Инумо

Ум, не имеющий никакой определенной цели, теряется; быть везде — значит быть нигде. Мишель де Монтень «Опыты»

У Чонгука что-то не складывалось. Он не мог понять не только то, где и когда свернул не туда, но и то, почему ему до мазохистского удовольствия нравилось это местечко. У них было действительно лампово, как выразился Тэхён, который и привёл его за руку. Чимина он знал только как друга Тэхёна, знал, что у второго есть старший брат, тусующийся вместе с ними, а к ним бонусом шёл Хосок, которого, правда, не наблюдалось уже несколько дней. С ними теперь сидела новенькая полицейской академии Лалиса и её лучшая подруга Дженни. Лалиса выделялась белым пятном для Чонгука, но это был не плохой знак, а как раз наоборот — ему хотелось узнать о ней побольше. Только поэтому он разрешил Тэхёну привести его в эту чудаковатую компанию. Только у него что-то никак не складывалось в пазл. — Это Чонгук, — объявил Тэхён скучающим присутствующим, и большинство продолжило жевать свой завтрак. У Чимина было окно, а Лалиса шла на основы безопасности после пятнадцатиминутного перерыва. Дженни прогуливала пару информатики, а Намджуна сейчас не было, как и Хосока. Тэхён пододвинул к себе поднос с банановым молоком и сырной булочкой и предложил новенькому присесть. Чимин, скучающе и одновременно будто сканируя, посмотрел на него. Чонгуку стало не по себе. О таких, как Чимин, говорят нюх как у ищейки. И в самом деле, ему не приходилось сильно напрягаться, чтобы узнавать тайны людей, видеть их страхи, логически домысливать о том, что в них не так, что они сделали не так. Чонгуку только от одного взгляда казалось, что он попал на допрос. — Он вечерник, вообще-то. — Что он забыл здесь в девять утра? — Пересдаю долги, — ответил сам за себя Чонгук и сел рядом с Тэхёном. Наконец, Лалиса удостоила его своим взглядом. — На каком ты факультете, Чонгук? — спросила она, и Чонгук почувствовал себя звездой с кратковременным успехом, мимолётной славой. Сейчас им интересно, а потом они снова уткнутся в гаджеты, переварят сендвичи и пойдут по делам. — На музыкальном, — спустя энное количество успокаивающих выдохов ответил парень и достал из рюкзака бутылку, чтобы запить таблетки от головной боли. Последний раз Чонгук нормально спал дней десять назад. Ну, как положено, в кровати под одеялом ночью и около восьми-девяти часов. Обычно он спит по три-четыре часа. Это если повезёт. Рано утром, часов с пяти, он начинает развозить газеты, молоко, почту. Когда как. С десяти идёт на работу продавцом в местный рядом с домом магазинчик, где работает до шести, пока не начинаются вечерние пары. Часов до двенадцати учится, оттачивая хореографию в танцзале, пока его не закрывают, а потом ещё пару часов подрабатывает в ночном клубе или магазине, опять же как повезёт. И дома отрубается без задних ног до будильника. Чонгук не ненавидит свою жизнь, но не знает, ради чего живёт. У него нет определённой цели кроме подготовки к экзаменам каждую сессию и закрытия долгов, доставшихся от сбежавшей мамы. Он живёт в таком режиме с бабушкой уже почти пять лет, и это здорово его вымотало. После этого ему не хочется думать о каких-то глобальных целях. Он не хочет никуда ехать, не думает о престижной работе, он просто хочет выспаться. Нормальное желание не совсем нормального человека. Думает он, пока не просыпается на холодном столу с отпечатавшимся на щеке телефонным корпусом. Он поднимает заплывший взгляд и видит Лису, которая, видимо, осталась единственная с ним за столом и не пошла на свои пары. Стоп, что? — Лиса?.. — Чонгук, — произнесла она, будто сама только что пребывала в трансе. Бывают моменты, когда ты думаешь, что несёшься где-то в тоннеле на огромной скорости, но несёшься на самом деле в никуда. Там одна чернота впереди. Вот такой у неё был взгляд. Это чувство было прекрасно знакомо Чонгуку. — Ты уснул. — Я заметил. — Все уже разошлись, — снова сообщила очевидное она. Ну да, там за спиной у тебя, случайно, Чимин не прячется? — А ты почему не пошла? — Я сходила на одну пару и вернулась, — Чонгук дёрнулся за телефоном посмотреть время. Почти час. Он проспал почти пять часов. Нифига себе. Он просрал единственный от работы выходной на пятичасовой сон в столовке универа. Так обидно ему давно не было. Но почему Лиса осталась с ним? — Ты меня охраняла, что ли? — Не то, чтобы, — смутилась она. — До этого с тобой тут сидел Чимин, я вернулась, чтобы поболтать с ним, но он почти сразу же ушёл… — Ты хотела побыть с ним? — почему-то его это задело. В сущности он не знает Лалису и дня, но она ему уже нравится. Бывает же такое. Раз — и думать не надо, твой же человек! — Хотела позвать его в кино, — показала она на билеты. — Но он сказал, что у него важные дела и смылся. — О, а вот это очень точное определение. Чимин смылся, ему просто не хотелось проводить с ней время. Не трать на него силы, Лиса, он на тебя даже не смотрит! Но как это объяснить девушке, с которой почти не знаком? Она его точно пошлёт куда подальше. — Хочешь, я с тобой схожу? — Окстись, Чонгук, куда ты пойдёшь, ты свои круги под глазами видел вообще? Ты уснёшь ещё на начале фильма. — Я… извини, Чонгук, я уже позвала Дженни… — Не-не, проблем нет, — он поднял руки в знак мира. — Просто ты выглядела расстроенной. — Я Чимину не нравлюсь. Вообще не понимаю, что я делаю в этой компании. — Если честно, я тоже. Меня Тэхён просто схватил и привёл. — Со мной так же, — улыбнулась она. И Чонгук улыбнулся в ответ. Ему нравилась её улыбка. Какая-то одновременно кукольная, но настоящая. — Так… Что ты планируешь, Чонгук? — Зови меня Гук, — он ещё раз взглянул на время. — Думаю, я отправлюсь в зал, чтобы порепетировать движения моего экзаменационного танца, а потом вернусь домой и просплю до утра. Отличный план, да. — Ты так сильно не высыпаешься… — Издержки жизни. Да и я уже привык. — Мне жаль. — Что жаль? — не понял он. — Жаль, что ты не можешь нормально отдохнуть. У меня вот масса времени, а девать некуда, и мысли всякие разные лезут в голову. Когда ты занят делом, тебе всё равно на то, стучит ли депрессия в твоё окно и как близко шизофрения. Не замечаешь одиночества. Ты будто поглощён делами, и эта занятость твоё спасение. Ты ощущаешь значимость, нужность. — Не всегда, — возразил Гук. — Бывает такая занятость, что ты понимаешь, что если сейчас остановишься, в мире не произойдёт ровным счётом ничего, а значит, ты старался зря. Иллюзия нужности. Иллюзия нормальной жизни. — Тогда ради чего это всё? — А меня не спрашивали, — горько усмехнулся Чонгук и встал, надевая рюкзак. — Банально всё: так получилось. И я смирился. Люди же привыкают ко всему. — Не хочу привыкать. — Оттого потом будет больнее. Ещё увидимся, — махнул он рукой, и Лиса кивнула в ответ. Да уж, у него действительно проблема лишь в том, что он смирился. Другие борются, а он нет. Уже и бороться-то не за что. Нет цели. …или есть?