***
Волнение всё ещё было властно надо мной, хотя его причина уже давно осталась позади — девушка, что так неимоверно напоминала мне мою погибшую сестру, оказалась Мэгги. Её удивлённый взгляд, а затем понимающая и сочувствующая улыбка до сих пор стояли перед глазами. Я ловила себя на мысли, что даже после того, как её лицо было внимательно изучено, я с точностью могла отметить схожесть их внешностей: светло-каштановые волосы до плечей, именно такие были у Хлои до неприятного инцидента с вшами, зеленоватые глаза, не такие тёмные как были у сестры, но в них игрались те же огоньки, готовые вспыхнуть ещё ярче с наступлением мрака вокруг — она не из тех, кто сдаётся. Прямо как Хлоя… Острые скулы девушки, пухлая нижняя губа и даже родинки на её шеи с левой стороны — всё это заставляло моё тело пропускать через себя миллион мурашек. Я хотела увидеть в ней её, я так этого ждала.***
Поездка до «Хиллтопа» выдалась весьма скверной: Рик чуть не застрелил Пола, когда нам пришлось остановиться возле перевёрнутого грузовика, в колёсах которого застряли ходячие. Машина оказалась с нашими людьми, вернее было бы сказать, с людьми Иисуса. Видимо, одна из тех двух, что выехала со мной среди мешков около суток назад. Рик и все остальные подумали, что это какая-то уловка и Пол решил их заманить в ловушку, и я ведь тоже об этом задумалась — Ровиа не казался таким простым мужчиной, которым выставлял себя перед всеми, внутри него множество загадок, на изучение которых ушло бы много времени. К счастью для себя, я не собиралась их разгадывать, а просто внимательно наблюдала за происходящим снаружи, продолжая отсиживаться на кресле огромного фургона под пристальным взглядом темнокожей незнакомки. Спустя какое-то время все вернулись в машину, усаживая на свободные около часа назад места «наших» людей. Пол поддерживал раненного в правую ногу Уилла — без жертв никогда не обходилось. Я была рада увидеть хотя бы ещё одно знакомое мне лицо. Продолжив наше путешествие, через какое-то время фургон благополучно увяз в грязевых ямах колёсами, не желая ехать дальше, но мы почти были на месте, поэтому, проделав небольшой путь от машины до древесного забора высотой в три метра и полностью укрывающего за собой всю территорию общины, мы оказались в «Хиллтоп».***
Прошло около часа с момента, когда ноги новоприбывшей группы ступили за порог общины и, теперь я лежала в больничном крыле, точнее в больничном ангаре. Розы здесь не наблюдалось, что по началу сильно заставило меня переживать, хоть и женщина эта была мне абсолютно чужой. Меня привели сюда вместе с Уиллом, чтобы я могла прийти в себя после сотрясения и пройти дополнительное обследования у нашего доктора, коим оказался один из мужчин, пришедших в фургон вместе с группой Рика тогда, и звали его Харлан — до апокалипсиса он был акушером. Когда доктор осматривал мою ногу, я надеялась, он знает, что делает… всё же оттуда никто вылезти не собирался… Затуманенный разум заносил в голову больные и нездоровые мысли о том, как ногу изнутри разрывает чья-то маленькая ручонка и наружу выбирается, прогрызая плоть нечто. Пол вместе с Риком должны были отправиться к Грегори: всех подробностей мне никто не уточнял, но я догадывалась, что Иисус пытался договориться о мирном сосуществовании и взаимопомощи, иначе он бы не привёл сюда незнакомых. Хотя… меня же он сюда притащил, но ведь знать не знал, кто я такая и какого размера тараканы в моей голове. Проерзав на твёрдой кушетке до захода солнца за окном и проскрипев всевозможными матрасными пружинами, я стала задумываться, что хорошо было бы и поспать. Уилл с перебинтованной ногой тихо похрапывал на соседней кровати и я, поддаваясь этим «успокаивающим» звукам стала постепенно смыкать веки, погружая тело в «ванну» лёгкости и воздушности. Солнце спряталось за лесом, сменяясь на, проглядывающееся между золотых лучей захода тёмное ночное небо, привнося с собой на всеобщее обозрение звезды. Кровать оказалась, на удивление, мягкой и комфортной, отчего я быстро уснула, даже не заметив этого. — Привет, — раздался тихий мужской голос, но я не подала виду, что уже проснулась и всё слышу, продолжая рассматривать разноцветные круги, танцующие в плотно зажмуренных веках. — Как себя чувствуешь? — Хотелось бы верить, что коленная чашечка останется на прежнем месте, — тут же пробасил Уилл, лежащий в метре от меня, — меня это, конечно, не сильно волнует, но как там Грегори? Ещё дышит? В его вопросе слышалась надежда на худший исход для старика. Интересно, почему он главный, раз его здесь не особо жалуют? Послышался лёгкий смешок, очень знакомый, и я наконец поняла, что за гость пожаловал к нам. — Дышит. — Ответил Пол и я почувствовала на затылке его тяжёлый уставший взгляд. По позвонку прошлись мурашки. Отчего-то сейчас мне хотелось, чтобы мужчина присел рядом и просто погладил меня по головке, уверяя в том, что всё уже хорошо и какие мы молодцы — проделали такой путь, при этом оставаясь живыми. Но я знала, что такого не произойдёт и, вполне вероятно, именно ему нужна такая поддержка, а не мне. Сейчас мне казалось, что за прошедшие два дня я узнала мужчину лучше. Может, его фамилия внушала мне доверие, а может и поступки. Ведь он меня не бросил, помог выжить. А мог бы оставить меня в том фургоне, прижатой коробками к холодному полу. Всё что угодно, но не помочь. У него было пару поводов оставить меня умирать, знаете ли. Неожиданно уголки губ потянулись наверх, растягиваясь в какой-то самодовольной ухмылке. Я чувствовала себя какой-то особенной. Будто все эти приключения были лишь для меня, как для VIP-персоны, а Пол не смог бросить меня на верную гибель, то и дело «заслоняя меня от пуль своим телом». «Приди в себя, Алекс». Пол обошёл мою кровать, направляясь к выходу. Я сильнее зажмурилась, подавляя улыбку, чтобы меня не раскусили. Притворяясь, что сплю, пыталась не моргать и лежать смирно. А затем я уловила нависшую тишину в комнате: будто меня уже пропалили. — Группа Рика разместилась у Грегори. — Зачем-то оповестил он неподвижного Уилла. — Попробуй поспать, Иисус. — Ответил ему мужчина из-за моей спины. Немного постояв на месте, Ровиа переступил с ноги на ногу и тут я, неожиданно для себя, почувствовала как аккуратным движением поправляют моё одеяло, подтягивая его мне на плечи. Всеми силами я удерживалась от какой-то непонятной дрожи в теле. Стало тепло, и далеко не от одеяла. Меня согрело приятное чувство людской заботы. Я наконец почувствовала что-то приятное за последний месяц, что-то, что заставило меня подумать, что я могу ещё быть кому-то важна. Хоть немного. Не знаю, почему именно такой была моя первая мысль, закравшаяся в голову, но она всё же заставила меня улыбнуться. Наверное, прошло не меньше получаса как я улыбаясь смотрела на дверь, возле которой до этого стоял Пол. Я просто не могла шевелиться, боясь растерять приятное, греющее изнутри чувство. Наконец, когда нога предательски затекла и заставила меня шевельнуться, я встрепенулась. Меня будто окатили прохладным душем, но при этом оставили внутреннее тепло. Уилл вовсю спал, отвернув голову к противоположной от меня стене, а на комоде уже догорала свеча. Посмотрев сквозь дребезжащее пламя, я тихо дунула на свечу и по комнатушке разнесся запах парафина и дыма. Пока она горит — никакого запаха не распространяется, как только тухнет — разносит вонь. В голову вновь проникли неправильные мысли. «Так и с человеком: пока он „горит“ — живёт — всё хорошо, но стоит ему „потухнуть“, как он начинает смердеть, источая неприятный запах, вроде ходячих». Может, так и было изначально запланировано? Может, это вовсе и не неожиданный конец света? Может, у всевышнего уже были свои планы на этот счёт, и как раз, выбирая между перерождением в бабочек или в вонючих гнильцов, он смотрел на догорающую свечу? Плавно соскочив с кровати, я нашла возле неё чью-то обувь: точно не мои засранные кеды. Эти были на размер больше и напоминали берцы. Я натянула их на ноги, борясь с подступающей тошнотной и головокружением, но всё равно дошнуровала обувь. Справившись с тяжёлой миссией, я встала с кровати и тут же присела на пол, понимая, что уж слишком сильно у меня потемнело в глазах. И когда я проморгалась, то из-под кровати разлился, будто бы, божественный свет, указывая мне на полупустую бутыль с тёмной жидкостью. Выпучив глаза от удивления, я резко осмотрелась по сторонам и рывком дёрнулась за бутылкой, извлекая её наружу. Всячески надеясь, что эта бутылка не служила в качестве туалета неподъёмным пациентам, я открутила крышку и нерешительно пододвинула отверстие бутылки к себе. В нос пахнуло ядовитым спиртом в сочетании с ячменем. Я довольно закрутила крышку и, встав с пола, ещё раз огляделась. На мне были мои рваные штаны и чёрная майка. Не найдя поблизости своих вещей и рюкзака, я прошмыгнула на улицу мимо спящей девушки и направилась в сторону железных построек. Тёплый ветерок ухитрялся подлезть под майку, оглаживая живот, раздувая порванную штанину и волосы на голове. Глубоко втянув носом свежий воздух, наполненный запахом опавших листьев и прелой травы, я прошлась вдоль железных домиков и смело распивала откупоренный, как мне показалось, виски. На улице было спокойно и мирно. Видимо, почти все спали. Слегка прихрамывая из-за неудобной обуви, я подошла к одному из ангаров, в стенах которого я переночевала пару дней назад и, подойдя к лестнице, всё же взглянула на звёздное небо: — Увидимся позже, — только и смогла шепнуть я в космическую пустоту, разводя руками в стороны, будто разочарованная. — Ой, да! Я выпила! И что в этом такого? Я гуляла по улице уже час, и алкоголь успел изрядно просочиться в мою кровь. Он заплетал язык, путал мысли и наделял каждый шаг блаженной воздушностью. Чуть не упав на маленькой лестнице, я мертвой хваткой уцепилась за её поручень, накреняя тяжёлый зад к земле, при этом чуть не выронив драгоценный мне напиток. И откуда во мне ещё есть чему притягиваться гравитацией? По-хозяйски распахнув входную дверь, я завалилась вовнутрь и единственное место в зоне досягаемости сейчас был пол возле дивана. Поэтому, мягко плюхнувшись на ковёр, покрывающий часть пола, я откинула голову назад, упираясь затылком в твёрдую часть дивана. Мысленно проклиная и, одновременно хваля себя за найденный алкоголь, я закрыла глаза, вяло откинув руки по обе стороны от себя. Жесткие ворсинки ковра приятно щекотали кончики пальцев и, я сдавленно хмыкнула, замечая у себя неестественное поведение. Виски действовал как надо: расслаблял каждый напряжённый мускул в теле, успокаивал, будто бушующее море, неприятные мысли, отгоняя их на второй план, дурманил рассудок, отчего любая идея, пришедшая в мою голову казалось невероятной. Лёгкость во всём теле заставляла чувствовать себя воздушным облаком. — Я облако. — Прошелестела я, даже не стараясь выговорить все буквы. Не удосужившись закрыть за собой дверь, с пола я наблюдала за просветом от луны, крадущимся к моей ноге. Лёгкий сквозняк заставил меня вздрогнуть, и я, сделав очередной глоток, чтобы прогнать мурашки, вновь откинулась головой на диван. Что-то за моей головой шевельнулось, и я замерла, сомневаясь с здравии своего бушующего сознания. Ещё один лёгкий толчок под затылком, и я медленно поворачиваю голову направо: два ухмыляющихся глаза и довольная улыбка в секунду заставляют меня отпрыгнуть от дивана, словно лягушку, причём крайне неуклюжую лягушку, перебравшую с забродившими мухами, которые, в свою очередь, наелись забродившего варенья. Стукнувшись лбом об неподалёку стоящий от меня стол, я громко зашипела, занося руку к шишке. — Прости, — слегка хихикая, произнёс Иисус, вскочив с дивана и уже подлетая ко мне. — Я не думал, что ты настолько… — он помедлил, слегка морща нос, — …пьяная. Где ты откопала, — он держал меня за левое плечо, а другой рукой крутил бутылку, пытаясь разгадать секрет содержимого, — виски? — Угу, — тихо икнула я почти ему на ухо. — Как ты оказался в моем ангг… ангаре? Наверняка, если бы я не была пьяна, мне бы уже было стыдно. Мы сидели так близко, что я могла вдыхать его запах: такой еловый, с нотками черники. Он приятно обжигал ноздри и я покорно дышала им, даже не скрывая этого. Пол возмутился, при этом, не прекращая улыбаться: — В твоём? — насмешливо переспросил он, ставя бутылку на пол, возле моих ног, а сам смотря мне прямо в глаза. Я зависла. Надо было отвернуться или хотя бы попытаться не смотреть, но я внимательно изучала его взгляд, рассматривая пляшущие весёлые искорки в его усталых серых глазах. В них было столько красок, что они затмили бы радугу. Я видела в них свет. Спасительный свет, который мне был так необходим. Он будто смотрел сквозь меня, вылавливая из памяти самые мрачные моменты моего существования и будоража их, выталкивая наружу. По телу пробежала дрожь. Я чувствовала, что он не понимает мой внимательный взгляд: он ждёт ответа или хотя бы кивка головой. Но я продолжаю смотреть, пытаясь найти в этом свету что-то значимое для меня. Мне так этого хотелось. Я надеялась, что взгляни я на него «под другим углом» — я увижу в нём человека, которому нужна. Мне было просто необходимо сейчас почувствовать себя нужной. Просто, чтобы Пол обнял меня и не отпускал. Я улыбнулась собственным мыслям и закрыла глаза, отчего Иисус воспринял это за мой ответ. — Что ж, ладно, — он начал подниматься с пола, вытаскивая меня следом. — Я отведу тебя обратно. — Нет, не надо, — постаралась ответить я, понимая, что не хочу никуда уходить. Не хочу ночевать рядом с Уиллом и вообще, хочу остаться с Полом. Просто потому, что банально хочу этого сейчас. Пускай из-за алкоголя, но я останусь. Мозг стал бороться с собственными мыслями, застилающими действительность: никому я не нужна. Я абсолютно чужая девочка, попавшаяся Иисусу по чистой случайности на дороге. Роза — дружелюбна ко всем, поэтому, исключением я не стала. А Грегори даже не скрывает своего отношения ко мне. Зачем я пытаюсь себя переубедить и заставить поверить в сказку? Накрыл одеялом… действительно, важна так важна. VIP-персона? Вот же, раскатала губу. Меня все бросают, я никому не нужна. Даже родная мать! Почему она решила, что может так просто уйти из моей жизни? Просто ВЗЯТЬ и УЙТИ, больше никогда не возвращаясь. Как же виски усугубили моё положение. Не в силах терпеть эти ноющие мысли внутри себя, я выпустила их наружу, единственным известным мне способом — я заплакала. Слёзы текли по щекам, скатываясь по шеи и смачивая майку. Иисус замер, его хватка стала более крепкой, но при этом оставалась аккуратной. Боясь сломать, он обхватил меня за плечи и слегка пригнулся, заглядывая мне прямо в «душу». Я не могла открыть глаза, мне хотелось провалиться сквозь землю, потому как настолько беспомощной мне никак не хотелось казаться. Я попыталась отвернуться, но вместо этого почувствовала руку на затылке, а затем моя щека коснулась твёрдой груди, скрывающейся за тонким слоем хлопчатой кофты. Какого было моё удивление, когда мужчина крепче прижал меня к себе и стал поглаживать по голове. Не знаю, о чём думал он: считал ли он меня слабой или просто неуравновешенной, но в секунду мне стало всё равно. Я просто уткнулась щекой в его грудь и приобняла, обхватив руками массивную спину. Я почувствовала такое тепло, что под его лучами, при большом желании, можно было греться ещё троим. Стоя возле него, я перестала сдерживаться и разревелась, давясь собственными слезами. В горле встал ком, а на душе с каждой выплаканной каплей становилось легче. Я боялась думать о том, что сейчас Пол отпустит меня и тогда я потеряю всё светлое, что сейчас спонтанно распространялось по моему телу. Я вздрагивала, борясь с желанием рухнуть на колени. Всё разом навалилось на меня, будто лавина, сошедшая с высокой горы. В секунду в голове проскакивало столько печальных образов и моментов, что сердце разрывалось. Но с каждым поглаживанием мужской руки по моему затылку, я будто просыпалась, затуманивая неприятные мысли. Я чувствовала на макушке его подбородок и то, как успокаивающе он потирал мое плечо, в надежде, что я перестану плакать. В ангаре стояла тишина, нарушаемая лишь моими всхлипываниями и звуком движений, производимых Иисусом. Мне захотелось представить, что сам ИИСУС сейчас стоит возле, принимая меня в свои распростертые объятья. После стольких лет ненасытной веры сестры, я почти разуверовала в Бога. Но сейчас, стоя рядом с этим человеком, мне хотелось заявить всем, что в Поле заключена та самая божественная сила, что не зря его прозвали так. И пускай людям казалось, что в них общего — внешность, я могла бы точно парировать, заявляя, что они не правы. Каждым движением, он возвращает в мое тело крупицы жизни, которая давно намеревается покинуть меня. И даже сейчас, когда отвратительные воспоминания покинули мою голову, я продолжала плакать, не в силах прекратить этого. Теперь слезы можно было назвать счастливыми. Я так давно не чувствовала такой доброты по отношению ко мне. Такой заботы. — Ложись на диване, — шепнул наконец Пол мне на ухо. Я отпустила одну руку и неаккуратно стала вытирать опухшие от слёз глаза: — А как же ты? Сейчас я поняла, что своим «ненавязчивым» визитом помешала мужчине насладиться покоем: — Черт, прости. Я не хотела тебя беспокоить. Я просто не знала… Иисус аккуратно шикнул на меня и отошёл. Сейчас я была благодарна ему за то, что он не задавал мне вопросов, на которые я с трудом могла бы дать ответы. — Всё нормально. Я могу лечь у Розы. Теперь там… — Он отошёл в сторону крючков для одежды и, стянув с одного из них шапку и жилетку, направился к двери. — Погоди, что там? — я понимала, что Иисус что-то скрыл, и решила выяснить что. — Роза умерла. Ей не хватило нужных лекарств. — Пол не поворачивался ко мне, продолжая держаться за ручку двери. — П-почему ей не хватило лекарств? Из-за шайки Нигана? — я старалась обходить мысль о том, что Роза умерла, когда не увидела её ни в больничном крыле, ни на улицах «Хиллтопа», но вот она правда — Розы больше нет. — Давай просто закончим этот день, — выдавил из себя Пол. — Я зверски устал. Я понимала все что он говорит, но мне не хотелось оставаться одной, только не сейчас, когда смерть вновь подбирается ко мне ближе. Я осмотрелась по сторонам и нагнулась за бутылкой: — Выпей со мной. Пол обернулся и глянул на меня, держащую бутылку, словно маленького ребёнка: — Завтра важный день, Алекс, — неожиданно он стал менее суровым, — нам не стоит пить. Я улыбнулась, готовая дать ответ: — Так здесь осталось совсем немного. Я уже взяла на себя всё самое поганое. Но мужчина потёр переносицу и посмотрел на дверь. А затем, расправив плечи, взялся за ручку: — Лучше спрячь её на особый случай, — Пол приоткрыл дверь, отворачиваясь от меня. — Мне нужно выспаться. Я расстроенно выдохнула и, закусив губу, напряглась в ожидании того, что сейчас он выйдет за дверь, и я останусь наедине со своими кошмарами. Сжав кулак, я поставила бутылку на стол и, как мне позволяло состояние, подошла к Иисусу: — Ты можешь остаться здесь. Я… — я осмотрелась по сторонам в поисках хотя бы чего-то отдалённо напоминающего кровать для меня. — Я могу лечь на полу! Честно! Мне сейчас не помешает переночевать на полу. Потому что если я лягу на диван, то эти чертовы вертолётики меня доканают. Для пущей убедительности мой организм заразился икотой, не давая больше и слова сказать. Я развела руки: — Вот видишь! Икота — первый признак! — На полу спать не хотелось, тем более, я чувствовала себя не настолько ужасно, чтобы жаловаться. Но раз это был единственный шанс на миллион удержать мужчину в этом домике, я должна была смириться. Иисус развернулся на месте и скромно улыбнулся, сложив руки на груди: — Ты не выспишься на полу, — произнёс он, тем временем как я стащила с дивана одну подушку и выудила из шкафа какой-то плед. — Нет, не надо. Ложись на диване. Понимая, что Пол будет настаивать на своём до конца, я демонстративно улеглась на пол, в ожидании, что это сработает и мужчина всё же уступит. — Мне сейчас слишком плохо, чтобы ты мог оставить меня без присмотра. — Прошелестела я. Постояв какое-то время в дверях, он помялся, переступая с ноги на ногу, а затем закинул голову назад и расцепляя руки подошёл ко мне, расправил плед и накрыл им меня. Затем уселся на диван и неуверенно укладываясь, закинул ноги. Довольная своим успехом, я теплее укуталась в плед, так любезно разложенный Полом, и повернулась к дивану лицом.Сейчас. Где-то.
Выбежав через заднюю дверь, девчонка уселась возле железного забора. Соорудив из палки маленькую рогатку, она принялась доставать из кармана камешки. И по одному, устанавливая их в рогатку, запускала через забор. Те, в свою очередь, минуя ограждение, врезались в плоть мертвяков, словно пули. Радостная, что наконец попадает по цели, как её учил папочка, она хихикает, заряжая новую «катапульту». Яркое солнце освещало десятки изуродованных тел, прикрепленных верёвками и цепями к палкам. Некоторые из ходячих были насажены на колы, продетые сквозь тело, как зубочистка. Довольный смех девочки разносился по округе, заставляя мертвых истерично крутить одной лишь головой в её сторону, пытаясь дотянуться до неё костлявыми иссохшими руками. Очередной камень перелетел ограждение и с неприятным звуком отскочил от мужчины. Девочка замерла. Неуверенная, что так можно было делать, она спрятала рогатку за спину и затихла. Мужчина поднял глаза, отвлекаясь от своего занятия: он привязывал очередного трупа, а другой ходил между ними вбрасывая им в глотки гниль. — Черт возьми! — взвизгнул мужчина, чуть отшатываясь от ходячего и потирая спину от прилетевшего снаряда. — Я убью тебя! Мужчина свирепел. Натерпевшись вдоволь проказ от этой девчонки, он готов был выпустить на неё целый отряд ходячих, но знал, что за это сам окажется на колу. Бросив цепи, он поспешил к ограждению возле которого сидела темноволосая девочка, зажав в ручонках «оружие массового поражения». Он хотел как следует отругать её и, может, если никто за ними не наблюдает, оставить на ней пару синяков, скрытых под одеждой. — Ещё раз ты выстрелишь в меня из этой херни, даю слово, я тебя запру здесь, — как можно тише шипел он, вплотную подойдя к забору, чтобы никто кроме крохи его не услышал и пальцем указывал за свою спину. — Ты поняла меня, дикарка? Напуганная такой реакцией, девочка чуть дальше отодвинулась от забора, поднимая попой пыль вокруг себя. Она неотрывно наблюдала за его действиями. Ещё немного и она сможет заплакать. Но нельзя было подавать виду, ведь она сильная и смелая. А затем на лице девчонки воссияла яркая улыбка от уха до уха, и она встрепенулась, подымаясь на ноги. Мужчина опустил руку и удивлённо глянул на неё: — Че ты лыбишься, шваль… Хрустящий и хлюпающий звук прервал мужские речи, и тот ухватился руками за голову ходячего, плотно пристроившуюся возле его правого плеча. Вгрызаясь гнилыми зубами в человеческую плоть, не привязанный труп, оторвал от плеча хороший кусок и вместо того, чтобы поедать его, принялся рваными движениями кусать за шею. Мужчина сдавленно прорычал, а затем стал булькать кровью, изливающуюся изо рта. Она пузырилась и стекала по шеи. Вскоре, завидевший эту картину, второй бедолага за забором кинулся в противоположную сторону и истошно закричав, стал бить руками об забор, чтобы его выпустили. Двое охранников с автоматами тут же подбежали сначала к орущему, а затем увидели поедаемого мужчину, который безуспешно шаркая в разные стороны ногами и руками, пытался спастись. Но было уже поздно: труп улёгся поверх и вырывал из руки все сухожилия и, противно скрипя челюстью, жевал месиво вместе с клочками одежды. Растерявшись, охранники направили автоматы на выжившего: — Оттаскивай, — заорал один из них, указывая дулом на «схватку». Мужчина испуганно округлил глаза, но увидев, как на его лоб направили автомат, неохотно принялся исполнять указания. Он медленно подошёл сзади, вытаскивая из-за спины палку и одним движением огрел трупа по голове. Ходячий отвратительно рыкнул и повернулся на удар, показывая свою кровавую морду, на которой висели ошмётки человеческой кожи и его человечности. Вторым ударом в бок, мужчина отмёл трупа в сторону и увидел девочку, которая с упоением наблюдала за «картиной кровавым маслом». На её одежде были капельки крови, а глаза горели таким адским пламенем наслаждения, что мужчина невольно вздрогнул. Она посмотрела на него и указала крохотным пальчиком вправо. Скрипя, зомби встал и рывком накинулся на мужчину, валя его с ног, прямо на труп бедолаги. Девочку оросило новыми капельками алой жидкости, и она быстро стёрла их с лица. Мужчина истошно заорал и выпустил палку. Руки скользнули на морду ходячего и, пытаясь спихнуть его с себя, мужская кисть частично скользнула в рот ходячему, проталкивая два пальца вовнутрь. Быстро оторвав пальцы, труп открыл рот и те выпали прямо на искореженное болью лицо мужчине. Он потерял сознание и теперь счёт был два — ноль, в пользу зомби. Охрана бросилась усмирять ходячего самостоятельно: одним выстрелом в голову они уложили того поверх остальных. Недовольная таким завершением представления, темноволосая девчонка рассержено топнула ногой по земле: — Я всё расскажу маме! — выкрикнула она на мужчин, зло сверля их взглядом. — ЛЮСИЛЬ!!! Крича, что есть сил, девочка бросила свои инструменты на землю и с громкими всхлипываниями зашагала обратно в здание.Сейчас.
Проснувшись от тошноты, я откинулась на спину, пытаясь подавить накатывающий комок, с удивлением обнаружив, что лежу на мягком диване. Медленно подняв голову, я потёрла опухшее лицо и осмотрелась: вокруг никого не было. На полу аккуратно лежала подушка и сложенный плед, а в самом домике стояла тишина. «Ушёл. А может, вчера ничего и не было? Может, со мной игралось подсознание?» В воздухе летали частички пыли, виднеющиеся под лучом солнца, проглядывающего через щелочку закрытых штор. Морщась от тошноты, я встала с дивана и, смочив горло водой, которая стояла на столе в бутылке, собрала на голове подобие хвоста с выбивающимися короткими прядями волос на затылке. На улице пекло. Жара набирала обороты с каждой секундой, радуя последней мощью в уходящие дни. Запрокинув голову назад, я размяла шею и плечи. Есть не хотелось, точнее было сказать — не хотелось делать ничего. Давясь сухостью во рту, я направилась в сторону большого строения, ища знакомые лица. Возле невзрачной Бэтти, устроившись в теньке, на маленькой скамеечке, сидел такой же невзрачный мужчина с застилающими лицо тёмными волосами. Это был Дэрил. Я узнала его по жилетке с крыльями, которые мне так понравились. Я бы подарила эту жилетку Иисусу, чтобы у него были крылья. Заметив, что мужчина курит, я подавилась тошнотой, представив запах сигаретного дыма, сейчас любезно отторгаемый моим организмом. Но затем я увидела, что в руках у него моя пачка «Marlboro». Она была вся помята, и на ней были разводы от разлившейся, когда-то, колы. Я недовольно оскалилась и направилась к мужчине. — Эй! — окликнула я его, но мужчина не шелохнулся. — Это мои сигареты! — грозно заявила я, борясь с желанием очистить желудок, почувствовав запах дыма. Я подошла ближе, на что Дэрил даже не поднял головы, что уж говорить о том, что он не постарался даже ответить. Я подошла ещё ближе, так что нос моего ботинка коснулся ножки скамьи. Мужчина недовольно поднял глаза и демонстративно втянул почти всю сигарету в один присест. Рассерженная, я сжала кулаки: — Это. Мои. Сигареты. — Отчеканила я, чувствуя, как голова тяжелеет от пекущего солнца. — Пачка сигарет за фургон с едой, — раздался справа спокойный мужской голос. — Неплохая компенсация за принесённый тобой ущерб. Я испуганно посмотрела на подошедшего мужчину, узнав в нём Рика — предводителя этой шайки. Быстро сменяя испуг на невозмутимость, я замялась, думая, что ответить. Ведь я понятия не имела, что сейчас сказать: извиняться за случившееся или отстаивать своё, указывая на владения этой дурацкой пачкой сигарет. — Ты уничтожила запас неплохой еды на целую колонию. — Продолжил мужчина, поставив правую руку на бок. — Я тонула вместе с едой. — Вспомнила я, не собираясь извиняться. Рик усмехнулся, потирая щёку, а Дэрил продолжал сверлить меня взглядом, закуривая новую сигарету. — Как видишь, ты жива, — пробасил Рик, — а вот еда на дне. Понимая, что мужчина прав, я стала думать о том, как действительно оказалась жива и кто из этих двоих меня спас. Потому как точно знала, что тем самым героем был не Пол, валяющийся в отключке. Посмотрев на Дэрила, я мысленно усмехнулась: «Этот дикарь бы точно не стал мочить свои грязные волосы, ради меня». А затем я глянула на Рика. Он морщился от солнца, но продолжал смотреть на меня: — Ты меня спас? — тихо спросила я, боясь показаться, почему-то, глупой. Мужчина слегка приоткрыл рот и дважды кивнул головой. Этого было достаточно. Не понимая, почему он спас мою жизнь, я сузила глаза. Неужели остались люди, для которых убийство человека что-то да значит? Я ответно кивнула: — Буду должна, — сухо заявила я, потому как слово «спасибо» просто не лезло из меня. Он улыбнулся мне, а Дэрил презрительно фыркнул: — Ага. Обязательно. Немного растерянная в присутствии двух взрослых незнакомых мужчин, я не знала куда смотреть и что делать дальше. Я потупила взгляд, смотря на спокойную Бэтти. Вот уж кому действительно всё равно на всё и на всех. Она неторопливо пила воду из ведра, отмахиваясь хвостом от парочки слепней. Почему-то мне показалось, что я бы с удовольствием позаимствовала его, чтобы пару раз хлестнуть им Дэрила, отвоевав свои сигареты. Я опустила руку на спину животного и парой скованных движений скользнула по шерсти, чувствуя под пальцами выступающие диски позвонка. Я чувствовала на своём затылке внимательный взгляд Рика и обернулась. Он смотрел на корову, изучая её. — Откуда у вас она? — спросил наконец он. — Скорее она расскажет откуда здесь я. — Пробубнила я себе под нос. Стоять здесь больше не было никакого смысла. Разговаривать с мужчинами было больше не о чем, поэтому я обошла Рика стороной и направилась к толпе людей. Они стояли возле огромного кострища, полыхающего высоко в небо. Подойдя ближе, я заметила в нём опалённые кости. Люди сжигали мертвых. Прощаясь с ними, кто-то плакал, а кто-то мужественно наблюдал за разгорающимся пламенем, обволакивающим останки погибших. Я с содроганием в сердце наблюдала за этим, спрятавшись за спинами людей и вспоминая последнюю просьбу сестры о её сожжении. Внутри всё щемило. Но слёз не осталось. Я обхватила себя за плечи и не смогла оторвать взгляда от костра, то и дело вздрагивая от его треска и тепла.***
Иисус выходил из огромного особняка Грегори, а следом за ним шла группа людей во главе с Риком. Я не успела запомнить все их имена, но точно видела среди них Мэгги и Дэрила. Рядом с ними шла темнокожая женщина с катаной за спиной, а следом выходили двое мужчин: кореец, по крайней мере, так мне подсказывало чутьё, и рыжеволосый великан, больше напоминающий борца-тяжеловеса. Они направлялись в сторону ворот, по ту сторону от которых стояла застрявшая машина. Откинув все печальные мысли на потом, я направилась в сторону группы. Ещё раз взглянув на Мэгги, я покрылась мурашками, но тут же встряхнула головой, пытаясь рассмотреть Иисуса среди толпы. Он стоял между ними и размахивал руками, рассказывая им что-то. Как бы мне хотелось услышать о чем шла речь. Через секунду я поймала взгляд Иисуса. Он был серьёзным, а на лице не было никакого намёка на улыбку. «Как отреагировать? Может, стоит приветственно махнуть рукой? Или просто улыбнуться и будет достаточно?» Я думала над тем, как отозваться на его взгляд, но тут Пол неожиданно крикнул: — Уилл, нужна твоя помощь с фургоном. — Он продолжал смотреть на меня. Слева меня кто-то задел по плечу, и я сразу обернулась на широкое тело мужчины, которое в миг загородило меня от палящих лучей солнца. Уилл обошёл меня стороной и быстрым шагом направился к группе и Полу. Я с непониманием уставилась на эту картину, пытаясь вычислить процент своей глупости. Смотрели не на меня, звали не меня. Прекращаем мучать себя саму пустыми надеждами, Алекс. Для твоей же пользы. Я подставила правую руку ко лбу, стараясь укрыть глаза от неприятного ослепляющего света. Чувствуя при этом, как кожа на щеках натягивается из-за прищура глаз. Мужчины двинулись за ворота, что, собственно, собралась сделать и я, но тут меня окликнули: — Эй, ты, кажется, Алекс? — я обернулась на неуверенный голосок, раздающиеся за моей спиной. — Я прав? В тени высоких деревьев стоял мальчишка. Я снова сузила глаза, чтобы суметь его разглядеть. Выйдя из «мрака», он неуклюже занёс руку на плечо. Это был Джереми, тот самый странный тип, невероятным образом спасший мою жизнь. — Не сейчас, — тихо шепнула я себе под нос, желая, чтобы он исчез также мгновенно как и появился. — У меня дела. — Меня никто не хочет слушать. Ты мне не поможешь? Я отворачиваю голову в противоположную сторону и вижу как за ворота уже выходят, а следом двое прикрывают громадные ставни. «Черт». Я с неприкрытым гневом сжимаю губы и резко оборачиваюсь к Джереми: — Если твоя просьба окажется настолько же бестолковой, как и ты, обещаю, я заставлю тебя задуматься о твоём никчемном существовании. Непонятно было то, откуда во мне вспыхнула злоба. Ничего ведь толком и не произошло, а я безмерно сильно мечтала поколотить Джереми ботинком. Мальчишка громко сглотнул и, помедлив, подошёл ещё ближе. Сделав глубокий вздох, я успела посчитать до трёх, после чего парень начал: — Меня зовут… — промямлил он. — Знаю. Чего тебе? — я осмотрела его с ног до головы, стараясь не думать о том, как его присутствие меня выводит. Он бесцеремонно схватил меня за руку и тут же потащил в сторону ангаров. Зайдя за один из них, он также шустро выпустил меня, стоя на месте, как вкопанный столб. Постояв пару секунд за его спиной, я закатила глаза и решила его отодвинуть. Отшатнувшись, Джереми снова застыл. В руках у него что-то было, что-то, что он тщательно переминал, не думая выпускать. Я проследила его взгляд. Небольшой самодельный крест из двух сухих палок, перемотанных верёвкой, крепко сидел в земле, а перед ним была небольшая горстка грязи. — Кто там? — наконец спросила я, понимая, что ответа от парня не дождаться. Джереми всхлипнул, даже не стараясь прятать свои слёзы: — Р.Роза. Вспомнив сегодняшнее пепелище из тел, я подошла ближе к могиле, в надежде что-то рассмотреть. — Все тела сожгли сегодня утром, Джер. — Я знаю. Здесь её прах, — голос у парня стал ещё неприятнее, потому как плач вынуждал срываться его на сопрано. — Я закопал его, чтобы помнить. — Зачем ты мне это показываешь? — Хотел, чтобы ты знала. — Мне не довелось познакомиться с ней поближе. — Не…неужели тебе даже не жаль? — всхлипнул Джереми, удивленно глянув на меня. — Наверное. — Соврала я, понимая, что теперь буду думать о её смерти как о чём-то личном. — Я хочу принести на её могилу цветы, — Джереми подступил ближе, касаясь локтем моей руки. — Чтобы все по правилам. Внутри что-то екнуло и возмутилось, отчего я усмехнулась: — По правилам? По каким ещё правилам, Джер? — я в конец разозлилась, — хочешь сказать, что весь мир ещё держится на дурацких правилах? Может, действительно, это по правилам, что умирая, люди все ещё живут? Точно! Я просто пропустила этот пунк в огромном учебнике правил! — я разгоралась все больше и больше. Меня бесило, что парнишка совершенно обстрагирован от действительности и не понимает всей ситуации. — Ты что, совсем поехавший? Правда не понимаешь, что правил больше не существует и твоими цветочками можно только подтереться, когда прижмёт? Я смотрела в его заплаканные глаза, в которых не было места счастью и радости. Мальчик дрожал, крепко сжимая что-то в кулаке. Он силился казаться могучим и бесстрашным, но я видела как с каждой секундой он надламывается, словно хрупкий прутик. Он боялся всего этого мира, он страшился опасностей вокруг. Но он всеми правдами и неправдами пытался выглядеть непобедимым воином. Но что было внутри? Страх, одиночество, пустота? Я увидела в его глазах своё отражение. Гневная тирада внутри оборвалась. Я распрямилась и легонько коснулась рукой его предплечья: — Какие цветы ты хочешь ей оставить? Джереми отер рукавом лицо: — Chamomilla, — тихо сказал он. — Ты все испортил. Теперь мне придётся спросить, что это такое, и я не смогу стать героем дня. — Это н…на латыне. Значит, ромашка. Я снова закатила глаза: — А трудно было сразу так сказать? — я постаралась улыбнуться. — Почему именно они? — Роза их любила. — Роза любила ромашки. — Теперь улыбка казалась искренней. — Почему сам не нарвешь? Их же полно вокруг… — я осмотрелась по сторонам, понимая что нас окружает грязь и жухлая трава под ногами. — Ромашки растут в поле, по ту сторону от забора. Сам я боюсь выходить, но если бы ты смогла меня сопроводить… — Что? Ты шутишь? Туда дорога заказана. Тебя накажут. — Возмутилась я. — Как и тебя, если узнают, — он посмотрел на сжатый кулак. — Но никто не должен узнать. — Ой, об этом ещё как узнают, вот увидишь. Как только твоя задница заблестит под светом софитов на заборе, все вскроется. — Я представила эту картину в голове, понимая, что на могилу можно будет принести разве что яблок и пару веток с кроны. — Никто и никогда не узнает, — он разжал пальцы, и в ладони что-то сверкнуло. — Т…тебе нужно только мне помочь.***
— Ты не говорил мне, что придётся копать. — Злилась я на Джереми. На улице было совсем темно, но наш план освещался скудным светом фонаря. Яма под забором была не больше бочки, что изрядно заставило попотеть, пролезая через неё. На другой стороне будто даже дышалось по-другому. Воздух казался более чистым и свежим. Ветер шелестел в высокой траве. А запах гниющей листвы напоминал о приближении осени. — Куда ты ходил? — спросила я у парня, попутно стряхивая с себя грязь, прилипшую к кофте. — Посвети сюда, — мальчишка выудил из-за спины предмет, завёрнутый в грязную ткань. — Н…надеюсь, тебе понравится. Я с волнением наблюдала за тем, как неспешно Джер разворачивает ткань. В руках он держал пистолет. Неяркий свет фонарика отражался в нем мрачным бликом. — Где, где ты его стащил? — я пихнула ему в грудь фонарь, а сама, словно дикарка схватилась за пистолет, принимаясь вертеть его в руках. — У Дага, — мальчик засмеялся. — Будет знать, как засыпать на посту. — Ты отнял пистолет у охранника?! С ума сошёл? А если ему придётся защищаться?! — выпалила я, при этом понимая, что пистолет не верну обратно в любом случае. Прежде всего собственная оборона, тем более, сейчас. — Ты права. Нужно вернуть на место. — Спохватился Джереми и потянулся руками за пистолетом. — Если заберёшь его, цветы останутся в поле. — Т…ты снова права. Мы шли, по крайней мере, уже минут десять. Я боязно оглядывалась по сторонам, то и дело пытаясь рассмотреть опасность в кустах. Но было странное чувство, будто мы здесь одни. Будто все поле и его окрестности уже кто-то зачистил. — Ещё долго? — поинтересовалась я, когда поняла, что от «Хиллтоп» остались неяркие блики прожекторов за спиной. — Нам нужно перейти через дорогу. «Что? Выйти из высокой травы, что укрывает нас от опасности и встать на асфальт, где нас не видно, разве что, корням высокой травы?» — А это обязательно? Разве на этом поле ничего кроме травы не растёт? — Н…на этом поле ничего кроме травы не р…растёт. — Ответил мне мальчишка. — Придётся быстро перебежать на ту сторону. Они растут сразу за той полосой деревьев. Я прокрутила в голове весь путь и неприятно вздрогнула, вспоминая как именно в этой полосе леса я упала в колючий куст, прячась от спасителей. Мысль о том, что сейчас придётся выключить фонарик меня пугала. Под ногами уже хрустели маленькие веточки, когда мы перебежали дорогу. Глаза привыкли к темноте и стало спокойнее, если такое слово было здесь уместно. — Держись рядом, не нравится мне это место с недавних пор. — Н…надеюсь, что здесь ты встретила кролика. А не нравится тебе это, п…потому что у тебя аллергия на шерсть. Ещё раз убедившись, что без меня этому парню точно не добраться обратно, я собрала всю свою смелость по уголкам подсознания и пошла вперёд. — Вот они! — воскликнул Джереми, а я чуть было не отстрелила себе ногу. — Идиот! Не ори! — шикнула на него я, поднимая дуло пистолета вверх. — Или хочешь, чтобы это поле стало твоей могилкой? Джереми включил фонарик и стал срывать ромашки, складывая их в сумку на поясе. Тишина стала звенеть в ушах. А из-за фонаря ухудшилось зрение. Я отошла чуть поодаль и стала вслушиваться в звуки и шорохи. Слева хрустнула веточка, сзади послышался тихий-тихий шелест. Где-то неподалёку было слышно, как поют сверчки. Ко мне приближался хруст веток под ногами. Я направила пистолет в сторону поля. Выходцем оказался Джер. Я облегченно выдохнула: — Собрал? Он показал мне сумку, под края забитую ромашками: — Можем идти. — Он подошёл ближе. Я снова уловила тихий шелест листвы и хруст веточек. Выхватила у Джереми фонарь и погасила его. Что-то теперь меня насторожило. Кроме нас с Джером здесь могли находится ещё существа. Все моё чутьё подсказывало мне сейчас драпануть отсюда, что есть сил. Но я стояла как вкопанная, будто ожидая чего-то невероятного, что в следующую секунду может изменить всю мою жизнь. И я услышала птиц. Они запели со всех сторон, точно окружая нас в кольцо. Пение было таким же отчетливым, как и тогда, в тот день, что я сидела на крыше ангара и воображала, что действительно слышу птиц. Мелодия становилась быстрее. — Ты тоже их слышишь? — шепнул мне на ухо парнишка, будто не веря своим ушам. — Откуда в этих лесах птицы? Я…я думал, их всех съели. — Именно, Джер. Их съели, — я сильнее схватилась за рукав его кофты. — Нам пора идти. Шаг вперёд, и я слышу, как слева от меня шевелится куст. Из него на нас несётся тело. Крупное тело. — Беги! — Ору я Джереми, и тот срывается с места. Я же выставляю перед собой ствол и делаю выстрел, после которого не производится никакого шума. Слышится смех, и я вижу, что за монстр несётся ко мне. Монстр пострашнее всякого ходячего — незнакомый мужчина с тесаком. Я бегу следом за мальчишкой, но незнакомец нагоняет меня, сваливая с ног и подгребая под себя. Больно ударившись подбородком о землю, я вижу через стволы деревьев, как Джереми скрывается в высокой траве поля и пропадает из виду. «Хотя бы один из нас». — Проносится у меня в голове. Через пару мгновений стволы деревьев, за которыми виднелся Джер, начинают приближаться ко мне. Я понимаю, что здесь мне не победить. Четверо на одну — неравный бой.