону, уволакивая и ее тоже. — Мы должны предупредить всех о том, что его сожгут до тла! Эстер, они хотят убить всех до прибытия Тенрьюбито! — закончил мальчик, ошалелыми глазами высматривая развилки и проходы, быстро перебирая ногами. — Тен-что? — глупо переспросила девочка, копаясь в памяти. Если бы она хорошенько подумала, то вспомнила бы все, что знала о Мировой Знати, но момент был неподходящий, поэтому они продолжили бежать рука об руку ловя пятками ошметки патронов. — Сабо, я уже! — Уже? Что уже?! — пыхтя, не меняя темпа крикнул он, оборачиваясь. — Предупредила всех, кого смогла, — доходчиво, насколько было возможно донесла девочка. — Но я не знаю где Л… Момент был потерян. Эстер вскрикнула, Сабо сильнее обхватил ее руку перекидывая у шеи, издав нецензурщину. Шальная пуля просвистела рядом с плечом, оставляя тонкий горячий след на белой коже. Мальчик цыкнул, когда понял, что бежать вдвоем уже некуда и ноги у него самого подкосились. — Завтра утром я буду в порту, — волосы у ее уха еле заметно шелохнулись. — А теперь… БЕГИ! Если бы она была сильнее… Хотя бы на капельку, на грамм или белли, то стража бы не подхватила Сабо подмышки, держа того в воздухе. Он кричал ей, клацнуло заряженное ружье с убранным предохранителем, звон в ушах смешался в сплошную линию помех. Мужчина в респираторе направил ружье на застывшую на земле девочку, что окаменела от пережитого, вкушая отчаянный рев и выступающие слезы своего брата. — НЕТ! Свист пули, мягкое вхождение, брызги и ее странное тело падает наземь, еще живое, но недостаточно сильное, чтобы сопротивляться. — НЕТ! — закричала уже она, опережая раскрывшего рот от ужаса Сабо, взбесившись от животного страха, рыпаясь в сторону от траектории заряженного дула ружья. Свист пули, стук железки о твердый дом, отскочившие песчинки и падающий на мостовую кирпич. — Завтра! Запомни, ЗАВТРА! — кричал ей вслед брат, уносимый стражей вглубь гниющего заживо города. Сбежать — лучшее, что она могла сделать. Иначе — смерть.***
Терминал начинал окрашивать темнеющее небо в оранжевые цвета, раскаленного зарева. Языки пламени лизали горы мусора, поглощая безжалостную силу разрушения, сея вокруг себя пустое, но горячее одиночество, вой и беспрестанный крик загнанных людей. Их ушло больше, чем предполагалось — озабоченные своей жизнью пираты спешно отплывали от берегов, хватая нежданных пассажиров. Ад начинался здесь, в горе мусора, где были Луффи и Эйс, привязанные к столбу около судна Блюджема. Младший брат так сильно плакал, что Эстер поблагодарила бога за то, что ее Луффи такой эмоционально нестабильный, а Эйс крикливый и легко раздражаемый ребенок. Дым бил в нос терпким потоком с запахом, смолы и крошенного пороха. Глаза болели от яркого света, а плечо все еще щипало от неудачно скользнувшей пули, перепачканное слабыми разводами свернувшейся крови. — Я не хочу умира-а-ать! Эйс, спаси меня! Мне… Мне страшно! — Заткнись! — он активно работал тупым осколком, вот-вот, да перерубая тонкий корабельный канат, держащий их. — Нам нужно найти Эстер, а если ты будешь ныть, то Блюджем убьет ее намного быстрее! Луффи заткнулся, страшно выпучив слезящиеся глаза, шмыгая носом, но не то чтобы надолго. — Горячо! Печет! Ай-ай-ай! Жжется-я-я! Из-за резкого дергания Монки Ди из подрагивающих пальцев выскользнуло стекло. Эйс цыкнул и приложился затылком о столб, выкрикивая проклятие. — Это вы?! Эйс, ты там?! Тот, чье имя донеслось по ту сторону огня вскинулся, неверяще ища в пламени источник. Надежда забилась в горле, а страх за жизнь брата и сестры резко подскочил вверх, заставляя плотнее стиснуть челюсть. — Мы здесь! — закричал он, срываясь на крик, вдыхая дым. — Эстер, спаси-и-и! Ее видел только Эйс, потому что Луффи смотрел точно в противоположную сторону, находясь с ним спина к спине. За стеной бушующего огня она была лишь плывущим силуэтом в горячем воздухе, искажающем реальность, сливаясь с пожаром. В глазах костер, в глазах искра. Он видит там себя, молящего о помощи, о спасение, хотя никогда бы себе или кому-либо еще не сказал об этом. Наверное, Эйс надышался газом. Точно. — Я вас освобожу… Сейчас… И она освободила. Обняла трясущегося от страха Луффи, что до хруста сжал ее, крича о том, что думал о ее недавней смерти. Братишка сопел и кричал, что обещание Шанксу выполнит обязательно. Спасет ее, сохранит, как нечто настолько ценное, что даже Ван Пис рядом не стоял. Эйсу стало завидно. — Какая встреча… сопляки. Пригладив зализанные назад волосы, к ним сквозь огненную стену прошелся Блюджем, растягивая мерзопакостную улыбочку, полубезумно взирая на застывших детей. — Шевелитесь! — Бежим! Все будет хорошо, я с вами! Этими словами Эйс пытался поддержать в расклеившемся Луффи слабую стойкость и надежду на лучший исход. — Схватите их. Они нужны мне живыми. Воротник дернула и Эстер с запоздалым пониманием осознала, что ее схватили грубые пальцы за горло. Крики не помогли — братьев тоже изловили без особой мороки. Злость клокотала в пирате, находя выход в тупых смешках его плохой команды отморозков. Мужчина жаждал мести, глуша ее в наживе, выбивая из Эйса местонахождение всех сокровищ, собранных ими за пять лет. Хватка ослабла только после этого нелегкого решения, но грязные ладони все еще покоились на ее плечах. Слова, мерзким потоком оскорбляли Сабо, что никто из них не мог допустить. Блюджем, скалился, получив карту. — Ваши… Наши жизни важнее, — сказал он недавно, когда отдавал карту, вызвав волнение с девичье стороны. Почему он запнулся? Эйс не хочет жить? Не считает себя нужным? Но он нужен! Ей и… и Луффи! Он их дорогой, незаменимый брат, хоть хам и грубиян редкостный. — Видишь сопляк? Твой брат умнее тебя, резинового куска, раз выслушал меня. Даю слова, что потрачу эти деньги на новый корабль и команду, чтобы порвать дворян-недоносков вместе с вашим тупым, бывшим другом. — Захлопнись! Он не такой, как его родители! Сабо наш брат! Мы выпили саке! — все никак не останавливался мальчик, перехваченный тем же пиратом. Завизжал поросенком один из пиратов, которого Луффи пнул в колено, пока опешившего Портгаса сдавливали чужие немытые, покрытые пеплом и копотью руки. — Что за?.. Ублюдок, я же сказал, где находятся сокровища! — в глазах полыхнул огонь, вызвав у капитана приступ раскатистого унижающего смеха. — Ты самый худший отброс, не сдерживающий обещания… Мусор… — Прости, но у меня намного другие планы, — грязно вылупился он, любовно поглаживая резной узор пистолеты, метнув взгляд от него, вызывая у Луффи еще более злобное сопение. — Принесите мне голову рыжеволосой. Это совпадение или он знает о?.. На языке резко почувствовалась кровь, а глотку в обхват сдавила рука пирата. Вдалеке взбудоражено защебетал Луффи, чиркнула сабля и Эстер, к своему ужасу, из последних сил разобрал знакомый плач и вопль старшего брата, находясь на границе сознания. Потом произошло что-то настолько странное и… знакомое, что она даже забыла вдохнуть в первые секунды, когда тяжёлая, давящая волна удалилась и тело пирата рухнуло вместе с ней на колючие куски стекла. — НЕ ТРОГАЙ ИХ! Она… она почти не узнала его из-за удушья и чуть было не отпихнула, когда он сгреб ее и младшего брата собираясь отступить. Растерянный Блюджем, вытащил пистолет, но использовал более действенный способ — носком сапога пнул согнувшегося мальчика, отправляя того прочесывать спиной горы мусора. Потом появилась Дадан и бандиты, чьи голоса удваивались в гудящей черепушке совместно с криками Эйса о том, что он никуда не уйдет. — Уведите Эстер и Луффи пока этот придурок здесь! — закричала прокурено женщина, сдерживая бычью силу раззадоренного мужчины, что давил на нее сверху заточенным лезвием фирменной сабли. — Но босс, как же?.. — Делай, как я говорю! — забасила Дадан, отгоняя назад противника, что скрипнул подбитыми зубами, сгибаясь в боевом прыжке, вынуждая ее ставить рукояткой топора блок. — Эйс останется! — Что?! Отпусти, Догра! Я справлюсь, я… — Заткнись и валим отсюда, Луффи! Спровоцировав его, Эйс с чувством выполненного долга втянул пекло, на втором дыхании ощущая невероятно стимулирующую злость на сволочного пирата. Он хотел убить Луффи, он хотел забрать себе Эстер, уничтожить его семью, оскверняя своим поганым языком память о Сабо и само их родство — то, что Эйс берег остервенело цепным псом не подпуская никого чужого. Почему? Просто жить с осознанием своей надобности гораздо легче, гораздо приятней, когда есть те, кого он может назвать любимыми и родными. Пусть и не говорит об этом в открытую. — Придурок! Только попробуй умереть! Слышишь?! Он не ожидал услышать ее. Головы не повернул, сосредоточено следя за махами и пасами этого ублюдка, что озверел от чувства загнанности, но маленький просчет все же сделал: расклеился, почувствовав приятность внутри, вылезшую в отражении черных глаз, за что и поплатился ощутимой царапиной на лбу откуда забрызгала кровь, как из только что открытой бочки. — Идиот!!! — не избавившись от страха закричала красноволосая, теряясь от ужасного количества информации сдавившим черепушку, повиснув на другом плече Петушка-сана. — Хватит строить из себя героя! Вернись! — Я не отступлю, — зашептал, оставшись неуслышанным. В планах женщины был побег, но она видела, что ее приемный сын ни за что не сдвинется с места. Хоть Дадан и старая уродливая мужеподобная карга, совершенно не производящая впечатления милой и любящей леди, как та же Макино, но оставлять Эйса было бы полной противоположностью ее принципов. Дадан любила своих детей сильнее, чем мать Сабо вообще когда-либо могла бы испытать нечто подобное. Через пламенный коридор в один конец ушли последние бандиты Корбо и оба, будущий пират и разбойница, выдохнули спокойнее. Эстер ужасно разозлилась на идиотского Кейса за то, что он так с ней поступил — заставил плакать от беспомощности, пряча раскрасневшееся лицо в потертой курточке огромного Магры. Она бы отдала все за то, чтобы услышать от Сабо то, как называет ее помидоркой или от Шанкса его любимое «свеколка» или «гранатик». Стало невыносимо больно от того, как ее семья распадается на порванные шматки. — Извини, Луффи, — сказала она, кусая нижнюю губу, тихо-тихо смотря на вопящего брата, которого держал уже не мелкий дядька, а два других разбойника. — Береги себя, Король Пиратов. Для нее он им уже был. Их несли быстро, вокруг все горело. Эстер помнила, что обещала Сабо. Соскочила с плеча Магры, вводя того в ступор, проваливаясь за непроходимую стену дыма и пламени, опалив себе волосы. Горящие красным. Ее отрезало, Луффи закричал громче, после чего его подхватили бандиты и сам Магра посмевший вступить вслед за девочкой, обдав себя жгучими палящими языками. Дальше был только хрустящий под ногами мусор, банки и скрипуче лопающееся стекло. Эстер была самой худшей неудачницей на этом острове. Почему ее постигла такая напасть она не знала, но сейчас оставалось только зажать рот и нос руками, несясь куда-то вперед. Предположительно, к морю. Люди, загнанные в угол, перепуганные и отчаявшиеся, столпились в кольце огня. Эстер обожгла ноги, вступая в этот смертельный круг, загоняя себя в ловушку, а потом… потом яркий свет приутих, рев костра сбавил оборот, поднимая густую гарь к черному небу. — Мы спасены… Это путь к морю, а там корабль! — Кто это?! — Плевать! Давайте быстрее! Если ей нужно будет прийти к Сабо вплавь, если придется изжариться до корки… она его не бросит. Не бросит своего брата, если обещала прийти. Никогда и ни за что. На носу корабля находился человек. Спаситель и герой для многих, для Эстер — тот, кто поможет ей оказаться у городских окраин. — Все те, кто хочет свободы и готов за нее бороться может подняться на борт! — волевой, уверенный тембр, внушающий уважение одним лишь словом. Эстер, что была сейчас безрассуднее Луффи показалось, что сейчас она может свернуть горы. Ради Сабо. Ради разваливающейся семьи. Но Эстер неудачница, а у неудачников ничего не получается. — Помоги им подняться, — еле шевеля губами, сказала закутанная в плащ фигура. Большому кораблю большие обитатели — когда Эстер поднималась по трапу, запнувшись от усталости, выплюнув скулеж, ее за руку ухватил, по-видимому, мужчина. Пускай его непропорциональную голову накрывал глубокий капюшон оставляя того инкогнито, но девочка сразу нашла в его лице выразительные глаза под слоем бабского макияжа. Она так и осталась висеть на мужчине, отчаянно отгоняя мысли о… Лесбухе-сан! — Ммм-фу-фу-фу, Драгон-чи, это единственный ребенок на этом корабле. Других нет. Странно, да? Только эта милая бедняжка… Или нет?! Хи-хо! Попытка рассмешить Эстер в ее нервном состоянии не увенчалась настолько, что она метнула на незнакомца раздраженный взгляд, вздрогнув, когда Голова раскрыла свой рот и рассмеялась громким смехом. — Сейчас не время, Эмпорио. — Брось, я просто пытался развесились ее… или-и...?! — Хватит. Большеголовый успокоился, отошел, отпустив ее, стуча по палубе каблуками. Эстер устала и хотела спать. Ее тошнило и голову ломило от странной мигрени и нарастающих гулов, что она была не в состоянии держать в узде. — Простите меня, куда поплывет этот корабль? — спросила она, качаясь маятником, отвыкнув от стояния на нетвердой почве. Нахлынули воспоминания и Эстер позволила себе слабо улыбнуться, посмотрев в глаза мужчине пониже. Он воспринял это по-своему. — Мы заберем всех выживших людей и отправимся на левый берег, пришвартовавшись в бухте, где многие сойдут с корабля. Услышав это в груди затаилась слабая, еще не подбитая птицей надежда. — Значит вы не работорговцы и отпустите тех, «кто не хочет бороться за свободу»? Тот, со странным смехом подавился, заверещав от возмущения. — Э?! Почему такая малявочка знает про рабов? И почему ты говоришь такое?! Вздор! — … — второй был весьма красноречив. — Мне нужно на левый берег! Вы успеете к утру? — повысила голос, проигнорировав назвавшимся Эмпорио. — Это невероятно важно! Жизненно необходимо! Молящими глазами она уставилась прямиком на того странного человека в плаще, в котором за одно мгновения вывела лидерскую черту. Он — капитан. По всем делам нужно было говорить с ним… Игнорируя большеголового накрашенного оссана. — Что это за вещь, из-за которой такая маленькая девочка хочет сойти с безопасного судна в этот ад? — Там мой брат. Дорогой, любимый старший брат! Я обещала, что приду и сдержу это обещание, даже если вы скинете меня за борт и мне придется грести до самого пирса! Даже, если меня захотят за это расстрелять или прилюдно убить! Я НЕ БРОШУ ЕГО ОДНОГО! Драгон удивился. Но… нет, он был шокирован тем, что сотворило королевство Гоа, разделяя людей на бедных и богатых, ужасных пиратов и, купающихся в славе, дозорных. Этот мир сотворил воняющую помойную яму, откуда дети должны были выбираться сами. Это второй ребенок, которого он встретил в Гоа лицом к лицу. И третий, кто сожалел о том, что у него недостаточно сил на перемены. Первым был он сам — Монки Ди Драгон, революционер. Человек, пришедший воочию увидеть будущее под названием «прототип мира — Гоа». — Он совсем один. Больше никто не придет… — все шептала она, а он в это время смотрел в эти глаза, откуда не выветрился огонь и буйное желание помочь, желание спасти без награды за геройство. Слишком искренно и невинно. Душу рвало на части в тяжелых мыслях. — Эй, Драгон?.. — растерянно окликнул его товарищ, но мужчину было уже не остановить. — Оставайся, — твердо, заключил он, протягивая, в прямом смысле, руку помощи. — Мы заберем твоего брата и вместе изменим этот прогнивший мир. В нем больше не останется места такой боли и мучениям. Люди, зовущие себя Богами в Мариджоа, будут пить собственный же яд. — Не могу, — покачала головой, удивленно понимая, что что-то идет не так. — Нас ждут наши братья. Эйс и… — Драгон! — крикнул тому на ухо большеголовый, только-только пришедший в себя от подобных финтов со стороны командира. — Ты так хочешь ее забрать?! — Не против ее воли, — он повернулся в сторону Эстер, и та с удивление распознала на его лице странную татуировку в виде неординарных ромбиков. — Если твоя цель найти своего брата и воссоединить семью, то мы можем оставить тебя здесь до утра с остальными ранеными, а потом ты спокойно сможешь покинуть нас. Вскоре мы отплывем, надолго не задерживаясь. — Спасибо… — засопливила девочка, громко шмыгнув носом. — Огромное спасибо, странный дракон-сан! По палубе разошелся удаляющийся звук его обуви. Капюшон скрыл довольную ухмылку. — Позаботься о ней. — Э?! Драгон-чи, ч-что ты сказал?! — заикнулся Иванков, выпучив и без этого огромные глазищи. — Это ненадолго. — Агх, хорошо! — запыхтел он после долгого сверлящего взгляда, комично кривя разукрашенное лицо. — Как тебя хотя бы зовут? — Эстер, — втянула та сопли с жалобным видом, способным расколоть любому сердечко. — Эмпорио Иванков, — ответил услугой на услугу ньюкама, скрипнув зубами, стоически выдерживая нервно-счастливое рыдание. — Но ты будешь помидоркой. — Эй!..***
Lumen — Голоса мира Lumen — Зов
— Сабо, ты здесь? Шепот нашел отклик — из-за угла выглянула подбитая мордашка с радостным выражением лица из чего было понятно, что блондинистый всклоченный мальчишка обрадован этому столкновению. — Где Эйс и Луффи? Они в порядке? — сразу же спохватился. — Как хорошо, что ты пришла… Я уж не надеялся. — Извини, я не знаю… Оба переживали за оставшихся братьев: Эстер видела Эйса, оставшегося с Дадан в огне и Луффи, которого унесли горные бандиты, о чем она тут же сообщила преследуемому родителями дворянину. На корабле революционеров, об истинном предназначении которых дочь Шанкса не знала, Иванков попробовал подлечить ее, перебинтовал раны и несмотря на недовольное ворчание очень мило с ней обошелся. На прощание, немного отоспавшись, она даже в умиленном порыве прицепилась к его ноге, при этом услышав много возмущенно-смущающих фактов и о себе, и о своем докторе Эмпорио Иванкове. Сабо видел свежие бинты, поэтому с инициативой выслушал ее историю о корабле «хороших парней» с драконом-саном и мужской версией Лесбухи-сан. — Когда-нибудь, я отблагодарю этих людей за то, какими добрыми они были! — воскликнул мальчик с сиянием в некогда померкших глазах, принимая объятия сестры, что совершенно искренне обхватила того вокруг туловища. — Что ты собираешься делать? — поинтересовалась Эстер, наконец чувствуя штиль снаружи и внутри — расцвело, Терминал потух, а брошенный братишка теперь совсем рядом. Не один. — Если мы выйдем сейчас, то можем быстрее найти Эйса и Луффи. Как думаешь, они на меня сильно… злятся? Сабо ненадолго замолчал твердо и прямо, смотря на сестру, что изогнула в непонимании бровь. — На самом деле… Мне… Агх, мне сложно это сказать, понимаешь?! — резко возгорелся он, что покладистому характеру Сабо не было свойственно. — Я не буду тебя ругать или бить и игнорировать, как Эйс, — весело проворковала она, мягко улыбнувшись. — Обещаю. Она выполняет свои обещания. Всегда и Сабо был в этом убежден с лихвой. Эстер была той опасной личностью, которой хочется верить даже если та безбожно врет. — У меня не осталось времени, и я не могу быть здесь. Мне тошно, я не чувствую воздуха, не дышу так как раньше и, боюсь, что если вернусь к вам, то навлеку такую силу, которую даже Дадан или Гарп не смогут остановить. Помолчали. — Ты не о родителях? — уже знаю ответ, высказалась она серьезнее, чем обычно, доверяя тому безгранично. У нее даже не мелькнуло ни одной эгоистичной мысли, рыжая подарила ему все свое понимание, которое только могла дать не без самоотдачи, за которую никогда ничего не требовала у братьев. — Они взяли другого ребенка из дворянской семьи пока меня не было, я нужен им, как разменная монета, меня там не любят, — поджав губы, он говорил правду, в которую верить не хотелось до сих пор. — Стелли подойдет моя жизнь, пусть радуется. И… я не о них. О чем — сам даже не знаю. — Тогда я помогу! Что тебе нужно Сабо, чтобы снова почувствовать себя собой? — Выйти в море, — увидев ее перекосившееся вмиг лицо, он вскинул, замахал руками, думая ее упокоить. — Прости, это… Я все понимаю, мне не семнадцать, но пойми, жить с осознанием постоянного страха за близких выше моих сил. Эстер закрыла глаза, прикрыв и растирая их руками под напряженным взглядом Сабо, пряча опять подступившую влажность. — Я же сказала… Сабо, — прервалась она, — мне плевать, когда ты выйдешь в море, плевать на твоих ужасных родителей, но ты и твоя жизнь… Тебе плохо, тебя обижают и этим своим молчанием ты ужасно похож на..! — Эйса? — ухмыльнулся тот, поправляя цилиндр. — Да-а, есть немного. — Не немного! — вспылила, покраснев от натуги. — Просто знай, что никто не смеет обижать моих накама! НИКТО НЕ СМЕЕТ ОБИЖАТЬ МОЮ СЕМЬЮ! Он задрожал от удивления, потому что это был не пустой треп Луффи или редкие самовосхваления Эйса. Это была серьезно настроенная Эстер — девочка, когда-то попавшая в его яму чудом оставшись в живых. Когда-то она имела невероятную удачу, восхваляла Фортуна, а теперь… теперь не может держать в руках нож, чтобы не пройтись им по подушечкам пальцев по неосторожности. — Если тебе нужно уйти от нас, и ты будешь счастлив… Что ж, я не против сделать для своего брата нечто подобное. Пошли. И он пошел, все еще смотря на нее, на ее странные пушащиеся волосы и красное платье в котором та горела маленькой непотухающей спичкой. В порту, куда вела каменная лестница был лишний десяток кораблей самых разных размеров, но Сабо не нужен был огромный фрегат — маленькая лодчонка подошла бы ему, как родная. Ранее удалившаяся девочка вернулась под крики чайки со странной штукой в руке, которую стащила из сумок соседей. — Это Лог Пос, и он уже настроился. Смотри, эта стрелка указывает путь, эти отсеки служат показателя сторон света, а вот здесь… Если припомнить, Эстер никогда не говорила о том где жила раньше, а при всех попытках допытаться до Луффи реагировала довольно рьяно — ругалась и била, будто не хотела, как он считал, связывать прошлое с настоящим… Наверное, из-за этого Сабо стал считать ее такой родной — они оба скрывали что-то, что не знали другие, но потом его обман раскрылся, а Эстер молчала. Это обижало его, но привязанность и симпатия не уходили. — Откуда ты все это взяла? — задал он вопрос, считая эти сведения подозрительными. — Даже я такое не изучал! Мои родители запретили мне и думать о море, других островах и Гранд Лайн с навигацией! И если Эйс думает, что я мог бы стать его навигатором, то он очень разочаруется, если я скажу, что ничегошеньки в этом не смыслю. До пяти меня точно не натаскивали в безошибочном знании обо всех океанах. Обычная реакция на такие подколы и подозрения — стушевавшаяся Эстер, но в этот раз все пошло по иному пути. — Ты правда хочешь это знать? Она не выглядела ни счастливой, ни грустной — лишь той, кого изгрызает то, что рассказывать совсем нельзя. Таким был он, таким был Эйс. И она всем помогла. Настало его время, лечить ее рубцы. — Если спрашиваю, значит хочу. Не надо томить и тянуть, просто скажи. На ее губах появилась тень улыбки. — Я всю жизнь прожила на пиратском корабле. Шанкс, о котором постоянно говорит Луффи — мой отец. — Что?! — заорал, схватывая информацию через чур быстро, раскрыв рот невероятно широко. Даже если это и было логично, то Сабо никогда об этом не задумывался. — То есть ты уже плавала в море?! Ты молчала и… и все?! Ты хоть знаешь, что чувствовал Эйс, когда ты затыкала Луффи?! — все не мог он найти спокойствие вцепившись в свое жабо несколько ошарашенный таким поворотом. — А что он должен был чувствовать?! — поджав губы, крикнула она. — Не надо думать, что меня бросили… Не надо говорить про него и про папу, мне… Мне больно. Но он настоял. — Ему до сих пор кажется, что ты не доверяешь нам. — Это не так! — Но выглядит все иначе. Скажи ему. Сегодня же, — непреклонно гнул свое, расплавив Эстер серьезным, наталкивающим на истерику взглядом. — Дело даже не в том, что мой отец пират, Сабо, — тихо сказала она, все еще сдерживая слезы стыда. — Мне так жалко его, но он не примет от меня помощи. Он слишком зациклен на себе, иногда бывает слишком закрыт. Когда ты сказал, что его отец Гол Ди Роджер, Король Пиратов, я… — она зажмурилась, не найдя в себе силы, смотреть тому в лицо. — Я была рада! Очень рада! А он так расстроен, злился, ненавидел всех, кричал на вас… Шанкс не просто пират, о котором часам напролет может болтать Луффи, Шанкс — бывший член команды Короля Пиратов! Сабо переступил с ноги на ногу, сдерживая у горла ком. Эстер… Эстер была необычным ребенком. Молчаливый шок утруждал его трястись будто от холода. — Теперь ты понимаешь? Он возненавидит меня, потому что не терпит своего отца, — тихо без затаенных удручения и грусти зашептала она, подрагивающим голосом. — Мне нравился Роджер, но меня только за одно произнесение его имени прибьют. — Ты так уверенна в этом? Тебя? — как-то залихватски произнес он, что красноволосая аж поперхнулась. — Я знаю его больше пяти лет и, это правда, что ничего не смыслю в его чувствах к Роджеру, но… Тебя не ждет его участь. Просто поверь мне. Сабо всегда видел намного больше, хоть и маялся дурью наравне с другими. — Спасибо. Я скажу ему, клянусь. Сегодня, как ты уплывешь. Они оба безоговорочно верили в то, что он жив. Эйс не мог умереть в огне. Этот жар его никогда бы не сломил — для него потребовалось бы что-то более серьезное, чем простое пламя. Рыбацкая лодочка была готова к отплытию, и Эстер уже вознамерилась развязать держащий ее канат, как ее прервал светловолосый, широко улыбаясь. — Эй, Эстер! — окликнул, вызывая трепыхание внутри от страшного чувства, что увидятся они только через… — Буду ждать тебя через десять лет! И… Ну, я подумал и эта вещица должна остаться у тебя. Береги Луффи и Эйса, они мальчишки, поэтому постоянно будут приносить тебе неприятности… Цилиндрованный протянул ей металлический нож и Эстер с удивлением вспомнила, что именно его он получил от людей Блюджема, когда они дрались с Порчми при, считай, второй встрече. От воспоминаний засвербело в носу и Эстер туманно посмотрела на ухмыляющегося брата, что был рад произведенному эффекту. Этот нож для него был очень дорог, Сабо никогда не давал его Луффи и Эйсу, сейчас оказывая ей великую честь. — Я его сохраню! Даже верну, когда встретимся, как Луффи шляпу! Напоследок обнялись, она клюнула его щеку и лодка наконец оправилась в путь. Украденный ром стукнулся о бортик, разлетаясь зелеными осколками под хрипловатый смех мальчика, что был невероятно счастлив. На горизонте проступила мутная точка, когда девочка со всех ног помчалась на набережную, где столпились люди, чтобы до конца смотреть на то, как развивается черный флаг, поднятым Сабо — первым среди них четверых. — А? Это ты?! Мы думали ты… Эстер! — Догра, я так рада тебя видеть! По странным обстоятельствам в толпе ее через бинокль вплотную высмотрел Догра, непонятно как оказавшийся здесь после пожара. Он вспотел, выпучив на нее глаза, будто ее уже похоронили, хватая за перебинтованное плечо. — Из-за тебя Луффи ревел всю ночь, а Эйс… Эйса и Дадан до сих пор нет! Я не нашел их в Терминале. Сердце ее пропустила удар, кулаки сжались сами и, один Бог видит, почему она не ударила разбойника за такие слова. — Ты врешь… Они оба живы, — оскалилась она, отрицая даже то, как дрогнула физиономия бандита в мимолетной слабости и отчаянии. — Не кричи! — заткнул он ей рот рукой переводя взгляд на море. Эстер приподняла брови до конца не понимая, что такого он там высмотрел. — Это… ЭТО САБО?! ЧТО ОН ТАМ ДЕЛАЕТ?! — Ты сам сказал не кричать, так значит заткнись сам и не шуми! — не хуже змеи зашипела, избавляясь от ладони бандита, что все еще пялился на рыбацкую лодку, мутнеющую в утреннем тумане. Навстречу плыл огромный корабль с белыми паруса и широким крестом. Волны от него нешуточно качали маленькое судно. Люди на площади взвыли умалишённой толпой, размахивая флажками, выкрикивая восхваляющие речи. Лишь когда суденышко оказалось прямиком перед носом корабля по сборищу прошелся взволнованный шепоток с примесью непонятного лишь Эстер волнения. Они волновались за гостя, она — за брата, что нашел путь освобождения. — Ему необходимо уплыть, видишь? Я отправила его в плавание, разбила бутылку, все по традициям и… Это была не пушка и не ядро, но взорвалось это что-то оранжевым цветением, сожрав большую часть дерева, разлетевшегося в стороны. Силуэт в цилиндре пошатнулся и был жил, но у Эстер резко вспотели ладони, потому что… Грянул второй взрыв, что, казалось, поднялся до самого борта гигантского фрегата. Толпа облегченно взревела, Эстер — закричала, замешивая свой отчаянный вопль в ликование окружающих, что только сильнее въелись в ее голову. Их было невероятно много, этих голосов и кипящих отпечатков людей у нее в корке мозга. — Нет-нет-нет! Догра, такого просто не может быть, он жив! — запинаясь, она вопила в орущую толпу, что возрадовалась, когда она начала во все горло рыдать. — Б-быстрее! Надо уходить пока нас не заметили… — Я не могу! Надо… надо сплавать за Сабо, он точно там! Пусти… Пусти меня! ПУСТИ! Догра, низкий и неотесанный, в нем, как она раньше считала, не было той же силы, что в Магре, но его жесткие пальцы настолько больно впились ей в кожу, что Эстер уже еще больше в открытую скулила и билась в приступе, не имея возможности успокоится. Кораблик взорвался, к причалу вальяжно приближался гигант с белыми парусами и крестом, в голове — каша. Все кричат и каждый, кто отрывает рот находит в ней отголосок, разрывая изнутри каждым звуком и движением. Она их видела. Они ее нет. — Сабо… Сабо… — шептала она все тише и тише, подрагивая подбородком, утопая в своем бессилии. Старший брат, несчастный из-за давящего гнета самой сути Гоа, мечтал написать книгу и увидеть весь мир, стать пиратом, быть… Быть свободным. Самым свободным на свете. Интересно, мог ли бы он стать Королем Пиратов? Обойти Луффи с его амбициями? Эстер этого не узнает. Никогда. Но теперь… Сабо и вправду свободен. А тем временем белый корабль причалил.***
В доме на горе Корбо царила переменчивая тишина, прерываемая всхлипами Луффи и бормотанием бандитов, что хлопотали над раненой Дадан. Женщина валялась на матрасе, почти обессиленная, уставшая. Такой слабой Эйс ее еще никогда не видел и, против воли испытал к ней жалость, собираясь сейчас же уйти. — Я с тобой, подожди меня! Ему это что-то напомнило. Луффи очень долго бегал за ним после их первой встречи и это не нравилось ему. Тогда он постоянно скидывал хвост, со временем это, конечно, изменилось, но сейчас похоже настала идентичная ситуация, когда нужно остановить глупого брата, что еле держится на своих двоих, держась за стенку. — Не говори чепухи, я иду один, — остановил он его, посмотрев таким жестким взглядом, что Луффи на мгновение стушевался. Увы, у него было слишком переменчивое настроение — через пару мгновений он снова поплелся за братом, пытливо сопя. — Ты меня не слышал? — Эстер и моя сестра тоже, так что не думай о том, чтобы уходить одному. Когда Эйс вернулся Луффи плакал, потому что остался один — Эйс и Эстер так и остались в огне вместе с Керли. Стоило Портгасу, избитому и изморенному со слипающимися глазами понять, что сестра так и не вернулась, то весь дом был поднят на уши. Он кричал громче Луффи, пытался лезть в драку и бросался проклятиями на бандитов, под мрачно осунувшуюся Дадан, что сей факт тоже разочаровал. Магра говорил, что она умерла, сгорела, как спичка у него на глазах. Эйс разъяренно бил его ногами, когда руки держали и руками, когда ноги пытались связать, в конце концов, оттаскиваемый какими-то смельчаками под его взбешенный монолог. Луффи плакал больше в отличие от брата, что не позволил себе такой чести, полностью отдаваясь звериной безысходности. Он ее найдет. И она не будет мертвой. Стоило ему ступить на порог, как на горизонте из-за камня выскочил Догра, буквально волоча за собой его сестру. У Эйса засосало под ложечкой, потому что Эстер была… странной. Сломленной и уже зареванной. Ее слезы принесли ему ужасную злость на тех, кто заставил ее расстроиться. Ковыляющий сзади Луффи бросился навстречу, при столкновении с ней начиная рыдать интенсивнее в три раза, пачкая ее соплями, полностью игнорируя ее молчаливое осунувшееся лицо, где застыла остекленевшая гримаса. Луффи дважды разбился о суровость этих дней и дважды воспрял духом сегодня, вернув и потеряв брата с сестрой, полностью раскиснув. Эстер слабо погладила его у загривка, немного придя в себя. Прежде застывший движимый непреодолимой силой рванул вперед из последних сил бухая сердцем, сжал девочку и брата настолько сильно, что Луффи заверещал громче. Ему и вправду казалось, что это конец. А за ним следом шла обреченность, нарастающая боль, причину которой он точно знал. Не хотел терять Эстер, не хотел огорчать Луффи, зная, что уйти и отвернуться уже никогда не сможет — на нем ответственность за них и нерушимая связь, которую он очень бережет. — А? Что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь? Когда тебя не было вернулись Дадан и Эйс. — Я рада. Правда рада, — она посмотрела на него, когда он отодвинулся, все еще держа Луффи за руки. — Как вы? — Тц, как будто что-то плохое могло со мной случится… — от волнения он увел взгляд, зарывшись в волосы пятерней. — Где ты была?! — вдруг разозлился Эйс, багровея. — Магра унес тебя, а потом… Дура, зачем ты убежала! Тебе нужно было возвращаться домой. Никак не отреагировав, Эстер странно посмотрела на шатающегося Догру, что только-только зашел в дом. — В городе с Сабо. — Сабо?! О! — обрадовался младший, засияв, едва услышав о нем. Разлука плохо сказалась нам. — Тогда, где он? Еще дома? Не смог прийти? — пытливо спросил Портгас, смотря на нее сверху вниз. Ему… не понравилось то, как заблестели ее глаза. Эйс был готов к тому, что она вмажет ему, что она почему-то разозлилась, но он никак не ожидал слез. Его и Луффи ввело в ступор. Монки вдруг напыжился, принимая вид до крайности озлобленного человека, удивляя даже Эйса. — Тебя кто-то обидел?! Скажи мне кто это, и я врежу ему, Эстер! Она лишь сильнее разрыдалась, понимая, что ее потенциальный обидчик мертв, мысль о чем вводила в еще худшее состояние. Старший мальчишка скрипнул зубами, аналогично первому готовясь защищать сестру. — Чего ты молчишь?! — ему недоставало терпения, но огорчать красноволосую он очень не хотел. — Я… я… Слезы залили глаза, на улицу повалили оповещенные Догрой бандиты, ошалелым лицами смазываясь в ее сознании. — Я отпустила его, сказала, что можно идти… одному… — И что в этом такого? Ты опять разводить сопли на пустом месте, прямо, как Луффи. — Эй! — взъелся ребенок. — Сабо больше не придет… Он не вернется, Эйс! Он умер, а я… Я ЕГО УБИЛА! ОТПУСТИЛА РАНЬШЕ! Все заткнулись, бандиты столпившиеся вокруг взяли детей в кольцо, пропуская вперед ковыляющую Керли, обмотанную с ног до головы бинтами. Скривив пухлые губы, она положила на плечо шокированного Луффи руку, но тот ее проигнорировал. — Это опять твои тупые шутки? — процедил он, бессильно сгиная пальцы в кулаки снова и снова, будто у него зуд. — Засунь себе их… — Эйс! — громогласно крикнула Дадан выплевывая сигарету в траву. — Сабо больше нет, и я… К всеобщему удивлению, Эстер почувствовала пекучую, саднящую боль на скуле, падая под вопль разошедшегося Луффи, шокировано раскрывшего рот. — Ты придурок! Не трогай ее! — Прекратите, перестаньте! Эйс! — на перебой успокаивали бандиты разошедшегося мальчика, что потеряв себя пытался набросится на, как показалось всем, перепуганную девочку, что чуть или не лежала на земле большими глазами смотря, как ее брат порывается треснуть ее еще раз. — Это правда, маленький паршивец. Успокойся, а не то потом будешь жалеть за содеянное всю свою сраную жизнь, — Дадан, предпринимающая попытки вразумить его держала его подмышки, игнорируя лягания в живот. — Кто это сделал?! Кто?! Я убью его! — Я! — с ресниц срывалась соль и Эстер чувствовала себя самой отвратительной и грязной на всей земле. Братоубийца. Ей было сложно смотреть на Луффи и Эйса после того, как поспособствовала случившемуся. Почему мы не можем поменяться местами? Лучше бы это я сдохла! — Его подбил корабль в порту. Не слушай ее, она сбрендила, — подал сиплый голос низкий свидетель, оттягивая за майку Эйса, пока тот трепыхался в женских руках. — Этот гребаный мир виноват во всех проблемах, Эйс. Не срывайся на нее! — на повышенном тоне хрипела разбойница. — Всех… Всех убью! ОТПУСТИТЕ! Его привязали к дереву, где он провел целую ночь, успокаиваясь, Луффи хлюпал носом и слушал то, как бандиты выпытывают из истерично настроенной девчонки всю историю после того, как она убежала от Магры, умолчав все имена. Она уснула у младшего брата на руках, свернувшись в нервный, дрожащей клубок. К утру щека почернела, являя всем огромный синяк. Поти лаял всю ночь, старикан наблюдал странную картину ссоры из будки изредка тявкая, зля встревоженного Эйса, что успокоился и молча обдумывал услышанное. Ему дословно передали все, что только смогла рассказать спящая. Луффи, как обычно ничего не понял, извлекая из всей информации главное — Эстер не виновата, а Сабо… все с этим и так ясно.***
Письмо, написанное погибшим, Эйс оставил у себя. Младшие за два дня ели очень мало, Луффи ходил задумчивым, Эстер же вообще видно не было. Время — вот что было необходимо в этом деле. Остыв, Эйс принял за факт того, что он погорячился, испытывая глубокий стыд и вину, сжирающие его целиком и полностью. Не зная, как подступиться к сестре, он провел два дня в трауре, почти не пересекаясь с ней и братом. К ним успела заглянуть Мойка-сан, которая, оказывается, шпионила за детьми, когда оказалось, что они переехали. Зачем — мальчик не знал и знать не хотел, с головой увязнув в проблеме семейных отношений. В своем коротком послании Сабо написал о том, что Эстер и Луффи — маленькие дети, их нужно защищать, хоть и имеют совершенно другую точку зрения. На духе становилось еще дерьмовее, вспоминай он, как врезал ей по лицу лишь за то, что та сболтнула лишнего. Эстер застала его врасплох на утро третьего дня. Мыс, как всегда продувался прохладным соленым ветерком, отдавая грустной горчинкой утраты. — Тяжелая рука. Больно бьет, — сказала она совершенно спокойно, будто это ее не касалось. Несколько дней красноволосая приходила в себя, вливалась в суету жизни, которая, как оказалась, выкинула ее за борт. На ее плечи взвалилась еще большая ответственность — Луффи никак не мог оклематься. — Ты бьешь так же сильно, когда злишься, — ответил подколкой на подколку. Чувство неопределенности еще острее повисло в воздухе. За его спиной послышался слишком тяжелый для девочки вздох, на который, как бы не хотелось, он не обернулся. — Зачем ты искал меня? Поговорить? Ну что ж, начинай… — Прости, — едва слышно и не смотря на нее. — Что? — переспросила она неверяще, остолбенев. Он никогда не просил прощение — извинения от Эйса сродни даром немилостивых богов. — Говорю, прости. Эстер беззвучно открыла рот, но так ничего и не сказала захлопнув его, нахмурив брови стоило мальчику обернуться, столкнувшись с ней жалобным взглядом, что он насильно давил часто моргая. Он плакал. И делал это много раз до. — Знаешь, у меня есть невыполненное обещание, — сказала она потеющими ладонями теребя лямку платья, обвиняя себя в том, что не явилась в первый же день. — Я дала его Сабо, когда он пытался уйти, поэтому хочу сказать тебе сразу… Мне страшно. Я боюсь. На ее макушку легла ладонь перебрав пушистые пряди почти красных волос, заставив девочку взглянуть на воодушевившегося Эйса. — Вечно скажешь что-нибудь глупое… Дуреха. Ответом ему стала теплая улыбка. А потом слова. Много неприятных, ранящих и морозящих, потому что затрагивали неприятную тему. — Ты дочь того пирата, что дал Луффи эту соломенную шляпу? Который вдохновил его и бросил… — задумчиво, неспокойно проговаривал про себя он, понимая, что такое все же был смысл скрывать, но на грудь все равно давило никуда не пропадающей остро выраженной обидой. — Он не бросил меня! — вспылила она, грозно отстаивая честь Шанкса. — Мне нельзя было на Гранд Лайн, поэтому меня и оставили здесь под присмотром той пухлой старой дамы — она сестра-тетя моего накама. Уже позже меня забрал дедан насильно сделав своей внучкой! Эйс фыркнул, осознавая насколько они похожи. — И это все? Так не интересно, мне казалось… — ему очень хотелось отшутится и забыть, сделать вид, что обмана не было, но не тут-то было. — Он из команды твоего отца. — ЧТО?! — наигранной спокойствие и бахвальство сдуло, будто его и не существовало. Скрежетнув зубами, мальчик обрывчато задышал, пытаясь принять это более мирно, но, почему-то не получалось от слова совсем. Теперь он вообще ничего не хотел, взращивая в себя огромное непонимание и гремучую смесь чувств, разрываясь между всепрощением и скандалом. — Роджер не ублюдок. И хватит так на меня смотреть! — крикнула Эстер готовая до конца стоять на своем. — Да откуда тебе… — Ты ничего о нем не знаешь, слушая всякое дерьмо от каких-то отбросов! Единственный из всех, кто знал его из твоего окружения — Нагури. Помнишь, как он о нем отзывался? Даже побежденный, он говорил о нем, как о человеке чести, а ты… Эйс, поэтому мне и жаль тебя с твоей слепой, ненужной ненавистью. — Он не дал тебе ничего, кроме этого проклятого ярма — сын дьявола, которого нужно подвесить за ноги только потому что тот родился на свет! Ты. Ничего. Не понимаешь. Теперь Эйс выглядел зло, видя жалость и настойчивый блеск в глазах сестры, что бесила еще больше. Но… его что-то остановило. Синяк на скуле. Вина вернулась к нему, сбавляя обороты. — Почему ты меня не слушаешь?! — крикнула Эстер ему в лицо. — Если бы ты узнал о нем у моего отца или у других членов команды Роджера, то понял бы что он совершенная противоположность… — Не надо. Продолжила, игнорируя. — Не ненавидь образ. — Буду. — Упертый баран. — Рыжая дура. — Конопатый прыщ! Обоих откровенно бесила ослиная упрямость друг друга. Эйс скуксился, приняв эгоистично-смелый вид, вздернув подбородок, а Эстер вся покраснела и съежилась, закипая чайником. Потом в голове что-то перемкнуло, и она подлетела к нему, значительно насторожив Портгаса. — Ты себя ненавидишь, верно?! Я наконец-то поняла тебя, хотя это и было так логично… — во все глаза уставилась она на него с таким превосходством и радостью, что если бы ситуация была другая Эйс бы по меньшей мере огорчился. — Из-за Роджера, да? Стало зябко. Говорить об этом не хотелось. — Цель моего существования, какова она? Почему я все еще жив, если мир ненавидит меня? На самом деле, если бы не я… если бы мы тогда вернули Сабо, то он остался бы жив. То, что во мне… это проклятье, — сказал он, хмуро смотря на свои руки. — Роджер оставил мне только самое дурное и мерзопакостное, что только нес в себе всю свою жизнь. Разрушения по всему миру, злость окружающих… Он отнял у меня даже мою мать. Или это моя вина? Если бы не он, то она была бы счастлива, спокойно жила, а меня не существовало и боли тоже. Сын Дьявола в конечном итоге провалится в ад, чуешь, а? Я — ошибка, как и мой… он. Я расплачиваюсь за его поступки собой и очень жалею, что не могу убить его самолично. Кровь, протекающая в нем, принадлежит Ди. Есть ли в ней проклятие? Эйс думает, что есть… — Значит, твоя кровь какая-то не такая? Проклятая и все дела? — не своим голос сказала она с затаенным смыслом, не особо обращая на себя внимания. — Да, — кивнул он, наблюдая пляшущие тени под ногами. Следующие минуты Эйс запомнил на всю жизнь. Из-за тонкого пояса сверкнула сталь, блеском отсветившая в глаза, заставив мальчика зажмурится, испытав неожиданную боль в правой ладони, скрежет чужих зубов и скорое сжатие рук, откуда на изумрудную траву градом посыпались капли их крови, густой жижей сгущаясь у ног. Чужой взгляд не походил на те, что он наблюдал у других. Эстер смотрела решительно, будто готовилась умереть, внушая одним видом безграничную веру и надежду, в которой кое-кто пристрастился купаться. — Многие говорят, что я неудачница и это правда, которую отрицать просто смеху подобно. Я потеряла одного брата, но вас с Луффи… ни за что, слышишь меня? — рука окрепла, кровь полилась быстрее, мешаясь, вынуждая Эйса шокировано и непонимающе смотреть на сие действие, смысла которого он не понимал. — Да, моя удача куда-то делась, но мне кажется, что хуже от этого никому не станет. — Что это значит? — осторожно задал вопрос, безрезультатно потянув на себя раненую конечность, ловя искрящийся взгляд карих глаз. А потом она улыбнулась. Мягко, будто собираясь расплакаться от счастья. — Теперь мы делим одну и ту же проклятую кровь, и ты никогда не останешься один. Дыхание сперло от побуждающего на геройства изгиба губ и последующих слов. Не этого он хотел… Это что же… правда? Не сон? Она точно его не бросит после таких громких заявлений? Зачем она это сделала? Тысяча вопросов и не одного ответа — только яркая улыбка и соль в уголках глаз. Он разрыдался, как последний идиот у нее на глазах, выплескивая то, что хранил слишком долго. Деревенеющие воспоминания лились криками, боль, которую он испытывал сглаживали теплые руки тут же обхватившее туловище. — Если тебе чего-то не хватает, я поделюсь с тобой всем чем только нужно. Отдам все и не попрошу ничего, потому что тебе нужнее, — зашептала, уткнувшись в плечо, сдерживая его напор. — Пока ты не перестанешь мучатся, я буду рядом. Сделаю ради тебя все, потому что… потому что… Ей больше нельзя никого терять. Она не переживет еще одной смерти. — Твои слова слишком цветастые. Никакого толка, — хмыкнул носом, пытаясь реабилитировать себя, после слыша то, из-за чего не смог спать ночами очень долго. — Я люблю тебя и Луффи. Доволен? Нам хватит моей любви, если ты молчишь? Она не знала, что ему уже хватает. Ее даже слишком много. Эйс чувствовал себя самым счастливым эгоистом на свете — он заморгал часто-часто, зарываясь в горящие красным волосы невидима пачкая их железом, сжимая зубы так, чтобы ни один всхлип не выскользнул наружу. Шмыгнул носом, кожей через ткань чувствуя скользнувшие по спине пальцы. Уверенные, невероятно мягкие, спасающие и до одури приятные, нежные. Сабо мертв, а он нет. Жизнь приходит и уходит, но почему же он, всеми ненавистный, забытый и нелюбимый дышит этим морем ощущает это тепло в груди, эти горько-сладкие слезы? Почему он счастлив, как последний дурак? Почему не хочет отрываться, все еще прижимая ее? Понимание… он даже не мог мечтать о том, чтобы кто-нибудь подарил его ему. Запросто так, ничего не забирая. Действуя искренне.***
Луффи устал плакать. Устал бессильно лежать на траве на мысе, уткнувшись лицом в землю, сжимая края шляпы, которую он явно не заслуживал после смерти Сабо. Обещание данное Шанксу чуть не перестало быть действенным, когда Эйс и Дадан пропали, Эстер исчезла в огне, а Сабо погиб. Луффи мало, что понимал, но много видел — злую Керли, отправляющую всю неделю в город бандитов и сестру, что пряталась в штабе, запирая дверь, отшивая его один раз в день точно, становясь идентичной более молодой версии Эйса. Он не смог. Его не было рядом, а Эстер была. И ничего не смогла сделать, как и он сам. Почему это произошло? Они же так много тренировались вместе, старались победить тигра, сражались с мерзкими компашками из нижних слоев общества, и что в итоге? Какой же слабак… Ужасный, глупый слабак не способный никого защитить. Осознание данного факта заставили бы нормального Луффи скрежетать зубами, но тот Луффи, что потерял брата лишь сильнее угнетал себя, выплакиваясь, не найдя опоры рядом. Позади зашуршала трава, ветер чуть не сдул соломенную шляпу, поэтому Монки сильнее стиснул края вскоре чувствуя ощутимый удар кулака по макушке и тяжелый вздох. — Хватит хандрить. Жизнь продолжается, — со знакомой интонацией проворчал Эйс, останавливаясь у края обрыва, смотря далеко вперед. — Мы за тебя переживаем, а ты как обычно не слушаешь меня и сваливаешь сюда. Шаркавшая рядом с ним девочка остановилась, нагибаясь, чтобы ослабить побелевшие пальцы, сжимающие подарок ее отца. Луффи не отпустил, лишь утвердив хватку. Она снова вздохнула, положив ладонь ему между лапоток, поддерживая. — Эйс прав, Луффи, — явная мягкая улыбка, проскользнула в ее словах. — Тебе пора немного успокоится и хотя бы есть побольше. Мисок на пять. — Вот еще, — цыкнул их брат, складывая руки на груди. — Все деньги из дерева забрали выжившие пираты Блюджема или королевская стража — точно не знаю, но если они больше не понадобятся Сабо, то и мне не нужны. В них совсем нет смысла, если нельзя сохранить жизнь всего одного человека. — Вы же так долго их собирали, — удивилась Эстер, приподнимая брови. — Думаю, они все равно должны были достаться тебе, потому что там были и вклад, и труды Сабо… — Я же сказал: мне не нужны сокровища, — отчеканил он, уводя взгляд в сторону. — Мы должны были их поделить между собой, но потерпели неудачу. Теперь мне все равно. После событий на мысе он вообще стал ее избегать. Это выглядело так, будто они поменялись местами: Эстер изредка сбегала от Луффи, а Эйс сбегал от нее. А вся эта его халатность… скорбь по брату затмила скорбь по золоту. — Эйс, Эстер, — засопел под соломой их младший брат, привлекая общее внимание. — Я хочу стать… Намного, намного, намного… Ребенок выглядел так жалобно и подавлено, что размякшая Эстер восприняла чужую боль втрое усиление, меняясь в лице, чуть не расплакавшись, как Луффи. — Намного сильнее, — под конец он уже не мог не хлюпать носом, — Тогда все изменится, и я никого никогда не потеряю… Пожалуйста… Прошу вас, не умирайте! Эйса крайне возмутили подобные слова, и он под возмущенное шипение девочки снова треснул брата по шляпе, пока та гладила его по спине. — Что-о?! Нашел, о чем беспокоится! Я намного сильнее тебя, поэтому ты должен пережевать за свою шкуру! — уверенно говорил конопатый мальчишка. — Слушай внимательно: я никогда не умру, слышишь?! — Дурак, — красная утерла рукой выступившие слезы, поднимаясь одновременно с младшим братом. Даже если она считала эти слова брошенными на ветер, то все равно поверила Эйсу так же, как и Луффи. Ведь он не умрет, нет. Эйс сильнее и ее, и Луффи, и Дадан, он сын Короля Пиратов и чертовски живуч. Эйс ее брат. Его смерть она представить не могла, поэтому продолжала глупо улыбаться в ответ на его фырканья и отворачивания головы. — Да, таких плакс точно нельзя оставлять одних, — по его лицу было видно, что он рад той взбучке, что устроил второму Ди. — Мы договаривались уплыть, как только нам исполнится семнадцать, поэтому однажды настанет момент, когда мы разойдемся. Я не знаю, что именно убило Сабо, но это точно что-то, что можно поставить в противовес свободе, о которой он мечтал. — Но… — заикнулся резиновый. — Не волнуйся, мы все встретимся в море, — более весело сказала девочка, стоя между братьями. — Может быть, у нас будут одни и те же враги, представляешь? — Угу. — А дед будет среди них первым, — добавил другой мальчик. — Угу, — повторился ребенок, поджимая губы, пряча опухшее, раздувшееся лицо. Встрепенувшись, чернявый мальчик перевел взгляд с моря на Эстер, ловя ее заинтересованность. Ему нужно было сказать им кое-что. — Давайте проживем ту жизнь, к которой стремимся. Без сожалений и предрассудков, — твердо вымолвил, с бараньим упрямством смотря на брата и сестру, чувствуя странный дискомфорт рядом со второй. — И станем пиратами. Настоящими, — она воодушевленно воззрилась вниз, где скалы обтачивала соленая вода. — Угу… Рука все еще болела, перемотанная чистыми бинтами. Порез Эйса зарастал, но зуд не прекращался, лишь тревожно усиливаясь под жадные удары главного органа, когда он, против воли пытался посмотреть чуть левее, не имея возможности повернуть голову в другую сторону. Тем временем, рана Эстер была аналогично его, но странные сердечные симптомы не повторяла, лишь вызывая приятную улыбку и ужасное желание сохранить и Луффи, и Эйса такими какие они есть сейчас. — Тогда я буду вас защищать. Никто не умрет, Луффи. Я… Обещаю. Именно Сабо под конец жизни понял, что Эстер всегда хочется верить несмотря на ее неоднократное вранье. И наивный Луффи поверил, хлюпая носом. Следом за ним и меланхолично отводящий взгляд Эйс.