За закрытыми дверями

Он сказал, что опоздает, но обязательно придет, потому что не привык отказывать себе в маленьких удовольствиях. В силу его профессии, мужчина привык сам придумывать небылицы, подбирать слова, чтобы вытащить какого-нибудь ублюдка из ямы. С этого и начался мой разговор с Минсоком за чашечкой ароматного чая, которого еще не коснулись его бледные губы. Мужчина был недовольным и, поддаваясь порыву, в довольно резкой форме говорил, что ненавидит некоторых людей. Слово за словом в своей злости, мы перешли на неформальный стиль общения. - Они словно дьяволы, - внезапно успокаиваясь и делая аккуратный глоток, произносит адвокат. Снова появляется блеск в глазах, в которых горит детская непосредственная заинтересованность. – Ты понимаешь, Джи Чон, что теперь тебе придется бороться со своим кошмаром? - Я на это надеюсь, Минсок, - опуская глаза, произношу я, то и дело проводя пальцем по краю горячей фарфоровой чашки. – Придется мне попросить тебя о помощи. - Не нужно объяснений. То, что ты позвонила и пришла на встречу со мной говорит о том, что ты принимаешь все условия. Первое, мы избавляем тебя от проблемы, никакой сентиментальности, никакой жалости. Ты будешь делать все, что я скажу. Второе, Джи Чон, я жажду услышать долгожданную сказку, прежде чем сломить нашего злодея. Он разделил в этот день всю мою скрытую боль, внимательно выслушивая и не ставя под сомнение ни единого моего слова. В какой-то момент стало даже неловко, смотрела на мужчину с подозрением, делая паузу после каждого слова. А он верил, верил даже больше меня в зло, заключенное в Ким Чонине. Мужчина поначалу слушал серьезно, но постепенно его губы расплывались в довольной улыбке с едва заметной ухмылкой. Ресницы прикрытых глаз подрагивали, а пальцы руки, лежавшей на столе, отстукивали ритм в такт моим словам. Стоило выйти солнцу из-за черной свинцовой тучи, как Минсок отклонился на спинку кресла, ловя лицом лучи света. Ким и правда светился, словно ангел, в волосах золотились прядки, кожа была белее фарфора, стоявшего на столе. Минсок был полон детской непосредственности, когда внезапно на середине рассказа открывал глаза и переспрашивал «он правда разбил вазу? Он попробовал твою кровь на вкус?», «Что? Ну, все же хорошо закончилось?»… Только в его глазах было такое неприятие, серьезность, что мне становилось страшно за судьбу преступников, которых решил покарать мой адвокат. Он их ненавидел всем сердцем, будто когда-то кто-то раздавил его или его семью. Хотелось спросить, но мужчина отрицательно покачал головой, напоминая об условиях. - Это неправильная сказка, Джи Чон, - снова ухмыляясь, произносит Минсок. - Но такая нравится тебе больше всего. Разве мой рассказ не приносит удовольствия? - Не хочешь ли ты меня подловить, Джи? Может, мне не хватило сказок в детстве, а взрослые годы наложили своеобразный отпечаток на мой вкус в интересных историях. К тому же, согласись, сказкой твою историю не назовешь, и я не смогу спокойно спать после таких историй. Слишком много условностей, приходится играть в игры и давать невинные названия для преступлений, чтобы легче было говорить об этом. - Я никак не могу понять, - посмотрела в его теплые янтарные глаза, словно пропитавшиеся солнечным светом, - серьезен ты или… шутишь. Мне сложно поверить, что кто-то решил мне просто так помочь. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. - Милая, ты уже там, - практически шепотом произносит Минсок, вставая со своего места. Я едва успеваю заметить улыбку на его губах, как пальцы мужчины толкают белую чашку, заставляя горячий чай разлиться по столу. Темно-коричневая дорожка, над которой поднимался пар, безошибочно направилась в мою сторону, желая обжечь своим теплом кожу. Я уже вздрогнула, готовая ощутить терпкую жидкость на коленях, но Сюмин вдруг подставил свою руку, словно барьер. – Я не дам тебе так просто остаться в ловушке с бесплатным сыром, хоть он и очень заманчив. Лакомый кусочек Ким Чонин. - В суде ты тоже говоришь про сказки? – на улыбку с еле заметной ухмылкой способна и я, подпитанная странной энергетикой Минсока. Глаза этого мужчины не давали поводов для сомнений. - Если надо, то говорю. Это мой фирменный стиль, который поначалу никто не воспринимает всерьез. А зря, - и снова этот резкий взгляд врезается, словно стрела. – Итак, я захватил с собой договор адвокатских услуг. Я усмехнулась. - Что такое, Джи? - Я была уверена, что ты возьмешь его с собой. - Почему? Ты стала вдруг такой проницательной? – снова ухмылка на губах, будто что-то внезапно заинтересовало во мне. - Ты как-то сказал, что предпочитаешь формальные отношения любым человеческим чувствам, особенно любви, - с полуулыбкой ответила я, бегло просматривая контракт. – Поэтому указал в одном из пунктов, что близкие отношения, домогательства и неформальные встречи запрещены. Довольно жестко. - Производственная необходимость. Я должен все контролировать, - пожал плечами Минсок, как бы извиняясь. – Согласна с условиями? Я медлила, рассматривая едва знакомого человека, представившегося адвокатом. Мне по-прежнему нельзя искать информацию о нем, нельзя придумывать отговорки, зато необходимо строго выполнять все предписания. Мужчина не давит на меня и задумчиво смотрит на улицу, наблюдая за людьми. Он как будто мыслями совсем в другом месте, возможно, в своей любимой сказке. И чем дольше я смотрела на профиль еще одного Кима в своей жизни, тем быстрее стучало сердце. В Сюмине сочетались несочетаемые качества. Минсок действительно больше походил на героя из легендарной повести, выбравшегося со страниц книги и очутившегося в современном мире. Вооружившись оружием нашего времени, связями, деньгами и законом, он хочет побороть зло. Правда, вынужден порой помогать ему… Минсок – это интрига, другое слово ему не подходит. - У меня небольшой выбор, Ким, - улыбаюсь я, прежде чем поставить подпись напротив своей фамилии. – Порой мне кажется, что ты адвокат Дьявола. - Я сказал в самом начале, что смогу оправдать даже его. Но ты, Джи Чон, совсем другая. Святые невинности редко обращаются к адвокатам, - он смотрит мне прямо в глаза, и я ощущаю скрытую силу в этом человеке, - потому что не успевают обратиться за помощью. Ты сделала верный выбор. Я хочу, чтобы ты играла на моей стороне. После того, как чернила на моих глазах впитались в белый лист бумаги, я уже не сомневалась. Адвокат он дьявола или нет, теперь все равно. Душа почувствовала, что ее объяли сильные руки. Волна мурашек прошлась по телу, даже взгляд зажегся снова, предчувствуя долгожданное освобождение из мира закрытых дверей и власти мрачных теней. - Пока я не вижу Кая, все нормально, Минсок. Поиграю на твоей стороне, - нагнулась немного вперед, хитро смотря в лисьи глаза. Мы смотрели друг на друга, будто изучая и пытаясь понять. Губы мужчины с каждой секундой все больше растягивались в улыбке. - Ты уже кокетничаешь со мной, Джи, - мужчина слегка качает головой. – Как быстро ты стала нарушать контракт. Почувствовала себя свободной слишком рано. - Вы гарантируете мне это, так почему же не вздохнуть полной грудью? - Ты еще не получила свободу, а уже начала испытывать ее прелести, - с укором говорил Ким, едва не ругая за внезапный порыв счастья. Только его светящиеся янтарные глаза были до ужаса довольными. Возможно, в нем все же сидел шкодливый ребенок… - Я помогу тебе бесплатно, потому что теперь эта история стала частью моей жизни. Тебе нужно где-то жить и получать деньги, не так ли? Приютить у себя не могу, но есть один заманчивый вариант, который должен тебе понравиться. Вот, - Минсок достает из портмоне черную визитку, переливающуюся на свету, словно брильянт, - я очень хорошо знаю владельца этого клуба. Мое самое первое дело, оно же самое нашумевшее и открывшее для меня двери высшего общества, было связано с главным акционером… Тебя будут рады видеть, если скажешь, что пришла от Минсока. Там платят большие деньги, дают жилье и главное, там танцуют. - Клуб? - Не морщись, Джи, попробуй, тебе понравится. Стоит только попробовать. Он снова улыбнулся, сложив руки перед собой, и посмотрел на меня строгим взглядом. «Контракт, ты не можешь отказаться», - говорил он. Поэтому черная визитка оказалась в кармане плаща, и она не стала забытой вещью, как карточка с номером Минсока. Через полчаса под сильными порывами ветра, пытаясь пригладить взъерошенные волосы, я стояла на перекрестке перед сверкающим стеклянным зданием, напоминающим разбитое зеркало. Оно было таким странным по форме, что мне было непонятно, как все еще не упало на асфальт и не разбилось на миллионы осколков. Вокруг него стояло много машин, постоянно фотографировались туристы, а дети прилипали лбами к стеклу в попытке разглядеть то, что происходит внутри. Зажегся зеленый свет, и я поспешила перебежать на другую сторону. Было немного страшно, нервозно, необычно, даже слегка омерзительно. Почему-то в нашем агентстве нелестно отзывались о клубах, считая их уделом неудачников. Никто никогда не объяснял, почему так думают, не рассказывал, что там происходит, но порой кто-то возвращался после выходных с горящими глазами и тайком рассказывал про закрытее клубы типа vip. И оказывалось, что попасть туда сложнее, чем стать стажером в нашем агентстве. Я стояла перед запретным миром, и было жутко интересно, что не терпелось открыть дверь в это странное пугающее своей необычной красотой здание с непривычным для клуба названием «fairytale maze». Да, видимо, владелец много общался с Минсоком. Я уже хотела войти, но оказалось, что нигде не было двери. Здание было как монолит: без швов, выемок, стыков. Глаза смотрели, мозг не понимал, что происходит, а ноги все шагали, проходя уже четвертый раз вокруг здания. Я остановилась и глубоко вздохнула, подставляя лицо холодному ветру, но вдруг руку кто-то схватил и потянул за собой. И вот уже меня окутывает тепло, клубы дыма, а глаза практически ничего не видят, кроме каких-то фонарей, красных бархатных стен, чьих-то ярко-малиновых волос и переливающихся блесток на широких плечах незнакомого мужчины, что тащил меня за собой, сквозь искусственный туман. Он пару раз обернулся, чтобы посмотреть на мое удивленное непонимающее лицо, а я так ничего и не заметила, кроме подведенных черной подводкой глаз, в уголках которых что-то красиво сверкало. - Смотри, - незнакомый парень остановился и легонько подтолкнул меня вперед. Мы были по одну сторону от стекла, сквозь которое был виден зал этого клуба. В нем не было ни единого свободного места, а в креслах сидели красивые мужчины в дорогих костюмах, медленно потягивая коньяк или подставляя очаровательным официанткам бокалы под шампанское. По полу стелился легкий сиреневый дым, а порой вспыхивал яркий огонь под бурные аплодисменты из лож на втором ярусе. Там были и женщины в длинных платьях, чей блеск затмевали бриллианты и рубины на тонких длинных пальцах. Кто-то говорил, кто-то смотрел на девушек на сцене… Я никого здесь не знала и не могла узнать, потому что все были в черных бархатных масках. - Конфиденциальность, - кратко пояснил парень, с удовольствием смотря за стекло, будто сам все видел впервые. – Смотри. И я снова развернулась к стеклу лицом, чтобы заметить, как на сцене начало происходить что-то волшебное… Только взгляд то и дело поглядывал на парня, стоявшего сбоку. Он был одет в черно-красный пиджак с кожаными вставками, перетянутый на талии широким грубым черным ремнем, и рваные черные джинсы. Его длинные пальцы в серебряных кольцах постоянно отбивали ритм по ляжке, обтянутой тканью. Как будто айдол стоял передо мной, хотелось потрогать парня, начиная с ярких красных волос, не пропуская проколотых ушей, нежной блестящей кожи и лакированных ботинок. - Бён Бекхен, - он внезапно развернулся ко мне, подлавливая меня на подсматривании за собой. – На улице день, все куда-то едут, серость и мрак, а здесь всегда сказка и ночь. Привет, Джи, меня предупреждали, что ты должна прийти. - А… - только смогла протянуть я. - Мы подсматриваем за нашими клиентами, которые любят танцы и красивых девушек, - начал говорить Бекхен, снова потащив меня через очередной коридор. На этот раз мы пришли в спокойное местечко, где Бек упал в кресло, махнув на соседнее рукой. – Я управляющий, поэтому все вопросы ко мне. Нет, я не гей, если тебе интересно, но романов на работе не завожу. Нужна будет помощь, обращайся. И на меня уставились яркие карие глаза, в которых веселились бесята. Парень, казалось, неотрывно смотрел на мое лицо, но уже успел полностью изучить с головы до пят. Он ждал потока вопросов, а я сидела и не могла унять свое бьющееся сердце. В комнату вошли несколько девушек в черных облегающих костюмах, ярко накрашенные и громко смеющиеся. Они помахали рукой Бёну, немного помолчали, стоя за моей спиной. - Новенькая? – спросила одна рыжая. – Привет. Добро пожаловать. Я кивнула, наблюдая за тем, как она потягивает розовый коктейль. - Конкуренция нарастает, - улыбнулась без злобы блондинка с каре, наклоняясь ко мне. Я даже почувствовала, как ее дыхание прошло вдоль щеки. – Симпатичная. Удачи. - Беки, - снова начала рыжая, - ты сразу выпустишь ее на сцену или в нашем коллективе появится еще одна участница? - Ты как раз нам мешаешь обсуждать этот важный вопрос, - улыбнулся Бекхен. Он дождался, когда девушки выйдут и только потом продолжил. - Не ищи среди них подруг, тут вроде, как все дружат, но царит атмосфера вечной конкуренции. Ты умеешь танцевать, насколько знаю. - Да, довольно неплохо, - только ответила я, постоянно озираясь и осматриваясь здесь. До меня доносилась музыка, а ноги окутывал тот странный туман. Кажется, свобода действительно вскружила мне голову. - Обычно у нас девушки начинают танцевать в группах и только потом получают возможность соло, но раз… - он запнулся, потому что я повернулась к нему затылком и едва не упала с кресла, не рассчитав, что оно может упасть, - но раз ты от Минсока, я предложу другой вариант. - Какой? - Хм, - Бек ухмыльнулся, аккуратно схватил меня за подбородок длинными пальцами, оказавшимися нежнее, чем можно было подумать, и произнес. – Тебе никто не объяснил, Джи, здесь танцуют, чтобы гости, сидящие в зале, помимо своих членских взносов платили в тысячи раз больше за эстетическое удовольствие. Я замерла и подняла на него уже более осознанный взгляд. Пару раз моргнула, Бён повторил за мной, он ждал, пока я осознаю, куда попала. Легкий способ заработать деньги – это удовольствие. Минсок, все же ты работал на Дьявола… - Мне нужно танцевать стриптиз и раздеваться? – со страхом спросила я. - Ты ранишь мою душу, Джи. Это бурлеск, им нужна красота, эстетика, а не голое тело. Сможешь понравиться им в закрытом платье до пят – танцуй так, - Бекхен улыбнулся, как мальчишка, только мне вдруг показалось, что дым клубился даже в его глазах. – Чем больше им нравится, тем больше они платят, соответственно, ты получаешь больше. Минсок сказал, что тебе нужно много денег и как можно быстрее. Это прекрасный шанс заработать. Возможно, тебе понравится здесь даже больше… - Не думаю, что… - Не думай, - снова перебил Бекхен. – Мы не хотим терять доход, поэтому поначалу все новенькие танцуют в группах. Я здесь еще и хореограф, поэтому лучше на меня произвести впечатление сразу. Лесть принимается, связи действуют. Если девушка хороша и выделяется на фоне других, она начинает танцевать соло. Тут тоже есть своя карьерная лестница. С чего желаешь начать? - Значит, голой можно не танцевать? – уточнила я, хотя кровь уже пропиталась музыкой, что проникала сквозь стены. Странное место кружило мне голову, желание вырваться из плена Кима зажгло внутренний огонь, новая жизнь включила режим прежней Джи, Джи, которая отдавалась танцу. Обманчивый пьянящий восторг вскружил голову… - Здесь нет ничего запретного? – спросила я, не желая нарушать закон. Никогда не танцевала бурлеск, но что в этом плохого? Мне нужно платить за учебу, если ни один предмет одежды не соскользнет с моего тела, почему бы ни порадовать людей? - Бекхен, здесь нет ничего запретного? - Нет, конечно, Джи, никакой любви здесь нет, – внезапно Бекхен заговорщически нагнулся ко мне. – Знаешь, что? Я люблю рисковать, но не желаю терять деньги. Никогда не видел, как ты танцуешь, но готов сегодня поспорить на крупную сумму. - Я не лучшая кандидатура для спора, потому что едва понимаю происходящее, - немного смутившись, прошептала, наблюдая за блестящими глазами Бека. - Детка, я заплачу тебе в два раза больше, если люди в зале примут тебя за ангела. Я лишь усмехнулась. Кажется, везде нужны милые девочки, внушающие запретное желание. Только здесь ко мне не притронутся пальцем, меня не разденут, пока пальцы сами не прикоснутся к кромке одежды. Я могу стать чьей-то мечтой, если рискну выступить одна…на сцене…за деньги. Не могу отказываться, потому что не имею выбора. Мне нужны деньги, чтобы жить и учиться дальше. Что будет, если я всего лишь попробую? Ведь ничего, правда? Хуже не может быть. - Я могу танцевать любой танец? - Ага, - довольно кивает Бён, - давай-ка подберем тебе костюмчик, Джи. Насколько ты хочешь быть откровенной с нашими гостями? В руках мужчины, стоявшего у гардеробной мелькали вешалки. Бекхен то и дело приставлял ко мне откровенные платья, расшитые бисером, боди из шелка или эротичные одеяния из одних тонких цепочек и жемчуга. Это стоило огромных денег, даже не прикасаясь к этим вещам руками, я невольно поддавалась очарованию богатства. Постепенно, как туман окутывает тела всех находящихся здесь, меня брал в плен блеск, роскошь, легкость и доступность прелестей материального мира. - Я не хочу быть откровенной, - говорю я Бекхену, а он хитренько улыбается. - Здесь это невозможно. Ты поймешь, - подмигивает мне парень, протягивая брючный костюм с еще необорванной этикеткой из белоснежной ткани. Ив сен Лоран. Стажеру и не снилось. – Ставки повышаются, Джи. Здесь рискуют все. Ты новенькая, мы ничего не знаем о тебе, а ты не все знаешь о нас. Я надеюсь, станешь бурей в нашей жизни. Парень с красными волосами и яркими накрашенными глазами чем-то напоминал хулигана, но был потрясающе обаятельным. Бекхен, махнув рукой на мои сомнения, вручил в руки костюм и, требовательно оглядев меня с ног до головы, одернув свой бархатный пиджак, указал на дверь. Я не понимала, что происходит и на что согласилась, когда оказалась по ту сторону прозрачного стекла – на сцене. Странно, но здесь меня окружил совсем другой запах, смутно напоминающий сладкий аромат карамели и кофе. Пришлось даже на миг прикрыть глаза, казалось, если долго пялиться на толпу, я обязательно узнаю Чонина среди гостей. Ему не поможет маска – мои глаза выучили очертания его фигуры. Здесь не может быть Кая, это просто мираж. Неизвестный запах с ноткой мускуса и апельсиновой цедры издевается надо мной, но в конечном счете он же и опьяняет под звуки медленной обволакивающей мелодии. Если взять мед, то он будет медленно, плавно, стекать по ложке, а потом по пальцам, еще он будет манить своим золотистым неземным светом на солнце, и всем захочется прикоснуться к нему губами. Не правда ли? И этот вопрос отразился в моем взгляде, стоило впервые посмотреть в зал. На несколько минут тело поразила робость, это ведь не тренировка, чтобы отрабатывать движения, это не улица, чтобы безнаказанно показывать чувства… Но моя душа, как бы не опасалась, была уже опьянена спором, обещанным богатством и, главное, людскими взглядами, прикованными к сцене. Черт возьми, люди в восхищении смотрят на меня, как на чудо. Я отдаюсь танцу, импровизирую, изгибаясь, но все чаще всматриваюсь в зал, чтобы поймать тот или другой взгляд. Слава быстро кружит голову, сразу хочется получить еще больше. Я танцую так, как танцевала в самом начале, не забитая, не раненная, не подавленная, а свободная, никому не принадлежащая Джи Чон. «Отдайте мне все, чтобы я продолжала танцевать», - думала я, улыбаясь, как давно не улыбалась. Свет софитов, звон бокалов, этот проклятый туман затянули в свой мир. Мне не нужно даже расстегивать верхнюю пуговицу пиджака, не нужно фривольно накланяться, как делали это предыдущие девушки, я могу предложить гостям иное… фантазию с собой, невысказанную, запретную, тем и прекрасную фантазию. Бисеринки пота сверкали на моих висках, тонкие золотые браслеты крутились на запястьях, волосы, словно водопад спускались вниз до бедер, на губах светилась настоящая улыбка… и кажется, эти люди забыли, когда видели такую самоотдачу. И только глаза подводили: остановившись вместе с музыкой, они смотрели в зал, жадно, страстно, одержимо. Я думала, что могу, как и Чонин, получить людские души… *** За сценой меня встречает Бекхен собственной персоной. Его глаза сверкают еще ярче, мне кажется, блики в зрачках переливаются в такт сердцебиению. Постепенное ослепление внезапной славой ослабевает и даже хочется подумать, что все это попросту приснилось. Только подсознание хихикает, так противненько, ехидно, напоминая о моей слабости. А Бён тащит меня куда-то за руку, закрывает комнату на ключ и несколько минут стоит к стене лицом, что-то обдумывая и стуча по губе пальцем. Еще немного славы. Мне нужно получить одобрение хотя бы здесь. Все мы любим слышать слова восхищения. - Я справилась? Бек громко выдыхает, а потом, резко развернувшись, кидает легким движением на мои колени белый конверт. Я аккуратно подцепляю кромку бумаги и резко встаю с места, роняя содержимое на темно-синий ковер. - Это за один танец? – шелест купюр падающих на пол, словно листва осенью, до сих пор слышится в ушах. – Откуда такие деньги… Я уже могу заплатить за обучение. - Ты не поняла до сих пор, - шепчет Бекхен, подходя ко мне вплотную и едва касаясь своим телом ткани моего костюма. – Ты можешь купить свое агентство, если посчитаешь нужным. Я привык верить Минсоку, как деловому партнеру, но никак не ожидал, что его стремление помочь приведет меня к потрясающим открытиям. Ты понимаешь, что таким танцем включилась в игру, держись, Джи! - Какая игра, Бек? Ты о чем? – в непонимании спросила я, чувствуя тот самый мускусный аромат на шее этого парня. – Нельзя так просто забрать деньги? - Да нет, Джи, бери, это мелочи, - он наступил на эти недавно напечатанные купюры, и они захрустели, словно снег. Под его лаковыми ботинками, эта приличная сумма выглядела, как ничего нестоящая грязь. – Джи, хорошие суммы только по безналу. Не думал, что наше знакомство пойдет такими быстрыми темпами, обычно от Минсока приходят особы скромнее… Как бы все сказать. - Объясни мне, - потребовала я, осторожно дергая за рукав этого парня, который странно улыбался. - Что вообще происходит? - Все могут просто приходить и получать свои деньги, но пока что никто не ушел. Мы никого не держим, девушки сами остаются. Потому что здесь можно получить больше. Больше, чем в твоем агентстве. Деньги, слава, квартира в центре Сеула, машины, отпуск на островах, дорогая одежда… - начал перечислять Бек, а я все всматривалась пристально в его глаза. – Тебе пока некуда уйти, поэтому, Джи, держись! - Ты завалишь меня деньгами? – усмехнулась я. - Джи, ты оказалась в гуще событий, без труда растолкав всех. Конкуренция, - пожал плечами Бекхен. – Ты слишком ярко заявила о себе. Не ищи здесь друзей, Джи, они сожрут тебя живьем. И все же Бекхен улыбался по-мальчишески дерзко, а я прикусила губу от негодования. Что же делать? Мне кажется, что очутилась в непонятном водовороте. Еще можно остановиться, но те глаза из зала, смотревшие на меня, не дают покоя. Ведь некоторые встали, салютуя бокалом, а кто-то замер, оторвавшись от дел… Нельзя быть жадной. Но разве путник в пустыне не кинется к кувшину с водой? - Я хочу танцевать, Бекхен, - просто сказала я. - Танцуй, Джи, и получай награду, которую заслуживаешь. И я танцевала так, как умела, отдаваясь своим чувствам на сцене, отдаваясь во власть славы и сверкающих глаз. Девушки с завистью смотрели на меня, никогда не разговаривая, порой шипели, как змеи, проходя мимо. А я смеялась, сидя напротив Бека, который стал мне близким другом. Этот парень красился чуть ли не каждую неделю и вскоре маячил в черном пиджаке на голое тело и с бирюзовыми волосами на голове. После выступлений я всегда искала его, чтобы по-дружески закинуть руку на плечо. Каждый раз он сам смотрел на меня в непонимании и задавал шутливо свой любимый вопрос: - Как ты это делаешь, Джи? – он запрокидывал голову назад так, чтобы люстра отражалась в его глазах, а на шее выступал кадык. – Мне приходится прикладывать столько усилий, чтобы привлечь внимание, а тебя уже узнают по звуку шагов. Приходи чаще, мне будет веселее. - Ты хочешь купить новые золотые часы, поэтому нужно больше денег? – подколола его я, улыбаясь, но быстро становясь серьезней. – Беки, мне нужно ходить на занятия, я не могу пропускать тренировки с Чонином. Скоро конкурс. - Для тебя это все еще имеет значение? – изумляется Бекхен, наклоняясь ко мне и кладя подбородок на скрещенные пальцы. – Я же сказал, что мы уладим все вопросы с твоим учебным заведением, тебе даже уберут эту дурацкую карту. - Пока не нужно, Бекхен, иначе он будет задавать вопросы. Несколько минут молчания, наблюдения за Беком, что наигранно дул губы, оборвались моим вопросом: - Я действительно много танцую здесь? *** Автор. Джи не случайно задала этот вопрос. Он мучил ее подсознание довольно долго, она даже понимала, что порой увлекается и нарочно остается в клубе подольше. Ей нравится, как сияют стены, как мягок ковер в гримерной, ее чарует мускусный запах пиджаков Бекхена и его изящные поклоны, когда он открывает входную дверь после пятиминутного блуждания по запутанным коридорам «fairytale maze»». Она уже запомнила этот путь наизусть, но не могла отказаться от сопровождения. Джи пьянит музыка на сцене, и она с каждым разом танцует лучше. Деньги, слава, мнимая свобода становятся неплохими дополнениями к этому сказочному миру. Но она каждый день возвращается в агентство и видит Чонина. Его чернота глаз такая же пугающая, а взгляд всегда немного прищуренный, будто парень что-то подозревает, но пока не спрашивает. Ей всегда неудобно перед ним, немного стыдно, она невольно начинает его прощать за жестокие танцы. Кай пристально, долго смотрит на нее, играет с телом и пытает своим молчанием. Он все тот же демон, запретный, жестокий, скрытный, но желанный. Прикосновения горячих пальцев по-прежнему обжигают, и Джи всегда ловит на мысли, что пропадет без них. Она мотает головой, стряхивая наваждение. - Что с тобой, Джи? – шепчет на ухо Чонин, незаметно приподнимая уголки губ. - Ничего, давай репетировать, Ким. Они танцуют, как прежде, переживая свою историю. Только Кай вдруг замирает, словно каменеет, напротив Чон. Он видит в ее карих лучистых глазах отнюдь не смятение, боль и обожание – он видит свое отражение. Парень надеется, что это долгожданное понимание, но Джи Чон каждый раз берет сумку и пытается побыстрее уйти. Она всегда смотрит в зеркало, висящее на двери, наблюдая за притаившимся за ее спиной зверем. А Кай не скрывает своей злости, что накапливается с каждым днем все больше. Сначала парень просто смотрел на девушку, пытаясь усмирить пылающий в груди огонь. Раньше он горел черным пламенем, сжигающим все в округе, но теперь это самое пламя затронуло самое сердце. Глубокие раны одна за другой появлялись внутри демона, а он даже не знал об этом. Кай повиновался внезапным желаниям и, не находя разумного объяснения, тенью следовал за Джи. Так странно, ему казалось, что она куда-то уходила именно от него. И снова злость, жадность, разочарование. Он никогда не доходил до конца за Джи Чон. Возможно, она просто гуляла, возможно, пила кофе, возможно… Просто Кай бесшумно шел, но пристально смотрел на фигуру, представляя, что когда-нибудь снова схватит эту копну волос. Неконтролируемая жестокость вдруг стала следствием странных чувств, которых не должно быть, но которые уже есть. Чонин прикусывал губу, сразу останавливался, будто просыпаясь от наваждения, смотрел по сторонам и возвращался назад. Кай наблюдал за Джи сильнее, чем раньше, а она думала, что он стал спокойным океаном. Затишье бывает перед бурей, но девушка забыла об этой истине, поэтому с легкостью уходила. Уходила, не давая ответов на вопросы «Почему тебя нет так часто? Куда ты ходишь? Почему эта карта не приносит никакой пользы? Не страшно потерять место?» Кай не дурак, он просто молчал и наблюдал, чтобы когда-то припомнить это Джи Чон. Куда же она бежит от него? И почему все равно возвращается со стаканом горячего кофе в руках и осторожно заглядывает в черные глаза? Нельзя обманывать демона, особенно, когда он стал мучиться от своих чувств. *** Я снова станцевала, на этот раз в легком шифоновом платье зелено-изумрудного цвета. В мои волосы вплели нити с драгоценными камнями, а шею обнимало золотое ожерелье. Сегодня я была нимфой и танцевала под струями воды. Кажется, с каждым днем моя власть над людьми становилась прочнее. Я порой присаживалась на край сцены, свешивала ноги и наклонялась вперед, заглядывая в глаза гостей. Они не поймут меня, зеленые линзы скрывают истинный карий взгляд, зато я вижу немое обожание. Боже, Кай, как же ты не поддаешься славе и не забываешься? Будь ты рядом, они бы провозгласили нас богами. Ловя себя на этой мысли, я резко встаю. Нужно охладиться, Джи, не стоит так думать. Ты хочешь свободы, а не стоять рядом с демоном. Бекхена нет сегодня за дверью, потому что я закончила чуть раньше. Это здание стало уже знакомым до поворота, шторки, комнаты, поэтому я едва ли не с закрытыми глазами иду по коридору. Но вдруг мою руку кто-то сжимает. Глаза распахиваются, встречаясь взглядом с рыженькой девушкой. Она требовательно дергает меня на себя, а я вцепляюсь пальцами в стену, царапая обои. В сопротивлении у меня опыт большой, уровень мастерства доведен до высшей степени отчаянием. - Джи Чон, прекрати! – заявляет она, резко отдергивая руку. – Ты такая странная, я хочу лишь спросить. Ты ни с кем здесь не общаешься. - И что? – отвечаю я, потирая запястье. – О чем мне с вами говорить? - Зачем ты здесь, Джи? Я смотрю на нее, как на дуру. Разве не все здесь работают из-за денег и славы? - Ты ведь хочешь танцевать? – спрашивает эта рыжеволосая девушка, сейчас кажущаяся мне не такой уверенной, как в первую нашу встречу. – Я знаю, что ты из агентства, и тебя оттуда не исключили. - Хочу, я это и делаю. К чему ты ведешь? - Я- Кан Со Ри, - говорит она и ждет несколько секунд, - ты уже видела меня, Джи Чон. В том году… в списке на отчисление. Ты тогда заняла первое место, познакомилась с Каем, а я ушла. Не хочется возвращаться после нескольких лет обучения в провинцию, к тому же не такая я уж и бездарная. Мне помогли сюда попасть. Я стояла, хлопала ресницами и не понимала, что она хочет донести до меня. Неужели так сложно сразу сказать «сдвинься с нашего пути, усмири свой пыл» или что там говорят девушки, вечно конкурирующие друг с другом? Но Со Ри стояла, пялилась на меня во все глаза и ждала чего-то. - Джи Чон, ты великолепно танцуешь. Зачем тебе быть здесь? – снова повторяется Кан. – Власть, деньги? По тебе же видно, что это не главное. В любом случае, ты всего не знаешь, тебя ужаснет этот мир, а для нас это уже стало необходимостью, Джи. - Да причем здесь я, Со Ри?! - Причем? При том, что здесь есть еще четыре девушки из нашего агентства, еще восемь из другого, нам некуда больше идти. Мы красивы, талантливы, а еще мы не умеем жить без денег и подписали договор. Джи, здесь нельзя просто так долго танцевать… особенно так хорошо, как ты. - Волосы мне повыдираете? - Нет. Тебя кто-нибудь да захочет, видела, как мужчины смотрят из зала? - Что за бред… Бекхен сказал, что... - За это платят крупные суммы, Джи Чон, от такого не отказываются. Здесь нет ничего запрещенного законом, потому что здесь нет закона. Тут другие правила, кто бы ни помог тебе попасть сюда, за порогом этого здания имеют силу только деньги. Я смотрела на нее, а сердце бешено билось. Мне сказали ни с кем не разговаривать, пообещали помочь, но, кажется, мой талант сыграл со мной злую шутку. Он стал лакомым кусочком, золотой жилой… Если за один танец платят крупные суммы, что будет, если кто-то захочет прикоснуться к моему телу… Сможет ли Минсок помочь? Но я вспоминаю, что он сказал, что уезжает в командировку на месяц… - Не обижайся на Бекхена, он хороший и обязательно тебе бы сказал об этом, - Со Ри подмигнула мне. – Постарайся не так выделяться среди других, если не хочешь попасть в чьи-то руки… Или ты тоже заинтересована в богатых мужчинах? - Я не претендую. - Вот именно, но ты можешь понравиться… - Кан смолкла, стыдливо опуская глаза. – Каждая из нас хочет получить самый лакомый кусочек, все мы ведем битву за одного человека. Я тоже хочу обойти этих выскочек и получить главный приз. У меня есть гордость, и я не хочу уступать другим. - Приз? – я кивнула головой, а потом с накатывающей злостью в голосе сказала. – Тогда все понятно! А, может, мне тоже поучаствовать в вашем соревновании? А? Скажи, ради чего мне нужно танцевать? Ну же говори, раз начала! - Наш босс, все мы хотим получить его сердце. - Какая жалость, мне это не нужно… - бросила я, отстраняя девушку от себя и спеша уйти побыстрее. Мне нужен воздух, чтобы разбудить рассудок. Что же еще следует узнать об этом месте? Я едва не кричу от негодования. Проклятые закрытые двери, даже в этой сказке они создают проблемы. Да уж, Джи, хотела получить свободу, а забрела еще в одну ловушку. И ведь никто не держит, уходить некуда. Я пылаю от негодования, даже щеки краснеют, от глубоких вдохов трещат швы на темном зеленом корсете. - Джи, ты куда делась? – появляется Бекхен в свободной рубашке из шелка. Он на миг останавливается. – Тебе рассказали? - Ага! Я ничего не подписывала, Бекхен! Я ничего не должна вам! - Подожди, Джи, - Бён хватает меня за локти, облизывает губы и пристально смотрит в мои глаза. Сегодня у него янтарного цвета линзы, чем-то напоминающие глаза Минсока на солнце. – Тебя никто не тронет, просто можно танцевать для одного мужчины, если хочешь. Просто гостям нравится, когда танцуют только для них. У богатых свои причуды, что поделать… Где-то я уже это слышала. И все же резко вырвала руки, скрипя зубами от злости. Кажется, сейчас вся накопленная до этого момента ненависть внезапно смешалась с гневом от очередного милого обмана. Точнее никто меня не обманывал, правда просто дозировалась и постепенно подавалась на блюдечке с белой каемочкой. Зато слова Кан Сори стали кипятком, что ошпарил за одно мгновение. - Просто…просто… почему бы не стать элитной содержанкой?! Почему бы просто так не соблазнить вашего хозяина, он заплатит намного больше? – прошипела я, желая разорвать в клочья рубашку Бекхена, но отчего-то боялась проявлять гнев в действии. - Джи Чон, - впервые голос Бена звучал серьезно и немного нервно, – тебя никто не тронет без твоего ведома. А девочки… они не знают нашего владельца в лицо, более того… это просто их сказочный принц, выдуманный персонаж. - То есть ты хочешь сказать, что его не существует? - Можно сказать, так оно и есть, - улыбнулся Бекхен, пожимая плечами и взмахнув плавно руками. – Он не бывает в этом клубе, за семь лет существования владелец появлялся всего три раза, и он не сидел в зале, выбирая себе спутницу. Так что не торопись уходить, Джи, не верь сплетням, когда у тебя есть достоверный источник информации в виде меня. - Ты предлагаешь закрыть глаза на все? - А что изменится, если ты продолжишь злиться? – Бекхен немного издевательски подмигнул мне, кладя руку на талию и подталкивая к двери гримерной. – Просто танцуй, Джи. *** Автор. Танцуй, просто танцуй, Джи. Сейчас ты имеешь возможность питаться славой, получать деньги, жить в шикарных апартаментах, заказывать стейк рибай, пить с Бекхеном элитное вино, смотря на заходящее солнце, как в лучших голливудских фильмах. Танцуй, Джи, с Каем, что ждет на тренировках, отдавая себя ничуть не меньше, чем раньше. Танцуй, Джи, и бойся этих черных глаз, которые неотрывно следят за тобой, бойся томных глубоких вздохов, пропитанных разочарованием, бойся тихих слов из чувственных губ Кая: - Не смей уходить. - Я могу уйти, мы же договаривались, - тихонько отвечай и смотри с вызовом в глаза мужчине, который своей скрытой силой без труда подавит тебя снова. Можно, конечно, попытаться выдержать, несколько секунд контролировать свое сердце, не позволяя ему биться быстрее, можно даже сказать что-то острое в ответ. Лучше, конечно, притвориться, остаться и позволить привычному страху захватить разум. Только неведомые силы снова на стороне Ким Чонина: любую ложь, притворство, даже самую мелкую неправду он без труда узнает. Если кто-то думает, что любовь в его сердце сделает демона добрее, то ошибается. Она оживляет в нем лишь новые силы, с помощью которых можно заполучить желаемое. Еще совсем немного, день, два, и, возможно, Чонин осознает свои новые возможности, пробужденные новым неизведанным безумием. Вот та самая грань, ключевой момент головоломки. Бежать или нет. Кто быстрее поймет, что настал тот самый роковой поворот, тот и выиграет очередную битву. Демон постепенно расправляет крылья, у жертвы есть время воспользоваться ключом, который позволит вырваться из плена. Смотрите друг другу в глаза и думайте, а пока дверь вновь закрывается от резко ворвавшегося в зал порыва ветра, оставляя вас одних…