Спасая других, (не) забудь про себя

      — Может, ты хочешь что-нибудь поесть?       Иисусу пришлось уехать с группой Рика и теперь я лежу в доме Уилла. Я отказалась находиться в больничном крыле наедине с этим психом-доктором. Он дико меня пугал. От Кука я узнала, что с Мэнди ещё долго беседовали, а Джера, как и всех в Хиллтоп, кремировали по указу Грегори. Уилл возомнил себя моей нянькой и теперь неотрывно следил за каждым моим вздохом.       — Уилл, ты спрашивал это пятнадцать минут назад. Как и тогда, я все так же не голодна! — эта забота начинала бесить. Мне отвратительно чувство собственной беспомощности. Но что поделать, когда ты самостоятельно не можешь даже воды выпить? Кук ещё раз мотает головой, потирает правое плечо и выходит на улицу, не закрыв за собой дверь. Через проём с дивана я вижу как он что-то собирает, пилит, делает. В комнату заползают лучи неяркого солнца, высвечивая летающую пыль в воздухе, который пахнет сухим деревом и цветами из вазы. Массивная спина мужчины закутана в тёплую кофту коричневых оттенков. Его голову покрывает шапка, она закрывает его ёжик и даже идёт ему. Я морщусь от смешка, вспоминая свою детскую шапку с пушистым помпоном ярко красного цвета. Я не любила её в десять лет, но сейчас с удовольствием бы примерила, погружаясь в хорошие воспоминания.       На улице что-то гремит и мужчина смачно ругается. На земле, возле его ног, я вижу самодельный крест из двух палок. Он почти развалился надвое от встречи с землёй.       — Это крест на могилу Джера? — спрашиваю я чуть тише чем нужно.       — Что? — Уилл не сразу оборачивается ко мне — пытается поднять сооружение с земли, но то снова рушится. — Чтоб тебя, тупая деревяшка! Наконец, он с силой бросает крест на землю и тот даёт трещину в одной из палок: — Ааа… — стонет Кук. — Да, эта штука для малого. Я хмурюсь:       — Я думала, его сожгли. — От этих слов на языке становится горько. Я буквально чувствую запах горелой плоти в носу, вспоминая с чего началось мое одинокое шествие. Он поворачивается ко мне, слегка удивлённо смотрит:       — Я поставлю его на заднем дворе. Хочу не забывать об этом, — он отряхивает руки и шипит — видимо, заноза. Пытается вытащить её, но большая медвежья лапа никак ему не поможет.       — Дай посмотреть. — Он проходит в дом и плюхается на пол возле изголовья дивана, неотрывно смотря на свою ладонь. Волна приятного запаха древесины обдаёт нос. Он протягивает свою большую мозолистую руку вперёд, а я обхватываю ее своими двумя: — Рана серьезная. — Намеренно серьёзно констатирую я. Мужчина хмыкает, стягивает с себя шапку и подлезает ближе. Что-то внутри меня екает — я будто вижу беспомощное существо. Такое большое, свирепое. Для некоторых даже злое и агрессивное. Но его отрешенное личико заставляет меня содрогнуться и помочь. Ладонь грубая, шершавая. В паре мест её пересекают короткие шрамы. Заноза сидит неглубоко возле мизинца. Я осторожно надавливаю на кожу. Со стороны мужчины ноль реакции. Я давлю сильнее, пока участок под пальцами не белеет. Щепка выходит. Постепенно. Вот бы любую проблему можно было решить таким способом: надавил чуть сильнее и она, пускай и нехотя, но выбралась из твоей жизни.       Заноза у меня. Я смахиваю её в сторону:       — Всё, — говорю я и смотрю на загорелую кожу лица Уилла. Его короткий ёжик подсвечивается редкими лучами солнца. Я вижу как причудливо летают пылинки над его головой, усаживаются на волосы, а от вздохов мужчины вновь отрываются в пространство. Он неподвижно сидит передо мной и смотрит на ладонь. Я прослеживаю взгляд его темно-зелёных глаз: машинально я поглаживаю его по ладони. Как мама в детстве, будто говоря: «всё хорошо, всё уже закончилось». Понимая как это может выглядеть со стороны, я резко отрываю руки и выпускаю его. Кук прочищает горло и отодвигается.       — Ага. — Нерешительно произносит он. Я вновь чувствую какую-то утаённую фразу между нами. Что-то незримое. Хочется открыть рот и сказать что-то ещё, но я не знаю что, пока не вспоминаю его слова:       — Ты сказал, — я морщусь, — что хочешь помнить. Помнить о чем? Наверное, мне не требовалось разъяснений. Я догадывалась о его мыслях на этот счёт. Но желание поговорить с ним крепло каждую секунду. Он поднимает на меня глаза. Я вижу в них такую усталость и грусть, что невольно хочется посочувствовать. Он потирает пострадавшую ладонь левой рукой и заносит её на затылок:       — Обо всем. О том, в каком мирке мы живем, о том, чем приходится жертвовать и с кем прощаться. Я не хочу ничего забывать. Эта жизнь лишает нас человечности каждый божий день. Каждый раз я боюсь увидеть в зеркале не себя. Будто… будто с людьми, которые от нас «уходят» уходит и частичка моей веры в счастливый конец. Теряется смысл существования. И я не хочу потерять истоки своих надежд. Не хочу погрязнуть в этом дерьме. Все это, — он указывает рукой на сломанный крест на улице, затем на стенку, где висит фотография. — Всё это — мой поплавок из прошлого, который не даёт захлебнуться настоящим. Я, одичавшая на подобные фразы, зачарованно слежу за каждым его жестом. Уилл будто считывает мои мысли. То что я бы никогда не решилась произнести вслух, сейчас в полной мере изливается из его уст. И когда он указывает на фото, я вижу Уилла с новой стороны. Одна фотография, грязная, измазанная кровью, фотография его прошлого. Вот он счастливый стоит у озера с удочкой в руках, а рядом с ним девушка. Красивая брюнетка в клетчатом платьице. Она ласково приобнимает его за плечо. В горле встаёт комок: почему я решила, что жизнь «до» была только у меня? Почему возомнила, что мои проблемы настолько велики, что ничто и рядом не стоит? Не хочу спрашивать, что случилось с этой девушкой и почему она ему так важна. Просто не хочу. Я заранее могу проговорить в голове сотню раз ответ на этот вопрос. Думаю, это далеко не приятная история, раз та красавица сейчас не вынимала занозу из его руки. Её с нами нет, она лишь часть фотографии на стенке у Кука в домике.       — Ты не боишься утонуть в своих мыслях о прошлом? — неожиданно задаю я вопрос, скорее даже обращённый не к Уиллу. Я спрашиваю себя. Мужская речь заставила задуматься меня. А что если я никогда не выкарабкаюсь из мыслей о сестре? Что если они поглотят меня и я сойду с ума? Он ухмыляется. Я вижу как его тонкие губы сковывает вниз:       — Что же в этом плохого, Алекс? — он слегка задирает голову выше и смотрит на меня. — Жить прошлым в таком настоящем, пожалуй, самый разумный выход, чтобы не свихнуться. Я соглашаюсь с ним кратким кивком.       — А если ты думаешь, что прошлое должно быть вычеркнуто, и ты одна из тех придурков, которые живут только «сейчас», то мне тебя жаль. Это означает только то, что твоё прошлое настолько паршиво, что ты предпочла его прогулкам с ходячими.       — Нет, — я глубоко втягиваю воздух через нос. — Все мы имеем право на воспоминания. Все же, это единственная возможность находиться с близкими. Я бы не хотела, чтобы кто-то узнал о моем прошлом. На то оно и мое.       Уилл приподнимается и встаёт. Мужчина выглядит слегка растерянным. Его грузное тело нехотя повинуется ему. Он подходит к двери и смотрит на улицу, кажется, оглядывая каждого человека, проходящего мимо или просто гуляющего:       — Уверен, поголовно каждый живет воспоминаниями: просыпается с утра, мысленно додумывая вокруг себя обстановку родного дома, садясь завтракать, он вспоминает вкусную яичницу приготовленную женой или матерью. Бродя по безлюдным улицам он ищет во взгляде трупов лица близких. Каждый из нас боится открывать по утрам глаза, в страхе думая что вся твоя жизнь тут же растворится. Никто из людей, даже самый последний ублюдок, не заслуживает жить таким настоящим. Я не решаюсь ничего ответить, просто слежу как Кук устало облокотился рукой на дверной косяк и разглядывает людей. Он по-своему скорбит о Джереми. Я знаю это, потому что внутри я никак не могу свыкнуться с мыслью что и Хиллтоп не защищён от нападений ходячих, и вот, Джера нет. Неожиданно в голову ударяет мысль.       «Как же ходок попал сюда?» Ворота и территория охраняется. В заборах нет лазеек — я удостоверилась в этом сама, когда пыталась отсюда удрать. Настроенная это выяснить, я пытаюсь встать. Я знаю у кого я могу это выяснить.       — Уилл, помоги мне, — мужчина медленно поворачивается, готовый принести мне стакан воды или что-то в том же роде. — Я должна поговорить с Мэнди.       — Зачем тебе? — его брови вздымаются от удивления вверх, а на лице играет непонимание.       — Она, должно быть, знает как к нам пробрался ходячий. Я должна разобраться. — Усиленно опираясь на локти, я приподнимаю корпус.       — Пф, о нет, Нэнси Дрю, это дело останется без твоего любопытного носика. — Он хмыкает и уже решает повернуться обратно к выходу.       — Мы обязаны выяснить откуда он взялся. Может, та дырка через которую он пролез все ещё открыта.       — Когда закончу с крестом — обязательно осмотрюсь. — Уилл выходит на улицу. Меня не слушают. Так быть не должно, я хочу найти ответы на вопросы. Как же я смогу спокойно спать, зная, что завтра не станет кого-то другого? А как сможет спать Уилл?       — А вдруг сейчас этот ходок разгуливает по «Хиллтоп» и завтра к Харлану прибежит чья-то мать с криками, что мой сын умирает? — я вижу как мужчина замер и раздумает над моими словами, поэтому продолжаю напирать. — Мы не можем это так оставить. Ты сам говорил, что никто не заслуживает такого настоящего. Так давай поможем людям изменить его! Начнём с безопасности своих жителей. Он ещё пару секунд стоит ко мне спиной, затем я вижу как сжимаются кулаки. Уилл глубоко вздыхает и когда поворачивается, я разглядываю его распаленное гневом лицо. Если он спустит сейчас на меня собак, я все равно не шелохнусь. С ним или без него — я узнаю кто виноват в смерти парня.       Мужчина хмурит брови. Его губы плотно сжаты в тонкую линию. Лицо краснеет от напряжения.       — Хорошо, — тихо говорит он и разжимает кулаки. — Но когда я увижу этого гада — я насажу его на кол и повешу перед воротами. Вспомнив, какую картину я наблюдала у Нигана, невольно морщусь и откидываю голову назад, будто вытряхивая из головы ненужные мысли. Я настроена решительно.       — Договорились. Но перед этим я выбью ему все зубы. Уилл заливается смехом и застёгивает кофту до горла. Каждый раз видя в ком-то такую решимость, внутри меня восполняются собственные силы. Я чувствую себя не одинокой и потерянной девчонкой. Я чувствую себя сильной частью чего-то большего. Я могу помочь. И поэтому сейчас, смотря на Кука, я готова на многое.

***

      В детстве я часто раздумывала над тем, какое же все-таки нас ждёт будущее. Стеклянные здания с летающими машинами и роботами, живущими среди нас. А может, мы освоим космос и будем жить на других планетах. А инопланетные существа будут нашими друзьями. Появятся новые языки или растворятся вообще, оставляя один общий — понятный всем без исключения. Да-а, как же я тогда ошибалась. А ведь даже и подумать никто не мог, что какой-то вирус сотрёт наши витки эволюции в горстку грязного пепла. Вместо летающих машин — ноги, стёртые до мяса, мозолистые и уставшие. Вместо высотных небоскрёбов — грязные лачужки и ангары. А вместо друзей-инопланетян и роботов — новое поколение людей, жрущих друг друга. Однажды в автобусе я услышала женщину, которая ругалась на ребёнка. Он всю дорогу сидел в телефоне. И вот она, вознесенная собственными речами, талдычила о том, что в скором времени все его поколение станет зомби. Которые не будут замечать ничего дальше экрана телефона. Надеюсь, эта женщина поставила галочку в списке своих побед, — думаю, малыш поверил ей сразу, как только увидел всё это.

***

      — Хотя бы одна твоя жалоба и я ставлю печать «дело закрыто»! — Шепчет мне Уилл на пороге ангара Мэнди.       — Я услышала тебя ещё в доме, — встревоженная, в предвкушении разгадки, я ерзаю сильнее. — Ну все, опусти меня на землю. Весь путь сюда от дома Кука он нёс меня на руках. И каждый раз когда я норовила соскочить и пойти сама, мужчина причитал, чеканя слова:       — Пол сказал следить за тобой.       Я отталкиваюсь от крепкой груди Кука и тот разжимает хватку. Нога касается железной платформы и в плечо простреливает огнём. Я пытаюсь опереться на дверь, сморщив лицо так, словно это скомканный лист бело-жёлтой бумаги. Уилл тут же делает шаг ближе. Я разворачиваюсь к нему, предотвращая попытку моего взятия «на гору».       — Так, — протягиваю я, — всего лишь стучу в дверь. Мужчина недоверчиво разглядывает мое лицо, а я чувствую как стараюсь контролировать то, чтобы не один мускул не дрогнул.       — Да, Алекс, актриса из тебя, как из Пола Иисус. — Уилл отирает плечо рукой и смахивает невидимую пыль. Не успеваю я в ответ закатить глаза, как дверь медленно приоткрывается, поскрипывая своими петлями.       — Эй, Мэнди, — неожиданно для всех и самой себя, восторженно произношу я. — Привет.       — Оу, Алекс! Я… — женщина вцепилась правой рукой в дверной проем, а левой крепко сжимает дверь. — Рада, что с тобой всё нормально.       — Это уж как посмотреть, — фыркает Кук, — с точки зрения психологии, например, у неё точно не все нормально. Его слова колко отдаются в груди. Вот оно, Алекс, стоит хотя бы на секунду расслабиться и тебя вычисляют. Теперь я считаю, что была не права, решив поддержать разговор с Уиллом в домике. Все проблемы начинаются с мелочей, а до истины я докопаться не дам. Больше никакой посредственности и балабольства. У нас есть дело, пускай оно нас и связывает. А когда все выяснится, мы разбежимся — кто куда.       — Э, да, — наконец я собираюсь с мыслями. — Вообще-то, мы пришли сюда не за этим. Мэнди внимательно следит за каждым моим действием и вслушивается в каждое слово, сглатывая подступивший комок к горлу:       — Что же Вас обоих привело сюда, ко мне? — на ее лице появляется непонятная улыбка, такая, которая была бы у человека, пытающегося показать что все нормально.       — Ты последняя, кто говорила с Джереми. Может быть ты знаешь, что с ним произошло?       — Фактически, последней с ним говорила ты, Алекс.       — Мэнди, — неодобрительно вклинивается Уилл. — Ты прекрасно понимаешь, что Алекс имеет в виду.       — Прости, но он почти не говорил. Пришёл ко мне поздно ночью и сказал, что боится спать в своём ангаре, — женщина смахивает небольшую слезинку и заправляет волосы за ухо. Она совсем не смотрит ни на меня, ни на Уилла — просто прожигает доски под нашими ногами. Пыли в горле становится больше, я чувствую щекочущую сухость в носу, а глаза начинают слезиться. Стоит перестать плакать из-за Джера. Ему сейчас лучше чем нам всем. Вокруг нас повисает тишина. Никто не знает, как начать разговор. Потому что каждый боится его исхода. Да, кажется так. Мне страшно узнать, что в смерти Джера кто-то виновен, не из ходячих — из живых. И если Мэнди сейчас что-то скажет, дай Бог, я не развернусь и не уйду отсюда прочь.       Все мое любопытство куда-то вдруг рассеялось, оставляя во рту терпкий вкус предстоящего ответа на вопрос.       — Хм, — кашляет Уилл, — Джереми не вёл себя странно? Ты ничего не заметила?       — Что? Нет-нет, — я поднимаю глаза на женщину и вижу, как Кук буквально вырвал её из каких-то своих раздумий. — Думаю, это вполне нормально, когда ребёнок боится ночевать один, учитывая все происходящее.       — А почему он был один? Разве, Миранда не должна была ночевать с ним? Женщина молча смотрит на меня, видимо, не зная, что ответить.       — Эм, а вот тут уже мой косяк, — Уилл зарделся как малолетний подросток и занёс руку на шею. — Она, типа, была со мной в ту ночь. Я внимательно изучила мужчину: чему я собираюсь удивляться? Взрослый, загорелый, подкаченный самец. Между прочим, с физиологическими потребностями. Его не в чем винить. Уверена, он не мог подумать, что, уводя Миранду из ангара, Джер попадёт впросак.       — Так, ладно, — я отворачиваюсь обратно к Мэнди, попутно отмахиваясь от мыслей о самце и Уилле. — Когда он пришёл, ты видела на нем укус?       — Нет, он был, на удивление, тепло одет. Весь закутанный. Но я уверена, уже тогда он заразился. Мальчик выглядел очень скверно, — она запнулась и прикрыла рот руками. — Боже мой! Ведь я могла ему помочь! А я просто подумала, что такой внешний вид от недосыпа! Какая же дура! Я могла… могла отвести его к Харлану. Господи помилуй. Я чувствую это разочарование, будто собственное. Так явно оно откликается и во мне. Она зря себя винит. Помочь Джереми уже было не в её силах. Ни в чьих силах.       — Ты не виновата, Мэнди, ты хотела как лучше. Она легонько улыбается и снова поправляет тёмные волосы.       — Как ты поняла, что дело не только в его недосыпе? — интересуется Уилл. — Ты же хотела его убить… потом.       — Уилл! — восклицаю я.       — Я не хотела убивать его! — в один голос со мной вскрикивает Мэнди. — Я хотела помочь бедному мальчику! Хотела избавить его от страданий. Он так мучился. Но я не смогла. Мэнди держалась и наконец сорвалась, вскинув руки и потирая мокрые от слез глаза.       — Мэнди… извини. Я не имел ввиду этого. — Уилл подступает чуть ближе.       — Да, конечно, Уилл. Я понимаю, просто… — женщина отёрла лицо и выдохнула. — Зайдём вовнутрь. Не хочу, чтобы кто-то ещё услышал наш разговор.       — Думаю, это правильно. — Отвечаю я, озираясь по сторонам. Никого вокруг нет, но слышать нас может кто угодно. Пока не разберёмся мы — никому другому об этом знать не обязательно. Лишнее беспокойство только ухудшит положение дел.       В небольшом помещении минимум мебели, в прочем, как и в остальных ангарах: диван, кофейный столик возле и полки, почти пустые. Мэнди садится на диван, приглашая сесть рядом. Я подхожу и пристраиваюсь возле неё. Уилл отходит за стулом и пододвигает его к дивану.       — Я не знала как поступить. Все это казалось мне обычным делом — уложить ребёнка в постель и дать ему выспаться. «Хотя бы кто-то из нас сможет отдохнуть» — подумала я и просто проводила его в спальню.       — Тебя никто не осуждает, — я кладу руку на плечо женщине и тут же стискиваю зубы от боли.       — Господи, Алекс! И ты меня прости! Я… я. — Она поворачивается ко мне и смотрит виноватыми глазами.       — Все нормально. Я ведь жива, — стараюсь сделать дружелюбное лицо, но боль не угасает. — Пока.       — Черт возьми, что я могу сделать для тебя, милая?       — Просто расскажи нам, — тихим голосом произносит Уилл. — Расскажи нам все. Я хочу знать где этот ходячий, что убил паренька, хочу знать что «Хиллтоп» безопасное место для тех детишек, что так беззаботно скачут по улице. Хочу знать, что территория чиста. Я смотрю на Кука, видя, как серьёзно он над этим задумался. Он правда волнуется за своих людей. Может, ещё не все люди в этом мире думают только о своей шкуре?       — Оо, хотела бы я ответить тебе на это правильно. Но я не могу… не могу справиться с этим сама. Господи. — Мэнди снова кладёт руки на лицо.       — Справиться с чем? — Недоверчиво смотрю я на женщину, понимая как трудно ей даются слова.       — Это во дворе, я должна показать вам. Мне тяжело тащить этот груз только на себе, простите.       — Ничего, ничего, мы здесь, чтобы помочь, Мэнди. В чем дело? Женщина встаёт с дивана, оглядывает нас и снова тяжело выдыхает: — Пойдёмте за ангар.       — Я умоляю Вас не совершать никаких необдуманных действий. Прошу не винить меня, что я оказалась такой слабой. Я…       — Эй, Мэнди, перестань. Что бы там не находилось — мы семья. Позволь тебе помочь. — Уилл кладёт левую руку на плечо женщины, и она вздрагивает. Семья. Что подразумевает под этим словом Кук? Никто из жителей «Хиллтоп» не связан кровными узами. Все эти люди пару лет назад были раскиданы по разным уголкам города, а, может быть, и мира. Все они занимались своими жизнями и у всех были свои семьи: дети, родители, братья и сестры, жены, мужья. А сейчас их новой семьей, вдруг, стали чужие люди?       Женщина подводит нас к задней части ангара. Там стоит крохотный деревянный сарай. Мэнди открыла дверь и зашла в темное пространство, которое тут же её поглотило. Я посмотрела на Уилла: что она хочет показать? Насколько страшна её тайна и стоило ли делать из этого тайну? Кук хмыкнул и зашёл следом. Затхлость и пыль сразу же осели в легких. Из приоткрытой двери тускло разливался свет и можно было увидеть что помещение это служило складом для граблей, лопат и прочих вещей для сада. У людей здесь почти нет оружия, но этими инструментами вполне можно было бы уложить пару тройку ходячих. Мэнди стояла посередине домика и не двигалась, будто собираясь с мыслями. В её руке что-то позванивало, словно колокольчики.       — Ну же, — подбодрил её мужчина и подступил ближе.       — Не могу, не могу, — шептала Мэнди. — Я не могу видеть это снова, Уилл. Кук протянул мозолистую ладонь к темноволосой женщине и она молча передала ему ключ. Ещё пару секунд он смотрел на Мэнди, пока та глубоко вдыхала спертый воздух. Затем мужчина присел на корточки и отодвинул небольшой ковёр в сторону. Под ним брякнуло что-то тяжёлое, и я увидела, никак не замаскированный, люк. Маленькую дверцу под землю. Прикрытую обычным ковром. Дверцу в комнатку, окружённую сырой почвой и червями. По рукам пробежали мурашки. Мэнди отодвинулась ближе ко мне и, обойдя меня, вышла из домика. Никто не стал её останавливать.       — Стой здесь, Алекс. Я мигом. — Уилл вставил ключ в замок и открыл его, вытянув из ржавых петель.       — Я и не собиралась туда лезть, к твоему сведению. — Скрестила я руки на груди и выставила одну ногу вперёд, упираясь носком ботинка в край коврика.       — Тебе придётся, если мне понадобится помощь, — он ехидно фыркнул и повернулся ко мне, улыбаясь. — Каждому Ватсону нужен Шерлок.       — Лезь в кротовью нору, Ватсон. Уилл все ещё улыбался, когда на улице послышался громкий удар, а затем крики. Улыбка с лица Кука испарилась и он вскочил на ноги. Я молниеносно обернулась к двери и стала разглядывать, что происходит на улице. Сердце билось в горле и висках. Из-за ангара ничего не было видно, но слышались голоса и это, явно, не была дружелюбная беседа. Я распахнула дверь и уже направилась на выход, как меня дернули за плечо обратно в домик:       — Сказал же, стой здесь! — Уилл грозно на меня посмотрел и вышел наружу, закрыв за собой дверь. Я осталась в полной темноте. Что там происходит? Кто-то не поделил еду или Грегори снова возомнил себя воеводой? А вдруг это вернулся Пол? Вдруг, у них что-то произошло и сейчас он ранен или укушен? Я должна знать! Я толкнула дверь руками, но она не поддалась. Я сильнее пнула её и поняла, что её заперли снаружи.       — Чертов Уилл! Ватсон не должен запирать Шерлока, когда где-то там зарождается детектив! — Я ещё раз стукнула дверь кулаком и села на пол, облокотившись спиной на стенку. В глубине тьмы что-то громыхнуло и упало. Я дернулась и обернулась на шум. Ничего не было видно. Адреналин снова стучал в ушах. Я была максимально сосредоточена и напряжена. Из-за двери послышались шаги и я вжалась в стену. Засов медленно сняли и дверь легонько отворилась. Я замерла, ожидая увидеть кого угодно. Два тяжелых шага и на пороге взгромоздился Уилл.       — Вот же! Уилл… — мужчина подлетел ко мне и накрыл мой рот громоздкой рукой. Свободной рукой он беззвучно поднёс указательный палец к губам и указал взглядом на люк в полу. Все это маленькое пространство давило на меня. Будто стенки сейчас упадут и я отсюда никогда не выберусь. А теперь Кук предлагает залезть в ещё более маленькое пространство. Стало страшно. Когда я последний раз боялась?       — Давай, Алекс. — Уилл был наполовину под землёй, протягивая мне руки из преисподние. Я спустилась на край люка и Кук взял меня под пояс, помогая «провалиться» в яму. Я до последнего смотрела на открытую крышку гроба — единственный выход отсюда — в ожидании что она вот-вот закроется. Последний шанс вырваться и убежать. Единственный лучик надежды. Но Уилл закрыл люк, не оставляя ни единого шанса.       В нос дало вонючей сыростью. Я почувствовала её всем телом. Тут было холодно. Хотя бы какое-то отличие от ада. Стоя на месте, я ждала когда глаза привыкнут к темноте. Внутри я жалела, что затеяла все это детективное агентство. Сейчас я бы могла по прежнему лежать на диване и смотреть как неумело Уилл возится на улице. Вместо этого я выбрала вылазку в катакомбы. Открыть, закрыть. Открыть и закрыть. Что закрытыми, что открытыми, глаза видели только темноту. Я возможно глубоко вдохнула воздух, приходя в себя:       — Что там происходит, Уилл? — ведь, на самом то деле, это единственное что должно волновать меня сейчас.       — Ниган и его маленькие друзья. — Тихий голос мужчины прозвучал ближе чем я думала. Он стоял в метре от меня.       — Что? Что ему здесь нужно?! Ведь провизию отдали на той неделе.       — Он здесь не за этим, Алекс. Еда его волнует сейчас также сильно, как и нас в вопросе что надеть на вечеринку. Я помолчала, невольно начали всплывать мысли о пьяных вечеринках подростков, пока их родителей нет дома.       — Тогда что? Зачем он приперся к нам?       — Ниган здесь из-за тебя, Алекс, — Кук выдержал паузу. — Он ищет тебя. Сердце вновь забилось. Я часто задышала. Ведь я сбежала от него. Вырвалась из плена и это было очевидно. Очевидно, что он станет искать меня. Все же, я ребёнок его девушки. Стало тошно. Воздуха теперь не хватало даже на одну маленькую птичку.       — Я не вернусь туда, — прошептала я вслух, — не вернусь к этому больному уроду. И плевать что там моя… — я заткнулась, понимая что не нужно сорить информацией об Аливии. Не хочу чтобы кто-то знал о том, что моя мать является частью шайки Нигана.       — Тебя никто не заберёт отсюда. Обещаю, — я услышала как мужчина продвинулся чуть дальше в глубину. — Теперь ты житель Хиллтоп, ты его часть. А мы защищаем своих. Послышался стук обо что-то деревянное.       — Здесь какие-то полки, — Уилл пошарил по ним руками. — Это то что хотела показать нам Мэнди? Украла стеллаж из дома Грегори и теперь сознается в содеянном?       — Грегори меня сдаст, — снова заладила я. — Для него я как бельмо на глазу. Кость, которая встала в горле и он не может откашляться. Уверена, он спит и видит как бы вытащить меня за ворота. И плевать ему на остальное. Ведь «долг» я отплатила, зачем содержать меня дальше?       — Да уж, этот старик возомнил себя Богом этого места. Но и мне плевать. Ты останешься с нами. Тебе нечего делать одной за этими стенами. К тому же, Пол меня выпотрошит, если я не уберегу тебя. По лицу скакнула ухмылка. Единственное за что я благодарна темноте так это за то что она скрадывает мои эмоции.       — Посидим тут немного, а когда все уляжется, я осмотрюсь. И черт, я обязательно спрошу Мэнди об этом стеллаже, кажется, она действительно стащила его у Грегори. За полками послышался скрежет и кряхтение. Уилл шустро отскочил назад и я спиной почувствовала неладное. Стеллаж со скрипом накренился и полетел на Кука.       — Уилл! — взвизгнула я. — Уилл? В лицо ударило волной сырости.       — Я цел, — прошипел мужчина. — Но ты должна мне помочь. Ай! Шкаф. Он упал на ногу.       — Не шевелись! Я сейчас. — Вытянув руки перед собой, я пошла на ощупь. И вдруг раздалось зверское кряхтение. Завопил и Кук. Деревяшка хрустела и поскрипывала под чьими-то смазанными шагами.       — Ах ты ж ебанный… Алекс! Найди что-нибудь! Живо! В кромешной темноте я не видела ничего, даже руки. Крутя головой в разные стороны я ощупывала стены руками, но вокруг ничего не было. Тогда, собравшись с мыслями, я пошла вперёд, пока руками не уперлась в чью-то грудь. Кисть прошла глубже и я почувствовала сырое и липкое вещество. Схватив ходячего за одно из рёбер, я выдернула мертвяка на себя. Кук измученно выдохнул, когда ходячий свалился с полки и его вес сошёл с ноги Уилла.       — Он на земле! Бей ногой в голову! — Громко говорил Кук.       — Но я ничего не вижу!       — Давай же! Я подняла ногу и резко ударила ей в пол. В колено отдалось вибрацией. А раненую ключицу сковала болезненная резь. Я жалобно скульнула.       — Ещё раз! — труп гудел и выл. Я слышала как скрипят его зубы. За ногу схватили мертвой хваткой. Я ударила ногой опять, вновь попав по земле. Звук усилился, и я занесла ногу сильнее, превозмогая резь в ключице. Нога с хрустом скользнула по голове. Ещё и ещё. Раз за разом удар приходился все точнее и точнее. Я била ногой без разбора пока вой не прекратился и лапа не выпутала мою голень. Нависла тишина.       — Ты молодец, малышка. Наконец, наступило облегчение. Все позади. Пространство вокруг раздвинулось чуть больше и я задышала полной грудью.       — А теперь, будь добра, подай мне руку. Не могу подняться.       — Может, тогда тебе и не стоит вставать?       — Ещё чего! Ногу нужно осмотреть. А для этого нужно выйти на свет. — Он снова вздохнул и попытался встать.        Осторожно выползая из подвала, я осмотрела домик: было пусто и тихо. Следом, хромая вылез и Кук. Он дотянулся до небольшой тумбы и, схватившись за неё, подтянулся наружу, облокачиваясь на стенку. Нога была цела. Уилл задрал штанину и осмотрел.       — Констатирую перелом, сестра Алекс.       — Прекрати ерничать! Это совсем не смешно.       — Зачем ты оставила чувство юмора в подвале? Спустись и забери его обратно! Я посмотрела на свою ключицу. Под бинтом разлили вишневый сок. Видимо, рана открылась. Я схватила себя за плечо и осмотрелась. Боже, что же нам теперь делать? Сидеть тут, пока кровь не перестанет идти и кость не срастется? Я подошла к двери и положила ладонь на ручку двери.       — Без глупостей, Ал.       — Их способен совершать только ты, Уилл. — Недовольно закатила я глаза.       — Поверь мне, я заразился от тебя. Не обращая на мужчину более никакого внимания, я приоткрыла дверь и тут же закрыла её, в панике вцепившись в дверь. Затем я посмотрела на Кука. Он уже ожидал что я скажу.       — Там его люди. С пушками. Идут сюда. Что нам делать? Уилл молча смотрел мне в глаза и хмурил брови.       — Нужно спрятаться.       — Я помогу тебе спуститься в подвал, — сказала я, подступая ближе.       — Нет, Алекс. Здесь нам не спрятаться.       — Но тогда где? — обеспокоено спросила я.       — Подальше от Хиллтопа. Нам нужно уходить.