***
— Я действительно теперь думаю, что когда ты на концерте Бейонсе, ты автоматически благословлен королевой, — сказала Нормани, рассказывая все детали Дайне о концерте Бейонсе, во время ланча. Это была одна из лучших ночей в ее жизни, особенно потому, что она провела ее с Тоби, который ей действительно нравился. — Она была… волшебной. Честно говоря, мы с тобой должны увидеть ее когда-нибудь. Дайна выдавила улыбку и была счастлива за своего друга, но ее ум был занят другими мыслями. Она должна была забрать двух своих братьев из средней школы, одного из начальной и два других из детсада, чтобы потом отвезти их… ''домой''. Дайна поняла, что дом был непостоянной вещью для некоторых людей. Потому что теперь Дайна и ее семья уже месяц жили в приюте для бездомных. Ее тетя и дядя сказали, что больше не могли оставаться, поэтому они собрали свои вещи и жили теперь в спальной комнате, которая как-то должна была вмещать восемь человек. Она отвечала за своих братьев и должна была быть уверена, что они были в порядке, пока ее родители работали, пытаясь накопить столько денег, сколько могли, чтобы снять небольшую квартиру. Но пока безуспешно. Вообще безуспешно. Все становилось тяжелее для Дайны, всего становилось слишком много, она чувствовала, что скоро взорвется от всего. Дайна предпочла бы взорваться. Это означало бы конец, и Дайна чувствовала, что этот конец был бы отличным. — …и когда она пела песню ''XO’’, Дайна, это было удивительно! — Нормами продолжала восхищаться. — Тоби обнимал меня все время, после того, как он, наконец, набрался мужества, попросить меня о разрешении. Он все такой же застенчивый и неловкий, но мне это нравится. Он просто… удивительный. Дайна вышла из своих мыслей и кивнула, заставив себя улыбнуться. — Это так здорово. Я очень рада, что ты нашла Тоби, — сказала она. Нормани усмехнулась. — Спасибо, — сказала она, сделав паузу. — Что насчет тебя, Дайна Джейн? — усмехнулась темнокожая девушка. — Есть какой-нибудь потенциальный любовник? Дайна усмехнулась, покачав головой. — У меня другие дела, у меня нет времени на парня. — Надо же, — дразнила Нормани. — Обычно ты спрашивала, если ли у Тоби какие-нибудь милые друзья, которые тоже работают докторами. — Они не готовы к Дайне Джейн, — пошутила Дайна. — Я тоже так думаю, — ответила Нормани, наслаждаясь стёбом, которого у них уже давно не было. — Это все потому, что мой статус эквивалентен Бейонсе, — сказала Дайна, откинув волосы. — Мне не нужен концерт, чтобы подтвердить это, — ухмыльнулась она. — Ты такой придурок, Дайна. — Это Бейонсе. — Да, но Бейонсе предоставляет это сексуально… а ты просто глупо выглядишь, — пошутила Нормани. — Глупо… сексуальная. — Конечно, не сходи с ума, дорогая, — ухмыльнулась Нормани. Дайна скрестила глаза, прежде чем засмеяться. — Кто сказал, что я нормальная? Я дружу с тобой. — Мы друзья? — Дайна толкнула Нормани, которая задумалась, потерев руку. — Я пошутила, черт! Телефон Нормани зазвонил, и она начала доставать его из рюкзака. — Это Тоби? — дразнила Дайна. Нормани почувствовала, как ее сердце остановилось. Это был ее отец. Он никогда ей не звонил, только если это было очень важно. — Н-нет… это мой папа, — запнулась она, прежде чем встать. — Я-я-я должна ответить… — пробормотала Нормани, прежде чем уйти, чтобы ответить на звонок. Дайна посмотрела на нее волнующимся взглядом, думая, что происходит. Она спросит ее об этом позже, когда будет возможность. Дайна неловко сидела, глядя в свой телефон, делая вид, что она что-то делает, чтобы не выглядеть полной одиночкой. Внезапно кто-то коснулся ее плеча, и она повернулась, снова увидев мисс Мишель. Эта женщина не оставит ее в покое, как бы Дайна ни старалась. Часть ее ценила это. Потому что это давало чувство, что кто-то заботится о ней. — Пойдем в мой офис? Я хочу поговорить с тобой, Дайна Джейн, — сказала мисс Мишель, мягко улыбнувшись и поправив свою юбку. Дайна посмотрела на нее, прежде чем нерешительно кивнуть. Затем она последовала за мисс Мишель. Это лучше, чем сидеть одной остальную часть ланча. После тихой дороги до офиса мисс Мишель, учительница указала Дайне сесть на стул рядом с ней. Дайна села, нервно жуя губы. — Итак, ко мне подходила Элли и сказала, что она бросила хор. Ты дружишь с ней, как думаешь, есть ли конкретная причина, почему она сделала это? Дайна пожала плечами. — Я не знаю, — сказала она, подняв бровь. — Вы говорите со мной, потому что хотите, чтобы я вернулась? Потому что я не могу… — Я не ради этого с тобой разговариваю. Я приму то, что ты и Элли не хотите вернуться, — перебила мисс Мишель, бросив взволнованный взгляд. — Однако я забочусь о вашем благополучии. Я пыталась поговорить с Элли, но она не хочет двигаться с места. И теперь я собираюсь попробовать последний раз, Дайна Джейн… — сказала она серьезно. — Что происходит? — она казалась искренне беспокоившейся о Дайне. — Я не смогу достаточно сделать, если ты ничего мне не скажешь. Я забочусь о тебе, Дайна, и если что-то происходит, ты можешь рассказать мне, — сказала мисс Мишель, мягко улыбнувшись. Дайна сглотнула, подавив слезы. — Что бы ни происходило, ты имеешь право выговориться. Потому что в этом кабинете только я и ты, и я не собираюсь судить тебя за то, что ты скажешь, — сказала мисс Мишель, сжав руку девушки. Затем Дайна все рассказала. Все, что хранила в себе в течение последних нескольких месяцев. Каждое подавленное чувство, каждую фальшивую улыбку, все… она просто выпустила все и показала более уязвимую часть себя. Мисс Мишель обняла рыдающую девушку, потирая ее спину и шепча утешительные слова. Дайна плакала больше, чем когда-либо в своей жизни. Ее карандаш для глаз и тушь растеклись по щекам. Она вцепилась в учительницу хора так, как будто та была ключом к спасению. Может быть, так и было. Дайна вытерла слезы, всхлипывая. — Я… — она закрыла глаза, глядя вниз. — Я… бездомная, — призналась она, посмотрев на мисс Мишель, которая кивнула ей, чтобы та продолжала. — Мой отец потерял работу пару месяцев назад, и мы оставались в доме одного из членов нашей семьи, но они выгнали нас месяц назад. Я живу в приюте для бездомных со своими родителями и младшими братьями и сестрами, — сказала она, поджав губы. — Я ухаживаю за ними, пока мои родители работают. Вот почему я не могла быть в хоре, я должна была взять на себя ответственность вместо своих родителей, — на ее глазах снова навернулись слезы. — Это просто… так трудно, — ее голос дрогнул. — Я ребенок… а сейчас я не могу быть ребенком… это не… это нечестно! — сказала она, ударив кулаками по бедрам. — Почему я не могу быть как все, беспокоиться о школе и мальчиках… А не о том, поедят ли мои братья и сестры сегодня? Или смогу ли я забрать их из школы вовремя? Или… возможно, у меня никогда не будет своей собственной кровати и комнаты снова? Почему я не могу легко иметь это все? — Дайна снова начала плакать. Мисс Мишель сочувственно посмотрела на Дайну. — Жизнь… жизнь сама по себе никогда не бывает легкой, — сказала учительница, вытирая слезы с лица младшей девушки. — Подумай об этом как… как о дожде. — Дайана посмотрела на нее с недоумением, и учительница засмеялась. — Это хорошая аналогия, я клянусь, — заверила она, прежде чем продолжить. — Что происходит, когда идет дождь? Дайна посмотрела на нее, смущенно, прежде чем медленно заговорить. — Все… мокрое… Мисс Мишель кивнула и улыбнулась. — Да, и разве все хорошо, когда идет дождь? Везде туман и влажно, твой макияж и волосы испорчены. Не говоря уже о возможности того, что ты можешь заболеть. Это плохо, не так ли? Дайна пожала плечами, кивнув. — Наверное… — пробормотала она. Мисс Мишель мягко улыбнулась. — Но хочешь знать прекрасную вещь о дожде? — Дайна посмотрела на нее с ожиданием. — Появится солнце, все высохнет, и внезапно все станет снова красивым. Как будто ничего и не было. Как будто пару минут назад не было мокро и ужасно, — сказала учительница, вытерев с лица Дайны слезу. — Проблемы, с которыми мы сталкиваемся в жизни, они как дождь. Это ужасно, неожиданно, темно… но появится солнце, и все станет лучше. Это займет время, чтобы всему высохнуть и снова стать красивым. Поэтому просто подожди солнца, хорошо? — она снова обняла девушку. — И пока солнце возвращается, у тебя есть я, кто может побыть временным солнцем. Дайна мягко улыбнулась, крепко обняв ее. — Как вы собираетесь быть моим временным солнцем? — Неважно, что тебе нужно, Дайна Джейн, я помогу во всем. Будь то деньги или помощь с твоими братьями и сестрами, чтобы ты могла сделать свою домашнюю работу или провести время с друзьями… я всегда буду помогать. Потому что, как я уже говорила, ты для меня больше, чем просто студент, Дайна Джейн… ты мне как младшая сестра… да, я не сравниваю тебя, как со своей дочерью. Я еще молода! — усмехнулась она, и Дайна присоединилась к ней. — Я всегда с тобой. В тот момент Дайна почувствовал проблески солнца. И все стало лучше. Ничто не было совершенным, но ничего и не было испорчено.***
— Я знаю, что ты здесь, потому что тебя попросила Камила, — сказала Ариана, обращаясь к Лорен, которая неаккуратно записывала слова на бумагу и играла на пианино. — Ты не ошибаешься, — сказала Лорен, поправив очки. — Я бы предпочла провести время со своей девушкой, но нет, она в другой комнате, пока мы с тобой здесь. Но я сделала бы все для Камилы, даже помогла бы людям, которые мне не нравятся, написать песни. Ариана поджала губы и кивнула. — Да, конечно, — она сделала паузу. — Просто… просто знай, что я не гонюсь за ней, хорошо? Я не собираюсь подкатывать к ней, я просто хочу дружить. — Но ты хотела бы чего-то больше, не так ли? — сказала Лорен сквозь зубы, сжимая ручку в руках. — Ты не права, — сказала Ариана. — Но она твоя девушка, и я уважаю это. Ты мне тоже особо не нравишься, Лорен, но единственное, что нас связывает, это Камила, нравится нам это или нет. Поэтому мы могли бы хотя бы попытаться быть вежливыми друг к другу, хорошо? Лорен проворчала что-то себе под нос, прежде чем кивнуть. — Хорошо, какая разница, — усмехнулась она. — Для записи: мне жаль, что я назвала тебя ироничным куском дерьма. Ариана подняла бровь. — Ты никогда не называла меня так. — О, я знаю. Я просто всегда думала, что твоя фамилия иронична, потому что Камила говорит мне, что ты очень маленькая, а твоя фамилия — Гранде. Я ненавижу иронию, и я ненавидела тебя поэтому… Ариана фыркнула. — Хейли бы ты понравилась, клянусь… — Кто такая Хейли? — спросила Лорен. Глаза Арианы расширились. — Камила никогда не рассказывала тебе о Хейли? Лорен подняла бровь, медленно качая головой. — Нет… Ариана выругалась себе под нос. — Я не должна тебе ничего говорить… спроси ее об этом позже. Нет… спроси в другой раз. — Она важна для Камилы? — спросила Лорен. — Да, — кивнула Ариана. — И это все, что я тебе скажу. Пусть она расскажет тебе, когда захочет. Это щекотливая тема. Лорен приняла ее ответ. — Хорошо… давай продолжим с этой песней, — сказала она, когда они закончили писать четвертую песню с тех пор, как Лорен приехала к ней. Они продолжали работать, у них хорошо получалось. Лорен внезапно положила ручку и заговорила. — Можем ли мы поговорить? Мне надо кое о чем поговорить с тобой, теперь я знаю, что ты не ироничный кусок дерьма. Ариана усмехнулась, кивая. — Конечно, что такое? — У меня рак. — Я знаю это… — Ариана замолчала, подняв бровь. Лорен кивнула. — Я знаю. — Тогда почему ты… — Существует высокий шанс, что не будет состояния ремиссии, — сказала Лорен, сделав паузу. — И есть высокий шанс, что вместо этого я умру. — Но химио… — Ариана запнулась. — Разве они не распознали рак вовремя? — Он распространяется и на другие части тела, — сказала Лорен. — И не говори Камиле, потому что я еще не говорила с ней об этом… но… я думаю остановить химиотерапию. Глаза Арианы расширились. — Почему? — В чем толк? Я умираю. И шанс на ремиссию составляет… — Но это шанс, — перебила Ариана. — Слушай, я не буду диктовать свое мнение, но… ты действительно хочешь умереть слепой? Разве ты не хочешь покинуть мир, зная, что увидела каждый возможный дюйм? Разве это не лучший способ уйти? И подумай о своих друзьях… семье… Камиле. Нет ничего плохого в том, чтобы быть эгоистичной и думать о себе, но они на том же корабле, что и ты. И они готовы поддержать тебя. — Я просто… — вздохнула Лорен. — Я так устала… — Все устали, Лорен, но никто не хочет идти спать. — Если бы у меня был выбор… — В том и дело, ты делаешь выбор. Ты можешь пытаться умереть или можешь просто умереть. Или ты можешь жить. Я знаю, что это трудно, но воспользуйся шансом, Лорен. Никогда не знаешь, что может произойти, — сказала Ариана. Лорен сжала челюсть. — Ты не знаешь моей жизни, и ты не знаешь, через какое дерьмо я прошла. И я покончила с этим! Я не хочу больше химиотерапию, я не хочу быть слепой, я хочу, чтобы все было просто… но это не так, и я ненавижу это, потому что я не могу больше этого делать! Так что не говори мне мотивационную фигню о том, чтобы не сдаваться, знаешь почему? Я очень сильно стараюсь с пяти лет, и что теперь? Я слепая, злая, у меня рак и… — Лорен застонала разочарованно, ударив кулаками по клавишам пианино. Ариана посмотрела на Лорен, прикусив губу, думая, что сказать дальше. — Ты права… я не знаю твоей жизни… Я могу показаться эгоистичной и бесчувственной, но мне все равно, — Ариана пожала плечами. — Камила потеряла кое-кого, Лорен, и если бы она потеряла еще кого-нибудь, кто захотел бы оставить жизнь по своей воле, это бы убило ее, — она сделала паузу. — Но я понимаю, Лорен, я разговорила с Камилой об этом раньше… я знаю, что это отстой для тебя. Но я видела Камилу с тобой, и… она не может потерять тебя. Я знаю, что будет легче умереть… но она действительно нуждается в тебе, Лорен. Ты можешь думать, что Камила единственная, кто помогает… но ты не имеешь ни малейшего понятия о том, насколько ты помогаешь ей. Она не может потерять тебя тоже, Лорен. Поэтому просто… просто, пожалуйста, верь в чудеса. Они существуют. И они могут случиться с тобой. Лорен начала задумываться, кого Камила потеряла, и как мало она знала о своей девушке. — Я… я никогда не думала об это… — Теперь ты знаешь, поэтому должна попробовать. Я знаю, что умирать легче, потому что жить трудно, когда твоя жизнь полна дерьма… но Камила нуждается в тебе. Она так сильно нуждается в тебе, больше, чем ты думаешь. Поговори с ней, ты никогда не знаешь, что может случиться. Лорен кивнула. — Хорошо, — сказала она, сделав паузу. — Я хочу, чтобы ты кое-что пообещала мне, Ариана. — Хорошо, что? — сказала она, кивнув. — Если я умру… независимо от того, будет химиотерапия или нет… я хочу, чтобы ты присматривала за Камилой ради меня, хорошо? Платонически или… романтически… — вздохнула она. — Просто… позаботься о ней для меня. Ариана мягко улыбнулась. — Хорошо. — Спасибо. В другой комнате Камила смотрела видео Хейли на своем ноутбуке. Она мучила себя и знала об том. Но Камила хотела отчаянно цепляться за прошлое, она хотела, чтобы оно все еще существовало в настоящем. Она хотела удержать Хейли чуть-чуть подольше, потому что до сих пор не приняла тот факт, что та ушла навсегда. Камила смотрела видео с улыбкой. — Ты идиот, — хихикнула маленькая Камила в видео, после чего они с Хейли начали игриво ссориться и смеяться. — Говорит идиот, — ответила Хейли, взяв камеру и начав снимать только Камилу. Камила посмотрела на нее и бросила смятый листок в камеру. — Я побью тебя своей гитарой, Стайнфелд, — угрожала она. — Твои руки, как лапша, ты не сделаешь этого дерьма, Кабейо, — засмеялась Хейли. — Теперь скажи на камеру, как ты любишь меня. Камила закатила глаза, перед тем как посмотреть в камеру с улыбкой. — Я так сильно люблю этого придурка. Она мой лучший друг, и это будет продолжаться до тех пор, пока мы не окажемся в домах престарелых в наших инвалидных колясках, — сказала Камила, смеясь. Камила, смотрящая это видео, нахмурилась, сморгнув слезы. Этого не случится. — Ты сделала это, лузер, — улыбнулась Хейли, прежде чем снова настроила камеру и села на кровать рядом с Камилой, щипая ее за щечки. Камила сопротивлялась, смеясь и пытаясь убрать руку Хейли с лица. — Как эта песня называлась? — спросила маленькая Камила, настраивая гитару. — Камила тупица, — ответила Хейли с самодовольной улыбкой. Камила ударила ее по руке. — Очень смешно, тебе понадобилось сто лет, чтобы придумать это? — На самом деле, пять секунд. — Ха, — Камила закатила глаза. — Песня называется ''That’s What’s Up'' в исполнении Edward Sharpe and the Magnetic Zeros. — Чертовки длинное название для группы… — смеялась Камила. — Но я знаю эту песню, тебе повезло. — О, очень! — воскликнула Хейли и потянула Камилу в объятия. — Ты, говнюк! Я не могу дышать! — воскликнула Камила, смеясь. — Я люблю тебя, — искренне сказала Хейли с улыбкой. Камила улыбнулась. — Я тоже люблю тебя, Хэзи. — Готова? — спросила Хейли с улыбкой. — Я думаю, лучше спросить… готова ли ТЫ? — ответила Камила с самодовольной улыбкой. — Просто начни играть песню, лузер, — фыркнула Хейли. Камила рассмеялась, начав играть мелодию на гитаре, и обе девочки закачали головами в такт. — Кто начинает? — засмеялась Хейли. — Я не знаю… вместе? — предложила Камила. Хейли пожала плечами. — К черту.Я буду церковью, а ты — шпилем. Ты будешь Королем, а я — народом. Пока во моей голове был беспорядок, я думала, что ты оставишь меня. Несмотря на то, что я была такой развалиной, я думала, что ты будешь относиться ко мне не по-доброму. Но ты помогла мне передумать, Я буду солнце, а ты — лучами, Ты будешь часами, а я — временем, Пока во моей голове был беспорядок, я думала, что ты оставила меня. Пока я чувствовала себя такой расстроенной, я думала, что солнце никогда не засияет.
Хейли пела вместе с Камилой, и ее улыбка пошатнулась от этой лирики. Камила, смотрящая видео, грустно улыбнулась, когда заметила изменения в своей подруге. Если бы только она заметила их тогда…Я нашла вечность, Эй, привет, любовь. Мы всегда были лучшими друзьями, дорогая. Вот в чем дело. Всегда, Несмотря ни на что.
Камила спела с дрянной усмешкой, посмотрев на Хейли, а затем начала смеяться.У тебя есть моя любовь, дорогая. Так в чем дело, У тебя есть моя любовь, дорогая, Несмотря ни на что. Ты будешь книгой, а я — переплетением, Ты будешь словами, а я — рифмами. Пока я разваливалась, я думала, что схожу с ума, Пока во моей голове был беспорядок, я думала, что солнце никогда не засияет. Ты будешь птицей, а я — пером, Мы навсегда будем лучшими друзьями.
Во время песни Хейли с улыбкой обняла девушку.Пока во моей голове был беспорядок, я думала, что ты оставишь меня. Несмотря на то, что я была такой развалиной, я думала, что ты будешь относиться ко мне не по доброму. Но затем я нашла Вечность! У тебя всегда есть моя любовь, дорогая, В любой день, Всегда. Пошли со мной.
Камила пропела строчку, скорчив забавную рожицу Хейли.У тебя есть моя любовь, дорогая, В любой день, У тебя есть моя любовь, дорогая, В любой день, Всегда.
Камила начла играть медленнее, и обе девушки усмехнулись. — Да… — пропела Хейли с усмешкой. Камила прибавила темп, а Хейли хлопала в ритм.Любовь — укрытие, Любовь — причина. Любовь продолжается вечность, Да, любовь поведет нас всех, Любовь! Это наша честь. Любовь! Это наше все. Любовь будет длиться вечность, Да, любовь — это наш дом.
Хейли сделала пальцами сердечко для Камилы, и та в это время ахнула.О, Так вот в чем дело! О, Так вот в чем дело! Да, вот в чем дело!
Девочки закончили песню, и Камила решила под конец брякнуть на гитаре и сделать непроницаемое лицо. Хейли с Камилой засмеялись. — Это было так здорово! — воскликнула Камила. — Это начало нашей карьеры. Хейли рассмеялась. — Может быть, твоей, Камила, — сказала она с оттенком печали и подошла к камере, чтобы выключить ее. Камила, смотрящая вдело, почувствовала слезы на своих щеках и быстро вытерла их. Хейли обещала ей вечность, но дала только 11 лет. Если тогда Камила не чувствовала себя виноватой, то сейчас все по-другому.***
— Где она? Мне нужно увидеть ее! — воскликнула Нормани на медсестру. В ее глазах была паника. — Мне нужно увидеть свою мать, пожалуйста! Появилась доктор Ривер, схватив девушку, и повела в свой кабинет. — Во-первых, тебе нужно расслабиться, прежде чем ты увидишь кое-кого. Хорошо? Дыши, она все еще с тобой, Нормани, — сказала доктор Ривер. Нормани сделала глубокий вдох, закрыв лицо руками. — Что происходит? Мой папа позвонил и сказал, что что-то не так и мне нужно знать… — Что я сказала? — перебила доктор Ривер, положив руку на плечо девушки. — Мне нужно, чтобы ты дышала и расслабилась, Нормани. — Как я могу расслабиться, когда с моей мамой что-то не так, и вы не говорите мне? — воскликнула Нормани. Доктор Ривер посмотрела на нее. — Расслабься, — сказала она. — Когда ты успокоишься, я все объясню. Потому что я ничего не скажу, пока ты в таком состоянии. Нормани закрыла глаза, пытаясь перевести дыхание, и расслабилась. — Что с ней? — сказала она шепотом. — Сядь. Нормани нерешительно села и посмотрела на доктора. — Что не так с ней? — снова спросила она. Доктор Ривер подошла к столу и скрестила руки. — Сейчас я скажу… — вздохнула она. — Лечение не работает так, как мы ожидали. Я начала рассматривать другие методы лечения, но твоя мама сказала, что не хочет больше никаких процедур. Она сдалась, Нормани. Она вернется домой в пятницу и будет там до тех пор пока… пока не умрет. У нее осталось около месяца. Мир Нормани рухнул. Ее мать больше не хотела лечения. Она умрет. У нее больше не будет матери. Ее глаза начали слезиться и она посмотрела на доктора Ривер. — Она хочет умереть? — ее голос дрогнул. — Нет, она хочет пожить, прежде чем умереть. И она не живет здесь, находясь в больнице. Ты должна понять… — Как она может быть такой эгоисткой? — прервала Нормани. — Она нужна мне! Мне нужна моя мать! Я не могу до конца своей жизни приходить на ее могилу! Мне нужна моя мама! Я хочу свою мать! — сердито сказала она, когда слезы потекли по ее лицу. Доктор Ривер посмотрела на девушку с сочувствием. — Нормани… она всегда будет твоей мамой. Этого не изменить. Она всегда будет твоей мамой… но она не может больше, Нормани, это слишком для нее. У нее будет достаточно времени провести с тобой, прежде чем она умрет. Это лучше, чем провести это время в больничной койке. Она не боится смерти, а ты не должна бояться отпустить ее. — Я пыталась найти методы лечения, почему они не работают? Может быть, я могу… — Нормани начала перебирать в своем уме все процедуры, но доктор Ривер снова положила руки на ее плечи. — Перестань. Перестань винить себя и перестань искать альтернативные варианты, которых не существует. Она умирает, и ты должна признать это. Ты не обязана искать лекарство, это моя работа. Твоя работа сейчас — это быть ребенком, Нормани. Признаю, я впечатлена, насколько ты умна. У тебя будет многообещающая карьера в области медицины. Но это позже. Сейчас тебе 17. Тебе 17 лет, и ты все еще ребенок. Ты так сильно пыталась повзрослеть, но ты делала это не для себя. Дорожи этим возрастом и лелей оставшееся время со своей матерью. Потому что она не передумает, мне очень жаль. Нормани вытерла слезы. Она все еще злилась на себя, что ее старания не помогли матери, но доктор Ривер была права. — Могу я увидеть ее? Доктор Ривер кивнула. — Она в той же палате, что и всегда, — сказала она, сделав паузу, прежде чем записать свой номер телефона на листке бумаги. — Если что-нибудь понадобится, позвони или напиши мне. Ты хороший человек, — она мягко улыбнулась и обняла ее. — Будь сильной. Нормани кивнула, засунув бумажку в карман. Она подошла к стойке регистрации, где был Тоби. Он поднял голову и увидел свою девушку в слезах, затем он быстро встал и обнял ее. — Привет, что происходит? Ты в порядке? — спросил Тоби. Нормани зарыдала у него на груди, и Тоби сильнее обнял ее. — Эй… все хорошо. Что бы ни случилось, все в порядке, потому что я здесь. Что случилось? После того, как рыдания Нормани утихли, она посмотрела на него. — Я всегда нахожусь здесь, потому что моя мать здесь. Она… у нее рак груди, и она прекращает лечение, — ее глаза снова заслезились. — У нее есть месяц, — ее голос дрогнул, и она снова заплакала. — Почему это происходит? Почему? Почему она, Тоби? Она не заслужила всего этого! — Мне жаль, но она все еще здесь, Нормани. Она все еще здесь. Поэтому независимо от того, сколько времени у нее осталось. Береги это время. Время не страшно, ты знаешь. Во времени есть кое-что прекрасное, — сказал он с мягкой улыбкой. — Время заживляет раны. Счастье становится ближе благодаря ему. Потому что все это… безумие? Да, безумие, — усмехнулся он. — Все это безумие невечно. Все это временно. Вот почему время такая красивая вещь. Потому что оно движется ближе туда, где ты хочешь быть. Так что не бойся времени, потому что твоя мама будет в порядке, и ты тоже. Нормани прижала свои губы к губам Тоби и выдохнула, отстранившись. — Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что ты существуешь. Тоби улыбнулся. — Спасибо, что дала существовать мне с тобой, — прошептал он, поцеловав ее в лоб. — Я хочу, чтобы ты с ней встретился, — сказала Нормани. — Если можешь сейчас… — Хорошо, — улыбнулся Тоби, взяв ее за руку. Нормани улыбнулась и повела его в палату. Когда они зашли, Нормани закусила губу и улыбнулась своей матери. — Мама… познакомься с Тоби. Он мой парень.***
Шон сделал глубокий вдох и зашел в комнату Элли. Он действительно не хотел этого делать, но он любил свою сестру. Но сейчас она была сама не своя. Шон хотел помочь ей, потому что Элли много сделала для него. Он хотел отплатить ей, потому что она заслужила помощи. Оглядев комнату, Шон прикусил губу. С чего бы ему начать? Нервно потерев руки четыре раза, он начала внимательно осматривать вещи Элли. Ящики, шкафы, везде. Затем он аккуратно вернул все, как было. После получасового поиска, Шон вздохнул, ничего не найдя. Но он еще не смотрел под кроватью… Шон залез под кровать и достал коробку, которая казалась подозрительной. Он прикусил губу, медленно открыл ее, и сразу же нахмурился, глаза его начали слезиться. Лорен была права. Пустые бутылки, полупустые и полные. Он вытер слезы и закрыл коробку, положив ее в сторону, и выбежал из комнаты в слезах. Он прибежал в свою комнату и схватил телефон трясущимися руками, набрав номер Лорен. — Л-лорен? — заикался Шон, вытерев слезы с глаз. — Шон? Что случилось? — спросила Лорен. — Ты была права… она… Элли, — его голос пошатнулся. — Она не в порядке, — сказал он, заплакав. Лорен сглотнула, кивнув. — Хорошо, все будет в порядке, Шон. Мы убедимся, что с ней будет все хорошо. Мы поговорим с ее родителям, а потом погорим с ней вместе с ними. Она получит помощь, хорошо? Не волнуйся, Элли не останется такой. Шон кивнул. — Хорошо… почему она стала такой, Лорен? Почему ей плохо? Лорен вздохнула, проведя рукой по волосам. — Иногда… иногда всего становится слишком много. И это произошло с ней. — Это моя вина? — Шон, не смей винить себя, — строго сказала Лорен. — Это не твоя вина. Может быть, это была ее вина.