***
Лорен играла на пианино, останавливаясь, чтобы записать слова песни в дневник. Вдруг она услышала, как кто-то зашел в комнату, и улыбнулась. — Привет, Камз, — поздоровалась она, предполагая, что это ее девушка. — Я не Камила, — усмехнулась Дайна, подойдя к ней. — Я видела, как ты зашла сюда, и подумала пойти за тобой, чтобы посмотреть, что здесь делает Лорен Хуреги. Я подумала, что вы с Камилой тут шалите, так как видела, что вы частенько приходите сюда вдвоем, — сказала она, пожав плечами. — Видимо, я ошиблась. Лорен закатила глаза, поправив очки. — Ну, ты уже посмотрела. Теперь можешь идти. — С чего бы мне оставлять мою маленькую Лоло в покое? — сказала она, сжав ее щеку, но Лорен убрала ее руку. — Не называй меня так. Дайна пожала плечами и села рядом с Лорен. — Над чем ты работаешь? — Над кое-чем. — Кое-чем? — Кое-чем. Дайна подняла бровь. — Не хочешь уточнить свое «кое-что»? — хмыкнула она. — Если это не наркотики, то, пожалуйста, познакомь меня с деталями, прежде чем я стану твоим сообщником, — пошутила она. Лорен фыркнула. — Это песня, я пишу песню. — Оу, могу я услышать ее? — спросила Дайна, заинтригованно. Она посмотрела глядя вниз. — Я, эм, я не знаю… это песня для… Камилы… Я еще не дописала её, — призналась она и стала еще краснее. — И я не собиралась показывать ей её, — пробормотала она. — Почему? Я уверена, что ей понравится. Ей бы понравилось что угодно от тебя. Особенно твои трусики. Глаза Лорен расширились, и она неловко кашлянула. Дайна рассмеялась, зная, что смутила ее. — Я шучу типа. Но на 69%, — усмехнулась она своей небольшой умной инсинуации. — Ты просто нечто, Дайна Джейн, — сказала Лорен, покачав головой. Дайна пожала плечами. — Лучше быть нечто, чем такой же, как все. Лорен задумалась на мгновение и прожужжала: — Проницательно. Дайна кивнула. — Так… как насчет песни? — попробовала она еще раз с улыбкой. — Похоже, ты будешь настаивать, пока я не сдамся, так что лучше я сэкономлю время, — сказала Лорен, вздыхая. — Пожалуйста, скажи мне, что ты думаешь. По какой-то причине ты кажешься единственным человеком, которой действительно разбирается в музыке. — Ты только что сказала мне что-то хорошее? — Черт, да, — сказала Лорен, драматично вздохнув. — Подожди, дай мне придумать оскорбление… Дайна игриво толкнула ее, посмеиваясь. — Заткнись и спой эту чертову песню, Хуреги. Лорен мягко улыбнулась, удивив саму себя, когда неуверенно подвинула дневник Дайне. — Слова здесь. Ты можешь ознакомиться или дать мне совет, если хочешь, — застенчиво сказала она. Дайна кивнула, взяв дневник, и посмотрела на текст, ожидая, пока Лорен начнет петь. Девушка расположила свои дрожащие пальцы на клавишах, играя первые ноты. В своей голове Лорен слышала гитару, сопровождающую ее.Чувствую, как мои руки начинают дрожать. Я прихожу в восторг, слыша твой голос.
Ровный голос Лорен заполнил музыкальную комнату. Сначала он был шатким, но эта песня говорила Лорен о многих вещах, поэтому она быстро слилась с ней. Слышала голос Камилы… ее мягкий, хриплый голос… он заставлял Лорен чувствовать блаженство. Она чувствовала мгновенное спокойствие каждый раз, когда Камила разговаривала с ней или пела песню. Голос Камилы заверял Лорен в одном: это было реальным. Она была настоящей. Младшая девушка перевернула мир Лорен с ног на голову, но Лорен не возражала против беспорядка. Потому что она делала ее счастливой. Счастливее, чем она когда-либо была.Мне жаль, но у меня нет выбора, Ты становишься только лучше.
Лорен вспыхнула в улыбке. Камила становилась лучше, когда они проводили больше времени вместе. Чем больше Камила ныряла в ее мир, тем больше Лорен медленно (очень медленно) впускала ее. Все было еще в процессе, но она позволяла Камиле войти в свой мир, медленно, через ее глаза.Может быть, у тебя есть свои причины, Может, ты боишься разочароваться.
Хриплый голос Лорен продолжал петь. Она была на стадии разработки. На самом деле, Лорен была больше похожа на огромный беспорядок. Она так привыкла закрываться от всех и полностью игнорировать все чужие чувства, кроме своих. Но теперь у нее была Камила. Она не хотела ее обидеть. Это последнее, что она хотела сделать. Но старые привычки уходят с трудом. Для нее было трудно внезапно открыть свои стены и выразить себя. Лорен так привыкла держать все внутри, она не могла ничего выпустить наружу.Ты плачешь, когда рядом нет ничего? Тогда, может быть,
Лорен пела, нажимая на клавиши с больше силой.Может, если ты обнимешь меня, детка, Позволишь подойти ближе, Я поведаю тебе тайны, которых не знает никто.
Дайна присоединилась к ней, подпевая с улыбкой на лице, посмотрев на Лорен. Та мягко улыбнулась и кивнула в знак одобрения. Дайна знала, что Лорен не фальсифицировала свои чувства к Камиле. Она думала, что из-за закрытости Лорен у нее не было чувств к другой девушке, которая была полностью увлечена ею. Но Дайна была неправа. Лорен не могла показать этого Камиле, но, Боже, эта девушка любила Камилу. Да, любила. Слова песни были написаны красиво, они показывали чувства, которые Лорен было трудно выразить. Эта песня выражала любовь, которую Лорен чувствовала к Камиле. Дайна сочла ее очень красивым. Лорен не была бесчувственным роботом. У нее были чувства. Правдивые, подлинные чувства.Без преувеличений Я буду в восторге. Твоя улыбка подобна лету, От прикосновений твоей руки захватывает дух.
Лорен могла чувствовать теплые руки Камилы, переплетающиеся с ее постоянно замерзшими пальцами. Они были идеальным сочетанием, они так хорошо друг другу подходили. Она всегда чувствовала мгновенные искры, когда ощущала руку Камилы на своей. Самое замечательно было то, что Камила всегда спрашивала. Она никогда не делала ничего спонтанно, и не потому, что не хотела. Она была внимательна к Лорен, она заботилась о ней. Подобные небольшие действия доказывали это Лорен.Выбери меня, дай мне шанс, И, может быть,
Дайна еще раз присоединилась к Лорен.Может, позволишь обнять тебя, детка, Позволишь подойти поближе, Я поведаю тебе тайны, которых не знает никто. Без преувеличений Я буду в восторге.
Лорен громко допела песню и перестала играть, застенчиво улыбаясь. — Э-это все, что есть… — пробормотала она застенчиво, а ее щеки стали пунцового оттенка. Дайна улыбнулась. — Это было прекрасно, Лорен, — сказала она честно. Другая девушка пожала плечами. — Не думаю, что все было хорошо. — Ну, конечно, это было нехорошо, — издевалась полинезийка, усмехаясь, и Лорен нахмурила брови. — Это было удивительно, — закончила она. — Ты так думаешь? — спросила Лорен, а на ее лице образовалась мягкая улыбка. Дайна кивнула. — Да, это действительно удивительно, — она сделала паузу. — У меня, на самом деле, есть некоторые идеи насчет того, как ты можешь закончить песню, — сказала она, взяв ручку с пианино. — Не возражаешь, если я напишу в твоем дневнике? Лорен покачала головой, и Дайна сразу начала строчить текст, играя ноты и напевая про себя песню. Дайна умела играть на пианино, но не так, как Лорен. Ее научил дедушка на слух. Примерно после двадцати минут тишины, Дайна повернулась к Лорен. — Хорошо, я закончила. Я прочитаю тебе текст, а ты скажешь, что думаешь? Лорен покачала головой. — Нет, пой. Ты написала его, — сказала она ей. — Я буду сопровождать тебя на пианино. — Уверена? — Да, — выпалила Лорен. — Хорошо, это то, что я написала, думая о ваших отношениях с Камилой. Это моя точка зрения. Пожалуйста, выскажи потом свое мнение, — ответила Дайна. Лорен кивнула, и Дайна сказала ей играть более драматично. Лорен сделала так, как ей сказали, и Дайна снова посмотрела на слова песни, прежде чем открыть рот и запеть.И если хочешь, мы разделим жизнь с тобой, Как только тебе понадобится поддержка, я буду рядом, Когда никто не понимает тебя — понимаю я.
Дайна усмехнулась, когда Лорен мягко подыграла на пианино для последней строчки. Лорен играла следующую часть немного мягче, в то время как Дайна пела таким же тихим голосом.Так, может, если обнимешь меня, детка, Позволишь подойти поближе, Я поведаю тебе тайны, которые знает только Бог.
Лорен начала увеличивать темп, а Дайна петь громче.Без преувеличений Я буду в восторге.
Лорен почувствовала холодок от голоса Дайны. Она не могла отрицать, что голос Дайны Джейн Хенсен быть прекрасен.Детка, Позволь мне подойти ближе, Я поведаю тебе все тайны, о которых не знает никто.
Лорен присоединилась, когда Дайна начала петь громче, чем она.Без преувеличений Я буду в восторге. Да, я буду в восторге, Да, я буду в восторге.
Два голоса слились вместе, завершая песню. Обе молчали в течение нескольких секунд, прежде чем Лорен заговорила. — Черт. — Это хорошо или плохо, — спросила Дайна, кусая губы. — Хорошо… прекрасно, — ответила Лорен. — Мне нравится. — Мне тоже, — ответил кто-то. Женщина, довольно маленького роста, которая не выглядела на двадцать первый век, медленно подошла к двум молодым девушкам. — Это было действительно прекрасно, — добавила она. — Мисс Мишель, — обратилась Дайна, чувствуя себя неловко перед свои бывшим учителем хора. — Дайна, — она кивнула ей с улыбкой и затем повернулась к Лорен. — И Лорен Хуреги, верно? Вы довольно печально известны в нашей школе. Я знаю вас по безупречным навыкам на фортепьяно. На самом деле, твоя игра феноменальна. Но я не знала, что ты еще и певица. — Спасибо, — робко пробормотала Лорен. — Вы написали довольно красивую песню, — сказала мисс Мишель, скрестив руки. — Я рассматривала Дайну, как выдающуюся певицу, — пожилая женщина повернулась к Дайне, — но я не знала, что ты еще пишешь песни. На самом деле, это заставляет меня скучать в хоре. Дайна посмотрела вниз. — Я тоже скучаю по нему, — призналась она. — Тогда подумай о возвращении, мы скучаем по тебе, — сказала мисс Мишель, переведя взгляд на Лорен. — Вы тоже должны подумать о присоединении к нам. Если нет, то вы обязательно должны рассмотреть вопрос о присоединение в музыкальный оркестр Джулиарда, — Лорен прислушалась. — Я думаю, у вас бы все получилось. Лорен кивнула, мягко улыбаясь. Дайна прикусила губы и нервно пожала плечами. — Я хочу, но не могу, — ответила она учителю. Мисс Мишель практически преследовала ее с тех пор, как она бросила хор. Дайна была преданным членом группы с первого года обучения. И когда она ушла, женщина была в шоке. Мисс Мишель очень упряма. Она не успокоится, пока Дайна не вернется в хор, не только потому, что та была невероятно талантлива, и что вся группа в ней нуждалась, но также она знала, что Дайна очень любила его. Она любила петь, учительница знала это, поэтому во время выступлений Дайна отдавала всю себя. Точно так же, как и мисс Мишель, когда решила показать свой безупречный голос. Мисс Мишель повернулась к Лорен. — Не возражаете, если я одолжу Дайну на секунду? — спросила она, и Дайна вздохнула, проведя рукой по волосам. Лорен пожала плечами. — Можете делать все, что хотите. Старшая женщина, не колеблясь ни секунды, схватила Дайну за руку и вывела в пустой коридор. Женщина посмотрела на нее снизу вверх, так как была ниже Дайны. — Итак, Дайна… что происходит? Ты бросила хор месяц назад, и я слышала, что ты собираешься бросить еще и танцы. Это ненормально. Ты бы никогда не бросила эти два занятия, — сказала мисс Мишель, посмотрев на девушку обеспокоенным взглядом. — Ты можешь поговорить со мной. Я знаю тебя с первого курса, мне хочется думать, что мы достаточно близки, чтобы считаться даже друзьями, — сказала она, скрестив руки. Дайна посмотрела вниз. — Я не хочу говорить об этом, — пробормотала она. Учительница хора утешительно положила руку на плечо Дайны. — Я не знаю, через что ты проходишь, но бросать вещи, которые тебе нравятся, это не лучший выход из ситуации. Тебе нужно на что-то отвлекаться, когда все выходит из-под контроля. И я знаю, что пение — это одно из тех вещей. Дайна хотела рассказать ей, почему она тогда ушла. Она хотела сказать, что ее жизнь разрушалась. Она хотела сказать, что должна была уйти, потому что нужно было заботиться о своих родных братьях и кузенах, потому что она была самой старшей, и никто другой не мог присматривать за детьми. Особенно за маленькими. Ее мать работала по утрам, а отец работал в ночные смены, поэтому он тоже уставал, чтобы присматривать за детьми в течение долгого времени или отправлять их в школу. Дайна должна была взять на себя обязанности, которые ее родители не хотели возлагать на нее, но у них не было выбора. Они не могли позволить себе няню. Дайна хотела сказать ей, что ее дядя и тетя с трудом обеспечивать более двадцати человек в семье и начали говорить ее родителям, что им стоит как можно скорее найти жилье, потому что тогда они потеряют и свой дом тоже. Счета росли, и им становилось все труднее оплачивать ипотечные кредиты. Она не хотела снова стать бездомной. Она не хотела такой жизни. Было так трудно справиться со всем. Было трудно справиться с жизнью. Дайна ничего из этого так и не сказала ей. — Вы должны дать соло Элли в следующем соревновании. Она очень хорошо берет высокие ноты, вы могли бы дать ей песню из Wicked. Она бы действительно смогла взять ноты Идины Мензел, — Дайна печально улыбнулась, прежде чем пойти назад к Лорен, оставив учителя с еще более заинтересованным взглядом на лице. — Дайна? — спросила Лорен, услышав приближающиеся шаги. Дайна кивнула. — Ага. — Хорошо, — тихо сказала Лорен. — Итак, насчет твоей песни, — продолжила Дайна, желая думать о чем угодно, кроме своих проблем. — Думаю, что ты должна спеть ее Миле. Ей действительно она понравится, — она задумалась на мгновение. — Сколько песен ты написала о ней? — Ну… — Лорен сделала паузу. — Около трех. Считая эту. — Что, если ты запишешь песни, сделаешь микстейп и подаришь его ей? Камиле нравятся микстейпы. Я уверена, что ей понравится, — предложила Дайна. — Думаешь, ей бы понравилось? — Почему нет? — Дайна пожала плечами. — Слушай, я говорю… что Миле нужен какой-нибудь романтический жест. Это, вероятно, самая красивая вещь, которую ты могла бы сделать для нее. Черт, если бы я не была натуралкой, и ты бы сделала мне микстейп песен, которые ты написала обо мне, я бы автоматически женилась на тебе… и трахнула. — Я проигнорирую то, что ты только что сказала, кроме романтического жеста, — сказала Лорен, закатив глаза. — Но я согласна. Не хочу, чтобы она думала, что я не забочусь о ней. Потому что… я забочусь, — пробормотала она. — Я знаю, — согласилась Дайна. — Ты просто очень слабо выражаешь это. — Да, — нахмурилась Лорен. — Она такая милая и удивительная. Она всегда делает все эти вещи для меня, а я просто худшая девушка в мире, — вздохнула она. Дайна любезно улыбнулась. — Ты не плохая девушка, Лорен. Тебе просто нужно немного помочь и объяснить, как любить и дарить любовь в ответ. Каждый человек способен на это. — Даже я? — Даже ты.***
Элли Брук Эрнандес едва нахмурилась. Она редко была хмурой. В основном, Элли была лучиком света, это то, что она показывала миру. Она хотела, чтобы так думали другие. Она должна была показать всем, что была в порядке. Жизнь была прекрасной. Все было в порядке. Если она когда-либо находилось в уязвимом положение, это было обычно рядом с Лорен. Или Шоном. Шон — ее младший брат (он был очень высокий, выше, чем Элли. С другой стороны, каждый будет выше, чем Элли). Он был на год младше нее и пока еще на первом курсе, так как пропустил год в школе. Шон всегда был довольно застенчивым и тихим парнем, так думали она и ее родители. Но Шон был больше, чем просто стеснительным и тихим. Он буквально цепенел, когда должен был взаимодействовать с людьми или что-то сделать в социальной среде. Это пугало его. У него были приступы паники, и только Элли знала, как его успокоить. Но Шон был также довольно собранным и организованным мальчиком. Он все время чувствовал потребность в идеальном расположении вещей. Например, когда расставлял книги на полке, раскладывал одежду по цветам. Он любил считать. Он пересчитывал все, что угодно. Он считал свои шаги, шаги Элли и родителей. Он подсчитывал, сколько времени Элли требовалось, чтобы дойти до своей комнаты. Он считал, сколько раз Элли смеялась и как долго. Он подсчитывал свою еду и коллекцию виниловых пластинок. Подсчет успокаивал его. Он включал выключатель света равно 26 раз, когда входил в комнату, закрывал и открывал дверь 53 раза, чтобы убедиться, что злоумышленники не ворвутся в дом. Шон делал это каждое утро, прежде чем идти в школу, и каждую ночь перед сном. Также он повторял слова, определенные слова. Как правило, он повторял каждые 14 слов три раза, чтобы подсчитать свои слова. Социальное беспокойство и обсессивно-компульсивное расстройство возникали из-за его тревоги. Этот диагноз поставили ему психиатры и терапевты, когда ему было 12 лет. Над ним сильно издевались в обществе, поэтому он пропустил практически целый год школы. Из-за его одноклассников у него были панические атаки. Они не позволяли ему считать. Они не позволяли ему делать свой обычный распорядок дня. И это пугало его. Элли помогала ему. Она слишком его любила. Она считала вместе с ним и поддерживала его. Их родители были заняты работой и зависели от Элли, когда не могли удостовериться, что их сын прошел терапию, принял лекарства и был в порядке. Это было напряженным. Потому что Элли должна была помогать не только Лорен, но и Шону. И никто не думала о помощи ей. Никто не помогал Элли. Она не нуждалась в помощи. Она была в порядке. Ей было не так плохо, как Шону и Лорен. Они нуждались в ней. Она не могла быть эгоисткой. Потому она поддерживала их. Она делала это, пока не стало трудно справляться со своими чувствами. Она держала себя в руках для них. Она потерла виски, почувствовав головную боль. Она пронесла одну или две бутылки в свою комнату… выпив их. Похмелье на утро было не самым лучшим результатом. Она пыталась сфокусироваться на лекции учителя, мистера Крисса. Но, Боже, у нее была такая сильная головная боль… Вдруг учительница постучала и зашла в класс, прервав мистера Крисса посередине лекции. Она учила девятый класс и была такой старой, как будто из 50-х годов. Элли не могла вспомнить ее имя, но знала, что она была одной из учительниц Шона. Шон. Она быстро подняла голову, пока мистер Крисс разговаривал с ней. Элли забеспокоилась, думая, касается это Шона или нет. — Элли? — позвал ее мистер Крисс, и все посмотрели на нее. — Д-да? — заикнулась она. — Миссис Джонсон нужна твоя помощь, — сказал он, кивнув, чтобы она вышла. — Не спиши возвращаться, — он посмотрел на нее понимающим взглядом. Это уже стало рутиной. Элли кивнула, забыв о боли в голове, и собрала вещи, направившись к миссис Джонсон. — Что случилось? — спросила она, стараясь не выглядеть взволнованной. Пожилая женщина вздохнула. — Я только что задала ему простой вопрос, я уверена, что он знал ответ, но он стал очень нервничать и… ну… ты знаешь. Он начал паниковать, и некоторые одноклассники начали смеяться над ним. — Вы должны подготовить его заранее, чтобы спросить во время урока, — сказала Элли, может быть, немного слишком резко, но ей было все равно. — Ему нужно подготовить себя, чтобы он знал, что его ждет. Если этого не сделать, то он будет волноваться. Вы должны были знать это. Женщина посмотрела на Элли и решила опровергнуть ее слова. — Это был просто ответ на вопрос… — Не для него. Это гораздо серьезнее. Для него это не просто ответ на вопрос, ему нужно отодвинуть все страхи и тревоги, чтобы сделать это. Вы понимаете, как это трудно для него? Очень. Это утомительно. Вы не можете давить на него так сильно. Это процесс, который должен происходить пошагово, — сказала Элли. — Вы учитель, как так получается, что я знаю, как уладить ситуацию лучше, чем вы? — фыркнула она. Женщина была ошеломлена, чтобы сказать что-либо еще, поэтому просто пошла в класс вместе с Элли. Элли сразу же ворвалась в класс. Ее взгляд метнулся к брату, который сидел в углу, за своей партой и дрожал. Его шоколадные глаза в страхе бегали по всей комнате. Его губы двигались, пока он считал про себя, поправляя свои волосы. Все в классе смотрели на него, не помогая ему справиться с его панической атакой. Элли было стыдно за каждого человека, кто не помог ее брату. Она подошла к нему и присела рядом. — Привет, голубчик… — прошептала она ему, использовав прозвище, которое она дала ему, когда они были еще маленькими. — Мне нужно, чтобы ты дышал, — сказала она успокаивающе, потирая спину. — Все… смотрят на меня, — сказала он между паническими вздохами. — Я… не мог… справиться. Она… она не предупредила меня, — он постучал пальцами по столу восемь раз. — Предупреждайте меня… предупреждайте меня… предупреждайте меня, — повторял он, его разум не останавливал подсчет даже в разгар панической атаки. — Я знаю, что она не предупредила тебя, — сопереживала Элли. — Она поступила как стерва, поверь мне, я устроила ей взбучку, — она увидела маленькую улыбку на лице Шона и не могла тоже не улыбнуться. — Улыбка, мне нравится ее видеть. Теперь дыши и улыбайся в одно и то же время, хорошо? — сказала она, гладя его спину. — Глубокий вдох. Шон посмотрел на Элли и начал медленно дышать, его дыхание было все еще шатким, но он больше не задыхался. — Вот и все, голубчик, — улыбнулась она. — Как насчет того, чтобы выйти отсюда? — предложила она. — Н-но школа… Я не хочу, чтобы ты пропустила урок… — сказал Шон. Он уже чувствовал себя достаточно плохо, вынуждая Элли уйти с урока, но не хотел, чтобы она пропускала школу каждый раз, когда он не мог с собой справиться. Элли усмехнулась. — Я похожа на того, кого это волнует? К тому же, твое здоровье на первом месте для меня. Не стоит волноваться о школе, когда тебе нехорошо. — Это не справедливо по отношению к тебе, — вздохнул он. — К тебе… тебе, — добавил Шон. — Ты освободил меня от урока, все справедливо, — усмехнулась Элли, и Шон улыбнулся. — Ты смеялась в течение трех секунд, — сказал Шон. — Правда? Ну, я хотела бы смеяться еще больше, — улыбнулась она. — Если ты согласишься уйти, я отведу тебя в музыкальный магазин и куплю тебе четыре виниловые пластинки, — сказала она. Шон улыбнулся еще больше. — Хорошо, — согласился он. — Но что насчет Лорен? — он постучал пальцем еще восемь раз. — Ее девушка поможет ей, — хмыкнула Элли. — Я прослежу, чтобы Мила отвезла ее домой. Теперь, — Элли протянула ему руку, — ты присоединишься к своей сестре или как? Младший брат улыбнулся и взял ее за руку. Она повела его в коридор. Элли даже не осведомила учителей о своих планах, раз они даже не могли адекватно помочь ее брату. Поэтому она даже не стала предупреждать их. После того, как они сели в машину Элли, Шон повернулся к ней. — Икс равен 14, — случайно сказал он ей. — Что? — Элли подняла бровь. — Я знал, я знал… — вздохнул он. — Я знал ответ. Я просто не мог сказать его и сформулировать слова… слова… слова, — повторил он. Элли печально улыбнулась, дважды сжав его руку. — Ты справился, голубчик. Не волнуйся. — Благодаря божьей коровке, — Шон снова улыбнулся, использовав кличку, которую они придумали в детстве. Элли взъерошила его волосы. — Все что угодно для моего голубчика. Все что угодно для них, но не для нее.***
Камила и Нормани вместе сидели на уроке английского. Они должны были обсуждать темы Гордости и Предубеждения, но вместо этого Нормани тайком писала смс Тоби. Камила поднесла свой палец ко рту и фальшиво изобразила рвотный рефлекс, пока наблюдала, как Нормани хихикала, читая под столом смски от Тоби, чтобы не заметил мистер Крисс. Нормани подняла голову и посмотрела на Камилу. — Просто поцелуйтесь и начните встречаться уже, — сказала Камила, пожав плечами, играя с рукавами ее вязаного свитера. — Может быть… — Нормани затихла. — Он тебе не нравится? — спросила Камила, подняв бровь. Нормани выпрямилась и пожала плечами, прикусив нижнюю губу. — Ну… нравится… — Но… — Камила призывала ее продолжить. — Я боюсь, что ничего не получится. — Почему? Нормани вздохнула. — Потому что… я бы не смогла полностью посвятить себя отношениям… если бы они у нас были. У меня есть другие вещи, которые имеют больший приоритет. Не думаю, что ему нужна девушка, которая не в полное мере будет прилагать усилия. — Хорошо, — начала Камила, полностью повернувшись к Нормани. — Я не очень хорошо знаю Тоби. Все, что я знаю, это то, что он тебе нравится, и еще он врач Лорен. Но он делает тебя счастливой, и, возможно, я прочитала смс, которые он послал тебе, когда ты думала, что я не смотрю. Нормани впилась в нее взглядом. — И, — продолжила Камила, — он кажется очень милым. И полным придурком. Но это нормально, потому что ты тоже придурок! — дразнила она, и Нормани закатила глаза. — Но, так или иначе, я пытаюсь сказать, что ты ему нравишься. И он поймет твои приоритеты, пока будет знать, что ты заботишься о нем, как и он о тебе. Не заставляй его думать, что он тебе не нравится, когда это не так. Из-за этого все будет только хуже, — посоветовала Камила. — Я… — начала Нормани, прежде чем решила ничего не говорить и просто кивнула. — Ты права, ты права, — согласилась она. Камила посмотрела на нее. — Мне кажется, ты ищешь любое доказательство тому, что у вас с Тоби ничего не получится… Я права? — сказала она. — Нет! — протестовала Нормани, и Камила подняла бровь. Девушка вздохнула и пробормотала. — Хорошо… может быть. — Почему? — Я… я не хочу причинить боль себе или ему, — сказала она. — У меня… так много чего происходит… и я не хочу причинить себе еще большую боль. Особенно мальчиком. — Ну, что бы у тебя в жизни не происходило, ты всегда можешь поговорить со мной, — предложила Камила с небольшой улыбкой. — Боль — это часть жизни, к сожалению, Мани, ты просто должна знать, как справиться с ней, — сказала она, пожав плечами. — Или ты можешь использовать ''какую разницу''. Но я сомневаюсь, что ты хотела бы так пережить эту ситуацию. Нормани мягко улыбнулась, глядя на свою книгу. Прозвенел звонок, две девушки собрали свои вещи и вместе вышли из класса. — Еще один урок, и мы свободны, — вздохнула Нормани с облегчением. — Я знаю, — ответила Камила. — Элли пришлось уйти из школы, и она сказала мне отвезти Лорен домой, а потом мы посидим у нее, — улыбнулась она. Нормани фальшиво изобразила рвотный рефлекс, делая то, что Камила делала ранее. Камила игриво посмотрела на девушку. — Меня тошнит от вас, ребята. Я серьезно блюю блестками и радугой из-за вас, — дразнила Нормани, когда они подошли к шкафчику Камилы. — Тебе нужно с кем-то встречаться, чтобы понять это. Думаю, ты могла бы даже превратиться в одну из нас, — глаза Камилы вдруг расширились. — Тоби стоит сменить пол, если все дело в этом. Нормани ударила Камилу по руке и фыркнула. — Ты иногда такая идиотка. — Иногда? — Ты права, — согласилась она. — Больше похоже, что все время, — ухмыльнулась Нормани. Камила набрала комбинацию на замке и открыла шкафчик. — Как грубо. — Я должна идти на дополнительный по биологии, напишу позже, — сказала Нормани. — Повеселись с Лорен. И предохраняйся, — подмигнула она. — Прелесть лесбиянок в том, что нам не нужна защита! — воскликнула Камила. Нормани закатила глаза. — Ты ведешь себя так, как будто тебе вообще нужна защита, когда мы знаем, что Лорен буквально замотала скотчем свои ноги. — Ты ведешь себя так, как будто основа отношений для меня — это секс, когда на самом деле это не так, — ответила Камила, смеясь. — Мне нужно на биологию, — хмыкнула Нормани. — Точно, — кивнула Камила, когда Нормани начала уходить. — Устрой свою хромосомную вечеринку, медвежонок Мани! — прокричала она вслед Нормани, и все проходящие мимо студенты странно на нее посмотрели. Камила закрыла свой шкафчик и пошла в класс истории. Ей стало интересно, как все было бы, если бы Лорен не была слепой.***
— Почему у тебя нарисованы звезды? — спросила Камила, когда они лежали на кровати Лорен. Ее голова прислонилась к спинке кровати, в то время как голова Лорен опиралась на бедра Камилы. Младшая девушка играла с темными волосами Лорен. Ее очки были сняты, а глаза Лорен смотрели в потолок, как будто она на самом деле могла видеть звезды, нарисованный на нем. — Мне нравятся звезды, — ответила Лорен. — Я изучала астрономию. Когда была младше, прежде чем… ослепла, — сказала она, слегка нахмурившись. — Мои родители взяли меня, Криса и Тейлор на кемпинг. Это было прекрасно, покинуть город и поехать в какое-нибудь спокойное место, — Лорен немного улыбнулась, прежде чем продолжить. — Мой папа повел меня и Криса в особое место, откуда открывался лучший вид на небо. Мы лежали на зеленой траве, которая испачкала нашу одежду… моя мама так злилась из-за этого. Камила усмехнулась, внимательно слушая, и Лорен немного засмеялась. — Но мы с Крисом слушали, как он рассказывал нам про созвездия. Звезды так ярко светили, — Лорен улыбнулась. — Это было так красиво… прекрасно, — вспоминала она. — Поэтому я попросила папу нарисовать звезды на потолке, чтобы я смотрела на них и могла возвращаться в тот лес, на то место с грязной одеждой, смотря на яркие звезды. Камила печально улыбнулась. — Ты скучаешь по своему зрению? Лорен вздохнула. — Да… но я ничего не могу с этим поделать. Я полагаюсь только на чудеса науки. Мне повезет, если проживу еще лет десять без каких-либо симптомов рака. — Ты не должна так думать. — Как? — Как будто ты собираешься умереть. Потому что это не так, — сказала Камила, и две девушки затихли на некоторое время. — Я хочу научить тебя еще одному понятию. — Я думала, что ты еще не закончила с понятием ''какая разница'', — дразнила Лорен. — Ну, нет, — засмеялась Камила. — Но я думаю, что тебе нужно научиться еще одному понятию. Лорен кивнула. — Хорошо, что это за понятие? — Вера. — О, нет, ты же не собираешься впускать в мою жизнь Иисуса? — простонала Лорен, пряча свое лицо в свитер Камилы. Камила хихикнула. — Нет, дурочка, есть много видов веры. Не обязательно религиозная. Я сама не очень религиозна, так что нет никакого смысла обучать тебя слову Божьему, когда сама в этом не разбираюсь. — Хорошо, тогда о каком виде веры мы говорим? — спросила она, подняв бровь. Камила накручивала пряди волос Лорен на свой палец. — Вера, что есть хорошее в этом мире, и что Вселенная вернет тебе то, что забрала. На самом деле, у меня есть теория. — Ты довольно печально известна своими теориями, но продолжай. Камила высунула язык, желая, чтобы Лорен могла увидеть это. — Ну, — начала она. — Я думаю, что Вселенная дает тебе задание, понимаешь? — она сделала паузу. — Она забирает от тебя что-то, в чем ты отчаянно нуждаешься. Тем не менее, я думаю, что она делает это по причине. Чтобы понять, способна ли ты жить без этого. Думаю, что Вселенная пытается увидеть, что ты будешь делать в такой ситуации. Она хочет понять, как ты будешь справляться. И если это будет проходить в положительном ключе, и с силой веры, то оно вернется к тебе. Но если ты решишь справляться с этим в негативном ключе, думая, что оно никогда не вернется к тебе… то этого и не случится. Лорен молчала, подняв свое лицо от свитера Камилы. — Не думаю, что смогу сделать это, — пробормотала она. — А я думаю, что ты сможешь, — сказала Камила. — Ты сможешь сделать что-нибудь. Лорен улыбнулась, покраснев. — Я хочу кое-что добавить к твоей теории. — Хорошо, — кивнула Камила. — Что? — Думаю… — Лорен замолчала. — Думаю, что Вселенная забрала у меня зрение, но дала кое-что получше взамен, — улыбнулась она. — Тебя. Камила улыбнулась, почувствовав слезы на глазах. — Даже если ко мне никогда не вернется мое зрение, Вселенная компенсировала мне это тобой, — она сделала паузу. — Я знаю, что не показываю этого, но я на самом деле забочусь о тебе, Камила. Ты очень важна для меня. И я пытаюсь, я пытаюсь быть лучше для тебя. И я буду стараться, пока я существую. Камила наклонилась и прошептала: — Могу я поцеловать тебя? Лорен кинула, и Камила поцеловала ее. Мягкие губы другой девушки заставили Камилу почувствовать покалывание на своих. — Я люблю тебя, — сказала она, и глаза Лорен расширились. — Ты не должна говорить мне того же в ответ. Скажешь тогда, когда это будет от чистого сердца. Потому что сейчас я говорю это от чистого сердца. — Хорошо, — улыбнулась Лорен. В тот момент Камила поняла, что Лорен заботилась, и она не должна была сомневаться в этом. Она заботилась. Но голос в ее голове все еще говорил об обратном, но она пыталась полностью убедить себя в том, что Лорен заботилась. Своим собственным способом, но она все равно заботилась. — Я так рада, что Вселенная дала мне тебя, — прошептала Камила. — Она забрала у тебя что-нибудь? Об этой истории Камиле придется рассказать в другой раз.