Лорен думала о каждой возможности неудачного исхода операции. У нее была доля разочарования в каждой альтернативной терапии или операции на глазах. Если после снятия повязки она бы все еще видела темный мир, это стало бы просто еще одним разочарованием.
Она уже вполне привыкла к разочарованиям. Особенно, когда это касалось здоровья. Поэтому она была не уверена, что операция будет успешной.
Но все равно она думала, что все пройдет хорошо.
А почему бы и нет? Все… казалось правильным. Было ощущение, что все вставало на место. Не было причины для разочарования, не в этот раз. Она надеялась. Лорен никогда не наделялась, но,
Боже, сейчас она
действительно надеялась, что это операция сработает.
Она хотела увидеть мир, прежде чем уйти. Лорен хотела увидеть, как весной растут цветы, хотела увидеть красоту лета в зной, как листья меняют цвета, хотела увидеть осень, белый снег, падающий с неба…
Но больше всего она хотела увидеть самое красиво чудо в мире. Самое прекрасное произведение искусства, которое даже не мог воссоздать самый талантливый художник…
Это была Камила Кабейо. Самый красивый шедевр на земле.
Лорен знала, что она была красивой, ей не нужны были глаза, чтобы увидеть это. Но она хотела увидеть девушку, которая изменила ее жизнь к лучшему. Она хотела увидеть девушку, которая открыла для неё понятие «какая разница» и множество теорий о жизни и просто… любила ее.
Она хотела увидеть девушку, в которую была безумно влюблена.
Она хотела увидеть девушку, которая заставила ее поверить в настоящую любовь. Лорен нашла свою настоящую любовь с Камилой, и она никогда бы не нашла ее с другим человеком. Даже если бы дожила до 110 лет, не нашла бы никого, кого бы она могла любить так же сильно, как и Камилу.
Камила была личностью. Она была той девушкой, которая говорила с ней по телефону до трех ночи, разговаривая о важности Орео в обществе и тому подобном. Но также она была девушкой, которая могла говорить о красоте Вселенной или красоте жизни. Она была девушкой, которая могла обниматься, но также и смеяться, пока не покраснеет. Она была девушкой, которая заставила ее запеть снова. Она была девушкой, о которой Лорен хотела бы писать песни вечно.
Камила… она была
такой девушкой.
Больше никого такого не было, как она.
Лорен лежала в больничной палате, где находилась на восстановление прошлый месяц. Повязки на глазах раздражали, но если, в конце концов, они помогли бы ей восстановить зрение, она бы не возражала.
— Вы готовы, Лорен? — спросил офтальмолог.
Ее друзья, родители, братья и сестры, и Камила были с ней, чтобы поддержать ее в этот момент.
Лорен кивнула.
— Я была готова в течение долгого времени… пожалуйста.
Камила сжала ее руку и широко улыбнулась, чувствуя беспокойство перед снятием бинтов. Она была полна надежд сейчас, что операция сработала. Лорен улыбнулась.
— Я люблю тебя, — прошептала Камила.
— Я тоже люблю тебя. Не могу дождаться, когда увижу тебя, — прошептала Лорен с широкой улыбкой.
Офтальмолог начал снимать бинты с глаз, и Лорен моргнула, когда почувствовала, что повязки были сняты.
— Хорошо, я собираюсь закапать тебе глаза, и если начнешь видеть что-нибудь, то скажи мне об этом, — сказал ей врач и склонил ее голову, закапав пару капель.
Лорен дрогнула, почувствовав холодную жидкость в глазах. Она быстро моргнула и опустила голову вниз.
— Что-нибудь видишь, Лорен? — спросил офтальмолог.
Лорен снова моргнула, вдруг все начало становиться ярче и очертания стали все четче, пока она не увидела, что перед ней стояли
люди. Все еще было немного размыто, но она видела. Она смотрела, она
видела.
Слезы образовались в ее глазах, и она кивнула.
— Д-да, — выдохнула она. — Я могу видеть… я могу видеть! — Лорен начала плакать. — Боже мой, я вижу… — выдавила она.
Все остальные начали плакать вместе с ней.
— Лорен, ты видишь меня? — заговорила Камила, пока слезы текли по ее лицу.
Лорен повернулась в сторону, где услышала голос Камилы и начала задыхаться.
— Черт возьми, ты прекрасна, — сказала Лорен, широко улыбнувшись, и начала ощупывать лицо Камилы. — Ты такая красивая, Камз, — прошептала она, слезы текли по ее щекам.
Камила рассмеялась, и ее нижняя губа задрожала. Лорен
смотрела на нее. Лорен
на самом деле смотрела на нее.
— Ты видишь меня? — ее голос дрогнул.
— Я всегда видела тебя, — ответила Лорен тихим голосом.
Камила начала плакать и обняла Лорен.
— Чудеса существуют, не так ли?
Лорен кивнула и отстранилась, снова посмотрев на Камилу, желая смотреть на такую красоту вечно. Это так
захватывающе.
— Да, существуют… — прошептала Лорен, не отрывая взгляда от Камилы. — Я вижу тебя, Боже, ты прекрасна.
— Хорошо, но ты еще не видела
меня, Лорен, так что поверни голову, — заговорила Дайна, смеясь.
Лорен отвернулась от Камилы, крепко держа ее за руку, чтобы посмотреть на всех остальных. Она узнала Элли и широко улыбнулась.
— Черт побери, Элли, ты такая маленькая, — сказала она, и все рассмеялись.
Элли закатила глаза.
— Правда? Это все, что ты заметила? — рассмеялась она, подойдя к Лорен.
Лорен раскрыла руки для объятий, и Элли сразу же обняла ее.
— Ты снова можешь видеть… — сказала Элли, широко улыбаясь сквозь слезы.
— Я вижу тебя, и ты тоже очень красивая. Но твой рост, Элли… — дразнила Лорен.
Элли ударила Лорен по руке.
— Заткнись, — сказала она, смеясь.
Лорен рассмеялась вместе с ней и повернулась, чтобы увидеть своих родителей.
— Ничего себе, вы, ребята, так старо выглядите. Я
так много вас нервировала?
Клара и Майк рассмеялись.
— Нет, это все из-за Криса, — пошутил Майк, прежде чем обнять дочь.
— Эй! — запротестовал Крис.
Лорен рассмеялась и повернулась к Крису с большой улыбкой.
— Ты чертовски высокий, Крис, — сказала она. — Но я все еще могу надрать тебе задницу, — дразнила она.
Крис закатил глаза и крепко обнял Лорен.
— Я так счастлив, что ты опять можешь видеть, — прошептал он. — Ты заслужила это, как никто другой, особенно счастья.
Лорен крепко обняла его.
— Спасибо, — прошептала она.
Тейлор обняла ее, плача в плечо сестры. Лорен обняла Тейлор, а потом отстранилась, чтобы внимательно рассмотреть ее.
— Ты такая большая и красивая, Тэй, — улыбнулась она. — Ты больше не выглядишь как ребенок.
Тейлор рассмеялась, затем подошла мать Лорен и обняла свою дочь.
— Мне нечего сказать, но я так рада, что ты снова можешь видеть. Это все те же глаза, в которые я влюбилась в тот момент, когда тебя в первый раз положили мне на руки, — прошептала она, вытирая слезы.
Лорен улыбнулась, посмотрев на свою мать, и крепко обняла ее.
— Я тоже люблю тебя, мама, — прошептала она.
— Хорошо, никаких сентиментальных штучек для меня. Я горячая или нет? — шутила Дайна, немного повернувшись. Нормани закатила глаза и ударила ее по руке.
Лорен повернулась к Дайне и рассмеялась.
— Ты очень горячая, Дайна. Но не такая горячая, как Камз, прости, — дразнила она. Камила ухмыльнулась Дайне и откинула свои волосы.
— Я говорила тебе, что кубинская задница слишком шикарна.
— Хорошо, ты права. Я перестаю пытаться быть привлекательной для лесбиянок, до свидания, — издевалась Дайна и начала уходить, но затем резко развернулась, смеясь.
Нормани закатила глаза.
— Готовьтесь, она также смущает и визуально, — сказала Нормани.
— Согласна, — рассмеялась Лорен и посмотрела на Камилу. — Привет, красотка.
Камила покраснела.
— Привет.
— Могу я поцеловать тебя?
Камила широко улыбнулась, услышав те же самые слова от Лорен, которые она сама говорила ей раньше.
— Тебе не нужно даже спрашивать.
Лорен наклонилась и прижалась к губам Камилы, она вздохнула при соприкосновении, и затем посмотрела на свою девушку.
— Я так сильно люблю тебя.
Камила улыбнулась.
— Я тоже люблю тебя.
Лорен улыбнулась, прежде чем потрясти руку Камилы.
— Я — Лорен Хурэги, приятно, наконец, увидеть тебя.
Камила рассмеялась и пожала ей руку.
— Камила Кабейо, взаимно.
— Я была серьезна насчет твоей задницы, повернись.
Камила закатила глаза и крепко обняла Лорен.
— Я так счастлива, что ты опять можешь видеть, — прошептала она. — Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо еще.
Лорен улыбнулась и обняла Камилу в ответ, прежде чем снова посмотреть на нее.
— Нет, я заслуживаю этого так же, как и любой другой слепой человек. Я просто счастливчик. Но я так благодарна. Я буду смотреть на каждую мелочь, которую возможно. Тем более, у меня не будет другого шанса увидеть это снова.
Камила слегка нахмурилась при мысли, которая снова всплыла у нее в голове. Она была так поглощена счастьем, что забыла, что зрение Лорен было временным, так же, как и ее жизнь. Она скоро потеряет ее.
Лорен заметила изменение настроения Камилы и нежно поцеловала ее в губы.
— Никакой печали. Это счастливый момент, нам нужно сделать так много счастливых моментов вместе. Ты можешь сохранить слезы на потом, но сейчас я хочу видеть твою красивую улыбку на твоем прекрасном лице, — улыбнулась она. — Красивые люди улыбаются, поэтому ты должна улыбаться.
Камила широко улыбнулась, услышав эти слова, и кивнула.
— Только улыбки, никакой печали, — сказала она.
Лорен кивнула, поцеловав Камилу в щеку.
— Только улыбки, никакой печали, — повторила она, улыбаясь.
Лорен продолжала разговаривать со всеми, она была счастлива, смотря им прямо в глаза. Она могла показаться пугающей, глядя всем в глаза, но она хотела убедиться, что все знали, что она смотрела, видела, наблюдала, слушала, и что была здесь.
Лорен посмотрела на Камилу и широко улыбнулась. Камила была такой красивой девушкой, ей даже не надо было стараться быть красивой. У нее была такая простая красота.
Она обожала глаза Камилы. Как будто ты смотришь на две чашки теплого, уютного и сладкого горячего шоколада.
Она обожала губы Камилы. Они были розовыми и пухлыми, и чертовски приятными. Ее губы красиво разговаривали. Каждое слово, которое выходило из ее уст заставляло влюбляться в нее с каждым словом. И улыбка, которая могла затмить даже солнце, и это заставило Лорен понять, что есть более красивые вещи в жизни, которые ты часто забываешь замечать.
Но Лорен заметила все в Камиле.
То, как она откидывала голову назад от смеха, когда кто-то рассказывал забавную шутку, как морщился ее нос, когда она концентрировалась на чем-то.
Если бы она должна была выбрать, на что ей можно будет смотреть всю оставшуюся жизнь, она бы выбрала Камилу. Что-то настолько красивое, как она, всегда должны иметь зрителя, который будет восхищаться ее красотой. Ей причиняло боль то, что у нее не было много времени, чтобы смотреть и восхищаться своей девушкой.
Но она любила бы ее так сильно, как могла в течение отставшего времени, которое у нее было. И она смотрела бы на нее каждый раз, когда выпадала возможность.
Слезы счастья сформировались у нее в глазах, и затем она посмотрела обожающим взглядом на Камилу.
Лорен никогда не была уверена, что полюбила бы кого-то в своей жизни.
***
Когда наступили весенние каникулы, Камила была разочарована тем, что должна была вернуться в Майами, чтобы навестить свою семью. В любое другое время Камила была бы рада вернуться домой. Но сейчас было не самое подходящее время. Не сейчас, кода время с Лорен ограничено.
Конечно, время ограничено у всех, потому что никому не суждено жить вечно. Но с Лорен у не было не так много времени. Она считала, как дни исчезали один за другим. И с каждым днем неизбежность приближалась все ближе.
Но она любила быть дома. Особенно, приходить на пляж. Теплый песок, холодная вода, солнце… это было прекрасно. Это был ее дом.
Пока она была в Майами, Лорен сказала ей, что неплохо будет посетить Хейли в последний раз, чтобы проститься с ней.
Это было не легко, но ей удалось перебороть себя. Она не ходила к ней на могилу с того момента, как уехала из Майами в Нью-Йорк.
Но теперь она была здесь, рядом с могилой с белыми лилиями, любимыми цветами Хейли в руках и Оскаром Мейерсом (укулеле).
Камила сделала глубокий вдох и села перед могилой, скрестив ноги.
Светлая память,
Хейли Стейнфилд
11 декабря 1996 — 24 апреля 2014
Любимая дочь, сестра и друг.
«Молодые умирают слишком рано, потому что их сердца не смогут постареть».
Камила положила белые лилии перед надгробием и поцеловала его.
— Привет, Хэйлз, — прошептала она.
— Думаю, я должна ввести тебя в курс своей жизни… не так ли? — сказала Камила, глядя вниз на Оскара Мейерса, прежде чем посмотреть на могилу. — Эм… Нью-Йорк — отличный город, ты знаешь? Он очень большой. И яркий. Красивый… тебе бы он понравился, — сказала Камила, мягко улыбнувшись. — Помню, как ты сказала, что мы обе будем жить в Нью-Йорке в дерьмовой квартире, едва сводя концы с концами, как два голодающих художника, — усмехнулась она, вытирая слезы. — Мы могли бы сделать все это, знаешь… мы могли бы гнаться за нашими мечтами и осуществлять их вместе.
Настала тишина, пока Камила пыталась сформулировать свои мысли.
— Боже, я должна была сделать что-нибудь, Хейли… я должна была сказать что-нибудь. Я должна была приложить больше усилий, я должна была… — Камила замолчала, смотря на могилу. — Я не могла остановить это, не так ли? — прошептала она. — Я имею в виду, что не так много я могла сделать… правильно? Лорен сказала, что я не могу исправлять людей. И это отстой, ты не могла быть исключением.
Она снова замолчала и затем улыбнулась.
— Кстати говоря, я встретила девушку. Лорен. Тебе бы она понравилась. Она удивительная. Наше общение началось грубо, но, в конце концов, все получилось. Мы нашли друг друга, и с тех пор… мы безнадежно влюблены друг в друга, — сказала Камила и поведала Хейли все, через что они прошли и всю их трагическую любовную историю. — Так что да, я влюбилась в слепую девушку. Но она не была слепа, потому что она могла видеть меня насквозь. Она хорошо меня знает, как и я ее. Мы знаем друг друга очень хорошо. И не смотря на то, что она теперь может видеть, я все еще люблю ее так же, как и раньше, когда только встретила ее. И я буду любить ее, даже когда она присоединится к тебе… — сказала Камила ломающимся голосом. — Хейлз, почему мы теряем людей, которых любим? Это какой-то больной тест, сможешь ли ты жить без них? Я все время говорю, что если ты сможешь научиться жить без чего-либо… оно, в конце концов, вернется к тебе. Но ты мертва, Хейли, я не могу вернуть тебя. Но я научилась жить без тебя… медленно. Смогу ли я сделать это с Лорен? Смогу ли я научиться жить без нее? Я не могу научиться жить без кого-то, кого люблю. Я не могу научиться просыпаться без нее или не видеть ее улыбку, или не слышать, как она говорит, что любит меня. Как мы можем жить без любви? Как?
Тишина.
Камила вздохнула.
— Печальная часть… это когда в конечном счете ты двигаешься дальше… но я не хочу двигаться дальше. Это значит забыть. А забыть — значит принять реальность… я не хочу. Я не хочу признавать то, что я потеряла важного человека в своей жизни и потеряю еще одного.
Тишина.
— Может быть, я не должна делать этого. Кто сказал, что мне надо забыть тебя и Лорен? Кто сказал, что надо забыть хорошие воспоминания? Я буду хранить их в своем сердце. Даже печальные моменты, потому что если у тебя нет грустных воспоминаний в твоем сердце… ты не будешь помнить, что сделало тебя грустной, и будешь продолжать возвращаться к печальным вещам. Поэтому… я буду держать кусочек своего сердце здесь для тебя, Хейли, — улыбнулась Камила.
Она посмотрела на укулеле.
— На самом деле, я знаю одну песню, которую я выучила на Оскаре Мейерсе, — усмехнулась она. — Это была твоя любимая песня из твоего любимого фильма. Я до сих пор ненавижу тебя за то, что ты заставила меня страдать из-за такого печального фильма, — смеялась она, настраивая укулеле. — Итак… для тебя, Хейли Стейнфилд.
Камила начала бренчать на укулеле, смотря на свои пальцы, чтобы зажать нужные аккорды.
Я лежу на Луне.
Камила тихо пела, глядя на надгробие.
Дорогая моя, я скоро буду здесь.
Это тихое место, и тут множество звёзд,
Время поглотило нас,
Мы здесь, в космосе, за миллионы миль.
Камила улыбнулась.
Есть вещи, которые мне бы хотелось узнать,
Но я ничего не утаила от тебя.
Это тёмное и яркое место,
Но с тобой, дорогая моя,
Я в безопасности, мы в миллионах миль.
К Камиле пришли хорошие воспоминания, которые у них были с Хейли. Например, когда они снимали короткометражные фильмы друг с другом, или когда Хейли заставила ее подняться на дерево в ее старом доме, и затем, в конечном итоге, она сломала ногу. Или когда они улизнули поздно ночью на пляж и говори обо всем и ни о чем в те же время, играя с песком и смотря на звезды. Хейли всегда говорила, как в один прекрасный день она полетит на Луну вместе с Камилой, чтобы Камила смогла детально нарисовать звезды, а Хейли могла заснять их на камеру.
Мы лежим на Луне,
Сейчас прекрасный полдень,
Твоя тень всё время ходит за мной,
Чтобы убедиться, что у меня
Всё хорошо, и мы за миллионы миль.
Камила закончила играть и вытерла слезы.
Затем она снова поцеловала надгробие и встала.
— До следующего раза, Хейлз.
***
Девочки были удивлены, когда Лорен предложила куда-то пойти, так как обычно она оставалась дома. Как только у Лорен восстановилось зрение, она хотела быть везде. Поэтому теперь пять девушек сидели в итальянской пиццерии и ели пиццу с итальянским мороженным.
— Лузер, какого черта? Ты не выходишь на улицу, что мы здесь делаем? — заговорила Дайна. — И давайте не будем упоминать о том, что ты настояла, чтобы мы пришли в эту пиццерию, которая принадлежит итальянцу, который также продал нам итальянское мороженное
и сыграл итальянскую музыку… Что, черт возьми, происходит?
Лорен ухмыльнулась улыбающейся Элли. Затем она приподняла свои черные очки. Ей пришлось заменить солнечные очки на корректирующие, потому что ее зрение не было 100%, но с очками она видела все четче.
— Поиграем в Шерлока? — рассмеялась Лорен, подняв бровь.
— Милааа! Скажи своей девушке, чтобы она перешла к сути! — проворчала Дайна.
Камила засмеялась и повернулась к Лорен.
— Малыш, ты же не хочешь иметь дело с нетерпеливой Дайной.
— Может быть, хочу, — ухмыльнулась Лорен.
Дайна посмотрела на нее.
— Слушай меня, Лузер, я надеру тебе задницу, если ты не скажешь мне, что происходит.
— Все в порядке, — ухмыльнулась Лорен. — Stiamo andando a Italia, Дайна Джейн, — рассмеялась Лорен. (Перевод: Мы собираемся в Италию.)
— И ЧТО ЭТО, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЗНАЧИТ?
Лорен хихикнула.
— Che peccato. (Перевод: Какой ужас.)
— Слушай, я даже не могу хорошо говорить по-английски! Что ты говоришь? Это похоже на испанский, — сказала Дайна.
— Это итальянский, тупица, — сказала Нормани, смеясь. — А если серьезно, Лорен, когда ты, черт возьми, выучила итальянский?
— Я — одаренный ребенок, — сказала Лорен, пожав плечами. — Недостаток здоровья я пополняла мозгами.
— Хорошо, вундеркинд, давай перейдем к делу. Что за новости? — сказала Дайна.
— Ti ho già detto, stiamo andando verso l’Italia, — ухмыльнулась Лорен. (Перевод: Я уже сказала, что мы едем в Италию.)
Дайна задергала глазами.
— Tateo tae goy, — сказала Дайна. (Перевод: Я убью тебя.)
— Ооо, Дайна заговорила на Тонганском, тебе конец, — рассмеялась Камила.
— Я не боюсь тебя, Дайна Джейн, — рассмеялось Лорен.
— А я не боюсь тебя. Давай ты просто скажешь нааам. А то я расстроюсь и сломаю этот стул, — сказала Дайна.
Лорен рассмеялась.
— Хорошо, хорошо, я скажу тебе.
Нормани, Дайна и Камила посмотрели на Лорен, пока Элли самодовольно улыбалась.
— Элли уже знает, но… мы едем в Италию через два месяца.
— Хорошо, богачка, на какие деньги? — рассмеялась Нормани.
—
The Make-A-Wish Foundation. Льготы раковым больным, знаешь? — Лорен пожала плечами.
Все посмотрели на нее.
— Подожди… ты серьезно? Мы все едем в Италию? — глаза Нормани расширились.
Лорен кивнула.
— Да, еще мои родители, Тейлор и Крис, — сказала она, как ни в чем не бывало, кусая пиццу.
— Хорошо, Италия расположена в Европе. Как Лиззи Магуайр отправилась в Рим, Италию. Как ЧТО? — воскликнула Камила, чуть не упав со стула.
Лорен хихикнула и кинула, поцеловав Камилу в щеку.
— Мы едем в Италию, малыш.
Камила медленно кивнула и посмотрела на остальных девушек, которые начали кричать от восторга.
— ЧАО, УБЛЮДКИ, Я ЕДУ В ИТАЛИЮ! — закричала Дайна, танцуя на месте.
— Я бы на твоем месте начала изучать итальянский, Дайна Джейн, — засмеялась Лорен, потерев уши от пронзительных криков.
Дайна повернулась к ней.
— Да, конечно, хорошо, — кивнула она. — Пошла ты, — сказала Дайна итальянским акцентом.
