***
Небо было затянуто мрачными облаками, из чего сложно было сделать вывод о времени суток. Воздух пах морозной сыростью и свежестью приходящего утра. Изо рта шла небольшая струйка пара. Левый глаз затёк, и я им почти не видела. Видимо, удары Ингрид пришлись моему лицу не так кстати. Все тело окоченело. Ноги не слушались, будто вместо них были две палки, обмотанные большим количеством ваты. Пальцы не сгибались. Всю ночь я ползла по мокрому и грязному полю, чередуя это с рывками накатывающей ярости, — мне все же пришлось отбиваться от одного ходячего, который заблудился в этом самом поле. Хотя, ходячий сохранился и не целиком — его ноги остались где-то в другом конце поля, — сил у него было предостаточно в сравнении с моим уставшим, измотанным телом. Думаю да, за нами осталась славная протоптанная тропинка ужаса и кишок. Вдалеке показался массивный деревянный забор из сколоченных брусьев с заострёнными концами. Перед ним ошивался один ходячий, смазывая свою челюсть по твёрдой древесине. Казалось, он был моим отражением: такой же измотанный, пришедший сюда в поисках спасения, сам того не осознавая. Я достала нож и максимально сильно сжала его в окоченевшей кисти правой руки. — Эй, стой на месте! — послышался громкий бас мужчины над головой. — Кто ты… Я занесла орудие над головой и с яростью вдавила его в череп трупа, отирающегося возле забора. Затем вытащила нож и подняла голову вверх, глянув точно в глаза мужчины, что задал вопрос. — Вот же черт! — фыркнул тот и через пару минут ворота передо мной слегка распахнулись. Изумленный Шон — парень, что когда-то выпустил меня отсюда, остолбенело стоял вдалеке, когда его легонько оттолкнули. Навстречу мне выбежал Пол. Встревоженный новостью о моем приходе, он, с выпученными глазами, немного остановился, увидя в каком я состоянии, но сразу же зашагал навстречу. Когда я увидела его, в теле пропал весь холод, ужас и страх. Все растворилось, уступая место растекающемуся теплу и торжеству, что я поступила правильно, вернувшись сюда и вновь увидев Пола. Я выронила нож и уже готова была рухнуть на колени, когда меня подхватили обоими руками. Ровиа закинул меня на грудки и занёс на территорию. Что-то нашептывая мне, он быстро шёл, а я, убаюканная его голосом, медленно смыкала глаза, в усталой эйфории погружаясь в сон.***
Сколько времени прошло? Извечный вопрос, который раньше был вроде как всего лишь риторическим, сейчас стал актуальным. Без часов на запястье, без огромных настенных, мы пытаемся определить в какие сутки окунулись сегодня, и наступило ли это сегодня. Я приоткрыла тяжёлые глаза. Точнее было сказать, я приоткрыла один из них. Второй никак не хотел наслаждаться светом помещения. Я лежала на диване, укутанная толстым коконом парочкой пледов. В голову залезла ассоциация с последним днём сестры, когда измотанная и почти бездыханная, она лежала на подобном диване, силясь показать, что с ней все хорошо. Я поёжилась, а затем почувствовала тяжесть в ногах. Облокотившись головой на мои ноги, на полу спал Иисус. Он скрестил обе руки на груди и тихо сопел, словно впервые за долгое время смог сомкнуть глаза и предаться сладкому сну. Я боялась шевельнуться, боялась разрушить временную идиллию, боялась больше никогда не оказаться здесь и сейчас. Было страшно думать, что все это один прекрасный сон, и что вот-вот в него заберётся Хлоя и вновь попытается убить мое настоящее. Но если такое и произойдёт — я буду готова. Не смотря ни на что, я буду защищать единственное, что роднит меня с жизнью и отделяет от смерти. Я буду защищать Пола любой ценой. Я слегка сдвинулась ниже, подтягивая тонкие пальцы к длинным волосам мужчины, что небрежно лежали на пледе. Коснувшись них, через пальцы пробежала волна мурашек. Я дотронулась ещё раз, провела по ним пальцами, путая их в локонах. Затем приспустилась ниже и в нерешительности замерла; мне хотелось дотронуться до него всего. Ощутить грубость бороды и нежность кожи. Почувствовать под ладонью живое тепло, трепещущее внутри как бархатистая бабочка. Кончиком указательного пальца, я коснулась его щеки. Льняное волокно, вот как можно было выразиться вкратце. Но множество слов продолжало роится в голове, как стая потревоженных ос. Я смаковала каждое в отдельности и сгребала в единую кучу, составляя их в одно: Иисус. Мужчина проснулся, посмотрев куда-то вдаль, он резво повернул голову в мою сторону. Я поспешила убрать руку от его лица, когда меня перехватили, прижимая ладонь плотнее к щетине: — Спасибо. — тихо произнёс он, поглаживая мою ладонь своей рукой. — За что? — удивилась я, неотрывно всматриваясь в то как его белоснежная рука водит по моей коже, я буквально видела искорки своего желания быть ближе между этими прикосновениями. — За то, что вернулась. — Он внимательно смотрел на меня. Его серые глаза отблесками отражали свет из окна напротив. Я аккуратно улыбнулась, вновь боясь разрушить хрупкие стены собственного рая. Он встал и потянулся. — Постой, Пол. — Что такое? Тебе плохо? Еще раз позвать Харлана? — Он встревоженно подошёл ближе. — Нет, мне не нужен Харлан, — я сглотнула подступающий накат тревожной тошноты. — Мне нужен… — Что, Алекс? — мое имя будто прозвучало заново. Будто бы я никогда не слышала его, будто бы оно вовсе принадлежит и не мне, а какой-то везучей девчонке из соседнего района. Он присел в изголовье дивана и его рука коснулась моего лба; он проверял, есть ли у меня температура. — Мне нужен ты. Не уходи. — Наконец я выговорила то, что собиралась и уставилась в его спокойное лицо. Оно было безмятежно. Если он этого не услышал, то повторить я уже не смогу. — Но я помню как ты к этому относишься и поэтому не собираюсь становиться твоей поклонницей или тайной фанаткой, — меня понесло; от волнения я начала нести ересь и меня надо было заткнуть. — Я просто хочу, чтобы ты знал это. Я возвращаюсь сюда, как в место где кормили и откуда сбежал бродячий пёс, не привыкший быть частью семьи, я возвращаюсь сюда из-за тебя. Просто не могу… не могу больше выживать одна. Я… Губы накрыли мягким тёплым поцелуем. Нежно обволакивая своим теплом, он таял на губах и спускался вглубь живота, пробуждая потаенные животные инстинкты. Я закрыла глаза и обхватила Пола за шею, слегка ближе притянувшись к нему. Осторожно проведя кончиком языка по нижней губе мужчины, я почувствовала их приятную влагу. Ровиа ответно приоткрыл рот и горячий воздух потоком хлынул прямиком в легкие. Тяжело вздохнув, он пропустил язык в мой рот и дотронулся языка. Губы продолжали изучать мои, скользить по ним словно жидким огнём. Я бы все отдала, чтобы возвращаться в это мгновение вновь и вновь. Отреклась бы от своего прошлого, чтобы жить этим настоящим. Сделала бы все, чтобы не отпускать Иисуса из своих цепких, тонких ручек. Его объятия окутали мои плечи, заставляя приподняться над диваном. Тепло от его тела согревало мою грудь и шею, я чувствовала, как растворяюсь под ним, словно воск от горевшей свечки. Ничего вокруг больше не существовало. Он плотнее прижал меня к себе и его рука скользнула по моей спине. Его прикосновения были мягкими и плавными, казалось, он боялся сломать меня. Влажный, разгоряченный поцелуй становился интенсивнее. Телом овладело возбуждение, будоражащее каждый укромный уголок тела. Я потянула его на себя, укладывая спину на диван. Какое-то время Пол сопротивлялся, силясь оставаться в своём положении, но через мгновение его мощная грудь накрыла мою, и я почувствовала как бьется его сердце; пульсирует, отбивая лихорадочную чечетку. Утопая в нем, моё тело начало извиваться, ноги слегка согнулись и раскинулись в стороны. Еще никогда я не испытывала подобных чувств. Ощущения: тепла, уюта, благодарности, дрожи в коленках, желания, возбуждения — все заплеталось в огромный вихрь страсти и било в голову, заставляя виски пульсировать. Мои щёки заплыли раскалённой краской. Под пальцами я ощущала напряжение в шее мужчины, и решив изучить его тело дальше, спустила руки на мужские плечи, медленно сходя на спину. Хоть тело и сгорало, руки мои замёрзли, и я подтянула край его кофты вверх, заползая туда холодными пальцами. Пол истомно выдохнул, на секунду отстранившись от меня. Но я притянулась и вновь коснулась припухлых алых губ. — Мы не можем, Алекс. — Иисус отстранил лицо от моего и его руки уперлись в края дивана. Он нависал надо мной, и я могла разглядеть как зарделось его лицо, как глаза стали бездонно чёрными, а губы более пухлыми и влажными. Он тяжело дышал, неотрывно смотря на меня. — Нас ждут. Разгоряченная и желающая чего-то большего, я лежала, утрамбованная в нагретый диван, продолжая держать руки на спине Пола. Разум был затуманен, все тело было ватным, а внизу я чувствовала приятное напряжение, колющимися вибрациями разносящееся по ногам и животу. — Сейчас? — недоумевая спросила я, приходя в некое замешательство. В голове были мысли, что это очередные отмазки. — Кто? — Грегори. Если мы не придём, он слетит с катушек. — Мужчина посмотрел на мои волосы и огладил их правой рукой, заправляя назад. — Я рад, что снова могу коснуться тебя. Внизу живота предательски свело судорогой истомы, жар брызнул в лицо и грудь, и я прикрыла глаза, закусив губу: — Угу, — только и смогла вякнуть я, жмуря глаза. — Я тоже этому рада. — Наконец открыв глаза, я вновь посмотрела сначала на его вздымающуюся грудь и плавно перевела взгляд на губы. Он легонько улыбнулся, отчего я быстро скакнула взглядом в его глаза. Ещё раз он улыбнётся, и мы никуда не пойдём. — А что за срочность? Он убрал руки от моих волос и уже поправлял собственные, слегла дальше отстранившись: — Хиллтоп не в безопасности пока… И тут до меня дошло: — Пока здесь я? Верно? Пока я нахожусь тут, Ниган будет пытаться забрать меня, да? — Откуда ты знаешь, что он хочет вернуть тебя? — удивленно спросил Ровиа, а затем его глаза слегка расширились и он стал невероятно серьёзным, и как мне показалось, даже слегка злым. — Ты снова попала с нему? Это он избил тебя?! — мужчина вскочил и уставился на меня. — Нет, не он. Если бы я встретилась с ним ещё раз, боюсь, меня бы здесь сейчас не было. Но вот его люди… — я поняла, что не хочу вдаваться в подробности, не хочу чтобы Пол лишний раз волновался. — Его люди уроды, я поняла это ещё при первой встрече. Наткнулась на них, когда пыталась быть самостоятельной. — И они знают, что ты убежала к нам? — я чувствовала какое-то недоверие в его интонации, и конечно же, сразу восприняла это на свой счёт. — Нет, никто за мной не следил. — Внутри рефлекторно сработала самозащита. — Да с чего ты в этом так уверена, Алекс? — Пол со злобой скрестил руки на груди и, округлив глаза, подступил чуть ближе ко мне. Его нападки мне не нравились, но говорить правду о том, что я убила Ингрид собственными руками рассказывать не хотелось. Я явственно помнила тот разговор в машине, когда мы угнали её у Рика и Дэрила. Пол тогда четко дал понять, что убийство для него — самый последний исход в ситуации. — Двоих из них растерзали дикие псы. — А с остальными что? Думаешь, они тебя не видели? — Пол продолжал внимательно на меня смотреть, придерживая подбородок правой рукой. — Я срезала через поле с высокой травой, вряд ли остальные смогли бы разглядеть меня в зарослях. — Я потупила глаза на руки и заметила как нервно тру указательный палец правой руки левой. И тут же перестала это делать. — Поле на то и поле. Если ты смогла укрыться в нем, так почему другие не смогли бы? Повисла тишина. Что же мне стоило ответить на сей раз? Как извернуться, чтобы не произносить вслух страшную тайну, от которой меня саму бросало в дрожь и хотелось забыться? — Я бежала ночью, — начиная тихим сапом, я уловила в этом предложении спасение. Я приподнялась на диване, продолжая рассказывать и избегая всех подробностей предыдущего дня. — Тяжело увидеть меня в темноте, поверь. Вдобавок, ночью был ветер, вероятнее всего, он укрыл все мои звуки. Ровиа слегка надавил большим и указательным пальцами на глаза, а затем, опустошенно выдохнув, подошёл ко мне. Он присел на корточки возле и положил руки на мои плечи: — Алекс, ты точно в этом уверена? — Он внимательно вглядывался в мои глаза, выискивая в них ободряющие слова о том, что все это правда и беспокоиться не о чем, или же, он выискивал в них неумело скрытую недосказанность. — Точно, Пол, — тихо ответила я, секунду помедлив. Он наклонил голову вниз, смотря себе под ноги, а затем облокотился руками на собственные колени и поднялся вверх. — Ладно, — наконец согласился он, не принуждая меня больше ничего говорить. — Но нас все равно ждёт Грегори. Твои вещи лежат на стуле. Как только оденешься, я буду ждать тебя на улице. Только сейчас я заметила, что сижу в одной короткой маечке и трусах. Соски затвердели от недавнего возбуждения и ясно проглядывались сквозь неплотную ткань майки.***
В кабинете Грегори были лишь мы втроём. С проплешиной в седых волосах и такой же седой бородой, мужчина сидел за своим столом, сложив руки на столе и хмуря брови. С таким видом он осматривал шкаф возле двери, когда мы с Полом вошли к нему. — А-а! Дети мои! Алекс! — С притворно-милейшей улыбкой Грегори встал из-за стола и подошёл ко мне, расставляя руки в жесте объятий. Я слегка отступила назад, но позволила себя приобнять. Конечно, это сложно было назвать объятиями; старичок воздушно обхватил мою спину рукой и его ухо коснулось моей щеки. Затем он отстранился и, похлопав меня по больному плечу, там где ныла ключица, посмотрел на Пола. — Как она? В порядке? Какие-нибудь лекарства нужны? Я закатила глаза, и поспешила ответить: — Все в полном порядке, Грегори. Мне ничего не нужно. — Так же притворно-слащяво произнесла я, сдерживая внутри комок желчи и грубости. Мне хотелось, чтобы он наконец прекратил весь этот цирк и перешёл к сути дела. Ведь сюда мы явились не для любезностей. Грегори удивленно посмотрел на меня, а затем хлопнул ладошами и потёр их: — Прекрасно, прекрасно! Ты не представляешь как я рад слышать это, и, конечно же, счастлив видеть тебя в добром здравии. Наконец в этот комок приторно-сладких слов вмешался Ровиа: — Грегори, кажется, ты о чём-то хотел с нами поговорить. Алекс вернулась только вчера утром, не думаю, что сейчас она в состоянии долго стоять на ногах. — Ах да, конечно же. Прости мою болтливость, дорогая. Тогда, я думаю, мы можем перейти к теме нашего маленького собрания. — Он прошёл за свой стол и встал перед стулом, грозно расставив руки на края красного дуба столешницы. Затем он посмотрел на меня, ещё раз мило улыбнулся и жестом левой руки пригласил сесть напротив, на большой ящик, в которых тут держали продукты; этакий жест, показывающий, кто здесь Король. Я обернулась на Иисуса, пытаясь удостовериться, что не осталась тут одна, наедине с ним. Мы вместе подошли к этой коробке, и я удивилась, почему их не две. Грегори, конечно, из числа подлых людишек в моей жизни, но устраивать у себя в кабинете игру «кто первый, того и стул» он не станет. Так мне, по крайней мере, кажется. Я в нерешительности стояла на месте, смотря то на Грегори, то на Пола, когда старик заговорил: — Ну же, Алекс, присаживайся. — Все также улыбался он. Затем он увидел мой нерешительный взгляд в сторону Пола и добавил. — А Пол постоит… за дверью, если ему не трудно. Все же, разговор тет-а-тет представляет собой разговор двух людей. Не трёх. Надеюсь, ты понимаешь меня, Пол. — Я доверяю Полу, — я посмотрела на Грегори и скрестила руки на груди, чувствуя, что Ровиа за моей спиной сделал то же самое. — Можете говорить при нем. — Что ты задумал, Грегори? — сощурив глаза, недоверчиво спросил у него Ровиа, подступив ближе. Старичок тут же раскинул руки в стороны, вроде как говоря, что ни в чем не виновен. — Боже упаси, Иисус, — с легкой издёвкой поигрался словами Грегори. — Просто хочу побеседовать с ней как взрослые люди. Да что же я, не глава этой колонии, в конце то концов, чтобы просить оставить меня? Выйди за дверь, Пол. Не хочу просить тебя трижды. Хоть Бог и любит троицу… — Грегори забегал глазами в стороны, а затем слегка захохотал, посматривая то на меня, то на Пола, дабы увидеть как мы засмеёмся над его глупой «шуткой». Но когда он понял, что веселиться никто не собирается, слегка занервничал. — Кхм, Пол. Мужчина опустил руки и положил одну мне на плечо. Напряжение в воздухе скапливалось зарядом вокруг моего тела, и когда Ровиа опустил тяжёлую руку на мое плечо, воздух будто разрядили, делая его лучше: — Если что-то понадобится, я буду за дверью, Алекс. — Всенепременно. — Язвительно сощурился Грегори и рукой указал на выход. Следующую минуту мы оба молча смотрели друг на друга. Я ждала, что скажет мне он, в то время как старик, вероятно, ожидал того же. — Ну так, ты точно в порядке? Я вижу, тебе здорово досталось. Люди Нигана постарались, верно? Я тут же напряглась, не ожидая услышать такого точного вывода. — У них на кулаках, вроде печати не было. Как Вы догадались? — Мужчина явно занервничал. Он выпучил небольшие глаза и быстро почесал бороденку, смотря куда-то за меня. — Ах ты ж! Совсем забыл! Пол! — Грегори вскочил с кресла и неуклюже припустился к двери, попутно споткнувшись об коробку, на которой я сидела. — Слушай, Харлан просил зайти тебя. Что-то там о заказе нужных ему медикаментов на следующую твою вылазку. Память, сам понимаешься, у старика ни к черту. Ха! Хорошо, что вообще вспомнил! А то бы было так неудобно. Тебе то точно было бы неудобно, Грегори. Ты же такой ответственный. — Алекс, я скоро вернусь. — Недовольно проговорил Пол, и за спиной послышался скрип половицы на лестнице, уходящей на первый этаж. — Да-да, — пробубнил Грегори и захлопнул дверь. Мужчина охаживал вокруг стола, то и дело подходя к окну и смотря туда. Он, казалось, напрочь забыл о моем присутствии, когда я прочистила горло: — Хм, так с чего Вы решили, что это Спасители меня так отделали? — я прищурила глаза и посмотрела на мужчину, который немного занервничал, не находя больше причин, чтобы избежать моего вопроса. — Так ведь они везде. Их тьма тьмущая, да. Сложно найти здесь другую живую душу. Жаль, что только ты с ними поссорилась. Нехорошо, они ведь наши союзники. — Он огорчённо скривил лицо и легонько вскинул ладони. — Но давай не будем о плохом. Тебя побили, мы тебя подлатали! Ты цела! Теперь о другом. Да. Я, знаешь ли, хотел узнать, кхм, ну… как ты выживала до тех пор пока не попала к нам? Вот уж очередной вопрос, отвечать на который я не хотела. Поэтому снова посмотрела на свои руки, думая как бы лучше соврать: — Одна. — Как, совсем? — удивился он, неотрывно продолжая смотреть в окно, будто он не был заинтересован в нашей беседе. — А как же родные? Родители? Мать, может, отец? — Так, послушайте. Надеюсь, Вы поймёте меня, но я совершенно не хочу об этом говорить. — Понимаю, понимаю. Но и ты меня пойми, я должен знать все о человеке, который живет на моей территории, ест мою еду и спит в моей кровати. — Он занавесил окно и наконец отошёл от него, заметно покраснев и занервничав. Его зрачки расширились. — Я не сплю в Вашей кровати. У меня есть своя. Грегори рассмеялся, усаживаясь на кресло и откидываясь назад: — Но все же, Алекс, кто ты такая? — он вернулся в обратное положение; скрестил руки на столе и пристально и грозно уставился на меня. Я выпрямилась на коробке, ответно зыркнув на него: — Просто девочка, которой нужна была помощь. Могу сказать Вам ещё раз за неё спасибо, — я сдвинула брови. — Спасибо. Грегори злобно оскалился и вышел из-за стола — буквально вспорхнул над ним — и обошёл меня стороной, приоткрыв дверцу шкафа. — А все же, дорогуша, родословную забывать некрасиво. Это же твои предки. Чего стоит одна твоя мать. А уж отец! — Он продолжал расхаживать за моей спиной, когда я попыталась вскочить с импровизированного стула. Но тут почувствовала холод на шее. Прозвучал звонкий звук перезарядки. Я была на мушке. — Сиди, сиди. Нечего тут бегать. Меня охватила паника, замешивающаяся с нотками ужаса и предательства. Хотя странно было надеяться, что этот союз принес бы мне что-то кроме этого неприятного чувства. Откуда он узнал? Неужели Ниган решился сказать об этом какому-то старикашке? И ведь он сам прекрасно знает, что я не являюсь его дочерью. Так зачем же он все это наплёл? Для чего? Неужели он настолько хочет отомстить мне за мой побег, что готов нарекать меня своей дочерью перед каждым вторым, чтобы те доставили меня к нему в целости и сохранности? — Что Вам нужно? — злобно рыкнула я, сжимая кулаки. Старик же сам не вызывал во мне ни страха, ни всепоглощающего ужаса. Лишь ненависть и горько-кислое отвращение к такой слегка не очевидной мне низости и подлости. — Я думал, это очень понятно. Видимо, не совсем. Поэтому стоит обьяснить. — Он вновь обошёл меня и вольготно плюхнулся обратно на кресло, продолжая целиться в меня. — Видишь ли, я стар — не сказать, что немощен, но стар. И моей колонии нужна защита. Знаешь, от всяких там шаек извне. Например, таких как эти подлые людишки Рика. Хотят забрать больше половины моей провизии за защиту от Спасителей! Да это же воровство в чистом своём виде! Ниган бы никогда не позволил себе обокрасть нас. — Он забирает у Вас половину еды и медикаментов, но при этом убивает Ваших людей. — Я плевалась словами, будто хотела, чтобы от них Грегори захлебнулся. — Тихо! — тут же спохватился старичок, понимая, что его монолог превращают в диалог. — Палочка для слова сейчас у меня. — Он повилял пистолетом в воздухе и скверно улыбнулся. — И если я хочу продолжать быть защищённым и избавиться от коррупционеров чужими руками, то сделаю для этого все. Понимаешь? — Он снова посмотрел на меня, вдавливая своим неприятным лицом меня в стену. — А сделать то надо совсем немного. Прямо таки скажем, ничего! Всего-то продержать тебя тут до его приезда. Вся моя ярость в секунду поубавилась, сходя на ноль. По телу заползали жучки-мурашки. И коробка подо мной стала ватной, отчего показалось, что я уже сижу на полу. Увидев мое изумление, Грегори восторжествовал: — Посидим тут пару минут, ну да, может быть часов. Ничего страшного! У меня есть нарды, а заняться нам все равно больше нечем. По договору он должен приехать сегодня, да. Вот только он не любит устанавливать часы для посещения. Ему нравится, когда он застаёт нас врасплох. Этакий негодник, знает как это сделать. — И старичок лукаво засмеялся. Я молча смотрела в пол, раздумывая над тем, что со мной будет, когда я вновь окажусь у Нигана. Гоняла в голове образы той комнатушки в которой пряталась, лицо матери и их черноволосого ребёнка. Все мешалось, картинки все хуже и хуже начинали проявляться в сознании, пока наконец их не окутала тьма, и я перестала различать какие-либо образы в голове, с силой зажмурив глаза. — Зачем тебе пистолет, Грегори? — я подняла голову и обратилась взглядом к нему. — Ты же знаешь, как Ниган бережёт своё, а учитывая, что я его дочка… Скажи, неужели тебе не важно, останешься ли ты ходить обеими ногами или до конца дней передвигаться на костылях? — я выбрала технику нападения. Строить из себя запуганную девчонку не имело никакого смысла. Это лишь ускоряло мою встречу с Ниганом, поэтому я решила нападать. На секунду Грегори затих, он снова выдавил из себя глаза и испуганно сглотнул слюну, которая накопилась в глотке от долгих речей. — Сразу видны отцовские гены. Слышала бы ты, как запугивает он. — Грегори слегка отодвинул ворот своей рубашки и показал небольшой рубец на шее. — А это так, бутафория, дорогая. — Он выпрямился на кресле и положил пистолет на стол. — Видишь ли, чтобы приструнить тебя и расставить все точки. — Раз ты и сам все видишь, то в твоих же интересах оставаться целым и не вредить мне. — Я встала с коробки и притворно потянулась, показывая, что совершенно не запугана его поведением. Затем я подошла к окну, где недавно отирался Грегори и приоткрыла шторку. На улице было тихо, близился вечер и все собирались на ужин. Территория пустовала, один лишь Пол шёл в сопровождении какой-то женщины в сторону дома Грегори. Выжидая, чтобы тот вошёл в здание, я смотрела в окно. Это было моим шансом сбежать отсюда. Но Пола задержала та самая женщина. Она встала перед входом, преграждая путь Иисусу, и принялась что-то говорить. Я нетерпеливо закусила губу. Хоть со стороны я и могла казаться убедительно-спокойной, но внутри все бушевало, а тело сотрясало неприятное возбуждение от предстоящего бегства. — Что ты там разглядываешь, дорогая? — наконец подал голос Грегори, видимо, прийдя в себя и переварив полученную информацию. Он встал с кресла и устремился ко мне. Я занервничала ещё сильнее, времени больше не оставалось. Сейчас старикан подойдёт к окну и увидит, что я выжидаю прихода Пола. И тогда все, произойдёт что-то непоправимое. Сердце заколотилось с бешеной силой, в ушах появился писк, а во рту все пересохло. Раз. Два. Три. — Пол! — Заорала я так сильно, насколько могло хватить моего голоса. — На помощь! — Вот же бля. — Тут же рядом со мной поравнялся Грегори и, рывком отдёрнув занавеску, тоже устремил взгляд на Пола и женщину, которую теперь разглядела и я, когда они оба вскинули головы на мой крик. Это была Мэнди. Ровиа уже собирался оббежать её стороной, когда она достала пистолет и направила его на мужчину. — Фух, — тут же выдохнул Грегори. — А то бы беды не миновать и, так сказать, не сносить мне головы. — Он довольно заулыбался, притворно отирая воображаемый пот со лба, при этом пятясь назад, к столу за пистолетом. Я же кинулась к двери. Дернула ручку на себя, и в ужасе поняла, что дверь закрыли. Видимо, когда старик повторно выгонял Иисуса, он это и провернул. Подлый седой сукин сын! Я моментально обернулась к мужчине лицом, выставив перед собой левую руку: — Спокойно, Грег! Мой отец не обрадуется, если со мной что-то произойдёт. Опусти. Старикашка мялся возле стола, обеими руками наставляя на меня ствол, его руки слегка дрожали, а на лбу появился настоящий пот. Все говорило о том, что в этот раз он не мухлюет и никакая это, к черту, не бутафория, а настоящий ствол, способный произвести выстрел. Правая рука полезла за ножом в задней части джинс и благополучно его нащупала. Я сделала шаг вперёд, все также выставляя одну руку перед собой: — Послушай, я сейчас сяду обратно и мы вместе подождём Нигана, хорошо? Я поняла, что ты не шутишь… — Верно, я не шучу. И не шутил с самого начала. — Поддакивал Грегори. — И когда Спасители приедут, я буду все ещё тут, хорошо? Только опусти. — Все это время я продолжала медленно приближаться к седоватому мужчине, сокращая расстояние между нами. Я хотела пригрозить ему ножом, приставить тот к горлу, как это когда-то, видимо, сделал и Ниган. — Опускай, Грег. Я буду сидеть тут. Подойдя максимально близко, я села на стул, и стала выжидать оптимального момента для совершения плана. Но тут в дверь что-то с силой ударило и перепуганный Грегори нажал на курок.