За закрытыми дверями

И вновь мир замер, темнота сгустилась вокруг его фигуры. Взгляд, которым он всматривался в кофейную гущу, метал молнии. В ушах шумел звук пульсирующей крови. Все вокруг казалось теперь таким хрупким. Еще секунду, Чонин в последний раз стукнет по кромке кружки пальцем, поднимет взгляд, и все начнет рушить вокруг. Но он еще подождет пару минут, прежде чем окончательно понять. В игре больше нет правил. Никто не придет. Все зашло настолько далеко, что стоит вопрос жизни и смерти. Но пока он сидел за любимым столиком в кафе, пытаясь не думать. Ветер в голове выл голосом Минсока, пронизывая насквозь. Чонин никогда не боялся брата, но отчего-то теперь ему стало не по себе. Не думать. Он просил себя не думать хотя бы несколько минут. Но его темные демоны всполошились и шептали, едко, противно, скребли своими длинными обломанными когтями прямо по душе. «Минсок правильный, он не может пустить все на самотек. Этот пекущийся о репутации мальчик ни за что не встанет под удар. Нет, он не позволит нимбу погаснуть. Ультиматум должен был привести его в чувства. Компания слишком много значит для него, он же не безумец, чтобы так просто отдавать ее мне. Он не спятил настолько», - думал Кай, делая глоток, а у самого странно сжималось внутри от странного предчувствия. *** Три часа назад - Где Чжи Чон? – делая порывистый шаг навстречу брату, прошипел Ким Чонин. Хотелось быть спокойнее, но лед был растоплен пылающей ревностью. Минсок ухмыльнулся, убрал руки в карманы и с интересом посмотрел в глаза младшему брату. Он не спешил говорить. Всем своим видом он давал сигнал: я владею ситуацией и, если нужно, то ты будешь целовать мне руки. Казалось, именно из-за этого чувства превосходства Сюмин сюда пришел. Он запутался в своих чувствах, ходах, желаниях, но в результате Чжи была у него, а Кай дрожал от ярости. Отвратительно отнимать игрушки у младшего брата, но он, Ким Минсок, играет в них лучше. - Ты пришел сюда молчать? – прошипел Кай, подавляя желание вцепиться в шею брата. Пришлось прикусить щеку, чтобы сдержать очередную волну гнева. С Минсоком лучше говорить бесстрастно… - К черту! Ты пришел сюда насладиться очередным моим падением? Да? - Здравствуй, Ким Чонин, - произнес, наконец, Минсок, обходя парня стороной и присаживаясь за столик у окна. Вновь на его лице красовался снисходительный взгляд. – Я пришел по твоей просьбе, и это уже что-то. - Премного благодарен, - усмехнулся Кай. Несколько секунд он всматривался в чернеющее грозовыми тучами небо. Присев напротив, пронзил собеседника черным взглядом. Чистая тьма не знала жалости, боли и даже любви. Абсолютное беспринципная сущность направилась к Минсоку, чтобы подавить собой. – Давай начистоту, без твоих любимых игр. Я знаю, что ты такое, ты понимаешь, какой я. - Когда-то здесь сидела Чжи Чон, - ответил Мин, выдерживая взгляд Кая. Все внутри него настолько смешалось, что даже пугающую тьму ему было не трудно выдержать. – Теперь тут же сидишь ты и… явно будешь просить помочь. Он так неестественно улыбнулся, что даже Кай с опаской стал смотреть на брата. Будто что-то необузданное появилось в нем, какое-то неуправляемое существо. А Чонин, дурак, делал ставку на повышенный уровень здравомыслия. - Тебе интересно, в чем эта просьба будет состоять? - Я знаю, что мне придется тебе отказать. Но мне действительно любопытно посмотреть на братца, спустя столько лет признавшемго мое влияние, - Минсок снова усмехнулся, сощурив свои глаза. Кровь кипела от адреналина, ему было так интересно быть самим собой. Но это не мешало говорить ему с издевкой в голосе. – Теперь ты похож на взрослого, севшего за стол переговоров. Похвально. Лучше поздно, чем никогда. - Не могу сказать, что рад тебе в новом облике. Притворство все же тебе шло, - вновь шипел Чонин, смотря прямо в глаза рыжеволосому лису. – Чжи не выходит на связь уже неделю, а она не любит прятаться так хорошо. Полагаю, тебе известно, где она. - О, Ким, тебе нужно сходить к психоаналитику. Первым делом, чтобы стало легче, нужно признаться себе в своих проблемах. Ты не такой идеальный, поэтому тебя бросили. Чжи умная девочка и может сделать верный выбор. - Конечно, - усмехнулся Кай. - Верный выбор ты ей помог принять? Тебе, может, объяснить разницу между принуждением и добровольностью? В один миг янтарные глаза Минсока стали наливаться злостью, краснеть, как солнце на закате. Парень с черным взглядом, кажется, смог задеть неизведанного дикого зверя. Но из маленькой ранки неожиданно хлынула струя крови, стало физически больно. - В точку, - кивнул Кай, готовясь снова нанести удар. – Ты обманываешь самого себя снова… Но мне плевать. Я спрашиваю, где Чжи и что с ней в действительности? - Ладно, Чонин, - кивнул Минсок, наклоняясь вперед. – Чжи у меня, но ты ничего не сделаешь. Она останется в моем доме со мной рядом, как бы ты ни противился этому. Отцепи свои руки от Чжи, иначе я найду способы снова лишить тебя всего. - Так ты за этим пришел, Мин? – выдохнул Кай, кивая головой. Он думал, что Мин хотел подразнить его, помахать перед быком красной тряпкой, но и адвокатом двигал страх. – У тебя нет уверенности в Чжи, поэтому в ход идут угрозы. - У меня нет уверенности в тебе, Кай. Я не хочу, чтобы ты напоминал ей о другой жизни, о танцах с тобой и даже о боли… - Минсок, вспоминая тело Чжи, облизал губы. Его взгляд наполнился безумием, которое порой вырывалось из-под контроля. – Я смогу для нее создать любой мир, а она может вечно разгадывать его загадки. Именно этим Чжи сейчас занимается… - А ты смотришь и, наверное, помогаешь ей? – сквозь сжатые зубы произнес Кай, напрягаясь всем телом. Так непривычно было слышать такие слова от Минсока и видеть опасный блеск в лисьих глазах. - Это тебе не касается, Ким. Полагаю, на этом можно закончить. Я удовлетворил твой интерес в местонахождении Чжи. Двери для тебя в мою жизнь теперь закрыты, надеюсь, больше мы не увидимся, - Минсок резко встал, одергивая твидовое пальто. Но стоило сделать шаг, как чьи-то горячие пальцы вцепились в его запястье. Они сжались с неестественной силой. Мин едва не морщился и медленно повернул голову в сторону младшего Кима. - Я еще не договорил, - произнес Чонин, исподлобья смотря на брата. – У меня есть опыт общения с тобой. Ким Минсока нельзя просто просить, надеясь на понимание. Я знаю, как ты можешь снова опустить меня на дно. А тебе не интересно, как там оказаться можешь ты? Искорки забегали в воздухе. Кажется, теперь потемнело в этом кафе. Воздух буквально плавился от злости, идущей от мужчин. Минсок хотел бы вырвать руку, но повернул голову и кивнул, разрешая продолжить. Чонин улыбнулся: - Я знал, что мой неугомонный братец будет следить за мной всю оставшуюся жизнь. Мало ли придется еще раз столкнуться с тобой? Наши дороги все же расположены близко друг к другу, ты же всегда видел во мне врага, - усмехнулся Чонин. – Я встану с колен, но на них находиться очень неприятно. Лучше уж ты там побудь. Моя просьба звучит следующим образом. Отпусти Чжи, иначе я заберу у тебя все, что ты так сильно ценишь. Минсок стоял на месте, будто приклеенный и смотрел на Чонина. Он не верил, не понимал до конца, чем ему угрожают. Как его младший брат, танцор, сможет отобрать империю? И как вообще смеет ставить условия? - Я хорошо зарабатываю, Мин, и не трачу деньги на красивую жизнь. Предпочитаю вкладывать в развитие, по старой привычке, - Кай поднялся на ноги и, подойдя максимально близко, произнес. – Догадайся, кто финансирует все крупные проекты твоей компании? К десяти из двенадцати дочерних компаний я имею непосредственное отношение, а оставшиеся две позволят продержаться тебе на плаву полгода, не больше. И… Ким, проверь, кто на днях стал главным акционером. Может, пора снять кое-кого с поста гендиректора? Может, потребовать выплатить дивиденды, а не реинвестировать их? Пальцы Минсока сжались в кулаки. Он не верил в эти слова, но знал – Кай не блефует. Дыхание сбилось, сердце застучало быстрее. Вот Сюмин оказался рядом с обрывом, в который может упасть через несколько дней. Пропасть глубокая, черная, жгучая, неизвестная. А там, на дне, лежит израненная девушка, зовущая ласково «Минсок, помоги», с ее белоснежных щек стекают крупные алмазные слезинки. Ему мерещится, что у этой нимфы лицо Чжи… И не только лицо, но и израненные руки, ноги, располосованный живот. На нее ложится прожорливая тьма, словно крем, и начинает медленно есть молодую человеческую кожу, заставляя кровоточить. Сюмин отмахнулся от видения, но голову вдруг сковал обруч боли. - Выбирай, Минсок, - сказал Чонин, не без злости в голосе. – У меня нет желания мстить, но так складываются обстоятельства. Ты сам выберешь свою судьбу. В это же время завтра я подпишу нужные бумаги: продам акции тебе или заберу компанию себе. - Ты…понимаешь, что я сделал эту компанию?! Ты заставляешь меня отказаться от нее добровольно? – не совладав с эмоциями, срываясь на крик, произнес Мин. – А Джи? Ты хочешь ее купить? - Но ты же сможешь ее продать, – усмехнулся Кай. Он знал, что такие слова распалят Минсока, заставят его нервничать и сходить с ума. Компания слишком много значит для Сюмина, это его семья, любовь, крепость. Он не безумец, чтобы терять свое детище. – Мин, отказаться от Чжи не так уж и сложно. Поиграешь в сказку с другой девушкой, освободи ее. - Ты не смеешь ставить такой ультиматум! – теперь шипел Минсок. На него посмотрели полнее решимости черные глаза. В точку. Чонин ударил брата в самое больное место, защищенное от остальных. Сюмин вышел из кафе, громко хлопнув дверью. Ему не верилось. Сердце сжималось, внутри что-то разгоралось. Неизвестное впитало всю боль, любовь, страх, а теперь дала ощутить их сполна. Глаза покрылись пеленой, сквозь которую мужчина ничего не мог увидеть. Он едва доехал до дома и, включив ледяную воду, встал под струи. Прошел уже час, кожа покрылась пятнами и потеряла чувствительность. Но мужчина забылся, охваченный мыслями. С открытыми глазами он стоял, ловил губами холодную воду, едва не воя от ощущения жара внутри. Все клокотало, горело, трясло, требовало разрушения. Он…впервые не знал, что делать. Отказаться от компании? Исключено. Это его творение, вознесенное на пьедестал за последние несколько лет. Он не сможет разрушить собственными руками этот мир. Чонин, уходя, отработал там несколько лет, но Мин изменил все. Он вдохнул свежий воздух, следя за любым действием. Нет, лишение детища добьет его… Отказаться от Чжи? От одной мысли Ким переставал дышать. Она недавно пришло в его жизнь, но тот неизвестный зверь внутри принадлежал ей. Чжи приручала этого неугомонного демона, давала ему все, что он так хотел, вынуждала по-настоящему чувствовать. А эти эмоции стали настоящим наркотиком. Ким впервые признался себе в своих желаниях, благодаря Чжи. Сюмин хотел любить ее… Его сожрет внутренний демон, если Чон придется отпустить. Эти чувства сильнее, чем он мог себе представить, это безумие слишком разрушительно. Что же делать, Ким Минсок? Ты впервые чувствуешь такую боль и впервые горишь… *** Кофе уже давно нет в кружке, а часы убежали на двадцать минут дальше, чем была назначена встреча. Хватит мучиться Ким, он не придет. Он совсем спятил, видимо, если даже твои угрозы не подействовали. Несколько дней назад, помнится, Кай сделал предположение, рискнув дать название чувству Минсока. Любовь. Чашка выскользнула из рук и покатилась по полу, но чей-то ботинок остановил путешествие. Тонкие пальцы поставили ее на стол. Кай обернулся и удивленно посмотрел на гостя. Он не стал церемониться, что-то объяснять, а просто достал из желтого пиджака ключи и положил их перед Кимом. - Приди и посмотри. Чонин подхватил пальцами связку, поднимая глаза на неожиданного визитера. - Ты идешь на преступление, Бекхен? Ты ведь всегда питал к Минсоку особые чувства. - Воздержись от своих намеков, Кай, - усмехнулся Бен. – Не в моих интересах, чтобы Ким все так просто потерял. Он перешел черту, ты даже представить не можешь, что творится за закрытыми дверями. *** Чжи Чон. Пять. Шесть. Нет, восемь. Или четыре? Я загибала пальцы, пытаясь понять, сколько дней блуждаю по лабиринту. В одних комнатах за окном солнце, в других полная луна. Какой бы путь не выбирала, оказывалась в тупике. Мне кажется, сумасшествие существует, оно живет во мне, и каждый день радует новыми открытиями. Кажется, лестницы здесь перемещались, а комнаты менялись. А еще Минсок был повсюду, он все видел и слышал, иначе не могу объяснить странное чувство чужого присутствия. Меня никто не трогал, не звал, не толкал, но тело ужасно устало. С каждым днем я все меньше ходила в попытках найти хоть кого-то и перестала звать на помощь. - Меня так воспитывают? Чтобы смирилась? – спросила я, снова открывая очередную дверь и заходя в комнату. На столе стояли фрукты, на кровати лежали платья. – Хм, очередная порция заботы, Мин? Если все уже понятно, почему ты прячешься от меня? Я уже успокоилась. Недостаточно?! Ты думаешь, не буду разговаривать с тобой? Как сумасшедшая, смотрела куда-то наверх. Знаю, чувствую, он слышит. День назад попросила мяса, оно возникло в одной из комнат. От скуки просила включить музыку, она включилась, и я танцевала. Заканчивая свое выступление, садилась на пол, задирала голову, спрашивала, нравится ли ему это? Нравится видеть меня такой беспомощной, загнанной, просящей?! Нравится, что танцую только для него? Музыка выключалась, а я злобно улыбалась и шла дальше. Здесь было пусто. По моим подсчетам, было открыто около тридцати дверей. Все номера без клиентов, но в каждом маленький подарок для меня. Не понимаю как, Минсок был в курсе, в какие комнаты я буду заходить. А, может, он так прекрасно все планировал. - Тебе доставляет удовольствие видеть меня такой! Хватит! Я не могу больше здесь находиться! – уже кричала, сбрасывая на пол фрукты. – Одиночество пугает. Ты вынуждаешь меня ходить, искать тебя или выход? Странно заставлять девушку таким образом бегать за тобой. Минсок, это не смешно. Прекрати, пожалуйста! Я устала! Он, верно, слышал. Сидел, смотрел, наслаждался своим триумфом и наблюдал, как медленно тлею взаперти. Иллюзия свободы была действительно прекрасной, в каждой двери был ключ, но куда они вели? В очередную часть лабиринта. Поэтому я уже четыре часа сидела на полу, считая бисеринки на темно-зеленом платье. - Ты всех выгнал? Или это другая часть здания? – вновь спросила я, сложив пальцы на коленях. – Хочешь, чтобы осталась. Тогда почему делаешь все, чтобы я ненавидела тебя? Чем же ты лучше Чонина? Молчаливое мучение продолжалось из-за дня в день, истощая меня, делая бледной и безрадостной. Да, настоящая птичка в клетке в красивом ярком оперении. Кажется, с каждым днем Минсок погружался во тьму сильнее и сильнее. Неужто он думает, что потом будет легко смотреть мне в глаза? Просто извиниться? - Черт возьми! Ты спятил! Выпусти меня! – снова вскочила я и начала стучать кулачками по стене. – Доступная область для походов десятый этаж? Ты хочешь, чтобы я спрыгнула к тебе?! Я не понимаю, чего ты ждешь?! Что мне нужно сделать?! Притвориться Алисой или Золушкой?! Повалилась от бессилья на пол. Не знаю, сколько прошло времени. За окном потемнело, появились первые звезды, но минутная стрелка сдвинулась всего на десять делений вперед. Снова уснула. Ничего не снилось, только какой-то черный ветер кружился вокруг тела. А на утро я нашла записку у ног. «Я прошу тебя не думать так плохо обо мне. Я видел тебя каждую минуту, это не твое сумасшествие. Ты красивая, когда злишься и просишь меня прекратить. Да, мне нравится смотреть в твои отчаянные карие глаза. Жду, когда ты вспыхнешь таким же пламенем, как и я. Подожди еще немного, иначе при встрече я разорву тебя…» - Ты боишься сам себя? – спросила я, озираясь по сторонам. – Откуда взяться любви, когда вокруг одни ловушки? Я перечитала записку, вдохнула ее терпкий аромат и полчаса рассматривала затейливую подпись. Где же ты, Ким Минсок? Когда позволишь заглянуть в твои глаза? - Эй, Сюмин, а ты хочешь поиграть со мной в сказку? Может, пора дать подсказку, как отсюда выйти и попасть на прием к своему господину? Тебя ведь можно так называть? «Это не шутки, Чжи Чон. Ты не знаешь, какой силы мне стоит решиться на это. Не хочу, чтобы ты ненавидела меня за все, что я делаю» - очередная записка в третьей комнате, оформленной в красных тонах. На кровати очередной набор платьев, к которым я снова не притрагиваюсь. Не хочу доставлять еще большее эстетическое наслаждение своему господину. Не понимаю до сих пор, почему он держит меня взаперти, играется, как с мышкой. - Объяснись, почему это все происходит? Сколько мне терпеть все? «Мне приходится быть жестоким. Не оттолкнешь меня?» - Минсок! Ты ни черта не умеешь отвечать на вопросы! – взбесилась я, подбегая к окну и открывая его настежь. От высоты закружилась голова, пришлось отступить внутрь комнаты. – Как можно думать о чувствах, когда я даже не уверена, что буду жить… Ты решил отобрать меня у Чонина. Думаешь, между нами глубокие чувства? Я тоже так думаю, слишком много прошло. Этот длинный путь тебе известен до каждой детали… Не нужно привязывать меня к себе болью, не нужно бояться дать мне свободу. Никто не ответил. Связь потеряна. Видимо, упоминание другого мужчины слишком сильно задело самолюбие, и я снова впала в немилость. Своего господина? От этой мысли захотелось засмеяться. Несколько часов бесцельного блуждания из разноцветных комнат. Безумие, но они исключительно красные и черные. В одной из них я решила принять душ. Капли воды не дали ожидаемого облегчения. Только стало тяжелее ходить, хотелось лечь и уснуть. Выходя из ванны, ко мне на руки сверху упало темно-зеленое платье с бисером. То самое, единственное, которого коснулись мои руки. Но внимание привлекло другое – огонь. Моя одежда тлела на кровати вместе с покрывалом. «Беги», - кратко гласило послание, приколотое к двери. Какие способы пошли в ход! От удивления вдохнула, но сразу начала кашлять от попавшего дыма в легкие. Бежать, Чжи Чон, надо бежать. Одевалась уже в коридоре, прислонившись к подоконнику. Передохнуть мне дали минут десять, а после я поняла… дым тянется из нескольких комнат сразу. Минсок – ты безумец, решил все сжечь вместе со мной?! Зачем?! Почему? Я бежала, понимая, что горят только красные комнаты. Искала черные пути, перескакивая с лестницы на лестницу, ища потайные ходы и проходы. Лабиринт рушился с грохотом в считанные секунды. Сердце бешено билось, ноги сводило судорогой от бега, а на глаза наворачивались слезы. Что дальше? Битое стекло? Потоп?! Но нет, началась комната с зеркалами, в отражении которых была… девушка. У нее длинные мокрые волосы, испуганный взгляд, где плещется безумие, и хмельная улыбка. Капельки воды впитало наспех надетое на голое тело платье, облепившее как вторая кожа. Девушка остановилась и подумала, почему она всегда идет навстречу демонам? Почему ненавидит их, но так интересуется ими? Откуда это безумие в глазах?! Издалека начали доноситься звуки музыки. Я знала эту песню, под нее всегда проходили мои выступления. Сцена рядом? Только вот перед дверью застыла, как статуя, боясь увидеть очередной обман. Но музыка все сильнее играла и, кажется, кто-то суетился. Тут жизнь шла своим чередом? Девочки танцевали, зрители аплодировали, разливалось шампанское в то время, когда я блуждала? Это вызвало еще сильную злость. Дверь приоткрылась. В глаза хлынул поток яркого света, накрыла музыка и атмосфера всеобщего веселья. Кто-то потянул за руку. Сначала дернулась, но за меня снова уцепились и поволокли дальше. - Твоя очередь выступать, где ты ходишь? – погрозили мне пальцем. Девочка-стажер отметила что-то в списке и снова указала мне в сторону сцены. Тут есть люди. Уже отлично. Неужто Минсок решил пустить меня развеяться? Но… я не хочу больше танцевать здесь. Поэтому стояла на сцене и пыталась разглядеть зал сквозь ослепляющий свет софитов. Босые ноги немного прилипали к полу, а глаза никак не могли привыкнуть. Танцевать? После всего? Для кого?! Не для толпы, не хочу растрачивать свои оставшиеся чувства, мое безумие должно быть подарено… - Минсок, ты просто спятил. Думаешь, я буду танцевать за деньги?! После такого издевательства! Нет… Довольно! – последнее слово выкрикнула. – Я хочу танцевать, но не как заложница… Спасите меня! Заберите отсюда! И тут я увидела зал. Спектакль продолжался. Меня пронзило током, сердце пропустило удар, а ноги предательски дрогнули. Этот строгий взгляд, мистический, пожирающий, пугающий своим голодом смотрел прямо на меня. Он не давал ни единого шанса на спасение. Никакого зала нет – у меня один зритель. Его маска скрывает лицо, а пальцы вцепились в подлокотники, а губы плотно сжаты. Страшно, но я стою на месте. Даже когда он поднимается и направляется ко мне решительными шагами. Не могу бежать, отступить, закрыть глаза. Просто понимаю, что не смею так сделать. Грудь вздымается все выше, паника застигает врасплох, но взгляд янтарных глаз настолько чарует, что я улыбаюсь. Это измученная улыбка, необходимая ему. Что же будет, когда всего через шаг, он окажется в опасной близости? Вся решительность куда-то делась. Ударить стало бесконечно страшно. Высказать в лицо тоже не получится, язык онемел от одного вида Минсока. Теперь это был не адвокат, не посетитель, это… господин! Он остановился в нескольких сантиметрах от меня и стал просто смотреть, опустив руки. Я набрала в грудь воздух, но замерла на месте, не смея выдохнуть. Этот взгляд. Только так близко можно было увидеть искры, страсть и страх. Он так сиял. В этих янтарных глазах переплелся ужас, раскаяние, но больше всего было неистощимого желания. Минсок жадно всматривался в меня, будто не веря своим глазам. Мне вдруг показалось, что ему ужасно больно. Он жаждет всем существом, но он боится обжечься. Но желание слишком сильное. Он готов сгореть. Мужчина поднимает руку и стучит костяшками пальцев перед моим лицом, показывая невидимую преграду между нами – прозрачное стекло. - Я разобью его в любой момент, - голос звучит хрипло, будто в горле пересохло, - но пока оно хоть как-то сдерживает меня. Ким завел руки за голову, развязывая маску. Она скользнула к его ногам, и я увидела белоснежное лицо Минсока. Сглотнув, он расстегнул пару пуговиц на рубашке и прислонил ладонь к стеклу. - Не знаю, насколько сильна твоя любовь, но я сгораю изнутри. Моя жажда как будто не знает насыщения, и я не готов услышать из твоих губ, что все кончится, - он посмотрел на меня своим томным взглядом. – Знаешь, на кону стоит все, Чжи. Я не стану жалеть…если ты станцуешь. Звучала моя любимая музыка, щекочущая нервы. Она давала почувствовать каждой клеткой тела, что нахожусь на грани. Не понимаю, о чем говорит Минсок, но вновь хочу танцевать для него. Это будто наша новая встреча, только без масок и обмана. Знаю, что он демон, сидящий взаперти, за тысячью замками, и знаю, что теперь здесь нахожусь я. Чувства опьяняют, кружат голову, заставляют забыться. И, хоть немного трясет от холода, пальцы подцепляют бретельку на одном плечо… Рука Минсока прикасается через стекло к другой, прося обнажить кожу. Он водит пальцем по стеклу, а я следую за его указаниями. И вот тонкая ткань платья, едва не соскальзывает к ногам. Взгляд Минсока темнеет, кажется, я слышу рык. А через секунду стекло хрустит и ковром осыпается, не задевая нас. Рот приоткрывается от удивления, но этим пользуется Ким. - Чжи, - только успевает он произнести, прежде чем впиться в губы жадным поцелуем. В нем много отчаяния, голода, неистовства. Он ищет отклик с надеждой, от которой становится не по себе даже мне. Пальцы мужчины властно зарываются в волосы, тянут их назад, заставляя сильнее запрокинуть голову. Мои руки схвачены и заведены Кимом за спину. Он так сильно прижимается к телу, что платье не падает. Я чувствую, как бьется сердце внутри этого человека, и чувствую привкус крови на губах. Кажется, его страх сильнее моего. Его безумие самое настоящее. По сравнению с ним, все, что было раньше – шутка, обман. Я просто не знала настоящего сумасшествия до этого момента… Мужчина, наконец, отступил на шаг, с опаской смотря на меня. Настоящий демон имел облик Ким Минсока. И именно он протянул мне руку. Здесь и сейчас. - Я не боюсь, что весь мир рухнет. Мы никогда не были врагами, Чжи Чон. Ты можешь быть со мной. Может, тебе пора сдаться? - Иначе… - Мы сгорим. И снова протянутая рука. Прожигающий насквозь взгляд лисьих глаз. И сумасшедшее сердце, готовое выпрыгнуть из груди. А еще дым, настоящий дым, покрывающий пол и упавшее к ногам платье…