beige

      — Юри, ты готов? — Виктор нетерпеливо стучит костяшками пальцев об дверь. — Если ты не поторопишься, мы опоздаем на сеанс.       — Я. д-да, сейчас!       Юри хаотично прыгает на одной ноге, пытаясь одновременно надеть джинсы и кофту, чуть не спотыкается о другую свою ногу, сносит стоящий по какой-то причине в центре комнаты стул, но выскакивает за дверь спальни раньше, чем Виктор постучит еще раз с напоминанием о времени.       Виктор вздыхает и рукой приглаживает взлохмаченные волосы, одновременно сравнивая Юри с воробьем, на что Юрий широко улыбается и тычет в него пальцем с криком «Птичка, Юри, ты птичка!», вызывая у мужчины ответную улыбку.       Юри закрывает дверь квартиры на ключ и берет руку Юрия в свою, выходя вместе с Виктором на улицы осеннего Бостона.       Мальчик увлеченно рассказывает о прошедшей неделе в школе, а Юри думает о том, что со стороны они, должно быть, выглядят как семья, хоть и не являются ей. Они с Виктором даже не вместе официально, что уж говорить про замужество. И это довольно странно, учитывая то, что на данный момент они знакомы уже несколько месяцев, а поцеловались на второй же день знакомства, но поменявшееся в какой-то момент отношение к семейству Никифоровых от «Вау, они мне интересны, хочу быть с ними» до «Я ценю этих людей и желаю для них лучшего» уверяет, что длительное развитие отношений с доверием к партнеру и прочим гораздо лучше замужества через неделю. И Юри соглашается с этим.       В кинотеатр они попадают с опозданием в пятнадцать минут из-за задержки около украшенной в стиле Хэллоуина витрины, и Юрий обиженно надувает губы, складывая руки на груди и отворачиваясь в сторону. Виктор ради искупления своей — на самом деле, своего сына, потому что именно он остановил их — вины покупает мороженое в ближайшем кафе, а после отправляет в парк, предоставляя ему возможность поиграть, а себе и Юри — поговорить.       — Он кажется намного счастливее сейчас, чем когда мы впервые встретились, — замечает Юри, наблюдая за бегающим перед ним Юрием. — Он был таким хмурым, а сейчас…       Виктор кивает.       — Вообще, очень многое изменилось.       — Это точно, — соглашается Юри, делая глоток из стаканчика с остывшим кофе; пара оранжевых листьев опускаются ему под ноги, сразу уносимые порывом ветра. — Даже я изменился. Не без твоей помощи, конечно, но все же.       — Ты просто был слишком строг к себе. И продолжаешь быть таковым до сих пор, несмотря на многократное повторение того, что идеальных людей не существует.       Юри хочет спросить: «А какой тогда ты?», но молчит, ограничиваясь небольшим пожатием плеч. Пожалуй, ему слишком рано делать подобные заявления.       — Могу ли я спросить кое-что у тебя, Юри? — притворно расслабленно интересуется Виктор, но Кацуки, оборачиваясь к нему, все равно замечает, как тот слегка прикусывает губы и в целом выглядит напряженнее обычного. — Согласен ли ты быть со мной? Я знаю, что у меня есть сын, и это может быть проблемой, и-       Юри тихо посмеивается, прерывая резко ускорившуюся речь мужчины, и берет его за руку, переплетая пальцы.       — Мой ответ — да.       Группа птиц взлетает, громко хлопая крыльями; легко скрипят детские качели. Виктор считает этот день самым счастливым в своей жизни.