От огня огонь

      Квара быстро пошла на поправку, температура так и не поднялась. Благодаря магии Зджаэв, раны быстро зарубцевались, но навсегда остались уродливыми шрамами. Колдунья ничего не имела против напоминаний о собственной глупости, почти приведшей к мучительной смерти, а под одеждой их было и не видно.       Подвиг Бишопа зачаровал даже паладина, и лишних подозрений ни у кого не возникло. Квара никому не сказала, с какой стороны он на самом деле вышел.       В одиночестве, когда времени на размышления было чересчур много, Квара вспоминала ту ночь с новыми яркими подробностями. Одна внезапная мысль цеплялась за другую, выстраивались невероятные и порой пугающие предположения. Возможно, кроме паладина, никто не акцентировал внимание на Бишопе — он всегда оставался в тени, абсолютно чужим. Как и полагается умелому рейнджеру.       Колдунья привыкла, что ярость идёт от сердца, сиюминутных эмоций — она была яркой, жгущей. Бишоп, наоборот, обжигал морозом. Такой холодной расчётливости она не видела даже в своём отце. Его глаза будто принадлежали зверю, в них не чувствовалось ничего человеческого. Видела ли это Фарлонг? Наверняка. Но почему он тогда до сих пор с ними?       Через неделю после инцидента в лесу Бишоп исчез вновь. Она поняла это по беспокойству Касавира. Ни для кого не было секретом, что эти двое на дух друг друга не переносят, и паладин уделял особое внимание тому, где Бишоп проводит свободное время. В принципе, его вообще никто не жаловал, и Квара тоже входила в их число. Затем она вспомнила, как нарочно старалась грубить собеседникам, чтобы её оставили в покое.       Долг есть долг — с каким бы мерзким типом он её не связал. На кону стояла её жизнь. Такие сильные связи оплетали не только смертных, но и пронизывали материи намного более могущественные. Злить их не было никакого смысла. Поэтому Квара невозмутимо направилась к Касавиру с намерением наврать так, чтобы даже богам в их планах стало завидно.       — Добрый вечер, сэр Касавир, — звонко отчеканила она, чтобы привлечь как можно больше внимания. — Я слышала, вы ищете Бишопа?       Кустистая бровь Касавира поползла вверх; слишком тёмный для паладина взгляд оценивал колдунью с головы до ног, но она оставалась беспристрастной. Скажем, существовал круг тех, кто недолюбливал и её, куда также был вхож Касавир.       — Он отсутствует уже полдня, не доложив капитану о цели путешествия. Ты что-то знаешь об этом?       Как же подобные допросы под прикрытием добродушного участия были похожи на паладина: во всём должен быть порядок, как в армии. Он думал, что в силах командовать огнём, направлять и подчинять Квару. Но стихия не обязана отчитываться, кого испепелит следующим. Мстительная колдунья предвкушала небольшую расправу.       — Конечно, знаю, потому что я сама послала его в Порт Лласт за ингредиентами, — и с важным видом Квара начала загибать пальцы на руке, перечисляя «нужные» ей вещи: — Пустые свитки на исходе — раз. Зелья сами себя не сварят, нам нужны исходные материалы — два. Нужно продать опознанные товары, иначе мы не сможем купить остальное — три. Я уже не говорю о том, что всё это надо довезти в сохранности, и только Бишоп сможет сделать это быстро.       К концу тирады Квара вжилась в роль недовольной общественности. Щёки покраснели от возмущения — подобная халатность со стороны леди капитана была просто преступной! Касавир точно ей поверил и мигом стушевался. Проблемы ведь были не совсем выдуманными.       — Леди Фарлонг обещала в скором времени найти торговцев для крепости. Прошу прощения, скоро это недоразумение исчезнет.       — Очень надеюсь.       Касавир коротко попрощался и развернулся, чтобы уйти, но решил напоследок наградить её заключительным наставлением:       — Я ему не доверяю. Приглядывай за ним, Квара.       — Не беспокойся об этом, — с улыбкой ответила она.       Никто не видел, как Бишоп вошёл в крепость. Он объявился через несколько часов на выходе из таверны Сэла, будто с самого начала там и сидел. На этот раз его поймала Фарлонг.       — Я не обязан отчитываться перед вами, «капитан», — услышала Квара, подбегая к таверне. Колдунья остановилась за укрытием, желая послушать разговор и подгадать нужный момент.       — Возможно, я зря не слушала Касавира, надеясь на твоё благоразумие.       Квара не видела выражения лица Бишопа, но отдала бы многое, чтобы подглядеть хоть одним глазком. Он красноречиво замолчал, услышав имя паладина. Что-то было не так: напряжение чувствовалось даже за её укрытием. Значит, настала пора действовать.       Она поправила растрепавшиеся волосы и напустила на себя невозмутимый вид, будто совершенно случайно проходила мимо. Фарлонг стояла в излюбленной позе «нам надо поговорить», скрестив руки на груди. Бишоп высился над ней чёрной грозовой тучей.       — Квара, — бросила капитан, явно довольная тем, что в перепалку кто-то вмешался. Бишоп метнулся ей за спину и сощурился, как змея.       — Добрый день. Благодарю за своевременную помощь, Бишоп. Я бы просто умерла без этих материалов.       — Не за что, — быстро ответил он.       Лицо Фарлонг вытянулось от удивления. Она сделала шаг в сторону, точно зверь, почуявший неладное. Пронзительный взгляд карих глаз переходил с Квары на Бишопа, но с губ так и не слетело ни слова. Колдунье не понравилось это молчание.       — Ещё утром я доложила Касавиру, что отправила Бишопа в Порт Лласт за расходными материалами. Он обещал, что проблема с торговцами решится в ближайшее время, — Квара выдержала эффектную паузу. — И не стоит винить Бишопа за то, что он, устав с дороги, решил немного расслабиться в таверне.       — Разумеется, — Фарлонг одарила колдунью долгим тяжёлым взглядом, от которого становилось не по себе. Квара заставила себя думать о кирпичах: много-много кирпичей в высокой-высокой стене. Оставаться хладнокровной в присутствии этой женщины было сложнее, чем наедине с паладином. Даже воздух, казалось, потрескивал от напряжения. Не почувствовав подвоха, капитан устало вздохнула. — Я спрошу Касавира.       Она развернулась на каблуках и удалилась быстрым шагом. Бишоп продолжал смотреть ей вслед, пока Фарлонг не скрылась в дверях, и лишь затем опустил взгляд в землю. Квара выдохнула; на лбу проступил пот, и она смахнула его рукавом мантии, не заботясь о манерах.       Несмотря на то, что Бишоп спас её, оставаться с ним наедине категорически не хотелось. Квара поспешила ретироваться, но тот внезапно произнёс за её спиной:       — И что же он ей ответит? — голос звучал устало, словно Бишоп не спал несколько дней, однако нотки угрозы звучали так же твёрдо.       — Что я послала тебя за припасами.       — Мне не нужна твоя защита, девка, — прошипел он, приближаясь. Тень накрыла Квару, но она с ответным вызовом встретила его взгляд.       — Долг есть долг. Удачного вечера, Бишоп.       Оставив за собой последнее слово, Квара почти бегом устремилась туда, где точно могли быть люди. Впервые ей хотелось почувствовать себя в безопасности их общества и забыть, забыть этот мороз, жалящий лицо.       Бишоп перестал пропадать. Вряд ли эта маленькая услуга могла покрыть долг за спасённую жизнь, но Квара почувствовала себя намного лучше. Она бы соврала самой себе, если бы сказала, что спасение от нежити на том болоте не перевернуло всё на свете. Воздух казался слаще — теперь она вдыхала его с благоговением. Чёрт возьми, даже трава стала зеленее. Мир жил и дышал вместе с ней, и допустить его уничтожение колдунья не могла — где же тогда найдётся место для неё?       Целенаправленное разрушение — это всё, что она могла ему предложить. Её сущность должна была стать совершенным оружием, поэтому Кваре требовалось намного больше сил, даже с учётом тех, что сдерживала. Будь она достаточно могущественной, то не попалась бы в ловушку безмозглой нежити. «Сражайся или умри», — сказал тогда Бишоп. Теперь Квара убедилась, насколько даже секундная слабость может стать фатальной.       Она могла тренироваться и развивать дар до тех пор, пока Тень не будет побеждена, но что дальше? Судя по речам Фарлонг, которые колдунья слушала вполуха, без Короля Теней наступит эра гармонии и мира, где каждый крестьянин сможет жить, не оглядываясь через плечо. В таком мире Кваре попросту не было места.       Всё это было, конечно, преувеличением. Всегда останутся Лускан, Тэй, орки и великаны. Тот же Невервинтер воспользуется ситуацией, вновь завоевав разорённые войной земли. Если они победят, Нашер сможет запугать недружелюбных соседей новыми возможностями и военной мощью. В этом — реальном — мире лишь сильный был способен жить свободно.       Фарлонг обладала достаточной волей и силой, чтобы Квара уважала её. Их взгляды расходились практически во всём, но её желание выжить вызывало восхищение. Авторитет деревенской выскочки заслуженно рос изо дня в день вместе с её способностями. Одно лишь расстраивало: она не стремилась держать власть, считая достаточной победу над Тенью, чтобы вновь отступить и покрыться забвением. Возможно, хотела снова переехать в деревню и нарожать кучу грязных детишек, которые и читать не научатся. Далеко ходить не требовалось — ярким приверженцем семейных традиций был Дункан, который лелеял воспоминания о былых подвигах в обнимку с бочкой эля.       Всё-таки Квара надеялась, что Фарлонг воспользуется нынешним влиянием и ресурсами, чтобы добиться заслуженного места в обществе и побороться с самим Нашером, который давно показал свою несостоятельность. Она наверняка погибла бы в схватке за власть, но убегать, подставлять спину добровольно — намного глупее.       В комнате Квары вновь жила тьма. Захлопнув за собой дверь, она взмахом указательного пальца зажгла все свечи — эта маленькая традиция, ещё из детства, не переставала радовать. Мама всегда говорила, что всё самое лучшее в мире состоит из незаметных для нас деталей, совершенно незначительных на первый взгляд.       Порыв ветра погнул высокое пламя свечи, и Квара резко развернулась к входной двери, которую уже закрывал за собой Бишоп.       — Чем обязана? — она наклонила голову на бок и сдержанно улыбнулась, пытаясь скрыть страх.       Только сейчас он заметил, что колдунья коротко обстригла волосы, — видимо, после встречи с цепкими пальцами нежити, — но они по-прежнему спадали непослушной огненной копной. В окружении всех этих свечей Квара раскрывала свой истинный демонический облик. Наверняка Фарлонг никогда не видела её в подобном свете, иначе бы возникало больше вопросов.       — Нам давно пора поговорить. О долге.       Колдунья обошла стол, встав напротив Бишопа, изображая самую радушную хозяйку этого маленького огненного плана.       — Даже не знаю, о чём ты. Хотя… — наигранно удивлённо протянула она. Бишоп сделал шаг вперёд и опёрся кулаком о деревянную поверхность стола. Вблизи Квара выглядела иначе: что-то незаметно изменилось в мимике и глазах, но он не успел это уловить. — Наверное, ты забеспокоился, ведь я знаю, куда ты ходишь?       — Смело. Даже слишком, если учесть, что за слова приходится расплачиваться жизнью.       — Это не шантаж.       Длинные пальцы скользнули в пламя свечи. Огонь не причинял им урона, лаская послушным домашним животным. Квара беззвучно рассмеялась, выбесив Бишопа ещё больше. Как же хотелось придушить маленькую сучку собственными руками! Впрочем, именно так он и поступит, когда истощит её ресурсы до конца. В своё время.       — Тогда почему ты не бежишь к Фарлонг? Моя смерть избавит тебя от уплаты такой величины.       — А почему ты не прикончил Дункана? Мне кажется, он заслуживал этого. Если бы ты захотел, то скрылся в лесу или ушёл подальше от Берега Мечей. Но ты остался.       Бишоп ухмылялся — так, по крайней мере, у него обозначалось удовлетворение. Квару передёрнуло от осознания того, что теперь они в одной лодке — связанные долгом, скреплённые чьей-то злой волей заговорщики.       — Он перестраховался, как и я. Так что не советую разыгрывать из себя героиню и лезть не в своё дело.       «Ему нравится быть на месте Дункана», — глядя на торжествующего Бишопа, внезапно подумала Квара, чувствуя, как в груди что-то сжалось и будто упало.       — На этом всё? — на выдохе, словно слушая нечто скучное, спросила она.       — Не надейся.       Он пересёк разделяющее их пространство одним шагом, оказавшись с ней лицом к лицу. Квара была достаточно высокой, но даже ей приходилось вскидывать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Колдовские отметины на лице и шее добавляли загадки в её образ, и он с интересом думал, есть ли они ещё где-нибудь.       — Какую игру ты ведёшь? — Бишоп знал, что глаза никогда не лгут. Он мог поклясться, что в них полыхнуло пламя, и холодные мурашки нездорового возбуждения пробежали по телу.       Ответа он так и не получил. Возможно, она сама лишь догадывалась о том, что на самом деле происходит, и не желала с ним делиться. Изворотливая колдунья понимала намёки и умело пользовалась ситуацией, поворачивая себе в угоду.       Она первой подалась вперёд, но неуверенно, вытянувшись, как струна. Даже не касаясь её, Бишоп чувствовал, как она нервничает. Квара отводила взгляд и вроде как предприняла вялую попытку к бегству, вызвав у него лишь снисходительную усмешку. И без того пунцовые щёки теперь горели от гнева.       Его рука скользнула по талии, бесцеремонно забираясь под белоснежную рубашку. Он не любил долгие вступления, предпочитая действовать напрямую и как ему того хотелось. Фантазия лихорадочно металась из стороны в сторону, желая проверить, насколько далеко могло зайти её внутреннее пламя под его умелым руководством. Он притянул к себе её бедра, и Квара послушно прижалась, изучающе заглядывая ему в глаза. Всё ещё настороженно.       Он всегда считал её мужеподобной с этими широкими плечами, но, как оказалось, роба скрывала много интересного. Снять её оказалось труднее всего — без помощи Квары он бы разобрался к утру либо оставил, как есть. Свой пояс с кинжалом Бишоп кинул под ноги — если колдунья что-нибудь учудит, он расправится с ней и голыми руками.       Он наклонился к тонкой девичьей шее, обвитой на ключицах непонятными отметинами, словно обручем, и вдохнул аромат её тела. Горячее дыхание из приоткрытых чувственных губ коснулось мочки уха, отчего по телу пробежала волна мурашек. Её сердце громко билось, как у загнанной добычи.       Он толкнул Квару на кровать и стянул через голову рубаху; она приложилась рукой о стену, тихо зашипев, и со всей силы пихнула в грудь насевшего сверху Бишопа.       — Любишь жёстче, да? — усмехнулся он, заламывая ей руки. Квара выгнулась и, закусив губу от напряжения, попыталась высвободиться из захвата. Он мог держать её одной рукой, не напрягаясь. Наслаждаясь её жалкими стенаниями. Свободной рукой он провёл по девичьей спине, как обычно гладил свою лошадь.       Хватка немного ослабла, будто Бишопу стало интересно, как поведёт себя Квара. Развернувшись на спину, она помогла скинуть на пол последнюю одежду. Он наклонился, пытаясь поймать её губы, но она изворачивалась, крутила головой. И снова он засмеялся.       Острая боль в вывернутых запястьях разгорячила кровь, и Квара сама накинулась на Бишопа. Только ему показалось, что Квару придётся уламывать, как снова всё оказалось не так. Немного оторопев от такого поворота, он поймал её бедра и позволил сесть сверху. Она двигалась быстро и рьяно, как дьяволица; бледная кожа опаляла его пальцы. Внутри она была такой же горячей.       — Если справишься со мной, — взмахом руки она откинула непослушную копну рыжих волос; на лице колдуньи красовалась победная улыбка.       В ответ послышалось звериное рычание. Его руки с лёгкостью приподняли Квару за талию и требовательно развернули лицом к стене. От его дыхания на шее и на лопатках по коже пробежали колючие мурашки. Отдаваясь требовательному желанию, её тело уже не слушалось голоса разума, твердившего, в чьи лапы она прыгнула. После всего, через что прошла колдунья, хотелось просто плыть по течению и не ограничивать себя в удовольствиях — иначе какой смысл от свободы и, собственно, жизни?       Бишоп недолго медлил, наслаждаясь бархатом её кожи; ладони скользнули вверх, обхватив упругую грудь. Квара дрожала в грубых руках, с наслаждением прижимаясь бедрами к мужскому телу. Все прошлые ночи с молодыми самовлюбленными колдунами из Академии отошли в небытие. Она сама обратилась в дикого зверя, с наслаждением утоляющего свой голод. Рыжая колдунья вцепилась в простынь аккуратными коготками, задыхаясь от нахлынувших ощущений. Бишоп, не церемонясь, зажал её рот ладонью.       — Тише, ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — прошептал он, тяжело дыша.       И, в отличие от полуневинных забав в общежитии Академии, в этот раз всё продлилось намного дольше.

***

      В неспокойное время плохое предчувствие постоянно застигало в пути, и Квара в очередной раз отмахнулась от навязчивого ощущения, будто нечто ужасное наблюдает из укрытия холмов и лесов. Фарлонг, Касавир и Элани шли впереди неё, обсуждая план завтрашней атаки Крепости-на-Перекрёстке. Высоконравная парочка как всегда проголосовала за продуманную атаку, а друидка просто согласилась с любым решением — лишь бы не пострадал ареал камневидных перепёлок. Сдвинув в негодовании тонкие брови, Квара раскрывает рот, чтобы предложить старомодную атаку огненными метеоритами, — пусть вся крепость сгорит! — но её никто не слушает. Её вообще не замечают, как бывает только во сне.       «Сон. Точно. Это всё сон», — исступлённо подумала Квара, оглядываясь по сторонам. Рука в меховой перчатке потянулась к голове и машинально растрепала волосы, превращая причёску в воронье гнездо — эта привычка осталась ещё с детства, когда любая эмоция обращалась в первые всплески огненной магии. Папа строго наказывал Квару за «проступки»: сожжённую мебель или подпаленную шевелюру гувернантки, а девочка, нервно дёргая себя за волосы, плакала, признаваясь, что не знает, как это остановить. Она не могла разучиться чувствовать, как папа.       Воспоминания из далёкого прошлого подступили так быстро, что Кваре пришлось заставить себя думать о чём-то другом. Но сдерживать эмоции получалось ещё хуже, чем держать под контролем свою силу. Дыхание участилось, горло сжало спазмом, что стало трудно дышать, но Квара так и не проснулась.       Нечто ужасное теперь не просто наблюдало, а тянулось к Кваре через сон.       — Странно, — произнесла Элани, еле шевеля губами, — этот фантом будто дрался не в полную силу.       «Фантом?» — шёпот колдуньи разнёсся эхом, будто она стояла не на лесной тропе, а в каком-нибудь храме с высокими сводами.       Полупрозрачная тень выпрыгнула из тела Фарлонг, и новая хозяйка Крепости-на-Перекрёстке упала замертво — под ноги невозмутимого Касавира. Оживший фантом — теперь уже в форме самой Квары — двигался на удивление быстро. Инстинктивно колдунья выставила перед собой огненный барьер, но двойник проделал то же самое. Соприкоснувшись, две равные стихии взорвались, отбросив своих призывателей. Квара быстро встала на ноги, приготовившись нанести удар, но тут же отступилась: тень в её облике стояла в той же боевой стойке.       «Всего лишь зеркало?» — колдунья быстро теряла терпение, но под яркой личиной гнева мерзкими слизнями шевелился страх от осознания собственной беспомощности. Она знала, что происходящее — сон, однако всё казалось слишком реальным.       Глаза фантома — неестественно большие на полусформировавшемся лице — горели красным, словно кровь. От пронзившей догадки Квару бросило в дрожь: могла ли это быть её кровь? Но как? И… за что?       Его голова напоминала колбу, полную чёрных насекомых. Сужая и растягивая свои ряды, очаги тёмной магии создавали примитивную мимику двойника. Впервые непрошенный гость сделал что-то своё, широко распахнув рот в подобии беззубой улыбки и беззвучно рассмеялся.       Утренний холод, сковавший тело, вытащил её из кошмара. Перед глазами какое-то время стояла тёмная копия, но реальность быстро взяла верх. Обманчивый мир хотел укрыть её от правды, будто подыгрывал планам тех, кто замыслил извести огненную колдунью.       Пламя в небольшом камине давно потухло, и утренний морозец, просочившись из щелей, радостно захватил комнату. На запястьях проступили синяки — подарок от наглых пальцев Бишопа, но ей это даже нравилось.       Как и следовало ожидать, он давным-давно сбежал: другая сторона постели утеряла тепло, но не запах его тела. Квара вздохнула с облегчением и упала на подушки. Настала пора возвращаться к собственным демонам.       Впервые за все годы жизни колдунья целенаправленно посетила библиотеку — отчаянное время требовало отчаянных поступков. Поселившийся там Алданон был в достаточном маразме, чтобы не запомнить её появления. В первую встречу он принял колдунью за Элани и второй раз — за Касавира. Но как бы Квара ни силилась, дальше пары страниц не добиралась. Эту битву снова выиграла библиотека.       В нервной задумчивости, но ещё не в безумной истерии, колдунья кусала ногти, мучаясь от мнительной тревоги. Любое покалывание сердца теперь являлось симптомом её духовного заражения, и даже пламя было не способно выжечь этого паразита. Молить Коссута о спасении означало признать свою слабость. В этом случае дорога в Алый оплот была заказана.       Квара стала ещё раздражительнее и злее. Её беспокойная душа металась в поисках ответа, пока не завела в подвал крепости. Затхлый сырой воздух был ей не по душе, поэтому Квара ещё ни разу здесь не объявлялась. Отчасти — опасаясь внезапной словесной атаки Гробнара, который где-то тут устроил мастерскую. Недомерка наверняка сослали сюда намеренно и загрузили непонятной работой до скончания его века. Впрочем, тот был только рад, а неподвижный Конструкт был ему лучшим слушателем.       Коридоры казались у́же из-за скопившихся ящиков с припасами и кузнечными материалами, также здесь хранилось наследие предыдущего хозяина. Доспехи и оружие давно отправили на переплавку, а нищие солдаты растащили всё ценное. Порванные лусканские стяги прикрывали ненужную рухлядь, словно утешая старого почившего товарища. Пыль беспощадно хоронила подземелье, не разделяя вещи на «свои» и «чужие». Абсолютным здесь было только время.       Узкий коридор закончился ржавой железной дверью с резными львами из дуба по краям. Чувствуя себя как дома, колдунья толкнула её, разбудив пустые комнаты мерзким скрежетом металла. Открывшийся ей зал выглядел больше, чем задумывал архитектор, но только визуально: игра одиноких источников магического света делала потолок заметно выше. Возможно, обитающий здесь чернокнижник страдал от навязчивого чувства давящих стен. На полу мерцал круг призыва — настолько идеальный, что казался неповторимым.       — Не подходи ближе, — предупредил строгий голос. Из тёмных недр подземелья выплыл Аммон Джерро и без особого энтузиазма рассказал об опасностях, таящихся в его маленьком аде для неудачливых демонов, словно кто-то вынудил его ознакомить посетителя с техникой безопасности.       — А для меня можешь кого-нибудь вызвать? — поинтересовалась Квара, набравшись храбрости.       — Нет. Ты и сама можешь это сделать.       Чернокнижник излучал откровенное пренебрежение, с усмешкой разглядывая колдунью, но вскоре потерял к её персоне интерес. Снабдив подробной инструкцией к вызову, Аммон Джерро быстро отправил Квару на все четыре стороны и вернулся к работе.       Список нужных предметов был внушительным, но у торговцев в Невервинтере можно было достать и не такое. Не хватало только истинного имени вызываемого существа — на ум пришла лишь встреча с Мефазмом. И Квара знала того, кто сопровождал Фарлонг во время этого путешествия. Не стоило сомневаться, что Бишоп потребует нечто взамен, но и вопросов лишних не задаст.