***
Шон постучал в комнату Элли ровно три раза. Она отказывалась выходить из своей спальни, кроме того времени, когда надо было идти в школу (но, на самом деле, она не ходила туда, она просто проводила время на вечеринках.) Шон хотел свою сестру назад и хотел еще раз попробовать заставить ее понять, что она нуждается в помощи. — Я сплю, — сказала Элли за дверью. — Могу я войти? — спросил Шон. — Пожалуйста? — Я сказала, что сплю, — повторила Элли, ее голос был охрипшим. — Элли… пожалуйста? — Шон потер гитару равно восемь раз. — Я просто хочу показать тебе кое-что… кое-что… кое-что. — Я не хочу. — Пожалуйста, божья коровка? Она молчала в течение нескольких минут, прежде чем Шон услышал, как Элли встала с постели и открыла дверь. На девушке не было макияжа и пижамы. У нее были тяжелые мешки под глазами. Как будто это была вообще не Элли. — Поторопись, — сказала Элли, прежде чем откинуться на кровати, уставившись в стену. Шон кивнул, кусая губы. — Я… я написал песню. И… я хотел спеть ее для… для… для тебя. — Хорошо, делай что угодно, — пробормотала она. Шон взял стул и поставил его перед Элли, кивнув. — Э-эм… она называется… она называется ''A Little Too Much''. Я пел ее… ее… ее только одному человеку, поэтому не обращай внимания, если будет немного… немного…. немного плохо, — пробормотал он нервно. Элли не ответила, но Шон принял это, как ответ, чтобы начать песню. Он сделал глубокий вдох, прежде чем начал перебирать пальцами по струнам гитары, и посмотрел на Элли.Она бы никогда не показала страха, Но одиночество слишком давило на нее.
Элли посмотрела на Шона, удивленная, что он не повторил четырнадцатого слова три раза, как всегда делал.Хотя все говорили о ее силе, Они не знали, что она кое-как держится.
Шон тихо пел, его голос был шатким.Но она знала, что с ней все будет хорошо, Поэтому просто не дала всему этому встать у нее на пути. Иногда на тебя ложится слишком многое, Но ты должна понимать — скоро солнце выйдет из-за туч. Тебе не нужно бояться, ведь все мы одинаковые, И все мы понимаем, что иногда на тебе слишком многое.
Шон пел, смотря в глаза Элли. Девушка медленно сдвинулась, чтобы сесть, и посмотрела на него со слезящимися глазами. Шон тоже смотрел на нее со слезами на глазах, пока пел песню эмоциональным голосом.Она бы всегда твердила себе, что способна на все, Ей не нужна помощь, ведь все и так будет хорошо. Но когда станет плохо, она может потерять свою цель, Так возьми же мою руку и справимся с этим вместе.
Шон кивнул, и слеза покатилась по его лицу.Но она знала, что с ней все будет хорошо, Поэтому просто не дала всему этому встать у нее на пути. Иногда на тебя ложится слишком многое, Но ты должна понимать — скоро солнце выйдет из-за туч. Тебе не нужно бояться, ведь все мы одинаковые, И все мы понимаем, что иногда на тебе слишком многое. Слишком много всего, слишком многое.
Шон зажмурил глаза, пока слезы капали с его глаз. У Элии текли слезы по лицу, она подняла руку ко рту в шоке от такого жеста Шона. Ее больше всего поразило то, что Шон не показывал ни одного своего тика. Он не повторял каждое четырнадцатое слово три раза, он не повторял ничего. Она не видела это уже многие годы. Шон пытался. Тогда почему она не могла?Иногда на тебя ложится слишком многое, Но ты должна понимать — скоро солнце выйдет из-за туч. Тебе не нужно бояться, ведь все мы одинаковые, И все мы понимаем, что иногда на тебе слишком многое.
Изо всех сил Шон пытался сдерживаться от слез, пока Элли уже открыто плакала и вытирала слезы со всего красного и опухшего лица.Иногда на тебя ложится слишком многое, Но ты должна понимать — скоро солнце выйдет из-за туч. Тебе не нужно бояться, ведь все мы одинаковые, И все мы понимаем, что иногда на тебе слишком многое.
Шон закончил петь. Элли быстро подошла к Шону и обняла своего младшего брата, зарыдав у него на плече. — Т-ты написал э-эту песню для м-меня? — спросила Элли между рыданиями. Шон кивнул, плача. — Я написал бы тебе миллиард песен, если бы это означало, что ты будешь в порядке, — он отстранился и посмотрел на Элли. — Пожалуйста, получи… получи… получи помощь. Я-я даже пойду с тобой. Я буду там для тебя… просто… пожалуйста… я хочу видеть, как ты снова улыбаешься. И поешь. И… и… и печешь. И смеешься. Я хочу подсчитывать, сколько времени ты будешь смеяться, я хочу считать, сколько прыжков радости ты сделаешь… сделаешь… сделаешь, когда счастлива. Я хочу считать, сколько раз ты оставишь на моей щеке раздражающих поцелуев. Я хочу считать улыбки на твоем лице. Я хочу снова считать твое счастье… Элли вытерла слезы с лица, когда увидела умоляющий взгляд на лице своего младшего брата. Она глубоко вздохнула и поцеловала его в лоб, крепко обняв. — Начинай считать.***
Камила была в квартире Арианы, смотря видео Хейли, которое выливало своих демонов на нее. Ее глаза наполнились слезами, когда внезапно ее ноутбук закрыли, а наушники выдернули. — Что за… — Камила посмотрела вверх и увидела Ариану, которая убирала ее ноутбук на журнальный столик. — Что за черт, Ари? — Ты должна прекратить это, Камила. Ты думаешь, что это чертовски здорово? Смотреть видео Хейли, которая мертва уже в течение года? Неужели ты думаешь, что это нормально цепляться за мертвых? Слушай, я понимаю, что она была твоим лучшим другом… — И сейчас есть. Она все еще мой лучший друг, — зарычала Камила. Ариана провела рукой по волосам. — Не говори так… ты звучишь… — Как сумасшедшая? Ну, может быть, — сорвалась Камила, вставая, чтобы взять свой ноутбук, но Ариана встала перед ней. — Отдай мне мой ноутбук! — Я ничего тебе не дам, Камила, — сказала Ариана, скрестив руки. — Я обещала Лорен, что пригляжу за тобой, и я начинаю прямо сейчас. Я забираю флешку у тебя, — сказала она, вынув ее из ноутбука. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? — воскликнула Камила, пытаясь отобрать флешку из рук Арианы. — Отдай обратно! — Камила, перестань! — воскликнула Ариана, оттолкнув подругу в сторону, и затем флешка выпала из ее рук. Камила практически набросилась на флешку, но Ариана, желая сделать так, чтобы она не получила эту флешки, инстинктивно наступила на нее каблуком. Камила услышала хруст и ее дыхание остановилось. Это все, что ей напоминало о Хейли… так она могла помнить ее голос. Помнить смех. Плачь. Ее голос. Ариана и Камила смотрели друг другу в глаза, в квартире стояла полная тишина. Пока Камила не заговорила. — ТЫ СДЕЛАЛА ЭТО НАРОЧНО! — крикнула Камила, посмотрев на Ариану со злыми слезами, текущими из ее глаз, пока подбирала кусочки флешки. — Я смогу исправить тебя, я смогу исправить тебя…. — пробормотала она себе под нос, собрав все кусочки. — Я смогу исправить тебя… Ариана посмотрена на Камилу, и ее сердце замерло при этом виде. Она когда-нибудь видела Камилу такой… такой… разбитой? Никогда. Она бы никогда не связала слово ''разбитая'' с Камила Кабейо вместе… но теперь она соединила их. — Камила, мне так… — Заткнись! — прошипела Камила. — Не разговаривай со мной. Как ты могла это сделать? Как ты могла забрать мои воспоминания? — Это не воспоминания, Камила. Это не то, что ты можешь заставить себя вспомнить. Знаешь, что это? Это прощальное письмо, которое ты все время перечитываешь. Ты должна остановиться… — Я НИЧЕГО НЕ ОСТАНАВЛИВАЮ! — прокричала Камила. — Это все, что у меня осталось от нее… — прошептала она. Ариана покачала головой. — Это ложь. Разве ты полностью забыла все воспоминания, перед тем как она умерла? Прежде чем все произошло? Ты разрушаешь себя, Камила. И самое грустное то, что ты думаешь, что это правильно для тебя. — Я ничего не делаю… — Делаешь. — Нет! — Камила, да… Ариана закричала, когда почувствовала сильный удар по своей щеке. Она приложила руку к щеке и с широко раскрытыми глазами посмотрена на Камилу. Камила почувствовала покалывания в руке из-за сильного удара. Она прерывисто выдохнула, осознав, что только что сделала. Она ударила кого-то. Она никогда раньше не прибегала к насилию. Две девушки смотрели друг на друга, прежде чем Камила заговорила дрожащие голосом. — Мне так жаль… — прошептала она. Ариана сглотнула, нерешительно протянув дрожащую руку Камиле. — Отдай мне кусочки, — прошептала она. И именно тогда Камила заметила, что сжимала острые куски флешки в руке. Камила медленно раскрыла руку и увидела кровь. — Камила, — Камила посмотрел вверх и увидела руку Арианы. — Отдай мне их, пожалуйста. Как Ариана все еще пыталась помочь ей после того, что она сделала? Медленно Камила поместила кровавые куски флешки в маленькую руку Арианы, и та быстро выбросила их в мусорку. — Пойдем в ванную. Я приведу тебя в порядок, — тихо сказала Ариана. Камила шатко выдохнула и последовала за Арианой в ванную. Та достала аптечку и показала Камила поместить руку над раковиной. Она включила воду, и Камила заскулила от внезапной боли в ладони. — Черт. — Прости, — прошептала Ариана, взяв марлю и антибиотик. — Будет жечь. Камила зашипела, когда антибиотик коснулся ее кожи, и подавила желание сжать свою руку, пока тонкие руки Арианы касались ее раны. — Спасибо, — пробормотала Камила, все еще не смотря в глаза Ариане. — Для этого и существуют друзья. Камила закрыла глаза и вздохнула. — Тебе стоит приложить лед, — сказала она, ссылаясь на красную щеку Арианы. — Хорошо, — кивнула Ариана. Настало неловкое молчание, пока они обе стояли в небольшой ванной комнате. Обе девушки были не уверены, что сказать после всего, что произошло. Ариана сглотнула, когда решила заговорить снова, независимо от того, что случилось. Она пообещала Лорен присматривать за Камилой, и она сдержит это обещание. — Ты не можешь держать все дерьмо в себе и ожидать, что до тебя оно не доберется. — Камила подняла голову и посмотрела в глаза Ариане. — Расскажи кому-нибудь. Поговори с Лорен. Ты говоришь ей открыться и быть честной, а сама ничего не рассказываешь ей. Что это за отношения? — спросила Ариана. — Мне жаль, что я наступила на твою флешку, но в тоже время и нет. Ты не можешь так жить, Камила. Ты не можешь продолжать притворяться, что ты в порядке, когда я вижу по твоим глазам, что ты сломлена, — сказала она, сделав паузу. — Ты так долго пытаешься всех исправить… а ты когда-нибудь пыталась исправить себя? Слеза скатилась по лицу Камилы. — Я не сломлена, — ее голос дрогнул. — Это нормально быть не в порядке. Это нормально плакать. Ломаться. Кричать. Чувствовать свои эмоции. Позволь этому вырваться, Камила. Это нормально, — уверила Ариана. Камила зарыдала на груди Арианы, прижавшись к ней, и сказала тоненьким голосом. — Я не в порядке. — Я знаю. — Я буду в порядке? — Да.***
Лорен и ее родители сидели в кабинете врача перед доктором Агрон, которая удрученно смотрела на всех. — Я… я ненавижу говорить это… — начала доктор Агрон. — Но у меня нет хороших новостей. Майк и Клара напряглись, в то время как Лорен сглотнула, схватившись за ручки своего инвалидного кресла. — Что такое? — заговорил Майк, потирая свои руки, когда посмотрел на свою дочь. Доктор Агрон вздохнула и молчала в течение минуты, прежде чем посмотреть на листы бумаги пред собой и сложить их, положив перед Лорен. — Просто скажите все, как есть, — тихо сказала Лорен. — Все нормально, у меня уже есть предчувствие, что не так. Доктор сглотнула, прежде чем кивнуть. — Опухоль полностью исчезла из глаз Лорен. — Это принесло вздох облегчение от Клары и Майка. — Но, на самом деле, это не имеет значения, потому что рак все еще распространяется… и нет лечения, которое могло бы привести ее в состояние ремиссии. Я больше не рекомендую лечение, оно не поможет. Просто… наслаждайся, независимо от того, сколько времени тебе осталось. Майк был первый, кто сломался, начав плакать. У Клары потекли слезы по лицу, но она знала, что это было неизбежно. Она знала, что это случится… но теперь это происходило на самом деле. Теперь это было реально. И эта реальность была ужасающей. — Сколько? — прошептала Лорен, радуясь, что на ней были надеты темные очки, потому что так никто не мог видеть ее глаз, наполняющихся слезами. — Год… может быть, меньше, — грустно ответила доктор Агрон. — Мне очень жаль. — Нет, не извиняйтесь, — Лорен покачала головой. — Спасибо. Доктор Агрон вопросительно посмотрела на нее. — За что? — За то, что дали мне шанс, даже когда было очевидно, что его там не было. Вы пытались спасти мою жизнь, и вы сделали это в некотором роде… просто давая мне веру, что я буду в порядке, — кивнула Лорен. — И я в порядке. Теперь. Я не боюсь… умереть. Я просто боюсь умереть в… темноте. Доктор Агрон почувствовала слезы на глазах и быстро вытерла их, посмотрев на лист бумаги. — На самом деле, когда я узнала, что опухоли исчезли… я решила взять на себя поиск возможных операций, чтобы восстановить твое зрение, — улыбнулась она. — И я нашла одну, которая выглядит очень перспективно, Лорен. Ты можешь провести свои последние дни со зрением. — Вы серьезно? Я смогу снова увидеть? — у Лорен появилась огромная улыбка на лице. Доктор Агрон кивнула. — Похоже на то. Думаю, у тебя есть реальный шанс, — улыбнулась она, когда начала объяснять процесс операции, и когда она будет назначена. Лорен сжимала руку матери с широкой улыбкой на лице. Конечно, она умирала, но, по крайней мере, она смогла бы увидеть мир, прежде чем умрет. Она бы смогла увидеть Камилу.***
Элли сделала глубокий вдох, пока сидела в комнате с незнакомыми людьми, которые говорили о своих чувствах и борьбе. Она делала это для себя. И Шона. Потому что знала, что не сможет больше так жить. Элли почувствовала, как Шон взял ее за руку и сжал равно три раза. Она повернулась к нему, и он ободряюще улыбнулся. Элли улыбнулась в ответ и кивнула. — Спасибо. Шон кивнул. — Все будет в порядке, — прошептал он. — Я знаю, — сказала Элли, повернувшись обратно к человеку, который говорил о своей борьбе с алкоголизмом, и что он уже два года ничего не употреблял. Элли была трезвой только в течение двух дней, и она уже чувствовала, что теряла рассудок. Но это было не так плохо, люди казались дружелюбными, несмотря на то, что большинство из них были старше нее. Она определенно была самой молодой из группы. После того, как мужчина закончил говорить, все похлопали, и женщина, которая управляла всем этим, снова поднялась на сцену с теплой улыбкой. — Спасибо, Грег, приятно слышать, что тебе становится намного лучше. Ты проделал действительно длинный путь, — сказала женщина. Элли в глубине души надеялась, что эта женщина могла бы сказать ей то же самое в будущем. — Теперь, кто хотел бы быть следующим? Помните, что здесь безопасно. Вам нечего бояться. В комнате стало тихо на мгновение, и Элли нервно облизала губы. — Ты должна быть следующей, — прошептал Шон ей на ухо. Ты не должна. Зачем начинать что-то, что ты, рано или поздно, испортишь? Потому что ты неудачник, сказал голос у нее в голове. — Ты можешь сделать это, — сказал Шон. Ты не можешь сделать этого. Ты долго не продержишься трезвой, потому что ты слабая. — Ты сильная… сильная… сильная, Элли. Я знаю это. Не позволяй никому переубедить тебя в этом. Это храбрый шаг, который ты сейчас делаешь. — Я сильная, — повторила Элли про себя, оттолкнув плохие мысли. Шон улыбнулся и кивнул. — Ты сильная, — подтвердил он. Элли кивнула с улыбкой и подняла руку. — Могу я? — сказала она застенчиво. Женщина посмотрела на Элли и кивнула с яркой улыбкой. — Конечно, можно! Давайте… расскажите нам свою историю. Элли встала и подошла к сцене, а женщина вернулась на свое место в первом ряду. Элли посмотрела на группу людей и увидела, как ей помахал Шон, подняв большой палец вверх. Элли улыбнулась, прежде чем прочистить горло. — Эм, привет, — начала она нервно. — Меня зовут Элли. — Несколько человек поздоровались с ней с улыбками на лицах, и Элли не могла не чувствовать себя тронутой от этих жестов. Она сделала глубокий вдох, убрав прядь волос с лица. — И… я… я — алкоголик. Что очевидно. Вот почему… вот почему я здесь, — усмехнулась она. — Я начала пить около полутора лет назад. Это началось после плохого дня. Понимаете, моя лучшая подруга… Лорен, — она потерла руку, упоминания о ней. — Она слепая. У нее был рак в глазах, и он забрал у нее зрение. Поэтому она не может видеть… она мне как сестра. Я очень сильно люблю ее. Но она изменилась. Она стала сердитой… отдалилась… стала холодной. И это больно, что она оттолкнула меня. Но в тот день, в частности, она сказала что-то очень грубое, и это причинило огромную боль. Потом мой друг пригласил меня на вечеринку, и это был первый раз, когда я напилась. И после этого я продолжала делать это… Элли сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить, отталкивая в своей голове плохие мысли. — Мой брат Шон… у него были некоторые проблемы, когда он был ребенком, — Элли посмотрела на Шона, и тот одобрительно кивнул. — У него обсессивно-компульсивное расстройство, социофобия и депрессия. Мои родители сказали быть хорошей сестрой. Быть счастливой и сильной девушкой, которой я всегда и была. Было… было так много давления с обеих сторон. Я должна была ухаживать за Лорен и Шоном, не заботившись о себе. Я привыкла к онемению чувств от алкоголя. Я просто перестала чувствовать. Элли почувствовала, как ее голос начал ломаться, и как слеза скатилась по ее щеке, которую она сразу же вытерла. — Все ухудшилось в этом году. Лорен… она встретила кое-кого. И это девушка великолепна. Она была удивительной поддержкой для нее. Но меня разозлило то, как Лорен позволила Камиле — своей девушке — помочь себе. Она всегда отказывалась от моей помощи. Это заставило меня чувствовать себя бесполезной. Нежеланной. Тратой пространства. Поэтому я пила все больше. Чтобы не чувствовать себя нежеланной. И я до сих пор продолжаю делать это. Я все еще себя так чувствую. Никакое количество алкоголя не сможет забрать эту жгучую боль… отвержения. Элли поджала губы, прежде чем снова заговорить. — А еще… есть эти мысли в моей голове. Этот… этот голос, который говорит мне жестокие вещи. И я поняла, что это я. Я говорила себе эти вещи. Я была жестока к себе. Но я больше не могу. Я должна помочь себе, потому что никто другой не сделает этого в полной мере. Элли улыбнулась Шону, и тот улыбнулся ей в ответ, его карие глаза начали наполняться слезами. — Я не могу сейчас быть в порядке, но я полностью уверена, что буду в будущем, — кивнула Элли. — Меня не волнует, сколько времени это займет, теперь я буду терпелива. И я делаю это только для себя, — Элли сделала паузу. — Это странно… я никогда не была такой эгоистичной. Но это хороший вид эгоизма, — Элли вздохнула с облегчением и выпустила свои чувства. — Теперь вы будете видеть меня чаще. Потому что я собираюсь стать лучше. И… да, — усмехнулась она, вытирая слезы, пока все хлопали ей. Она снова села рядом с Шоном, который крепко обнял ее. — Я горжусь тобой, божья коровка.***
Нормани сидела в ванной комнате, пока ее отец и бабушка были в спальне ее матери, разговаривая с ней. Врач пришел раньше, потому что сегодня ее матери было особенно плохо. И она просто знала это. Настало время. Она приняла эту реальность, что ее мать умирает. И это разбило ей сердце, она должна была провести остаток свой жизни без матери. Она должна была научиться жить без нее. Ее бабушка и отец вышли из комнаты с опухшими глазами от плача. Нормани быстро встала, и все обняли друг друга. — Она хочет видеть тебя. Ей немного осталось, Мани, — сказал ее отец, поцеловав ее в макушку. Нормани сглотнула и кивнула. — Я знаю, — прошептала она. Бабушка обняла ее и поцеловала в лоб. — Все будет хорошо, детка, ты все еще с нами. И она тоже, просто ее не будет в физической форме. Нормани кивнула и крепко обняла бабушку, прежде чем зайти в комнату матери. Андреа лежала на кровати с усталым взглядом в глазах. Но, несмотря на усталость, она широко улыбнулась, а её глаза загорелись при виде Нормани. — Привет, детка, — сказала она слабым голосом. Глаза Нормани начали слезиться, и ее мать быстро распахнула руки для объятий. Нормани подбежала к ней и заплакала у ее на груди, крепко обнимая, чувствуя ее кости. Это заставило ее казаться хрупкой. Но ее мать не была хрупкой. Она была самой сильной женщиной. — Не плачь, Нормани, — заговорила ее мать. — Для этого существуют похороны. А я еще не умерла, поэтому вытри эти слезы и посмотри на меня. Нормани сделала все так, как сказала ей мать, и посмотрела на нее. — П-прости, — прохрипела она. — Все нормально, — улыбнулась Андреа, поцеловав свою дочь в лоб. — Я так горжусь тобой, ты знаешь это? Я всем рассказываю о тебе. И буду продолжать рассказывать всем там с Богом. Он будет заботиться обо мне, поэтому ни о чем не беспокойся, потому что моя работа здесь закончена. — Твоя работа? Ты потратила годы на страдания, проходя через химиотерапии, чтобы завершить все смертью. Это довольно ужасная работа, — всхлипнула Нормани. — Это не так, Нормани, — Андреа покачала головой. — Хочешь знать, почему? Потому что они пытались лечить меня разными способами. И, может быть, один из этих методов лечения сработает на другой женщине. И, возможно, она будет жить без рака. Я спасаю жизнь, Нормани. И это лучшая работа, которую Бог мог дать мне, помимо твоего воспитания. — Но я все еще нуждаюсь в тебе, — глаза Нормани снова начали слезиться. — Я хочу, чтобы ты, мам… — Не надо. Я поняла это, Нормани. Ты собираешься делать удивительные вещи со своей жизнью. И это только начало, ты проживешь свою жизнь блаженно. И я буду улыбаться там, наверху. — Но я хочу, чтобы ты была здесь. — Я знаю, и я хотела бы этого. Я не хочу ничего больше, чем видеть, как ты становишься удивительной женщиной, которую я вырастила, но в жизни не всегда так получается. Иногда ты не можешь получить то, чего хочешь. Но просто знай, что даже если жизнь становится плохой, ты всегда можешь исцелить ее хорошей песней и хорошей шуткой. И с тобой будут твои удивительные друзья, отец, бабушка и Тоби, чтобы пройти жизнь без меня. Ты будешь в порядке. Я удостоверилась, что о тебе будут заботиться, когда я уйду, — улыбнулась она. Нормани печально улыбнулась, прежде чем обнять свою мать и поцеловать ее в щеку. — Я люблю тебя, мама, — прошептала она. — Я так рада, что получила такую мать, я бы не хотела никого другого. — Даже Бейонсе? — усмехнулась Андреа. Нормани улыбнулась. — Даже ее, — она сделала паузу. — Но она может полностью удочерить меня, если захочет, — шутила она. Они рассмеялись, прежде чем снова обняться. — Я буду скучать по тебе. — Кто сказал, что я уйду? Я все еще буду здесь, — сказала Андреа, указав на сердце Нормани. — И здесь, — она указала на голову Нормани. — Я научила тебя любить, я научила тебя думать. Я научила тебя всему, что тебе нужно знать, поэтому ты не должна скучать по мне. Потому что я все еще здесь через свое учение. Ты не будешь одинока, Нормани. Я всегда буду твоей матерью. — А я всегда буду твоей дочерью. Твоей гордящейся дочерью, — улыбнулась Нормани, поцеловав лоб своей матери, прежде чем лечь к ней на кровать. Андреа улыбнулась этому жесту и потерла спину своей дочери. — И еще одна вещь, детка… — Нормани посмотрела на мать. — Убедись, что твой кофе будет удивительным на вкус, Нормани. Нормани улыбнулась. — Это будет лучший вкус кофе, который я смогу сделать, обещаю. Андреа улыбнулась. — И это все, что я хочу для тебя, — сказала она. — Лучшего.***
Лорен была в гостиной с Камилой, отдыхая на диване, пока та рисовала Лорен в своем альбоме. — Видишь? Теперь есть общие выгоды быть парализованной. Теперь ты знаешь, что я не буду двигаться, — шутила Лорен. Камила повернулась к Лорен и фыркнула. — Это действительно плохая шутка… Лорен рассмеялась. — Ну, я смеюсь, значит, это хорошая шутка. Камила закатила глаза. — Это все потому, что твое чувство юмора самое темное в мире, — сказала Камила, пока рисовала глаза Лорен. — Может быть. Но я также смеюсь над каждой твоей глупой шуткой, — улыбнулась Лорен. — Эй! Мои шутки — это произведение искусства! — защищалась Камила, смеясь. — Прости, малыш, но это не тот вид искусства, на котором ты должна сосредоточиться, — дразнила Лорен. Камила надулась. — Жадина. Лорен улыбнулась. — Я знаю, — она сделала паузу. — Я должна кое-что сказать. Две вещи. Хорошую и плохую… Камила перестала рисовать и повернулась, чтобы посмотреть на Лорен, ее сердце бешено заколотилось. — Хорошо… — Что ж, хорошая новость заключается в том, что у меня будет операция на глазах… и есть большая вероятность, что я верну свое зрение обратно, — улыбнулась Лорен. Глаза Камилы расширились, и она широко улыбнулась. — Боже мой! Лор! — она обняла Лорен и рассмеялась. — Это удивительно! Ты снова будешь видеть, — она сделала паузу. — Ты увидишь меня, — ее глаза заслезились при этой мысли. Лорен улыбнулась и обняла Камилу в ответ. — Я уже вижу тебя, Камила, но теперь сделаю это физически. Но я вижу тебя. И ты прекрасна, — прошептала она. Камила покраснела. — Могу я поцеловать тебя? — Конечно. Камила улыбнулась и прижалась губами к холодным губам Лорен. — Я рада за тебя, — она сделала паузу. — Но что за плохая новость? Лорен прикусила губу, взяв теплую руку Камилы и крепко сжав ее. — Мне очень жаль. Я не хочу, чтобы это происходило, но оно происходит. Камила почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. — Лорен… что происходит? Ты пугаешь меня… — Камила замолчала, глядя на Лорен. Лорен сделала глубокий вдох, прежде чем сказать Камиле то, что хотела. — Я не хочу говорить тебе это… но моя борьба закончилась. Я… неизлечимо больна. У меня остался, возможно, год… или меньше. Я не знаю. Но это не очень много, — она поджала губы. — Мне очень жаль. Камила смотрела на нее в течение нескольких секунд, прежде чем ее глаза наполнились слезами. — Ты врешь… — прохрипела она. — Ты лжешь мне… это какая-то глупая шутка. Ты не умираешь. Нет! — воскликнула Камила. — Камила… Камила покачала головой. — Нет! Я не могу! Я не могу потерять тебя тоже! — воскликнула она. — Я люблю тебя… — И я хотела бы, чтобы этого было достаточно, чтобы вылечить меня, Камз, правда, — сказала Лорен, обнимая девушку. — И это конец для меня. Но не сейчас. У меня все еще есть время, и это время мы проведем с достоинством. Ты научишь меня большему количеству понятий, например, как удивительное ''какая разница'', — усмехнулась Лорен. — И ты исправишь всю мою жизнь, помнишь? Ты уже это сделала. Ты уже оказала такое большое влияние на меня, Камила. Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, — улыбнулась она. — Не грусти… потому что я не грущу. Я буду в порядке. С моей смертью все будет в порядке. Я не умру несчастно. Я умру счастливейшей девушкой, и все благодаря тебе, Камила Кабейо… ты сделала это.