За закрытыми дверями

Я не помню, что произошло, будто пронесся вихрь и стер из памяти все воспоминания. Подсознание выдает только голодные глаза волка, что смотрел на меня с другой стороны стекла, но воображение перенесло этот хищный взгляд на лицо Чонина. Я озираюсь, пытаюсь вспомнить и понимаю, что не хочу об этом думать. Меня будто выжали всю до конца, избавили от чувств…заставили смириться. Ведь я во власти Чонина. Теперь уже навсегда. Уже бесполезно задавать вопросы и рассматривать раны, только легкий аромат карамели заставляет сжиматься все внутри, вызывая мурашки на коже. - Так и будешь молчать, Джи? – легко улыбается Кай, присаживаясь на край кровати и протягивая руку ко мне. – Боишься до сих пор? Хм… Я смотрю на него, как на дикого зверя, который от своего голода потерял разум. Но в его глазах пляшут озорные огоньки, будто сделанные из чистого света. Дыхание учащается, кажется, я просыпаюсь и не могу справиться с нахлынувшими чувствами. Дергаю руку, но слышу только скрежет металла. - Я и так не сбегу отсюда! Разве не понятно?! - Кто знает, Джи, - усмехается Чонин, - как-то раз уже сбежала. Но это не по этой причине. - Черт возьми, да что я вообще здесь делаю?! Сколько времени прошло??? – чувства проснулись, сердце накалилось и разгорелось вновь… Я сама удивилась тому порыву, с которым все вспыхнуло снова. Если сейчас меня охватывает с такой силой злость, значит, вскоре может охватить и другое чувство. Поддаваться мучительной дьявольской любви сродни смерти. Поэтому я не сдерживаюсь и кричу. - Что ты со мной сделал, проклятый Ким Чонин? - Я? – усмехается Кай, запрокидывая голову назад и обнажая смуглую шею, украшенную лиловыми звездочками, будто кто-то вцепился в его нежную кожу. Мужчина притрагивается к моему плечу, заставляя почувствовать удар током, что мгновенно проносится по телу. – Я освобожу тебя, Джи, но ты никуда не уйдешь. Впрочем, ты не пыталась это сделать ни разу за эту неделю. - Неделю? Щелчок, и я на свободе. Только не двигаюсь с места, прижимая к себе черное одеяло. - Человек не помнит то, что не хочет принимать, - низким голосом произносит Чонин, смотря на меня пристальным черным взглядом. И с ужасом я понимаю вновь, что поддаюсь очарованию этого демона. – Пока ты спала, я нашел кое-что интересное в твоем телефоне. Адвокат? Ты действительно думала, что он сможет тебе помочь в нашей ситуации? Посадить меня в тюрьму, оштрафовать на несколько миллионов вон, но разве это поможет тебе? Разве ты излечишься? Он наклонился еще ближе, заставляя смотреть на свои пухлые губы, видеть шоколадную кожу, едва заметные краснеющие щеки, слышать неровные глубокие вдохи и физически ощущать, как венка на шее бьется в такт моему сердцу. Стук-стук. И, кажется, что внутри снова все рушится, вся моя сила, построенная оборонительная стена огромными глыбами падает в Преисподнюю. - Я не больна, Ким… в отличие от некоторых, - шепчут губы, а глаза завороженно смотрят на губы. Во рту чувствуется горечь от предательства. - Ошибаешься, Джи. Яд с кровью разносится быстро, - произносит Кай. – Если я отравлен, значит, и ты поражена. - О чем ты говоришь? Кай едва сдерживает смех, расстегивая рукав белоснежной рубашки и закатывая его вверх. Он медленно подводит руку к моим глазам, так ехидно улыбаясь. На идеальной коже явно проступают следы от зубов, украшенные в нескольких местах кровяными подтеками. Чонин резко убирает руку и, хватая меня за лицо пальцами, заставляет смотреть себе в глаза. Теперь серьезно, теперь со всей болью, ненавистью и страстью, не скрывая тьмы. Тьмы, жутко черной, затягивающей, не оставляющей ни единого шанса выбраться, только тонуть. Хорошо, Ким. Я хочу вспомнить…как снова отравилась тобой. *** Он был похож на дикого зверя, одинокого, раненого, злого и голодного. Даже волк за окном не так пугал, как стоящий в нескольких сантиметрах от меня Кай с опущенной головой и горящим неистовым взглядом. Казалось, дернусь в сторону, и он вцепится в меня своими зубами. Поэтому, когда его губы прошептали «мы уйдем из этого места», я безропотно протянула ему свою руку. Так и оказалась вновь на знакомом холодном полу в изученной до каждого уголка квартире… Демон, оказавшись в своем мире, расправил крылья. Только раны напоминали о ярости, что заставила мучить самого себя. Может, мое тело около ног Кая успокоило зверя внутри. Мужчина устал, тяжело дышал, но на губах уже расцветала опасная демоническая улыбка. Он не проронил ни одного слова, только сидел на стуле и смотрел на меня, разглядывая каждую черту лица, каждый изгиб тела, прислушиваясь к дыханию. Оно было спокойным, страх отступал, и постепенно появлялось странное, до этого момента неизвестное чувство. Оно не дает бояться, не вызывает паники и желания кинуться в поисках выхода, но и надежды на спасение оно тоже не дает. Все теперь не имеет никакого значения. Ким – демон, а я… Джи. - Будешь? – Чонин наливает в два бокала кислотную изумрудную жидкость и протягивает мне. – За нас. Стук бокалов. Ледяной напиток обжигает горло. Снова ощущается легкость. Сгорать так до конца, здесь и сейчас на глазах демона, что когда-то поднес ко мне спичку и заставил вспыхнуть. Я поднялась с колен, едва покачнувшись, но рука Кая удержала меня. - Ты никуда не уйдешь больше, Джи, даже не пытайся. Это бесполезно. Тебя не станут искать, пока ты будешь здесь, - шепчет Чонин, он смотрит на меня своими черными пылающими страстью глазами, и я знаю, какие желания рождаются в его голове. Поэтому когда рука хочет прикоснуться к шее, успеваю отстраниться. – Думаешь, что так хорошо знаешь меня, Джи? Тогда дай мне, что я так хочу. Ответь на все вопросы. Не заставляй гадать, что значит твое сопротивление. Он все же схватил меня, не сумев совладать со своими чувствами. Отсутствие страха в жертве, ее дерзкий взгляд и показная уверенность распаляют хищника. Зеленая жидкость разносится по организму заставляя вспыхивать каждую клеточку тела. Когда некуда бежать, когда уже слышала звук закрытой двери, когда деваться некуда, понимаешь свое положение. Окончательно. Время посмотреть дьяволу в лицо, а не отворачиваться. В ловушке тоже можно быть свободной и смелой…если не искать спасение и ничего не ждать. Отчаяние действует лучше алкоголя. Это коктейль, который растворяет в себе страх. Внутри еле тлел огонь, но теперь, когда ничто не может испугать, он загорается в считанные секунды… Его не потушить, пока все не сгорит к чертям. Поэтому, когда рука Кая все же вцепляется в мое плечо, я прокусываю его нежную кожу и, чувствуя вкус крови во рту, сначала ощущаю подкатывающую тошноту... Кровь демона, что так долго мучал меня, на губах кажется такой сладкой и вкусной. И я смотрю на Кая, ничуть не сожалея и ядовито улыбаясь. - Меня есть, кому искать, ты не единственный, Чонин, вызываешь во мне бурю эмоций. - Хм, - очень скептически. Он крепко сжимает меня одной рукой и рассматривает рану на другой. Кай не взбесился, на мое удивление, но что-то в его взгляде поменялось. Он никогда не смотрел на меня настолько заинтересованно, будто хотел нанести удар, но остановился… потому что увидел чудо. - Что еще, Джи? Что ты хочешь сказать? – произносит Кай, вплотную приближаясь ко мне и заставляя вырываться из плотных объятий. – Давай говори или боишься? - Ха, даже не думай, что я боюсь, Ким. - Ты отсюда никуда не уйдешь… - Будь что будет, Кай, - поднимаю взгляд и смотрю на мужчину так, как никогда не смотрела. Я знаю, что в этом взгляде море любви, обожания, поклонения, но там плещется кровь, боль, отчаяние, слезы вперемешку с удовольствием. – Ты закрыл дверь? - Да, Джи. - Можешь делать со мной все, что вздумается, Чонин, эта ночь для тебя… Ты справишься со мной без труда, снова кинешь на пол и исцарапаешь спину, а я буду стонать от удовольствия. Теперь я хорошо понимаю, это действительно великолепное чувство подчинять другого… - делаю шажок назад, ухмыляясь. – Твой яд пропитал меня, но теперь он не действует. Можно приручить к себе, заставляя испытывать потребность в боли или заставить сходить с ума от одного взгляда. Это работало раньше, но я рискнула попробовать другую жизнь, Кай. Она оказалось сладкой… как тот кофе, который ты пьешь. Ты меня уже не ранишь, как ни старайся, я смогу быть равнодушной и не ощущать твоего притяжения. Если не обращать внимания на боль, что ты причинил, то… ты ничем больше меня не ранишь. Я равнодушна, Ким. - Понимаешь?? – с усмешкой спросил Кай, снова подходя ко мне и желая вцепиться, но я, улыбаясь, отступила. – Ты много на себя берешь. Не торопи события, Джи. - Давно пора понять, что эти чувства иллюзорны, я просто вне себя от радости, что кто-то разорвал эту связь. Теперь нет потребности в Ким Чонине, в его словах, взгляде, в том бешеном ритме сердца… Эти чувства были такими натуральными, сильными, кто бы мог поверить, что мое воображение настолько разыграется? - Ты ошибаешься, Джи, - зло произнес Ким, снисходительно смотря на меня как на бунтарку, которую легко усмирить. – Воображение не вызывает столько ощущений. - Тогда сделай мне снова больно, и я ничего не почувствую, Кай. На его губах появилась коварная усмешка, а глаза снова начали отливать мистическими искорками. Дьявол будто хотел предложить сделку. - Если не собираешься бежать и знаешь, что я хочу, то… - Кай улыбнулся, заставляя замереть меня на месте, и сделал шаг назад, - то, Джи, сделай это. Пусть так, Ким. Давай играть вдвоем, если ты предлагаешь. И снова я вижу дикий блеск в глазах, такой знакомый, такой опасный, и пьянею, словно перепив вина. Разум туманится, сквозь пелену помутневшего сознания, пока еще слышу отголоски разума. «Не делай этого, подумай, ты его только распаляешь». Но твердый пронзающий взгляд черных глаз Кая, его пухлые изогнутые губы, что шепчут «сделай, если осмелишься» заставляют сердце бешено биться. Еще хуже. Они в одно мгновение разбивают все стены и преграды, заставляя поддаться чувствам. И вот играет музыка, а я покачиваю бедрами в такт. Глаза прикрыты, губы расплываются в усмешке. Это самая опасная игра, возможно, когда очнусь от наваждения, то увижу Кима и кровь рядом со своим телом, ледяной холодок пройдет вдоль, заставляя выгнуться на полу… Но пока это лишь ожидание. Реальность стала опасностью, но я внезапно поняла, что обожаю ее. Может, поэтому, обернувшись и открыв глаза, я посмотрела на Кая без страха. Во мне есть только одно желание – соблазнить своего демона, затащить его в свою темную бездну. Он наступает, а я игриво отступаю, изгибаясь и плавно двигая телом. Стоит только прикоснуться Чонину к коже, как накрывает неизвестное чувство удовольствия. Несколько минут я прижимаюсь к его телу, чувствуя, что таю, словно шоколад в горячих объятиях. В моем танце много вольности, страсти, дерзости. Впервые я ускользаю от Кима, а потом сама же хватаю его за шею и прижимаю к себе, чтобы этот, черт возьми, мужчина слышал мое бешено стучащее сердце, чтобы слышал хриплое дыхание и знал, что больше нет страха. Мне некуда бежать, меня никто не спасет, поэтому я приму на себя все удары. Чувствуй, Ким Чонин, я обожала тебя. Чувствуй, Ким Чонин, ты моя ненависть. Ты моя боль. Ты мой обман. - Попробуй меня ранить, - тихонечко шепчу я, прикусывая его ухо, - ты не сможешь. - Такая бесстрашная? – усмехается Ким, толкая меня, но удерживая на весу. Он улыбается и неотрывно смотрит на меня. У меня нет разума, если не отвожу взгляда от этого мужчины, а просто смотрю в упор, на несколько секунд остановившись. Кай хмыкает, легонько качает головой, а потом резким движением хватает меня за лицо, чтобы испепелить взглядом. Он заносит руку, но я с игривой улыбкой уклоняюсь, не расцепляя с ним рук, и снова прижимаюсь. Еще раз. Еще. Его пальцы еще ни разу не сомкнулись на моей шее, зато миллионы мурашек пробежались по телу, от ощущения его дыхания на коже. Это игра с огнем. И мы горим вместе, Ким. Его руки, мои губы и обнаженная грудь, его разорванная рубашка – все в пламени. И лишь ледяной ветер из открытого окна дает спокойно дышать. Что же ты делаешь, Джи? - Ты снова попалась, - ухмыляется Ким, подхватывая меня на руки. И я ожидаю падения, ведь ангелы всегда падают с неба, особенно после ощущения собственной победы. Но вдруг мои ноги чувствуют нежное прикосновение шелка. Открыв глаза, я не вижу крови и занесенной руки, я вижу горящие глаза Ким Чонина и его дьявольскую довольную улыбку. Ноги невольно подкашиваются, коленки дрожат, а в глазах застывает немой вопрос. Кай отходит, чтобы выключить музыку, и снова оборачивается, начиная пристально смотреть на меня. Загадочная улыбка расцветает на его алых губах. Вся комната тонет в тяжелой тишине, которая поглощает, словно тьма. Внутри меня мир переворачивается с ног на голову. Я спускаюсь с кровати и подхожу к Каю, готова вцепиться в его плечи, заорать … - Ты всегда ждала боли, Джи, я давал ее тебе. Ты ведь никогда не ожидала другого? – усмехается Кай, искорки в его глазах танцуют польку. Или мне так кажется. – Смирение мне по душе, но сегодняшний бунт… это то, что я хотел. Твои чувства. - Их нет… - Сама в это веришь? – усмехается Кай, немного наклоняясь ко мне. – Чтобы танцевать, нужно чувствовать. Но ты, Джи, ощущала только боль во всех ее проявлениях. Сейчас ты танцем сказала очень многое… Это искусство передать нематериальное чувство движениями тела, услышать в музыке слов, которые не сказаны, признаться себе в своих тайных желаниях. Он наклонился еще ниже, едва касаясь своими губами моих щек. Я замерла, словно статуя, не зная, что сказать. Думала, кричать, рыдать или смеяться в голос, но Кай смотрел на меня, словно одержимый. Его рука медленно прошлась вдоль бедра, легла на поясницу и притянула к его телу. Я чувствовала дрожь в теле и не могла смотреть в черные глаза, словно снова оказалась в том доме. Но к волку уже сбежать нельзя… - Что, Джи? Ты поторопилась с выводами? – усмехнулся Кай, прикасаясь губами к коже. – Я вижу твои чувства. - Ты все равно ничего не знаешь, Кай. - Это неважно. Я не дам тебе уйти, - его бархатный голос отравляет. – Теперь точно нет. Нам нужно танцевать вместе, по-другому, не выйдет. - И ты не дашь мне никакого шанса? Никакого выбора? Он усмехнулся, услышав нотки негодования в моем голосе. Легонько толкнул на коврик около дивана, опускаясь следом за мной. Его пальцы сцепились на моих запястьях так, что ногти оставляли следы. Мужчина о чем-то думал несколько минут, рассматривая мою кожу, а потом поднял взгляд: - Я не тиран, Джи. Можешь выбрать, красное каберне или белое шардоне? - Как щедро. - Ну, так? – он пронзил меня взглядом. – Или желаешь пить сладкий латте? - Каберне. Минсок, я не понимаю, как выбраться из этой паутины. Последняя битва выиграна мной, но победитель в этой войне Ким Чонин. Красное вино немного щиплет губы, разум быстро засыпает, взгляд всегда обращен на Кая. Я даже не знаю, могу ли я теперь ненавидеть Кая…И как мне может помочь выбраться из этой современной тридцатиэтажной башни из стекла и металла адвокат? Никак. - Джи, - произносит Чонин, протягивая мне еще один полный до краев бокал, - мы будем танцевать на конкурсе сегодняшний танец. - Столько тренировок, чтобы в один прекрасный день ты просто взял и сказал, что будем выступать с танцем, придуманным за пару минут? - Для этого танца потребовалось много времени, - посмотрел на меня Ким. – Тренировки ничего не значат… Теперь я увидел, что ты поняла меня. Он потянулся ко мне, медленно провел пальцами по ключицам и схватился за горло. Я дернулась, опрокидывая свой бокал вина, но в этот раз Кай не дал мне отвернуться. Поэтому мои зубы вцепились в его кожу, оставляя глубокий след… как и мой танец, как и эта ночь, после которой мне нужно забыть о закрытом клубе, о Минсоке. Теперь мне нужно танцевать, доверяя Ким Чонину свою жизнь. А он просто смеется, рассматривая свежие укусы. *** Все кажется сказкой - все, что было, до этой недели с Каем. Минсок, наши разговоры, моя тайная ночная жизнь в клубе, Бекхен с его яркими сверкающими пиджаками – все за гранью моих воспоминаний. Я уже действительно думаю, что это мне снилось, когда черные простыни прикрывали тело, не давая касаться моей коже никому, кроме Кая. Только я не стала прежней Джи, которая боялась боли от укусов или порезов о стекло. Каждый раз, начиная танцевать, чувствовала, как что-то темное просыпается во мне, казалось, глаза блестели дьявольски не хуже, чем у Чонина. Желание передать этому демону хоть каплю горечи сжигало изнутри. В этой неистовой злости рождалась страсть… но в ответ я получала такие же чувства. Поэтому мы сгорали вдвоем каждый день. Сегодня день конкурса, ради которого столько сделано. Джи Чон не получила свободы, не сбежала от демона, но зато испытала много новых чувств. Я стояла за кулисами и смотрела на сольный танец Кая, не скрывая восхищенной улыбки. Что ж, он чувствует телом каждый звук, он полностью знает все чувства, на которые способен человек, поэтому танец так чарует. Ким одет в черный костюм с золотой отделкой, пиджак, надетый на голове тело, стиснутый кожаным грубым ремнем на талии парня, темные брюки едва не трескаются на мускулистых ногах. Каштановые растрепанные волосы, игривый взгляд, который сегодня особенно искусителен из-за янтарных линз, и губы, пухлые, манящие, не могут не сводить с ума. На него начинают смотреть как на самого сексуального мужчину, но уже через несколько секунд выражение лиц тысячи людей в зале меняются – они видят перед собой Бога. Ты и для меня такой, Ким. Может, он с темной стороны, но именно он правит этим миром. Я взволнованна, когда даже не вышла на сцену, будто никогда не выступала. Сегодня должно случиться что-то особенное. Хочу показать миру другую Джи…и я понимаю, что это невозможно без Кая. - Что, волнуешься, Джи? – спрашивает Ким, скидывая пиджак и хватая черную рубашку. – Ты очень красива. Тебе нечего переживать из-за зрителей, там буду я. Бойся только этого. - В этот раз ты не пощадишь меня? – в шутку произношу. Ким кивает. Я поворачиваюсь к нему спиной, и чувствую, как горячие пальцы, едва касаясь кожи, застегивают молнию. Нет светлого платья, нет истории жертвы, сегодня мы расскажем иную историю. В нее никто не поверит, но все увидят, как можно заживо сгореть. - Наша лучшая пара! Никто не сравнится с Ким Чонином, но, думаю, скоро вы задумаетесь над этим! – весело говорит ведущий Чжан. - Да? Мы уже видели его дуэт с Сехуном. От одних воспоминаний в жар бросает! – отвечает миленькая девушка Ли, вторая ведущая. – О ком же ты говоришь? - О нашем потрясающем стажере Джи Чон! Говорят, их дуэт нечто фантастическое, отчего наши сердца понесутся быстрее ветра. Признаться, я в предвкушении от этого танца, столько слухов и скандалов. Например, они за несколько дней взяли и поменяли программу! Безумие! Давайте уже посмотрим на их удивительный танец. Джи Чон и Ким Чонин! Мы вдвоем на сцене, но будто в его квартире. Не существует тысячи взглядов – только его. И вновь этот танец становится самой опасной игрой. Не знаю, что творилось в душе Кима, но уже после первой поддержки, я почувствовала что-то странное. Его руки пылали, буквально расплавляли одежду на мне. Неудивительно, что в какой-то момент ткань оторвалась и красиво опала у моих ног. Ким небрежно бросил на нее взгляд, а потом перевел его на меня. Напряжение нарастало с каждой секундой… Кажется, я слышала дыхание людей, замерших в зале. Это шло не по плану. Кай медленно подошел ко мне и внезапно вцепился зубами в шею. По-настоящему, не смущаясь, не боясь никого. Он позволил зверю выйти наружу. Он позволил себе сходить с ума. Я подумала, что это безумие… но подалась вперед. Ким удивленно посмотрел на меня и прошептал «соблазни меня, Джи, срази, не оставив ни одного шанса». Так странно слышать эти слова, сердце внезапно защемило, а в животе возникло странное чувство. Но разве можно остановиться, если мы попробовали страсть на вкус? И я пошла навстречу ему, едва касаясь пола. Ким издевался надо мной, а потом бросался, наступал вперед, подавлял, заставлял задыхаться, но ни разу не бросил с жестокостью на пол, заставляя чувствовать боль. Танцуя с ним этот танец, ловя его взгляды и понимая, что происходит в этой темной душе, я потихоньку сходила с ума. Это было уже не обожание. Это было безумное чувство, не оставившее ни единого шанса. Наш танец – наша скрытая любовь, которую увидел мир. - Мне не вырваться, - шепчу я, опадая на руки Каю в конце танца. - Даже если сильно захочешь. Музыка замолкает. Мы стоим на сцене и, кажется, Кай сам пугается своих чувств. Его черная свободная рубашка прилипла к телу. С обезумевшим взглядом и растрепанными волосами под приглушенным красным светом, он действительно кажется дьяволом. А я с оторванными бриллиантиками от платья и порванным подолом, падшим ангелом… который добровольно шагнул в бездну. Потому что не смог устоять. Вот наша история. Здесь нет жертв. Зал замер. Ведущие стояли, открыв рот. Мы смотрели на всех свысока. Я снова поддалась славе, с которой поделился Кай. - Это был мой лучший танец, - произнес он, когда мы смотрели в зал, наблюдая за выражениями лиц людей. - Ты был слишком правдоподобен. Они могут не принять такого образа… - Хм, - нахально произнес Кай, ухмыляясь. – Посмотри, они сходят с ума… И зал взорвался дикими аплодисментами. Их глаза действительно были безумными, будто Ким, нет, мы, дали им что-то запретное. На большом экране крутили повтор самых волнительных моментов и сложных элементов, и я не смогла оторвать взгляд от крупного плана Кая, того, как он, наклоняясь, поднимает куски ткани и отбрасывает их в сторону, прикасаясь к моей ноге… Люди аплодировали еще долго, а я просто смотрела на танец со стороны. Ким был прав, это был лучший танец, нам нужно было танцевать вместе. Больше никак. И я улыбаюсь, не взирая на то, что хочу избавиться от проклятия. Вижу лица ведущих, ребят за кулисами, судей, что сидят в первом ряду и понимаю – превзойти нас невозможно, это танец победителей, это больше – люди отдали нам свои души. - Мои поздравления, Джи, - подскакивает Сухо. – Выступили великолепно. Теперь понимаю, почему ты ушла с вокала… - Спасибо. - Вааа, Джи, это мегакруто! Я думал, вы займетесь любовью на сцене… или убьете друг друга! – орет Чен, подлетая ко мне. – Боже, ты превзошла все ожидания! Круто! Признаться, я не понял, что чувствовал Пак… ой. - Пак? – ухватилась я за слова. Это не играло никакой роли, но его мысли были важны. Потому что он знал нечто большее. - Ким Чондэ, скажи. - На нем лица не было, Чанёль даже не моргал, когда смотрел. Все время шептал «это не то», «немыслимо» и вроде «а что же дальше будет?» И, правда, что будет дальше? Выдержу ли я свой гнев и страсть. На волне сопротивления, дикого желания одолеть Кима чувства горели, но, если замру, не умру ли я? Неужели все случившееся было сном, и не было даже призрачного шанса на спасение? Внезапно чья-то холодная ладонь накрывает рот, а руки несильно прижимают к себе. Над ухом слышу: - Тсс. Меня куда-то волокут, приподняв над полом. Все так быстро происходит, что я не успеваю даже одуматься. Хочется снова кусаться, но, как только, рот открывается, меня разворачивают, и я едва не ору в голос. - Я тоже по тебе соскучился, Джи, - усмехается парень, подмигивая мне. - Бекхен! Ты… видел мой танец? - Мм, огонь, - он пихает меня локтем в бок. – Но, милая, давай обсудим это потом, есть дела поважнее. Один человек, которого ты недавно узнала… - Ты о Минсоке? - Проницательна, как никогда, - кивнул Бекхен, а потом с хитринкой в глазах продолжил. – Сюмин обеспокоен, что ты куда-то внезапно пропала. Ценный клиент, как никак, а мы не можем дать ему то, что он хочет. К тебе никаких претензий, Джи, понимаю, что так просто вернуться может не получится, но я хотел бы тебя вернуть. - Теряешь прибыль? - Эй, Джи, я не настолько плох, - смеется Бек. – Минсок обеспокоен. Сильно. - Знаю… Догадываюсь, - вздыхаю, опуская взгляд. – Но вряд ли он мне может помочь. Дело неоднозначное. Бекхен поднял брови и кашлянул, как будто подавился. Его глаза порой выражали столько чувств, что сложно было разобраться в истинных чувствах парня. Как будто он одновременно думал: «неоднозначное? Детка, это паутина, из которой не выбраться с помощью закона и денег, но почему бы вместо разборок не купить свитер со снеговиком и не расслабиться с чашечкой глинтвейна?» - Мы тут думали… В общем, Джи, ты должна станцевать еще раз с другим партнером. Я знаю, что Кай избавил тебя от окружения, ни давая ни малейшего шанса на альтернативу. Тогда станцуй со мной, Джи. - Бек, это агенство, а не дискотека. Я могу танцевать только с тем, кто здесь учится…Можно попросить Пака, но наш танец не дотянет даже до предпоследнего места. - ДЖИ! – перебил Бекхен, хватая меня под руку и ведя по коридору, - говорю тебе, станцуй со мной. Ты кое-чего не знаешь, но, догадываешься, что юристы смыслят в законах и всяких правилах? Так вот Минсок добился моего восстановления… - Восстановления? - Да, - ухмыльнулся парень, - я же говорил, что у нас много талантливых ребят, которые выбрали…более интересное место для самореализации. Ты никогда не думала, почему я умею так хорошо петь и танцевать? Два года здесь учился, а потом по тупой причине меня выгнали отсюда, Минсок помог…Неважно, потом расскажу. Ты можешь станцевать с любым, Джи. - Бек, но ничто не сравнится с танцем Чонина. - А мы постараемся… К тому же, тебе нужен грант и хоть какой-то шанс. Займешь хотя бы третье место, можно будет подумать о независимости, я буду твоим новым партнером. - Шансы невелики, Бён, всего три места, у Кая как раз было три танца. - Ну… не хочешь злить зверя? Давай, Джи, просто станцуй, хотя бы ради удовольствия. С твоим другом Бекхеном. Я посмотрела в смеющиеся счастливые глаза. Случайно ли ты тут, Бекхен? Хочешь вернуть клиента в благодарность или это какой-то странный план? Но смеющиеся глаза Бека не дает ответов на вопросы. Он просто мил и думает о своем. Я жму плечами: - Почему бы нет. Возможно, это последний танец… - Вот и славненько. Смотри, что я принес для тебя, Джи, - Бён толкает меня в чью-то гримерную и показывает пальцем на прозрачный чехол с блестящим золотым платьем, усеянным стразами. Оно вызывающе короткое, с открытой спиной и облегающей тканью. – Потрясающе, да? - Ты собрался танцевать что-то из нашей программы? - Почему бы и нет? Ты думаешь, люди не оценят красивый танец без всяких ужимок и стеснения? – Бекхен присел на столешницу и с вызовом посмотрел на меня. – Тебе нечего бояться, Джи, сексуальнее, чем у тебя с Каем не получится. А все остальное не такой уж и разврат. - Надеюсь, сюрпризов с тающей одеждой не будет? – усмехаюсь я, уже взяв платье в руки. – Давай повеселимся, Беки. Парень подмигнул мне, соскочил со столешницы и, подхватив под руку, потащил на сцену. Я видела взгляд Кая, когда нас объявили. В его карих глазах застыло секундное удивление, но потом он просто улыбнулся, прошептав «попробуй, в последний раз», и я кивнула ему в ответ. Мы не пытаемся выиграть, а просто танцуем. Легкий голубоватый свет едва касается моего тела, огоньки переливаются, отражаясь в камешках на платье, а я, счастливая и, как кажется, свободная, повторяю заученные движения. Номер отрепетирован несколько сот раз вплоть до того, что мои с Бекхеном ресницы опускаются одновременно. Танец похож на мимолетный флирт, беззаботность и ускользающую мечту, которая своим блеском привлекает мужчину. В танце много поддержек, сложных элементов, порой кажется, что Бекхен не удержит меня над своей головой, но я всегда плавно спускаюсь на носочки, чтобы вновь ускользнуть от него, поманив легким движением руки… Мой друг Бён очень искушенный, не удержавшись, в финальном движении резким движением достает шпильку из волос, заставляя их волной спуститься на спину. - Ого, красиво получилось, ребята! – уже выходит на сцену Чжан. – И это у ученика, который совсем недавно пополнил наши ряды! Бекхен, рад, что ты снова в стенах нашего агентства! Неплохое начало! - По крайней мере, меня снова не выгонят, - усмехнулся Бён, хлопнув по плечу ведущего. Уже за кулисами он вздохнул. – Неплохо получилось, Джи. Жаль, что мы не в клубе… Жаль, что мы больше не окажемся на той сцене, Бен. Так думаю я, кивнув парню, и направляясь к Чонину, стоявшему на другой стороне зала. Он, кажется спокойным, внушающим благоговейный трепет. Кай смотрит на меня сверху вниз и демонически улыбается. Я знаю, Ким, нас никто не обойдет…потому что больше никто в этом мире не способен показать столько чувств своим телом, никто такого и не ощущал. - Джи, - произносит он, внезапно беря меня за руку и переплетая пальцы, - я не избавлю тебя от боли, но… - Что? – практически с шепотом произнесла я, поднимая взгляд на него, совершенно не ожидая, что сердце замрет, чувствуя поднесенное к нему лезвие. Слова Кая сейчас были самым острым оружием. - Я думаю, что это не только твое безумие, Джи. Ким, ты решил признаться в том, что чувствуешь?Что произносят твои губы, Ким Чонин? Почему ты так обезоруживающе улыбаешься? Почему твои дьявольские глаза так жадно смотрят? Почему сейчас…Потому что стоит только взять приз, как у меня не будет ни малейшего шанса сбежать? - Мы изначально были странными, – произносит он, наблюдая, как выносят главный приз и букеты цветов. О Хани, известная актриса, которая когда-то закончила наше направление, легенда факультета, плавно подходит к микрофону и просит минуточку внимания. Тук. Тук. Сердце отсчитывает считанные минуты до того, как мои каблуки застучат по полу, как все услышат волшебный голос Кая «спасибо», как сожмутся его руки на моих, белея в костяшках. Стук… Стук. Все тонет в длинных, растягивающихся, как нуга минутах. Я чувствую, что погружаюсь в липкую паутину, полностью обездвиженная, запутанная в сетях. Непонятная субстанция заполняет сознание, будто тело погружено в воду, голос О Хани доносится издалека… - Прежде чем объявить победителя, я хотела бы сказать несколько слов от себя, - она подняла голову и посмотрела на людей, сидящих в зале, пристальным взглядом. – Каждый из вас видит красивую ожившую картинку перед собой, когда смотрит на нас. Я знаю, что ваши сердца замирают, чувствуют, болят вместе с нашими. Мы создаем вам на несколько минут иной мир и заставляем в него поверить. Это высшее мастерство, доступное немногим. Я прекрасно понимаю, кто заставил вас сегодня волноваться, затаить дыхание, но… мне хотелось бы сказать об обратной стороне этого мира. Он не так красочен, как может показаться, в нем может не быть романтики ночных тренировок, совместных походов в кафе и разговоров, иногда это гнетущее молчание, неистовый гнев и все оттенки боли, в которых рождается что-то невообразимое. Вы видите на сцене красивую картинку, а я вижу еще и цепи, что сковывают двух людей. - Хотите сказать, что кто-то держит партнера на поводке? – вставил свою лепту Чжан. Хани повернулась к нему, улыбнулась, бросила свой леденящий душу взгляд, прежде чем произнесла: - Нет, так только кажется. Слишком много времени проходит, слишком много испытывают люди, которые не имеют возможности ограничить свои чувства. Эти цепи не разорвать, не перерезать, они слишком крепки. Они связывают двоих не только по рукам и ногам, их основание находится в сердце… Если кто-то убежит, то другой рискует остаться с дырой в грудной клетке. Девушка усмехнулась, оборачиваясь ко мне и одаривая своим леденящим взглядом. Я знаю, что это за цепи, кажется, теперь мне их даже видно. Поэтому после поддержек тело падает в его руки, поэтому, сбегая, возвращаюсь, поэтому кое-кто едва не остался без сердца… - Я рада, - вдруг повеселела О Хани, еще несколько минут смотря на нас с Каем, - что есть такие танцоры, которые заставляют ощущать мурашки, идущие по спине. Будьте осторожны в дальнейшем, не забывайте, что вы связаны, мои дорогие, иначе вам будет еще больнее. Итак… Итак. Цепи накалились. Сердце Кая горело, а мое пронзало током. Ажурная вязь, охватывающая незримым плетением тело, сжигала дотла. - Мои поздравления, мои дорогие, Джи Чон и Бён Бекхен!!! Что? Это невозможно… - Это ошибка, - звучит рядом знакомый до боли злой голос. Да, Ким, ошибка. Такого не может быть…