От огня огонь

      Несмотря на обманчивое затишье, все знали, что война неумолимо подбиралась к стенам Крепости-на-Перекрёстке. Догадываясь, что вскоре все личные проблемы могут исчезнуть вместе со всем живым, Квара помогала зачаровывать экипировку для солдат. Четыре дня она почти не покидала мастерскую, прерываясь лишь на короткий беспокойный сон и отлучаясь по личным поручениям капитана.       Сны о фантоме не покидали её, но и хуже пока не становилось. Если колдунья просыпалась среди ночи или под утро, то сразу вставала и направлялась к верстаку — только так можно было отвлечься от тёмных мыслей. Под глазами залегли тени от невыносимой усталости.       На пятый день, опасаясь не дотянуть до конца недели, Квара решилась провести ритуал призыва Мефазма. Все ингредиенты и инструменты были собраны, круг Призыва начерчен, не хватало только настоящего имени. В поисках Бишопа не было нужды: его место обитания знали все.       Дождавшись, когда Фарлонг отправится в Невервинтер с отчётом для лорда Нашера, колдунья выскользнула из жилого здания и направилась в таверну. Уже с порога её обдало кислым духом дешёвого пива — воспоминания об «Утонувшей Фляге» ещё были свежими, и Квара капризно насупилась.       Бишоп закатил глаза, заметив коронное выражение лица своей должницы. Однако теперь он знал о другом её лице: скрытой демонице, что, кусая до крови губы, отдаётся без остатка совершенно человеческому пламени. Невольно ухмыльнувшись, Бишоп уткнулся в свою тарелку, когда Квара заметила его, однако приближаться тоже не торопилась.       — Приветствую, девочка! Присаживайся, ты здесь редкий гость, — пробасил Келгар Айронфист, вскидывая руки в радушном жесте. — Должен признать, что Сэл отлично справляется с таверной и без помощи Дункана.       — Как ни странно, — засмеялась Нишка. Теперь эти двое постоянно ходили вместе, продолжая по привычке обзываться и толкаться, как шумные дети на базаре.       — Я только искала знакомого, которому кое-что должна — думаю, придётся поискать его в другом месте, — раздосадовано протянула Квара, с безразличным видом накручивая волосы на палец.       Окинув таверну и её постояльцев надменным взглядом, она развернулась, вышла на улицу и неторопливым шагом направилась в сторону заброшенного дома, который планировали перестроить под магазин. По каким-то причинам Сэнду не разрешили торговать в крепости, что невероятно радовало Квару.       Отсюда было видно и разрушенную башню. Строители ещё не знали, чем её занять — мнение бюрократа и знаменитого подхалима Ниваля разошлось с интересами рыцаря-капитана, поэтому все работы в восточной части крепости временно приостановились. Притоптанная трава также красноречиво говорила о том, что здесь редко появлялись гости.       Фарлонг сутки напролёт пыталась заработать деньги на восстановление стен и гарнизона, не отвлекаясь на второстепенные проблемы. Если стены не выдержат первую же осаду, то и с миссией по уничтожению Короля Теней можно было распрощаться. Кана и Касавир руководили всем остальным, лишь согласовывая с Фарлонг своё решение.       Пока Квара чувствовала безграничную свободу, не забывая и об элементарных правилах безопасности — что бы ни случилось, её не должны были связать с тёмными делишками Бишопа, в том числе и косвенно. В этом случае даже связи отца окажутся бессильны, и её отрубленная голова покатится прямиком в плетёную корзинку.       Тяжесть ситуации, в которую она попала, давила на Квару. Когда ей предложили поработать в «Утонувшей Фляге», никто не спрашивал, готова ли она сразиться с армией нежити и самим Королём Теней. Раньше казалось, что она достаточно зрелая для всего этого, но теперь — сомневалась.       Она принялась бродить из стороны в сторону, чтобы размять ноги, а Бишоп всё не появлялся. Уже отчаявшись, она подумала, что лучше найдёт другой способ, например, снова обратится к Аммону Джерро. Так было бы даже лучше.       Квара подняла взгляд со своих стоптанных сапог и увидела выжидающего неподалеку Бишопа: скрестив руки, он опирался плечом о каменную стену.       — Уже соскучилась? — негромко спросил он, расплываясь в самодовольной улыбке.       — Не очень-то, — огрызнулась она.       Он шёл за ней по пятам от двери таверны. Колдунья выглядела бледной, даже больной, и Бишоп с опаской подумал, не подцепил ли он что-то опасное от этой ненормальной. В её взгляде он уловил откровенное отчаяние, тут же сменившееся деловой серьёзностью. Кто бы мог подумать, что его будет веселить именно Квара. Во всех смыслах.       Колдунья подошла без опаски, — ведь ближе она его уже подпустила, — и произнесла шёпотом:       — Услуга за услугу, идёт?       Бишоп слегка отстранился, чтобы снова посмотреть ей в глаза — такова его проверка. Квара смиренно ожидала вердикта.       — Если просишь повторить встречу недельной давности, то выполню совершенно бесплатно.       Колдунья скривилась, будто на зуб ей попало нечто кислое. Как же он ненавидел это выражение лица, но шанс разозлить, когда Квара так легко поддавалась, невозможно было упустить. Она подняла ладони, сжав руки в кулаки. Когда расслабилась, на них остались отметины от ногтей.       — Ты думаешь, я пошутить решила? — прошипела она. В зелёных глазах плясали угрожающие огоньки. — Мне нужно настоящее имя дьявола Мефазма. Что ты хочешь за это?       Бишоп не скрыл удивления — Квара действительно была кладезью интересной информации. По счастливому совпадению ему тоже требовалась помощь, где знания колдуньи могли сыграть на руку. Всё шло как нельзя лучше.       — Сделай так, чтобы Конструкт напал на коротышку-барда при активации, — его губы почти касались её уха, обжигая горячим дыханием.        Он заметно напрягся. Сначала он думал, что придётся надавить на Квару, воззвав к долгу, но поостерегся, решив, что справится самостоятельно. Однако и сама колдунья задумала нечто подозрительное — следовало узнать об этой истории побольше.       Ей тоже не хотелось задавать глупых вопросов — всё было очевидно. Квара закусила губу, размышляя над предложением. Бишоп не отстранился, с интересом наблюдая за реакцией на свою близость. Ему хотелось давить на неё, заставлять выполнять все прихоти, но также он понимал, что без страховки она не обойдётся.       — Идёт, — выдохнула Квара. Бишоп ликовал.       Вблизи она была ещё бледнее, чем казалось на первый взгляд. «Как бы копыта не отбросила, не отработав долг», — подумал Бишоп и снова наклонился к ней, вдохнув запах тела. Да, что-то явно было не так. Квара скрестила руки на груди и сурово посмотрела на него, будто обвиняла в чём-то непотребном.       — Приятно иметь с тобой дело, — бросил он напоследок и быстро скрылся.       Хочешь влезть в дела Гробнара — просто спроси его.       Гном встретил Квару как старого друга, хотя не обмолвился с ней за всю жизнь и парой слов. Колдунья успела лишь рот открыть, а он выложил всё о Конструкте, подробно изложив каждый этап транспортировки и ремонта, поведал о магическом замыкании, которое опалило ему волосы, скрипе железных суставов и недоумевал, почему на кухне не выдают перепелиного масла, чтобы их смазать, а затем спел об этом походе песню.       Колдунья, конечно, ничего из перечисленного не уловила. Однако, чуть порыскав на верстаке, она нашла подробные чертежи со списком заменённых деталей. Если память не изменяла, Фарлонг получила такой же экземпляр. Походило, что Конструкт считался завершённым, просто рыцарь-капитан пока не рисковала его использовать. Квара её прекрасно понимала — этот гигант был даже крепче паладина (и точно сильнее), так что повторять процедуру его уничтожения в стенах только что отремонтированной крепости никому не хотелось.       Гном подтащил к своему двухметровому детищу передвижную лестницу, которую использовали в библиотеке, и любезно снял нагрудную пластину с железного исполина.       — А всё дело в чём, — тараторил Гробнар. — Сердечник заключён в колбу с особой жидкостью, но после поломки она вся вытекла. Или высохла. Нет, наверное, её выпили. Знаешь, есть такие маааленькие существа, похожие на полосатых колибри…       — Короче, — Квара в нетерпении потёрла виски, почувствовав головную боль. Плата за одно имя Мефазма теперь казалась неимоверно завышенной. Теперь она сделает это из простого морального удовлетворения.       — Всё дело в воде, которую мы добыли в одном из путешествий, а излучение сердечного камня приводит механизмы в действие! — с восторгом сообщил Гробнар. Его глаза блестели каким-то маниакальным огнём, и Кваре стало не по себе посреди этой странной комнаты, больше похожей на камеру пыток. Подземелье плохо проветривалось. Здесь всё ещё стоял мерзкий запах масла и подпаленных волос Гробнара, а когда Квара подумала об этом, оставаться в мастерской стало невыносимо. От переутомления и духоты кровь била по вискам, комната то внезапно приближалась, то отдалялась, взрываясь россыпью радужных фейерверков. Хотелось закричать на гнома и убежать, поджигая всё, что на глаза попадётся.       — Восхитительно, — не особо правдоподобно согласилась она, но Гробнар не различал сарказм.       Пообещав показать ещё нечто столь же важное, он побежал в другой конец мастерской, зарывшись в груде металла и съемных руках-клинках. Квара тут же подошла к Конструкту и засунула руку в открытую беззащитную грудь; указательный палец коснулся непроницаемого стекла колбы, в которой плавал сердечный камень. Пришлось собрать все силы в кулак, чтобы сконцентрироваться на самом простеньком вмешательстве — слишком сильное заклинание разорвало бы сердце Конструкта, а то и разнесло корпус на куски.       Магия, защищающая колбу от механических повреждений, лопнула, как мыльный пузырь. Светящаяся вода вскипела и мгновенно успокоилась. Только мелькнувшее красное свечение камня напоминало о вторжении. Теперь Конструкт, как было обещано, сможет напасть на Гробнара. Если гном ничего не заметит, отныне его хозяйкой станет Квара.       Свежий воздух пошёл ей на пользу. Совершённый поступок не казался ей чем-то плохим, на душе было невероятно легко. Даже немного улучшилось настроение. В её комнате на столе уже ожидал запечатанный магией конверт, который мог раскрыть только адресат. Похоже, Бишоп решил не проверять её честность и расплатился авансом. На секунду ей даже польстило подобное доверие. Внутри лежал маленький клочок пергамента всего с одним словом, выведенным крупными корявыми буквами.       С момента встречи у разрушенной башни Бишоп тенью преследовал Квару, надеясь заранее узнать о её планах. Надёжный компромат являлся залогом молчания или же — толчком к расколу даже самых крепких альянсов. По авторитетному мнению Бишопа, каждый скрывал тёмную тайну, и чем святее выглядел человек, тем ужаснее были его прошлые поступки. Ширма добродетели удобно скрывала гнильё, усыпляя внимание яркими речами о долге и бравадой.       В каждом встречном он хотел видеть тёмную сторону, но особенно — в паладине. Всё-таки не зря Бишоп любил захаживать в «Маску Лунного Камня» — тамошние шлюхи за пару десятков монет сразу припомнили служителя Тира с болезненно-обострённым чувством долга — впрочем, среди посетителей таких всегда было в избытке. Однако прежний фаворит самой хозяйки заведения, прикончивший сына одного из лордов, — всего один. Пока Касавир скрывался от карающей длани Нашера, его имя покрылось легендами, хоть и попутно перевиралось. Бишопу хотелось, чтобы эту трогательную историю вспоминали почаще — особенно отец заколотого влюблённого идиота, который решил вызвать на дуэль паладина.       Он успел подложить письмо, пока Квара выполняла свою часть уговора в мастерской, прекрасно понимая, что в обществе Гробнара она порядочно задержится. Конверт дорого ему обошёлся, но лишний раз рисковать из-за прихоти девчонки совершенно не хотелось. Как и Квара, Бишоп не желал быть связанным с её делами, однако подавить обычное любопытство оказалось непросто.       Колдунья вышла из мастерской. Как тень, он двигался за ней по коридорам, слушая, куда удаляются торопливые шаги, пока не упёрся в закрытую дверь её комнаты. Несколько секунд Бишоп боролся с желанием зайти следом, но решил оставить всё как есть, чтобы не спугнуть Квару.       Не было сомнений, что, получив желаемое, она тут же решит призвать Мефазма — осторожность не входила в её достоинства. Бишоп разочарованно качал головой, думая о своей соучастнице поневоле: более невнимательного и торопливого человека ещё нужно было поискать. Квара работала грубо, но эффективно, если требовалось что-то стереть из истории Фаэруна. К тому же рядом с ней он мог стать по-настоящему невидимым.       Через полчаса колдунья вышла во двор. Она явно нервничала: кусала губы, неприкрыто озиралась, крепко сжимая в руках потёртую, зачарованную на вес сумку. Бишоп умолял себя не выбегать к ней и не трясти за плечи, выкрикивая проклятия во всю глотку. «Только Гробнар не поймёт, что у неё на уме преступление», — думал он, провожая Квару до ворот. Вопреки ожиданиям, стражники без проблем её пропустили и даже не задавали вопросов.       Дружба с рыцарем-капитаном отводила глаза стражам Крепости-на-Перекрёстке и даже Невервинтера — это очевидное преимущество использовали все спутники Фарлонг, но откровенно паразитировал только знаменитый на всю округу рейнджер. Отчасти благодаря этому у Бишопа была припасена целая коллекция уродливых секретов, мешающих друзьям Фарлонг говорить открыто. Все они знали, что тайное станет явным, как только Бишоп того захочет — и не высовывались. Лучше почвы для диверсионной деятельности и быть не могло. Его будто провоцировали.       В какие-то моменты он был почти готов отправиться прямиком к Фарлонг, чтобы показать ей всё, что припрятали за пазухой так называемые «друзья Невервинтера». Возможно, этот поступок решил бы все проблемы, но не гарантировал удачный исход для самого Бишопа — слабые люди имели неприятное свойство объединяться против общего врага. Сама крепость каждый день напоминала Бишопу об этом.       Тем временем Квара углубилась в лес, пройдя неподалёку от того места, где попала в засаду нежити, решив однажды поиграть в разрушителя. Но, не дойдя до поляны, — исчезла. Девушка с огненно-рыжими волосами, облачённая в красную мантию, скрылась на ровном месте, оставив рейнджера топтаться в одиночестве.       — Чёртова магия, — бормотал Бишоп, сетуя, что заранее не подготовил свитки рассеивания заклинаний. Он не рассчитывал, что Квара выкинет нечто подобное. Пришлось вернуться к началу.       Её последний след нашёлся без труда. Куда сложнее было найти края наведённого миража. Пригнувшись и почти не моргая, Бишоп изучил каждый дюйм земли, высматривая размытые очертания, прислушиваясь к малейшим колебаниям ветра. Порядочно вспотев, он нашарил замаскированный отпечаток её обуви, практически на ощупь продвигаясь вперёд черепашьим темпом.       Следы вели в сторону одинокой скалы и заканчивались у её подножия. Вытянув вперёд руки и пошарив дорогу носком сапога, Бишоп шагнул в неизвестность и оказался в сокрытой пещере. В темноте он чувствовал себя намного лучше, чем в окружении иллюзий. Теперь он чётко видел следы Квары и границы наведённого миража. Столь безупречная магия казалась слишком сложной для огненной колдуньи, что наводило на мысли о тайном помощнике.       Чем ближе он подходил к убежищу Квары, тем отчётливее различал запах плесени с примесью серы. На всякий случай Бишоп проверил путь на расставленные ловушки, но таковых не оказалось — Квара в них ничего не понимала. Через два поворота пещера расширилась, и Бишоп увидел настоящую лабораторию: непонятно откуда взявшиеся два дубовых стола были завалены ингредиентами, свитками, колбами и огарками свечей, а с острых скальных выступов свисали магические светильники. Вода капала с потолка, неспешно наполняя чашу, выдолбленную кем-то в цельной породе. Из-за влажности дерево разбухло, а свитки и книги пришли в негодность, превратившись в труху.       Подойдя ближе, Бишоп понял, что эта пещера была обжита задолго до появления Квары, если не до её рождения. В центре был начертан круг Призыва, в котором уже стоял Мефазм. По крайней мере, девчонка справилась с ритуалом.       Сама Квара стояла спиной к единственному входу — соблазнительно беззащитная. Поглощённая долгожданным общением с призванным существом, она не услышала приглушённые шаги. Его рука на всякий случай опустилась на рукоять кинжала.       Зато Мефазм тут же переключился на непрошеного гостя, чутко уловив запах его плоти.       — Кажется, вы ждёте гостей, — безразлично прокомментировал пленник, заглядывая колдунье через плечо. Квара развернулась и застыла в изумлении. Который раз Бишоп подкрадывался со спины, влезая в её личные дела — это уже становилось дурной привычкой.       Колдунья нахмурилась, стиснула в руках древко посоха — слишком сильно нервничала. Мефазм за её спиной холодно рассмеялся, наслаждаясь моментом.       — У нас был уговор, и я его выполнила. Хватит за мной ходить, — сказала Квара с неприкрытой угрозой, но Бишоп был уже не в настроении спорить. Он устало плюхнулся на полуразвалившийся стул, обрадовавшись, что не разломал его. Присмотревшись к нему, она спросила, нахмурившись: — Почему ты весь в грязи?       — Брюкву высаживал, а тут ты идёшь, — злобно процедил Бишоп.       Квара поджала губы, словно дама, оскорблённая в лучших чувствах, и вновь обратилась к Мефазму:       — Ты как раз хотел рассказать о том, как можно избавиться от этого… элементаля.       — Конечно, — меланхолично отозвался пленник круга Призыва. Кажется, его немного расстроило мирное разрешение конфликта. — Убей его — и цепь, вас связывающая, будет снята. Однако же, есть ещё один способ, но он довольно сложный.       — Не юли. Ближе к делу, — Квара сердилась.       — Эта связь работает в оба направления, — безразлично продолжил Мефазм. — Поглотишь силу двойника — и отберёшь часть силы его создателя. В том числе — воспоминания. Как сейчас он использует твои.       — Как это? — Квара нахмурила брови, не скрывая растерянности. Она почти ничего не понимала в иных школах, кроме разрушения, но перспектива выйти на главного заказчика казалась весьма интригующей.       — Он же сказал, что будет сложно. Ты разве не слушала? — отозвался Бишоп, ёрзая на сыром стуле. — Кстати, у тебя тут не слишком гостеприимно. У Сэла намного лучше.       Мефазм сверлил её взглядом чёрных, как у ворона, глаз.       — Странного компаньона ты себе выбрала, дочь Коссута.       — Его никто не выбирал. Сам приходит.       Бишоп был немного польщён вниманием Мефазма, но и того, что ещё мог поведать дьявол Кваре — не знал. А догадки сводили его с ума.       — Фокусы с магией крови — излюбленные приёмы лусканцев, но такие — слишком затратные. Не каждый чародей способен создать и удержать столь сильного элементаля. Иначе бы любого беглеца искали схожими методами, и рейнджеры бы не понадобились.       В его голосе чувствовалась неподдельная ревность, и колдунья невольно рассмеялась.       — Говоришь, как настоящий знаток, — Квара прищурилась, глядя на Бишопа.       — Я и не скрывал, что служил в их армии.       Оба замолчали, безучастно глядя по сторонам. Квара обошла темницу Мефазма, проверяя её целостность — такими вещами пренебрегать было опасно. Не хотелось однажды проснуться рабом демонов в каком-нибудь воняющем серой плане.       Призванное существо внимательно следило за молодой колдуньей, с надеждой наблюдая за каждым неверным движением, готовый в любой миг вырваться из круга и переломить тонкую шею Квары. Бишоп поднялся с насиженного места — развалюха, пошатнувшись, устояла. Наконец он помыл руки в скальной чаше. Вода оказалась чертовски ледяной, мигом сковав пальцы.       — Так кому ты так насолила? — поинтересовался Бишоп, вытирая руки о штаны.       Он был разочарован: ничего криминального Квара не затевала, кроме расправы над теми, кто решил её прикончить. Всё выглядело справедливо: в дуэли должен был выжить самый сильный, а убийство лусканцев он одобрял от всего сердца.       — Джокрису — кому ещё? Хотя, я у всех на плохом счету: никому не нравится ходить с подпаленной задницей. Вот незадача.       За шуткой Квара пыталась скрыть волнение. Цель была близка — вряд ли её убийца передумал, а значит, следовало готовиться к очередной битве. Лишь тогда она всё узнает наверняка.       Вдвоём они вышли из странной лаборатории и направились в крепость. Квара злорадно смеялась, рассказывая Бишопу о расправе над учениками Академии. Внезапно захотелось высказаться любому, кто готов был выслушать, иначе её голова взорвалась бы от напряжения. Не сумев расправиться с ней в бою, они решили свести Квару с ума и прикончить чужими руками. Точнее, её же кровью. Вместо вероломного высасывания жизни лучше бы наняли ассасинов, чтобы безопасно умертвить её во сне. К такому противнику колдунья не чувствовала уважения.       Бишоп разделял её мнение, по опыту зная, как правильно следует нейтрализовать мага. Беззащитная в ближнем бою, она упала бы замертво от одного движения клинка. С необычайной чёткостью в его голове возник образ: он стоит над ней, держа окровавленный кинжал. Кровь неумолимо вытекает из перерезанного горла Квары, унося её жизнь прочь из тела; зелёные потускневшие глаза застыли в изумлении. Если бы выпал шанс, именно так бы он хотел её спровадить.       — Ну так что, к тебе пойдём? — спросил Бишоп. Квара шла впереди, а он пялился на неё пониже спины, с грустью размышляя, что необъятные мантии скрывают всё самое интересное.       Они приближались к границе леса, где должны были разделиться.       — Не заслужил пока вторую попытку, — отмахнулась она, даже не оглядываясь. Усталость — физическая и моральная — давила, сутуля ей плечи, не позволяя думать о чём-то ином, кроме спасения собственной души и лишних часах сна. Другая, более страшная мысль не давала покоя: а что, если элементаль не нападёт на неё, а просто высосет все соки, и Квара умрёт от истощения? Что за нелепая смерть!       Она устало потёрла глаза; Бишоп не стал настаивать и ушёл вперёд, оставив её в одиночестве.

***

      Во дворе крепости вокруг Фарлонг как обычно шумели рабочие. Кана следовала за ней, зорко следя за каждым шагом, помогая советом и делом. Опыта управителя хватало на всех друзей и доверенных лиц капитана, многие из которых впервые работали сообща. Ей, а не деревенщине, следовало отдать бразды правления. Возможно, тогда Бишоп не смог бы провернуть то, что планировал. По крайней мере, всё вышло бы намного веселее.       Вечерний лёгкий морозец неприятно колол кожу; щёки и шея порозовели, отчего Кана казалась намного моложе своих лет. Намного живее. Броня покрылась инеем, от железа веяло жутким холодом. Растирая окостеневшие пальцы, Кана подняла взгляд, на мгновение остановившись на фигуре рейнджера. Он приветливо помахал ей рукой, издевательски улыбнулся и скрылся во тьме разрушенной башни.       Кто-то дёрнул Кану за край отсыревшего тёмно-синего плаща, и женщина вновь вернулась к насущным делам. Айронфисты шумно обсуждали качество камня, найденного капитаном. Нет, это дело тоже не требовало отлагательств, ведь завтра рыцарь-капитан отправлялась заключать союз с людьми-ящерами. Она могла отсутствовать неделю, а то и больше, несмотря на заверения рейнджера привести их уже через три дня. А список срочных дел так и не сокращался.       — Я рассмотрела все варианты и выбрала предложение Ниваля, — устало произнесла рыцарь-капитан. Решение явно далось ей нелегко, учитывая разногласия с Правой рукой Нашера, и Кана была ею довольна. — База Девятки привлечёт новых торговцев, кузнецов и солдат.       Среди дворфов послышалось недовольное ворчание.       — Игральный стол вы уже организовали в бараках строителей — думали, я не знаю? — сурово отчеканила Фарлонг, словно отчитывала провинившихся детей. — Если для вас это так важно, перестроите после победы над Тенью. Даю вам официальное разрешение.       Кана на миг замерла, вздохнула, а затем послушно записала приказ капитана. И как потом ей объяснять Девятке, что их выселяют из крепости ради азартных игр?       Фарлонг мучилась каждую ночь, тщетно пытаясь уснуть. Даже если усталость брала своё, рыцарь-капитан постоянно пробуждалась от колющей боли в сердце. Шрам на груди начинал пылать, стоило лишь повернуться во сне на левый бок. Осколок — слабо, но настойчиво — предупреждал о своём существовании. Со дня обнаружения второго фрагмента у Дункана часть меча Гит в её теле начала резонировать, и с каждой находкой становилось только хуже.       Фарлонг могла поклясться самому Тиру, что осколку не терпелось вновь стать частью целого, как ранее пить кровь своих врагов. Питаться чужим страхом. Казалось, вот-вот он вырвется из груди, переломав рёбра, прорежет плоть. Убьёт её.       Капитан Крепости-на-Перекрёстке покачала головой, прогоняя наваждение. Но рука по привычке метнулась к грудной клетке, ощупывая одежду — нет ли следов крови?       «Просто паранойя. Это лишь кусок металла», — говорила она себе, глядя на необычно яркую луну и звёзды за окном. Пальцы заботливо погладили шрам, ощупали его края — она знала на память каждый рубец.       По просьбе Фарлонг Сэнд приготовил снотворное зелье и обезболивающее. Женщина проглотила оба снадобья, с горечью признав, что впала в зависимость. Но была и положительная сторона: получив серьёзное ранение, она не почувствует боли. Если только проснётся.