После уроков недавно сформировавшееся трио вышло из школы. Они только познакомились утром, а уже вели себя так, как будто были лучшими друзьями с самого рождения.
— Я встретила Лорен, — сказала Камила внезапно, в результате чего, две девочки посмотрели на нее с беспокойством.
— Черт, она съела тебя живьем? — спросила Дайна, широко раскрыв глаза. — Каждый раз, когда я встречаю ее, я молюсь всему, чему можно. Она — снежная королева. Ее душа холодная. Либо ее вообще не существует.
Камила усмехнулась, вспомнив неловкий и жестокий момент с ней. Она была не так плоха, как Камила думала. У нее действительно был скверный характер…, но часть ее хотела увидеть Лорен еще раз. Особенно услышать игру на рояле.
— Она была
не так уж и плоха…
— Ключевое слово:
не так уж, — сказала Нормани, когда они шли по улице. — Но что произошло? Ты выглядишь полностью нетронутой ее поведением.
Кубино-мексиканка пожала плечами.
— Я ходила к миссис Фрей и услышала игру на рояле. Я бы сказала,
блестящую игру на рояле, — сказала она, улыбаясь. — А потом я просто пошла на звук и оказалась в музыкальном кабинете. Я просто стояла там и наблюдала за ее игрой, она была так…
удивительна. Потом я уронила свои вещи, и она услышала меня. Она была явно не довольна тем, что я наблюдала за ней. Потом мы обменялись несколькими словами… ее слова были не очень добры. Но я не приняла их близко к сердцу, — сказала она, посмотрев на двух своих друзей. — Я не знаю, это было странно…
— Почему странно? — спросила Нормани.
— Потому что… — Камила прикусила нижнюю губу, пока она думала, что сказать дальше. — Она сказала мне, какую музыку играла. И я почувствовала, что она не каждому такое скажет, понимаешь? В какой-то момент, я думаю, она была рада, что там кто-то был, — сказала Камила, пожав плечами. — Но это только мое мнение.
Дайна и Нормани переглянулись, нахмурив брови.
— Звучит так, как будто Лорен привлекла твое внимание, Мила… — Дайна затихла. — Ты говоришь так, как будто немного влюбилась, — дразнила она.
— Что? — спросила Камила в замешательстве. — Я имею в виду, она кажется интересной, но я не влюблена в нее. Я разговаривала с ней около пяти минут. И за это время она не сделала ничего, чтобы заставило меня полюбить ее.
Нормани пожала плечами.
— Независимо от того, что ты сказала… на заметочку, я надеюсь, что мы не оскорбляем тебя, сделав предположение, что ты лесбиянка и так далее, — сказала она быстро.
Камила покачала головой.
— Нет, вы не оскорбили. Потому что я одна из них, — сказала она, равнодушно пожав плечами.
— О, — сказала темнокожая девушка. — Тогда вернемся назад.
— Вы ведь не возражаете, да? Что я лесбиянка? — спросила Камила, прикусив губу.
Она была очень открыта, когда дело доходило до ее сексуальной ориентации. Ей потребовалось время, чтобы полностью принять себя такой, какая она есть, но она вышла из шкафа в середине своего первого года обучения. Оба ее родителя поддержали ее и не видели в этом проблему, если их дочь была счастлива. Ее друзья тоже не возражали. Но, конечно, всегда найдутся те, которым это не нравится, но она не обращала на них внимания.
Дайна и Нормани кивнули головами.
— Нисколько, Камила. Кроме того, я была польщена, когда ты оценила мою задницу на четвертом уроке, — ухмыльнулась она.
Камила покраснела.
— Заткнись, — пробормотала она. — Она огромная, это не моя вина.
— Твоя! Довольно-таки неплохая, я бы сказала, — ухмыльнулась Дайна, оценивая задницу Камилы, чтобы подразнить ее.
Уроженка Майами покачала головой и засмеялась.
— Вы омерзительны.
— Привыкай к этому, — смеялась Нормани. — Дайна не стесняется своего тела.
— Это правда, — кивнула Дайна в знак согласия.
— О! Вы, ребята, наконец-то согласились в чем-то друг с другом, — сказала Камила с самодовольным взглядом.
— Это происходит один раз в два дня. Но в большинстве случаев я пытаюсь сорвать её волосы, — дразнила Дайна, теребя волосы Нормани. Та быстро ударила ее по руке и начала поправлять свои волосы.
— Это правда, заткнись, — смеялась Нормани. — К тому же, о чем ты еще можешь говорить. Твои волосы похожи на парик, как в
Короле Леве из театра Минскофф. Укуси меня,
Муфаса, — ухмыльнулась она, гордясь своим ответом.
Дайна фальшиво посмеялась и секундой позже игриво посмотрела на Нормани.
—
Так смешно, Мани, сколько времени тебе понадобилось, чтобы придумать это? Столетие?
— Не так много, как у тебя, чтобы придумать хоть что-то
близкое, чтобы задеть мои чувства, — ответила она.
Дайна толкнула ее, в результате чего Нормани споткнулась и засмеялась.
— Ну, ты и
наглая!
Камила смеялась, наблюдая за своими друзьями.
— Вы, девочки, идиотки, — сказала она между смехом.
— О, ты хочешь назвать
меня идиоткой,
Карла? — дразнила Дайна, она услышала ее имя от учителя на четвертом уроке. И, к ее удивлению, оно было не Камила. Это была Карла. Поэтому Дайна дразнила ее этим остальную часть дня.
Камила сморщила нос, услышав свое имя.
— После того, как ты сказала это, еще больше хочу, — ответила она.
Дайна толкнула Камилу, и в результате чего, она споткнулась и упала. Она всегда была такой неуклюжей. Все три девушки рассмеялись, а Камила держалась за живот, разрывающийся от смеха.
— Дайна… ты… маленький… засранец… — сказала она, смеясь. Из-за этого Нормани и Дайна рассмеялись еще больше. Камиле начала нравиться их недавно сформировавшиеся дружба еще больше.
Нормани помогла Камиле встать, и они продолжили идти.
— Но так или иначе, мне нужно идти прямо. Я поеду домой на метро. Там мне надо побыть няней, — сказала Дайна. Она должна была следить за семью детьми дома, включая ее младших родных братьев и сестер. Она жила в доме с 23 другими людьми, так что тут не надо говорить, что она росла в большой семье. — Я напишу вам позже, — пообещала она и продолжила идти прямо, в то время, как Нормани и Камила повернули налево.
— Как далеко она живет, что ей надо ехать на метро? — спросила Камила, которая никогда не пользовалась метро.
— Достаточно далеко. Она живет около 24 кварталов отсюда. Это не в нескольких минутах ходьбы, знаешь? — сказала Нормани, пожав плечами.
— Ого… да. Это… довольно далеко, — согласилась Камила. — Я живу всего в паре кварталов отсюда. В… восьми. Это далеко, но не так, как у Дайны.
— Я живу в четырех кварталах от школы, так что я уже почти близко, — виновато сказала она. — Тем не менее, я напишу тебе. Особенно расскажу тебе все о Лорен, — дразнила она, подмигивая.
Камила покраснела.
— Я не влюбилась в нее! — воскликнула она.
— Конечно, нет, — засмеялась она. — Я не виню тебя, Лорен симпатичная. Если бы она только снимала свои очки время от времени…
Камила игриво закатила глаза.
— Я признаю, что она действительно красивая. Мне интересно, какого цвета у нее глаза. Мне просто любопытно, — сказала она. — Я предполагаю, что ее глаза великолепны, так жаль, что она скрывает их за очками.
Нормани уставилась на нее с улыбкой.
— Она тебе нравится.
— Нет! — воскликнула она. — Я
только встретилась с ней! И как я уже сказала, когда мы встретились, это не было чем-то очень интересным, — ответила она.
— А то, как ты говоришь о ней, Камила… — Нормани затихла. — Никто не говорит о человеке с таким любопытством. Ты хочешь узнать больше о ней, не так ли? Потому что это так и выглядит для меня.
Камила остановилась и задумалась на мгновение. Возможно, Нормани
была права. Не то, чтобы она была влюблена в Лорен, ей действительно она была любопытна.
— У нее своя история, — сказала она Нормани. —
Действительно интересная история. И часть меня хочет услышать ее, но это довольно трудно, заставить ее поделиться ею. Она закрыта, это легко понять.
Нормани кивнула в знак согласия.
— Я не знаю большею часть ее истории, но она кажется очень интересной. Может быть, если ты попытаешься узнать ее получше, она расскажет тебе. Тем не менее, никто никогда не пытался подружиться с ней. Только Элли дружит с ней, потому что они знакомы с Лорен еще с младенчества. Они были друзьями так долго, что уже не возможно не дружить. Но Лорен… скверная.
Действительно скверная… ее слова колки немного. И у неё немало проблем, ты же знаешь это? Я понимаю ее. Лорен таинственная и интересная, все хотят знать историю слепой девочки. Но не думай, что, сказав тебе название песни, она хочет стать лучшими друзьями. Она полна сложностей.
— Я знаю, я знаю… но… я думаю, что она
хочет подружиться. Думаю, она одинока. Представь себе жизнь в мире, полном темноты… как это трудно. Конечно, она сердится насчет этого, а кто захочет жить в темноте? Мир, в котором ты не можешь увидеть всю красоту и все чудеса жизни? Она одинока в своем темном мире и… Я не знаю… может быть, я могу быть тем человеком, который принесет немного света. Образно, конечно, — сказала Камила. Из-за всех этих разговоров о Лорен, ей становилась все больше и больше интересна эта девушка, скрывающиеся за очками и холодным поведением.
Нормани пожала плечами.
— Ты можешь попробовать, сработает или нет, я не могу сказать. Лорен могут понадобиться друзья, но она никогда не признает этого и не будет искать их сама. Удачи — это все, что я могу тебе сказать, — ухмыльнулась она. — И, кстати, если тебе повезёт с Лорен… То я могла бы даже начать шипперить это.
Камила поднесла руки к лицу.
— О, Боже… Нормани! — воскликнула она.
Нормани рассмеялась.
— Я шучу! Боже, уже нельзя немного подразнить тебя?
— Иди домой, Нормани! — воскликнула Камила, высунув язык.
Нормани пожала плечами.
— Отлично. Мне все равно нужно повернуть здесь. Я напишу позже. Держи меня в курсе насчет твоего увлечения Лорен, — подмигнула она, помахав на прощание, и повернула в свою сторону.
Камила покраснела, но помахала на прощание, кивнув головой. Она продолжила идти прямо еще три квартала, прежде чем повернуть направо и направиться к своему дому. Все дома на ее улице были соединены друг с другом по рядам, и Камиле пришлось признать, что это выглядело довольно круто. Она подумывала нарисовать это в будущем.
Она поднялась по ступенькам к дому и достала ключи. Открыв дверь, она зашла в новый дом. Там все еще стояли коробки, но потихоньку они распаковывались. По крайней мере, у них была мебель.
Камила прошла на кухню и увидела, как Софи ела яблоко. Ее лицо сразу же загорелось при виде своей старшей сестры, и она спрыгнула со своего места, крепко обнимая Камилу за талию.
— Камила! — воскликнула она.
Старшая сестра Кабейо усмехнулась и обняла свою младшую сестру в ответ.
— Привет, Софи! — сказала она, опустившись на колени до уровня Софи. — Как прошел твой первый день? — спросила она.
Софи улыбнулась, показав недостающие передние зубы.
— Это было
потрясающе! У меня появилось два лучших друга сегодня! И моя учительница, миссис Хуреги, супер хорошая! Даже после того, как я случайно назвала ее Ягуаром пару раз, — хихикала она.
— У меня тоже появилось две лучших подруги, — сказала Камила, поцеловав Софи в лоб. — Они очень веселые и довольно сумасшедшие, но они мне нравятся, — сказала она, подмигнув. — По моему, миссис Ягуар звучит лучше. Я не знаю, почему она себя так не называет, — согласилась она. — Она похожа на ягуара?
Софи рассмеялась.
— Тогда они сумасшедшие, как и ты! Я хочу встретиться с ними! — воскликнула она. — Я тоже об этом думала! Но она не похожа на ягуара, было бы здорово, если бы так было!
— Ты еще познакомишься с ними, — заверила Камила. — Они увидят, какая ты крутая, — усмехнулась она, вставая с колен, и потянулась к вазе с фруктами за бананом. — Учителя с именами животных или похожие на них становятся автоматически потрясающими, это такое правило, Софи, — сказала она, как будто это была самая очевидная вещь в мире.
Софи кивнула в знак согласия, и затем зашла мама с коробкой, на которой было написано
ВНИМАНИЕ: ОЧЕНЬ ХРУПКОЕ. Она усмехнулась.
— Привет, дорогая! Как дела в школе? — спросила Сину, поставив коробку на стол, и провела рукой по полосам.
— Хорошо, я подружилась, — сказала она с маленькой улыбкой. — И я буду посещать изобразительное искусство, — сказала она с волнением в голосе.
— О! — Сину хлопнула в ладоши. — Это так здорово, зайка! Я рада, что ты подружилась, и эти уроки искусства будут удивительными! — сказала она, обняв свою дочь. — Я знаю, что ты была не очень рада переехать сюда, но видишь? Все становится лучше, не так ли?
— Да, я справлюсь, не волнуйся. Мне теперь больше нравится Нью-Йорк, — улыбнулась она. — Чувствую, что это будет хороший год.
***
В машине Элли.
Лорен скрестила руки.
— Это будет ужасный год, — заговорила она, после молчаливой езды к ее дому.
— Он должен быть хорошим, — пробормотала Элли.
Лорен играла со своей белой тростью, издеваясь.
— Нет! Ты не понимаешь, меня окружают полные идиоты.
— О,
потрясающе, я тебя так понимаю, — сказала Элли саркастически.
— Тебе повезло, что ты везешь меня, в противном случае, я бы выбила из тебя дерьмо. Однако я не хочу быть слепой
и парализованной, если попаду в аварию. С этим будет просто нереально справиться, — сказала Лорен, всегда используя черный юмор.
— Как для тебя нереально справиться с тем, чтобы быть милой, — дразнила Элли.
Лорен протестовала.
— Я хорошо отношусь к тебе!
— Потому что у меня преимущества, — пошутила она.
Лорен пожала плечами.
— Правда, — сказала она, сделав паузу. — Нет, но серьезно. Этот год будет ужасным.
Она откинула голову назад на кожаное сиденье.
— Уроки, которые без тебя, это в основном специальные классы. За исключением изо, это, вероятно, единственное, что я с нетерпением жду. Но так или иначе, специальные классы, это типо 'Ты чертовски слепа, давайте не забывать об этом, даже несмотря на то, что мы знаем, что ты способна быть в нормальных классах с придурками и суками, которые будут консультантами в Волмарт и стриптизершами, потому что достигли максимума в средней школе!' — воскликнула Лорен, вздохнув. — Они думают, что я идиотка, когда на самом деле, я умнее, чем 95% школьников. Я слепая, но не чертовски глупая, — усмехнулась она.
Элли посмотрела на Лорен сочувственно. Она знала ее, еще когда они были детьми, и видеть, как Лорен страдает, было больно для Элли. Она была ее лучшим другом и после того, как Лорен полностью потеряла зрение, она вырыла в себе яму гнева и горечи. Она сочла бесполезным быть счастливой, когда не могла наслаждаться миром полностью. Но Элли пыталась, она действительно пыталась сделать так, чтобы Лорен ощутила то, что дает ей мир. Но Лорен была пессимистичной, не находя никакой радости ни в чем.
— Эти специальные классы должны
помочь тебе, — сказала Элли, пытаясь рассуждать.
— Это бред. Я могу быть и в обычном классе, я
уже была в нем, и все было просто отлично, — сказала Лорен, поправив свои черные очки на носу. — Мне не нужна чертова помощь. Я небесполезна, ты знаешь, — пробормотала она.
— Да, я знаю. Просто… будь, что будет. Используй эти уроки в своих интересах, они могли бы помочь тебе в будущем, — ответила Элли.
— Все, чему они меня учат, я уже знаю. Это похоже на свободные уроки, — ответила она.
— Тогда используй эти уроки, чтобы… рисовать или играть на пианино. Я не знаю, просто перестань ныть, Лорен. Это не так уж и плохо, ты из ничего делаешь большую проблему.
— Правильно.
Я из ничего делаю проблему. Не похоже, что дела совсем плохи, да? Я просто слепая. Ничего такого, — Лорен была королевой сарказма. — Это просто мешает мне во всем, но это ерунда. Просто… будь, что будет, да?
— Ты знаешь, что я не это имела в виду, — тихо сказала Элли.
— Какая разница, — пробормотала Лорен. — Забудь, что я сказала.
Элли вздохнула, кивая.
— Хорошо, — согласилась она, когда они припарковались перед домом Лорен. — Мы приехали.
— Ура, — ответила Лорен монотонным голосом и открыла дверь машины, взяв свою белую трость.
— Тебе помочь? — спросила Элли.
— Я в порядке, — настояла Лорен.
Она вышла из машины и направила свою трость перед собой, чтобы дойти до крыльца своего дома.
— Я позвоню тебе позже? — окликнула Элли.
— Да, конечно, — ответила Лорен, нажав на дверной звонок. — У меня сегодня встреча с офтальмологом, так что позвони мне после семи.
Элли кивнула.
— Поняла.
Она ждала, пока откроется дверь; вышел папа Лорен и помахал Элли с улыбкой, проведя свою дочь внутрь дома. После того, как дверь закрылась, Элли вздохнула. Она хотела вернуть своего лучшего друга. Были дни, когда старая Лорен возвращалась, но большинство дней она разговаривала, как будто с незнакомым человеком в теле своего лучшего друга. Лорен полностью потеряла зрение, когда ей было десять лет, и с тех пор старая Лорен начала медленно исчезать.
Она открыла бардачок, вынимая бутылку, наполненную водкой, и выпила ее. Она выдохнула и включила зажигание, глотнув из бутылки еще раз, прежде чем тронуться с места.
***
— Как прошел твой первый день? — спросил Майкл, отец Лорен.
— Беспрецедентно, — ответила она.
— Я уверен, что было что-то… — он отчаянно желал хоть какого-нибудь взаимодействия со своей дочерью.
— Где Гейб? — спросила она, сменив тему.
Гейб был ее собакой-поводырем. Это был трехлетний золотистый ретривер, который был, вероятно,
единственным живым существом, который был приятен Лорен.
Майкл вздохнул, еще один день, когда его дочь закрывалась от него.
— В твоей комнате. На нем нет жилета, чтоб ты знала.
— Хорошо, ему он не нужен, чтобы помочь мне с чем-нибудь. Спасибо, — пробормотала она и отправилась в свою комнату, которая была на первом этаже.
Ее старая комната была наверху, но они вынуждены были переместить Лорен вниз после того, как она упала с лестницы, когда начала терять свое зрение. Они не могли рисковать ею. Несмотря на то, что Лорен не прекращала раниться.
Войдя в комнату, она встретила Гейба, который вилял хвостом, чувствуя его мягкую шерсть около ноги. Она улыбнулась и подошла к кровати, сев, чтобы погладить свою собаку.
— Привет, Гейб! — воскликнула она, почесывая его за ухом.
Гейб лизнул ее руку, и она захихикала, погладив его еще немного.
— Спасибо, — усмехнулась она.
Клара, мать Лорен, прислонилась к двери своей дочери. У нее была небольшая улыбка на лице, пока она смотрела на дочь. Она любила просто смотреть на Лорен, видя ее улыбку. Это было настолько редко, когда Лорен была по-настоящему счастлива, и она не хотела ничего большего, чем счастья для Лорен. И если бы она могла дать Лорен свои глаза, чтобы та могла видеть, она бы сделала это без колебаний.
— Привет, милая, — сказала она тихо.
Лорен повернулась к двери, где услышала голос своей матери.
— Привет, — сказала она, и ее улыбка исчезла.
— Встреча не раньше часа, — напомнила она своей дочери. — Может, пойдем за мороженым? — предложила она.
Лорен покачала головой.
— Нет, спасибо. Я просто хочу, чтобы эта встреча закончилась, — ответила она.
Клара вздохнула, зайдя в комнату, и села рядом с дочерью.
— Ты не можешь продолжать так жить, Лорен. Тебе не станет лучше, если ты будешь скрываться от мира.
— Перестань, пожалуйста! — сказала Лорен. — Перестань притворяться, что понимаешь через что я прохожу, потому что ты ничего не понимаешь. Ты не окружена полной темнотой, а
я окружена. Это
у меня проблемы, а
не у тебя, — сказала Лорен, гладя голову Гейба. — Так что я не хочу выходить на улицу за мороженым, это не вернет моего зрения обратно. Ты и я, мы обе знаем, что этого не произойдет, как ни старайся. Доктор сказал, что есть 15% шанс, что мое зрение полностью вернется. Это довольно маленький шанс, так зачем желать чего-то настолько невозможного?
Клара посмотрела на свою дочь с сочувствием, положив свою руку на плечо Лорен, и та сразу же убрала ее.
— Я… мне жаль, что я не на твоем месте, Лорен. Ты знаешь, я ненавижу видеть тебя такой, мы все. Вот почему мы должны пытаться, независимо от того, насколько малы шансы вернуть твое зрение. Мы должны пытаться. Это 15% шанс, я знаю, но это шанс. Я буду бороться, если будешь бороться ты, хорошо?
Что хуже, чем быть слепой? Это быть родителем слепой девочки. И Лорен знала это, именно поэтому она неохотно делала все, о чем просили ее родители. Потому что им было больно так же, как и ей. Лорен потянулась к теплой руке матери, и Клара мягко улыбнулась, взяв ее за руку.
— Спасибо, — прошептала Клара.
Лорен ничего не сказала и просто сжала ее руку, пока они сидели в комфортной тишине.
— Я думаю, что приму твое предложение насчет мороженого, мам.
