Две стороны одной монеты

      Эрик думает, что встречаться у всех на виду, когда вокруг любой может быть шпионом, как-то неразумно и лучше найти укромное местечко на краю города, на пустой обочине, да в квартире Людей Икс на крайний случай. Но Шерон настаивает на недорогом ресторане в центре.       Остальные порываются отправиться вместе с Эриком. Леди Икс отрезает: только он. На лице Логана подозрение, Рейвен распаляется, Хэнк нервно перебирает рассыпанные по столу газеты.       — Я все равно за тобой присмотрю. Буду сидеть за одним из столиков неподалеку, — Рейвен неумолима, и все соглашаются, что это лучший вариант.       — Она же была вашим спонсором столько времени, а теперь вы ей не доверяете?       — А еще ее все считали мертвой двенадцать лет. Есть причины для беспокойства, парень!       С этим не поспоришь, и Эрик надеется все узнать сегодня, в два часа дня, в ресторане на второй авеню.       Когда он входит в помещение, метрдотель провожает его к столику, за которым его уже ждут. Эрик не сразу узнает женщину с фото.       Ему кажется, что у нее другая форма носа и более высокие скулы, пухлые губы, волосы выкрашены в черный… Но глаза такие же голубые, как у Чарльза.       — Пластические операции для тех, кто не обладает мутацией хамелеона.       — Думаю, для тех, кто знал вас в прошлой жизни, вы все равно остались узнаваемы.       — Если меня узнал человек, который видел лишь одно мое фото, видимо, да. Но Шоу навряд ли всматривался в мое лицо, когда держал пистолет у моего виска.       Взгляд Эрика изучающе-подозрительный, но Шерон это не беспокоит. Она держится спокойно и уверенно, будто все происходящее входит в ее давнишние планы.       — Откуда знаете про фото? Это вы прислали его Мойре?       — Да, конечно. Она должна была показать его лишь тому, кто будет обладать даром металлокинеза и желанием помочь Чарльзу.       У Эрика в голове какофония мыслей, мешающая трезво думать. К ним подходит официант, прерывая странный разговор и принимая заказ.       — Почему вы не раскрылись Чарльзу? Он считал вас мертвой все это время.       — Потому же, почему ты в итоге оказался здесь, — губы Шерон сжимаются в твердую линию. — Разум Чарльза похож на радио. Все, что есть в его голове, слишком доступно для Шоу. Я смогла связаться лишь с Мойрой, передав ей фото.       Она говорит об этом слишком спокойно, и Эрик нервничает за них обоих. Он хочет спросить: почему она не бросила все силы на спасение родной дочери? Все это время она помогала Людям Икс, смогла так долго скрываться от Шоу, от всех. Перед Эриком не просто женщина в бегах, а стратег, не утративший хватки, ведущий свою секретную игру.       — Вы не стали ее спасать, потому что не хотели навредить Чарльзу? Так ведь? — на секунду в глазах Шерон мелькает боль, и она коротко кивает. — А если бы я никогда не появился? Если бы у нас с Чарльзом не было планов?       — Спрашиваешь, почему я не убила своих детей, чтобы спасти других мутантов?       Эрик тупит взгляд, вяло ковыряя в тарелке. Даже он сам не хочет вредить Чарльзу и желает Мойре свободы. Родная мать не смогла бы думать иначе, каким бы стратегом она ни была.       — Я была уверена, что однажды ты проявишь свой дар. Хотя и пришлось ждать так долго. Не знаю, что именно случилось тогда, но шесть лет назад Чарльз узнал, что ты находишься в Нью-Йорке.       Эрик вспоминает ночь в парке, и остается лишь гадать, как Чарльз смог обмануть Церебро и не выдать его в тот момент.       — Вы искали меня?       — Свет не сошелся на тебе клином, Эрик Леншерр, — Шерон усмехается, и щеки Эрика слегка краснеют. — Мы пытались найти и уничтожить Церебро. Отыскивали лазейки, выслеживали. Это довольно трудно, когда не можешь увидеть людей, события или информацию, даже смотря прямо на нее. Потому что твой разум заставляют игнорировать все, что связанно с Церебро.       О, Эрик понимает ее, как никто другой. То время, когда он гонялся за «призраком» Шоу и пытался не сойти с ума заново, не находя о нем никакой информации…       — Рейвен успела рассказать мне кое-что о Церебро и Шоу с твоих слов. Я готова помочь всем, что может быть необходимо Людям Икс. Деньги, оружие, транспорт, техника. Я потратила много лет, разыскивая сына, будучи в бегах. Не так-то просто мертвецу распоряжаться своими акциями, но я сделаю все, чтобы помочь тебе остановить Шоу и освободить моих детей, Эрик.       Она лезет в сумочку и достает из нее серую папку.       — Здесь все данные о Шоу за последние двенадцать лет. Места жительства, где он числился, контакты людей, с которыми держал связь в правительстве, организации, с которыми сотрудничал, места работы, его пациенты и прочее, что может помочь вам в поисках. Некоторые адреса попадают в двухчасовой радиус.       Эрик тянет папку к себе с жадностью, словно дорвавшись до любимого десерта. Он чувствует, что она слишком тонкая. Неужели все перечисленное помещается на паре листков? Этого мало! Шерон продолжает говорить, пока Эрик достает первый лист и пробегает по нему глазами, слегка замерев, а потом снова расслабляется.       — Мои люди собирали эту информацию по крупицам долгие годы, но Шоу слишком увертлив, а телепатический дар моего сына слишком хорош. Это то, что удалось узнать практически случайно, после многочасовых слежек. У меня было не слишком много человеческих ресурсов для более качественной работы, пока не появились Люди Икс…       Эрик поднимает на нее взгляд и кивает, отпивая вино из бокала и не чувствуя вкуса. Все вопросы, которые он хотел задать миссис Ксавье с утра, смешались в кучу и рассыпались на отдельные куски. Что-то про Чарльза… Что-то про Мойру… Как она?.. Почему?..       Он должен что-то спросить вне зависимости от того, что находится в папке.       — Вы… связывались с Мойрой после того, как пансионат был разрушен?       Шерон отрицательно качает головой.       — Возможно, тебе стоит знать, что это здание было моим домом когда-то. Я надеялась, что смогу вернуться назад после того, как все закончится.       Эрик растерян и вспоминает о том, что осталось от правого крыла особняка. Голос Шерон холоден, и он не уверен, что ее действительно волнует судьба дома.       — Не хотел разрушить ваше поместье, мэм. Мне было не до того.       — Понимаю, — Шерон смотрит в окно, за которым шумит Нью-Йорк. — Я встретилась с тобой сегодня, чтобы ты знал, Эрик, ты не один. Тебе есть на кого положиться.       Он как-то странно дергается при этих словах, вспоминая, где и от кого слышал их не так уж давно.       — Я рад, что вы в порядке. Уверен, Чарльз будет счастлив встретиться с вами. Мы… я сделаю все, что в моих силах.       — Твой дерзкий поступок заставит Шоу сделать необдуманный шаг. Стрелки на часах идут в два раза быстрее нынче, — она начинает подниматься. И Эрик стягивает папку со стола себе на колени, будто опасаясь, что она может забрать ее назад. — Помни, Шоу безумен. Не бойся проверять самые странные идеи, пришедшие в голову.       Эрик кивает и прощается с Шерон мягким рукопожатием. Она уходит, оплатив счет, пока он под столом сминает лист бумаги.       На опустевшее место тут же садится незнакомка в обтягивающем платье, с грудью четвертого размера, и Эрик кривит губы, глядя на этот маскарад.       — Что она дала тебе.       Она не просит, не спрашивает. Требовательно протягивает руку, от нетерпения теряя концентрацию, и ее радужка становится желтоватой.       Эрик кладет папку перед ней, глядя на записи кверху ногами. Здесь и правда адреса, телефоны, чьи-то фамилии. Он находит имя некоего Джексона Фоссета и думает: не тот ли это Джейк, что убил его мать.       Рейвен вскакивает из-за стола, и Эрик идет за ней следом с тяжелым сердцем, выбрасывая маленький бумажный шарик в урну на выходе. Он так не хочет снова чувствовать себя потерянным и одиноким, как три дня назад на заброшенной стройке. Но заставляет себя прислушаться к словам Шерон, потому что она не из тех людей, что бросаются словами.       Кроме листа с информацией о Шоу в папке записка только для Эрика:       «Не доверяй никому».              Данных не так уж много, чтобы было за что зацепиться, но они первым делом разбирают известные адреса: дом, в котором Шоу якобы живет, офис, клиника, снятое складское помещение и место стоянки в яхт-клубе. Эрик считает, что это ничем не поможет: Шоу не такой дурак, чтобы спрятать Церебро в палисаднике под окнами. Логан убежден, что они должны пробраться в святая святых Шоу и покопаться в его записях.       Сегодня Эрик в паре с Рейвен. Они едут в порт. От напряженного молчания начинает звенеть в голове, и он решает хоть что-то спросить. Не лучше ли использовать потраченное время с пользой?       — Хэнк сказал, что ты сделала для Людей Икс очень многое… Ты собрала команду, не так ли?       Рейвен хмуро молчит. Сегодня она выглядит, как блондинка с миловидным лицом, но, к счастью, ее грудь обычного размера, а из одежды на ней неприметные кофта и брюки.       — Я никого не собирала специально. Все само получилось. Логан встретил Роуг, я встретила Азазеля, Яноша. Потом к нам присоединилась Энджел, но вскоре ушла. Она рассказала знакомой мутантке, что та может найти приют в нашей компании. Та привела с собой еще кого-то. Это было похоже на клубные посиделки по вечерам, — она чуть улыбается и в этот момент даже нравится Эрику.       Ее лицо становится куда приятней по сравнению с моментами, когда она нацепляет ту отвратительно надменную ухмылку. Обычно это происходит, когда она смотрит на самого Эрика.       — Вы сразу начали искать телепата?       — Нет, тупица. Просто помогали друг другу, поддерживали. Азазель был телепортатором. Многие хотели бежать в другую страну или штат, но не имели средств. Он помогал им, сбивая Чарльза и ищеек Шоу со следа.       Они минуют опасный участок дороги, и Рейвен замолкает, но прежде, чем Эрик открывает рот, продолжает рассказ.       — Мы были чертовыми идеалистами, думали, что делаем доброе дело, спасаем других. Но в действительности только бежали и прятались. Азазель погиб, когда к нам попал один ребенок, неспособный удерживать силы под контролем. Нас нашли очень быстро, и мы не справились… Я решила, что пора действовать, а не наматывать сопли на кулак. Это было три года назад. И тут в нашей группе появился Логан с раненой подругой на руках. Роуг еле выжила тогда, а мы узнали кое-что новое о нашем враге номер один и о Чарльзе Ксавье.       Почему-то Эрику казалось, что Рейвен всегда занималась подпольной войной, шпионажем, расследованиями. Как сейчас. Он не может представить, что когда-то ее жизнь была другой. Очевидно, тот парень, Азазель, был дорог ей, раз его смерть заставила девушку стать лидером группы по спасению мутантов.       — Ты… Кем ты была в другой жизни?       Рейвен хмурится и смотрит на него через зеркало заднего вида.       — Что ты имеешь в виду?       — Ну, ты ведь не всегда была с мутантами. Твоя семья еще жива? Хэнк сказал…       — Все умерли. Точка.       Эрик чувствует укол вины за то, что спросил о столь личном.       — Извини. Не хотел расстроить тебя. Мне жаль, что с ними так вышло…       — Не извиняйся. Это было давно, когда я была подростком.       — И куда же ты… ездишь сейчас? — Эрик должен убедиться, глядя ей в глаза, что она не делает ничего такого, что может скомпрометировать их деятельность.       Например, не докладывает Шоу о том, чем они заняты.       К сожалению, Рейвен слишком догадлива, и машина резко тормозит на обочине, а взгляд желтых глаз припечатывает Эрика к сиденью.       — Ты что же, ублюдок, думаешь, что я работаю на Шоу и сливаю ему информацию? — в ее голосе рычащие нотки, как у зверя, в которого обращается Хэнк, и на секунду Эрик думает, нет ли у девушки второй мутации.       — Я ничего подобного не говорил.       — Но подумал, не так ли? — она тычет пальцем почти ему в нос, ее лицо кривится от злости, идя синими пятнами.       — Ты единственная, кто ведет сейчас двойную жизнь в группе. Логично тебя подозревать, не так ли? — Эрик старается держать оборону.       — Хочешь знать, куда я езжу? Отлично! — она выворачивает руль, и они едут в другую сторону на бешеной скорости, пролетая на красный свет.       — Рейвен, я…       — Думаешь, ты у нас самый умный? Избранный металлокинетик Эрик Леншерр! Вы только посмотрите! Пять минут назад проклюнулась мутантская сила, а он уже чуть ли не Землю в другую сторону вертит, спасает мир и раскрывает загадки тысячелетий.       — Я не выбирал себе такой судьбы, если хочешь знать! — он начинает злиться и думает, что лучше бы вовсе молчал.       — А мы, значит, выбирали? — они останавливаются у невысокого здания в спальном районе, окруженного небольшим садом. — Приехали. Пойдем, посмотришь, перед кем я отчитываюсь!       Эрик так зол, что хлопает дверью, едва не выбивая стекло, и идет прямиком за Рейвен. Вина мешается со злостью и обидой.       Они проходят через главные двери, и Эрик мельком замечает, что это хоспис. Рейвен незаметно для других меняет обличье в переходе и выглядит сейчас лет на сорок. Ее волосы коротким ежом топорщатся на затылке, а место кофты и джинсов занял строгий костюм.       Холл уныло пуст, и за административной стойкой пьют чай две девушки. При виде посетителей, они вскакивают со своих мест.       — Мисс Майерс, здравствуйте! — ее узнает одна из девушек, медсестра Джудит, судя по бейджу.       — Здравствуйте, могу я увидеть ее?       Рейвен не уточняет, кого хочет видеть, но ей отвечают. И Эрик понимает, что она здесь частый гость…       — Да, сегодня ей немного лучше. Она в своей палате. А мистер… — девушка кивает в сторону топчащегося позади Эрика, осматривающего белые больничные стены.       — Он со мной, мой друг.       Медперсонал не выглядит довольным, но выбора нет, и Эрик проходит следом за Джудит и Рейвен. Они оказываются у одиночной палаты в конце коридора первого этажа.       — Стой тут, мудак. Думаю, и отсюда расслышишь, как я нашептываю своей тете наши секреты! — она рычит шепотом, чтобы не услышала медсестра, и заходит внутрь.       Косматая старуха, одетая в цветастый халат, сидит в инвалидном кресле у окна и смотрит на ворон, заполонивших ветки садовых деревьев.       Гнев Эрика окончательно сдувается, давя горечью на сердце. Это не то, что он хотел бы видеть сегодня: как лидер их группы, стальная Рейвен, опускается на одно колено перед инвалидной коляской и нежно берет за руку пожилую женщину.       — Здравствуй, тетя Энни. Это я, твоя Малышка Рейви…       Женщина переводит взгляд на Рейвен и глупо улыбается, кивая ее словам.       — Да, Рейви, конечно, я приеду на Рождество. Передай маме, что я привезу ей тот красный плед, который она просила.       Эрик уходит на улицу, оставляя их наедине, и садится на скамью. В парке гуляют несколько пациентов. Кто-то ходит в одиночестве, кого-то сопровождают нянечки.       На душе паршиво, и логические доводы о том, что он должен был проверить, не работают. Что дальше? Поедет домой к Хэнку, чтобы узнать настоящие ли его родители, а не прикрытие?       Своей запиской Шерон просила его быть осторожней — и только. А не развивать паранойю… Эрик прикрывает глаза рукой и думает, что ужасно хочет вернуться в университет. Просто вести лекции и проверять работы студентов, отвечать на их тупые вопросы и спрашивать у других преподавателей, если самому что-то непонятно. Вставать в восемь, обедать в два часа дня, в выходные ездить на конференции или заходить к матери на чай. Неужели он когда-то считал эту жизнь скучной и однообразной? Ха! Сейчас он понимает, что это было самое лучшее время в его жизни. Когда все было понятно, предсказуемо и можно было спросить у кого-то совета, помощи.       Сейчас некому сказать Эрику, прав ли он в своих поступках. Не ошибается ли он, делая тот или иной выбор? Где ему искать ответы?       Он хочет поговорить с Чарльзом…       Ему самому смешно от этих глупых мыслей. Ждать помощи и совета от того, кто сам не знает, что делать, и держится лишь благодаря надежде на Эрика.       Эрик хочет, чтобы кто-нибудь взял под контроль его эмоции, его разум, его жизнь и сказал ему, что делать дальше. А он мог бы просто отдохнуть…       Слышны шаркающие шаги, и какой-то дед с тростью садится на скамью рядом с Эриком. Он кряхтит, охает и тяжко вздыхает, усаживаясь. Эрик думает, что нужно уйти и не мешаться, но тут старикашка решает завести разговор.       — Вот, я всегда говорил, что так будет!       Эрик молчит. Ему и так тошно и не хочется слушать бредни какого-то старика. Но тому безразлично, отвечает собеседник или нет.       — Была жена моя жива, не верила! Сыну говорил — он не верил мне. А погляди теперь что? То-то и оно. Вот же.       Эрик незаметно закатывает глаза, но пока Рейвен нет, решает, что хуже от болтовни не будет.       — И что ж случилось?       Старикашка оживляется, видя, что его слушают.       — А-а-а, интересно, значит, почему все так сложилось!       — Почему бензин дорожает и люди Америки живут в долг?       — Ха-ха. И еще раз, ха, молодой человек. Думаете, я не знаю, что на самом деле происходит? А я знаю. Говорю, что знаю. А вы мне не верите, — старик уже повернулся к нему всем корпусом, его взгляд, слегка безумный, скользит по парку, периодически возвращаясь к Эрику.       — Может, если вы расскажете, о чем говорите, я вам и поверю, — Эрик смотрит на часы. Рейвен нет всего семь минут, а ощущение будто целую вечность.       — Слушай сюда тогда, — старик наклоняется, и собеседник морщится от неприятного запаха у него изо рта. — Правительство все знает, сынок. Вот оно что. Среди нас уже давно живут инопланетяне!       Эрик скептически приподнимает одну бровь, но это лишь убеждает пожилого человека в собственной правоте.       — Они заселились к нам с другой планеты и постепенно колонизируют Землю. Только научились хорошо маскироваться.       Эрик вдруг думает, не видел ли старик мутантов, и обращается вслух:       — А где вы их видели?       — Кого?       — Инопланетян, которые колонизируют Землю.       — Да вон прям здесь и видел. Вон он стоит! — старик машет палкой в сторону одинокого облезлого куста, и Эрик откидывается обратно на спинку скамьи. Тут ловить нечего.       — А еще по телевизору видел. Другие не видят, но я-то все знаю. Мне Бог дал такое зрение, чтобы я видел правду.       По тропинке к ним торопится пожилая нянечка.       — Мистер Кливс, опять пристаете к посетителям! Пойдемте в комнату, вы уже замерзли! — она пытается поднять его под локоть и увести в помещение.       — Да что ты пристала, старая дура! Видишь, я с человеком говорю!       — Вот старый хр… — женщина хочет ругнуться, но спотыкается, вспоминая, что перед ней, возможно, чей-то родственник или желающий оставить в хосписе своего близкого. Она неловко заканчивает: — Выдумщик!       Эрик усмехается и хлопает старика по плечу:       — Спасибо, мистер Кливс. Я буду знать, если что. Про инопланетян и все такое…       Старик выглядит серьезным, будто сделал что-то важное, и с неохотой соглашается уйти в здание.       — Вы уж извините, мистер. У Кливса деменция и бредовые идеи. Думает, что мир захватили инопланетяне и правительство плетет против людей заговоры, — она хихикает, краснея, и Эрик понимающе кивает.       — Все нормально. Мы чудесно поболтали.       Рейвен показывается на дорожке и, вздернув подбородок, проходит мимо Эрика к машине. Он идет следом, отставая на несколько шагов, и молча садится на пассажирское сиденье.       Едут в тишине, уже не отвлекаясь, и разделяются в доках. У Рейвен нет правила про хождение парами. Она маскируется под работника порта, пока Эрик бродит по округе, высматривая что-то похожее на Церебро, военные машины или подозрительных личностей. Через какое-то время Рейвен пропускает его на яхту, где они быстро и молча перерывают тумбочки, ящики, залезают в каждый угол и потрошат подушки с матрасами.       Яхта предназначена исключительно для отдыха, и она пуста. Никаких намеков на то, что могло бы связать это место с Церебро. Он прихватывает дорогой портсигар для Логана, и они уходят.       Эрик смотрит в окно на проплывающий мимо пейзаж и думает о словах Шерон. Он хочет извиниться перед Рейвен, но что-то не дает ему это сделать. Может, осознание того, что Рейвен, как разумный лидер их группы, должна была понять и одобрить осторожное поведение Эрика, а вместо этого набросилась на него, как тигрица. Он отказывается видеть в Рейвен слабую женщину, скорбящую по тяжелобольной пожилой тетке. Но допускает, что каждый имеет право на личные слабости…       — О чем говорил с тем стариком? — Рейвен заговаривает первая, словив удивленный взгляд.       И Эрик думает, что ей немного неловко за свою вспышку и за то, что Эрик увидел…       — Об инопланетянах. Он считает, что они захватили мир, и расстраивается, что ему никто не верит.       — В каком-то смысле он прав. Только мы всего лишь мутанты…       Эрик вспоминает, как когда-то и сам он был, как тот старик, никем не понятый. Кто поверит словам сумасшедшего?       Он утомился и прислоняется лбом к боковому стеклу, прикрывая глаза. Перед мысленным взором встают серьезные лица врачей из его комиссии и жалостливо-соглашающиеся лица работников клиники. Мол, да-да. Так и есть. Конечно, ты видел то, что видел, выпей таблеточку. Как бы они смотрели на Эрика сейчас, когда он скрутил бы у них перед глазами фонарный столб в дугу?       Он практически видит себя стоящим перед клиникой рядом со скрученным фонарем. И ему хочется, чтобы они смотрели на него с восхищением и просили прощения за то, что не верили. Но они напуганы до смерти, как и он сам, когда впервые слышит голос Чарльза в голове.       А парень с соседней койки все твердит, что ничто в их жизни не бессмысленно, и дороги приведут Эрика туда, где ему положено быть. А другой мальчик показывает пальцем за окно, на куполообразное здание, и говорит, что Эрика отведут туда, на электрошок, если он не перестанет видеть то, чего не существует…       Эрик дергается всем телом, просыпаясь, и вытягивает руки.       Машину резко заносит на повороте, и Рейвен кричит от страха. Но он успевает взять управление под контроль прежде, чем они сталкиваются с кем-либо.       — Какого черта ты творишь, кретин?! Нас же раскроют!       Эрик невидяще пялится в лобовое стекло на поток машин, слушая, как Чарльз в его голове вопит от боли, называя их местоположение.       — Скорее. Уезжай. ГОНИ!       Он дергается, вдавливая педаль газа вместо Рейвен. И та матерится, пытаясь его образумить.       Они мчатся с бешеной скоростью, умудряясь лавировать между другими машинами и создавая на шоссе хаос.       — Ты только привлекаешь внимание! За нами сейчас поедут копы!       Сзади и правда уже слышится вой сирен, а в зеркале мигают синие всполохи.       Эрик тормозит машину и выпрыгивает из салона на тротуар, Рейвен бежит за ним.       — Какого хрена, мудак?! Ты совсем рехнулся! Ты нас выдал!!! — она яростно шипит, крепко держа его за локоть.       Но Эрик, не останавливаясь, идет вперед, теряется во дворах и снова выныривает в другом квартале. Пока Рейвен не припечатывает его спиной к грязной стене в переулке.       — Если ты, сука, не скажешь сейчас же, что произошло, я прирежу тебя прямо тут. И мне плевать на твой сраный всемогущий металлокинез!       Он смотрит в ее горящие желтым глаза и чувствует металлический клинок под ребрами. Его зрачки, наверное, заполонили всю радужку, как у наркомана, а сам он выглядит так, будто увидел на шоссе самого дьявола. Но Рейвен терпеливо ждет ответа.       Эрик поднимает руку ко рту, в кулаке зажата рация, которую он успел захватить из машины. Он нажимает кнопку, связываясь с остальными: они почти добрались до квартиры, но все должны знать прямо сейчас.       — Я знаю, где находится Церебро.              Все происходящее в остаток этого ноябрьского дня несется кувырком…       — Твою мать! Кретин! Ты выдал нас Шоу, лишил машины и посадил на хвост копов, потому что тебе во сне привиделась детская психушка? — у Логана рычание выходит круче, чем у Хэнка или Рейвен.       — Это был не сон, блядь! Я действительно это видел, когда был ребенком! Здание находилось во дворе между корпусами. Все считали, что там лечат электрошоком, туда заходили медики и иногда приезжали машины скорой! Но на самом деле там было Церебро!       — Ты хочешь сказать, что всю свою гребаную жизнь знал, где находится эта ебучая машина, и мы потратили уйму времени, гоняясь за своим хвостом?! — Логан хватает его за ворот куртки, которую Эрик так и не снял, и трясет словно куклу.       Он красный от злости, а между костяшек его пальцев начинают прорезываться железные когти в опасной близости от лица и шеи Эрика.       — Давайте все успокоимся и обсудим! Логан! — Хэнк берет его за локоть, пытаясь оттащить от друга.       — Нет уж! — Логан отпихивает его, словно он не весит ни грамма, пришибая Эрика к стене. Взгляд у него совершенно дикий.       — Думаешь, я специально утаивал от вас это! Да я, блять, нихера не помню! В клинике меня пичкали таблетками и водили на психотерапевтические сеансы, а мои сверстники несли такую чушь, что я поверил в то, что спятил! — он хватает Логана за запястья, еле сдерживаясь, чтобы не отцепить его руки от себя, воздействуя на металл в его костях.       — Да отпусти его, черт возьми! Пока он не выкинул еще чего-нибудь, и Шоу не заявился прямо к нам на порог! — голос Рейвен стальной и властный, и Логан с неохотой подчиняется приказу.       Все в гостиной на взводе, Эрик и Росомаха тяжело дышат, буравя друг друга бешеными взглядами.       — Ты говоришь, что вспомнил здание во сне, правильно, Эрик? — Хэнк первым подает голос в надежде, что его спокойный тон заставит других взять себя в руки.       Эрик кивает, не отрывая взгляда от Логана, который, плюнув на пол, лезет за сигарой. Он сам злится на себя! Это уже не первый раз, когда воспоминания из прошлого настигают его и оказываются чем-то важным, ключом, который нужен, чтобы перейти на новый уровень. Сначала медицинская карта, в которой он нашел фамилию Шоу, теперь это… Собственная память слово издевается над ним, подкидывая по кусочкам нужные детали лишь только, когда ситуация заходит в тупик.       Роуг открывает папку, предоставленную Шерон.       — По какому адресу была эта клиника?       Эрик называет, но та качает головой.       — Здесь его нет.       — Конечно, нет, — Хэнк спокойно протирает очки и возвращает на нос. — Клинику закрыли лет десять назад. Здание заброшено.       — Уверен, что это не так. Что это лишь фасад! — Эрик подскакивает к Рейвен, которая напряженно трет висок. — Ну же! Мы потеряли кучу времени впустую, а сейчас у нас есть точная цель!       — А если это Чарльз?       — Что Чарльз? — Эрик не понимает, почему они еще не схватили оружие и не бросились в бой.       Его злит это замешательство остальных, когда внутри у него все буквально кипит от возбуждения из-за близости к цели. До кружащейся головы, до дрожи в ногах, до боли в кистях от сдерживаемых сил…       — Если ты попал под влияние Церебро и это ловушка? — Роуг скрещивает руки на груди.       Никто не спешит соглашаться с его словами и планами, и Эрик с сожалением понимает, что на это есть причины. Это немного охлаждает его пыл.       — Нет, я так не думаю. Я действительно услышал голос Чарльза, когда воспользовался металлокинезом. И нет! — он вытягивает вперед палец, не давая Рейвен что-то вставить. — Я сделал это не нарочно. Чарльз… — он сглатывает, неуверенный стоит ли говорить остальным, — он не в лучшем состоянии. Я не знаю, что происходит. Мы не смогли поговорить, но я слышал, что ему нехорошо. Он назвал место нашего положения, и только. Люди Шоу ищут нас на шоссе, но не здесь.       — Думаешь, им не хватит времени порыскать по кварталу? Поспрашивать прохожих? Соглядатаи Шоу повсюду! Не стоит их недооценивать! — Алекс идет к ящикам и начинает вытаскивать оружие.       Роуг спешит за ним, пока Логан продолжает смолить сигару и молча смотреть на их суету.       Все растеряны. Их команда всегда готова в любой момент сорваться с места, но обстановка слишком накалена. Никто из них не был так близок к цели своей миссии никогда раньше. Трудно поверить, что так необходимый им ответ был найден случайным образом. Совпадение? Случайность? Судьба?.. А, может, просто мозг играет с Эриком злую шутку. Может, Шоу и правда нашел возможность влиять на металлокинетика через Церебро и устроил им ловушку.       Каждый думает об этом. Молча. Переваривая в своей голове последние события и собирая в кулак растрепанные чувства и хаос в голове.       Рейвен, будучи их лидером, берет себя в руки первой и подает голос. Все понимают, что времени у них в обрез, и с каждой минутой его становится все меньше. Эрик готов к любым действиям и смотрит на девушку, ожидая ее вердикта.       — Так, ладно. Я отправляюсь на почту для связи с Шерон. Нам нужны подмога и план отступления, если это место действительно то, чем является, — Рейвен перевоплощается в неприметную девицу с нахмуренным лицом. — Логан, Алекс, вооружайтесь и помогите этим двум неженкам, — она тычет пальцами в краснеющего Хэнка и Эрика. — Всем быть наготове, держать связь только по рации. Я позвоню, как заручусь поддержкой миссис Ксавье.       — Почему не позвонить ей с нашего телефона? — Эрик кивает на аппарат, но четкие уверенные слова Рейвен его успокаивают, заставляя разум мыслить рационально. И думать прежде, чем что-либо делать.       — Если люди Шоу в этом районе, все телефонные звонки будут отслеживаться. Нельзя рисковать местоположением Леди Икс, — Логан отвечает за Рейвен, и та, кивнув, уходит.       — А сигнал рации, значит, отследить нельзя?       — Засекреченные каналы, особые частоты, ограниченный радиус действия. Еще вопросы?       Эрик молча поджимает губы: у этих ребят все схвачено и без него. В памяти всплывают слова Шерон о том, что на Эрике свет клином не сошелся…       Здоровяк идет к ящикам и начинает по-армейски быстро вынимать разнокалиберные пистолеты, коробки с патронами, охотничьи ножи и гранаты. Эрика мутит при виде всей этой амуниции. Ему не нужно оружие, чтобы защищаться, но Логан заставляет его надеть под куртку бронежилет и выдает пару ножей, свето-шумовую гранату и два пистолета с запасным магазином.       — Я не умею стрелять…       — Вот и научишься, — он впихивает все ему в руки, и Эрик вешает один пистолет на пояс, а второй засовывает в сапог, как в фильмах.       Хэнк лезет куда-то на верхнюю полку кухонного шкафчика, достает аптечку, и на свет показывается коробка с несколькими ампулами.       — Это сыворотка?..       — Да.       Эрик думает, что, возможно, им всем стоит сделать укол, но Хэнк прерывает его мысли.       — Она только для меня, прости. Не знаю, как повлияет на остальных. Риск вне лаборатории слишком велик.       — Зачем ты вообще ее разработал? — Эрик смотрит, как друг убирает заряженный шприц в карман для будущей инъекции.       — Я пытался найти антидот против своей мутации.       Это вызывает у Эрика кривую ухмылку:       — Внезапный результат, однако.       — Да…       Хэнк разбинтовывает руку и одевается в более удобную одежду, получает от Логана свой бронежилет и накидывает сверху тонкую осеннюю куртку. Он молчалив и предельно собран, и это почему-то заставляет Эрика нервничать.       — Нам стоит сначала сходить на разведку, — Логан выпрямляется во весь рост.       Ему с регенерацией ящерицы-мутантки защита не нужна, а вот оружие пригодится. Когтями на расстоянии не помашешь.       — Уверен, что стоит сейчас разделяться? Рейвен сказала… — Алекс замирает с пистолетом в руке и пытается вразумить приятеля.       Остальные смотрят на Росомаху молча: без Рейвен он их лидер.       — Стоит проверить, куда мы идем, а не прыгать с места в карьер. Ты, — он тычет пальцем в Эрика, — идешь со мной. Остальные ждут подтверждения от нас и сигнала от Рейвен.       — А если люди Шоу будут здесь раньше? Если нас найдут? — Роуг выглядит слегка напуганной, но уверенно поправляет кобуру на поясе.       — Тогда вы тихо выберетесь отсюда через черный ход и прибудете по адресу клиники на нашем такси. Все ясно?       Никто не решается спорить, то ли робея перед приказным рычащим тоном Логана, то ли соглашаясь с аргументами. Алекс хочет возразить, что разумней взять его, а не Эрика, но вспоминает, кто из них обладает иммунитетом к Церебро, и лишь кивает в ответ.       Уходя из квартиры следом за Росомахой, Эрик думает, что правило Алекса про «не разделятся» на самом деле стоит того, чтобы ему следовать. По крайней мере, сегодня точно такой день. Он бросает короткий взгляд на Логана, когда они садятся в неприметный легковой автомобиль, но тот смотрит только на дорогу. Эрику кажется, что его радужка отливает металлическим блеском…       Логан ведет машину быстро, ловко обходя все опасные повороты и не задерживаясь на перекрестках. Они не разговаривают.       А когда прибывают на место, Эрик вдруг осознает, что здесь и сейчас находятся лишь те, у кого имеются с Шоу личные счеты.       Он оборачивается в сторону водительского сиденья с немым вопросом. Логан молча смотрит в ответ.       Кисти начинает ломить от сдерживаемой силы, и во всем теле звенит каждая мышца и каждый нерв. Никакой разведки не будет… Они должны уничтожить Церебро до того, как остальные получат отмашку Рейвен. Больше никаких жертв…       — Пошли.              День клонится к вечеру. Они выходят из неприметного переулка на другой стороне улицы. Эрик помнит это место слишком хорошо, как ни странно. Минимаркет напротив клиники, облезлые вывески парикмахерской и ремонтного магазина вниз по улице, узкая аллея, разделяющая пустынное шоссе надвое.       Он помнит, как мать привезла его сюда на такси с обещаниями, что здесь ему помогут…       Некогда молодые деревья выросли, и их голые кроны сейчас похожи на лапы чудовищ, тянущиеся к небу. Людей на улице почти нет, но малоэтажные дома выглядят жилыми. Это спальный район города…       Эрик смотрит на серый унылый фасад больницы. Здание не выглядит новым, но стены облицованы, наличники и крыльцо выкрашены в тошнотно-бурый цвет, а в зашторенных жалюзи окнах горит свет.       — Что видишь? — Логан буравит его взглядом, и Эрик не сразу понимает вопрос, а когда отвечает — Росомаха хмурится еще сильнее и молча кивает.       — А ты что?       — Полуразрушенное здание в строительных лесах, обтянутое сеткой, — они переходят дорогу. — Мы на месте.       Знать и предполагать — это одно. Но получить наглядные доказательства своих догадок — иное. Эрик трет вспотевшие ладони о джинсы, ощущая неприятную сухость во рту. Сегодня все решится. Они проникнут в здание, вытащат Чарльза, разрушат машину…       Они беспрепятственно идут вдоль соседнего здания, приближаясь к цели.       Все слишком просто…       Отчего-то центральные двери клиники не открываются, выпуская из своей пасти армию военных, по ним не стреляют снайперы с крыши, а перед больницей не припаркованы тонированные автомобили. Либо никто не знает, что они здесь, либо все это ловушка…       — Нам нужно обойти правое крыло. Там будет проход во внутренний двор.       — Без использования силы ты не можешь определить, есть ли там Церебро?       Эрик смотрит на него, как на дебила, и Логан закатывает глаза. Они тихо и быстро идут вдоль здания по территории клиники, никем не замеченные. Слева корпус больницы, справа — стена без окон.       На середине пути Логан дергается, таращась на здание.       — Твою мать! И правда, не стройка!       Последний рубеж телепатического заслона преодолен, а значит, Церебро ближе, чем в сотне метров от них. Эрик чувствует, как тихо и быстро выскальзывают металлические когти из кисти Логана, прорывая кожу.       Они выглядывают из-за угла здания. Эрик почти вскрикивает: у стены стоит охранник с сигаретой. Он застывает, вперившись растерянным взглядом в незваных гостей, но прежде, чем успевает сказать или сделать хоть что-то, Логан бесшумной тенью проносится мимо Эрика. Охранник не успевает пикнуть, замертво падая наземь. Эрик чувствует, как на его лицо брызгают капли крови с металлических когтей, но Логан спокойно перешагивает через подергивающееся в конвульсиях тело. Эрик идет следом, стараясь не думать о том, что ему предстоит сделать в скором времени… Ты или тебя. На войне нет других правил.       — И это вся их долбанная охрана?       Внутренний двор клиники большой, освещенный прожекторами и совершенно пустой. С трех сторон окружен корпусами больницы, а с четвертой — густыми зарослями на пустыре. Эрик помнит, что раньше здесь был сад. Теперь только газон с пожухлой травой — открытая территория, на которой они будут как на ладони.       Взгляд цепляется за единственный объект — небольшое куполообразное здание с узкими окнами.       Эрик уверен, что это оно! Пульс частит под сто на адреналиновом выбросе, и все в теле дрожит от сдерживаемой силы… Он вдруг вспоминает, что сейчас находится в слепой зоне и может спокойно воспользоваться металлокинезом, не боясь быть обнаруженным.       Это осознание придает уверенности, и он, наконец, отпускает себя. Сила скользит невидимыми щупальцами по подземным медным кабелям и трубам, по металлическим перекрытиям в здании и антеннам на крыше, по огромному и сложно устроенному механизму Церебро. Он чувствует каждый его винтик, каждый проводок внутри и может хоть сейчас все испортить.       Логан смотрит на него, очевидно, ожидая каких-то действий, но Эрик стоит, замерев.       — Какого черта встал, парень? Ломай машину сейчас же, пока нас не засекли. С остальными я разберусь. Главное — испортить Церебро.       — Нет.       Эрик смотрит на него твердо, и Логан скрежещет зубами от злости.       — Если я сломаю машину вот так, Чарльз может погибнуть. Сначала мы отключим его от шлема, а потом я разрушу эту хрень к чертовой матери. Но не раньше, чем он будет в безопасности.       — Твою мать, сукин сын! Из-за твоего дружка мы все сдохнем! — Логан рычит, тыкая железными когтями в его грудь.       — Он спас мне жизнь и не раз. Я не намерен убивать его вместе с Церебро!       Эрик отпихивает руку Логана и идет прямо к зданию, уже не боясь быть замеченным кем-либо. В клинике снуют туда-сюда люди, кто-то работает на компьютере или специальном оборудовании, кто-то просто сидит без дела. Он чувствует движение металла на их одежде: пуговицы, пряжки, мелочь в карманах…       Внутри Церебро тоже суета, врачи и ученые крутятся у приборов и Чарльза… Эрик может почувствовать даже поручни его кровати, иглы в его венах…       Он ощущает себя в этот момент тем, кто держит власть в своих руках. Голова кружится от возможностей, и он бежит к зданию, Логан бесшумно скользит за ним следом.       Когда раздается оглушительный взрыв.       Эрику кажется, что у него не иначе как взорвалась голова, в ушах звенит, и по лицу течет что-то горячее. Где-то начинает выть сирена или это только в его голове. Он слышит позади стон и еле поднимается на ноги. Его ударило взрывной волной в спину и повалило на землю.       — Логан! — собственный голос звучит, как сквозь слой ваты.       Он оборачивается, чтобы понять, что случилось. В земле глубокая раскуроченная воронка, а чуть поодаль лежит окровавленное тело. Он хочет броситься на помощь, но вспоминает о регенерации Росомахи и вместо этого бежит вперед, шатаясь и заплетаясь ногой об ногу.       — Стоять! Вы окружены! Не двигать…       Кто-то кричит в мегафон, но Эрик машет рукой, сбивая оратора с крыши лаборатории. Он ощущает, как там, наверху, двигаются люди с оружием и включаются дополнительные прожекторы. И не понимает, как проглядел их сразу.       В него стреляют, кажется, сразу со всех сторон, но он останавливает пули — это самое легкое. И посылает их обратно…       Вокруг начинается суета, из окон здания высовываются люди, кто-то более разумный наоборот убирается прочь. Слышится звон битого стекла, крики…       Все магнитное пространство вокруг приходит в волнение из-за хаотичного движения металла.       — Остановить его! Сейчас же!       Чей-то звучный голос отдает команды, и Эрик направляет в его сторону металл, сорванный с пояса. Кинжал Логана все же пригодился.       Что-то больно жалит в руку, но ему некогда отвлекаться на такие мелочи. Он почти у цели…       Двери Церебро распахиваются ему на встречу, но он вовремя успевает отшвырнуть двух военных со своего пути. Пули из их оружия жалят самих стрелков в шею, грудь и живот. Кровь брызжет на серые стены и пол. Эрик слышит крики боли и стоны через звон в ушах.       В самом здании суета и хаос, кто-то в халате шарахается от него, падая на железную лестницу, и Эрик заставляет перила обвить его руки и ноги. Мужчина орет не своим голосом, словно его режут…       Эрик не уверен, стоит ли убивать безоружного, если тот многие годы помогал машине работать и держал Чарльза в плену. Он оставляет ученого лежать на ступенях и бежит вперед.       Ногу пронзает острая боль, и он чуть ли не падает на пол, распахивая двери в центральную комнату. Эрик выдергивает из бедра керамический нож и отшвыривает его куда-то в угол комнаты. По штанине течет теплая кровь, но боль притупляется.       Пущенные в него пули застывают в воздухе и летят обратно. Он делает это машинально, не успевая выбрать траекторию их полета. Какие-то попадают в мониторы, вызывая снопы искр, кто-то падает с криком, по белой одежде течет кровь…       — Стоять! Не двигаться! — солдат с автоматом кричит, хоть и понимая, что это бесполезно.       Эрик машет рукой, сминая вешалки и отправляя несколько металлических заостренных предметов в военных.       Вечернюю тишину улицы разрывают звуки одиночных выстрелов и автоматических очередей, что-то взрывается, но не так, как в прошлый раз. Гранаты… Эрик запечатывает двери в Церебро, расплавляя замки и петли, чтобы не отвлекаться и не быть застигнутым врасплох со спины.       Работники жмутся по стенам, стараясь стать как можно более незаметными, хотя их халаты выделяются на фоне аппаратуры белыми мишенями. Они в ужасе таращатся на Эрика, одна из женщин всхлипывает, ее обнимает мужчина.       Все охранники на полу, истекают кровью, раненные или убитые. Молодая девушка плачет в углу, держа своего коллегу, захлебывающегося кровью.       Эрик должен быть напуган тем, что только что своими руками убил и ранил столько человек, не находясь в состоянии аффекта, как после смерти матери. Но он не может думать об этом сейчас. Не должен… Он слишком близко подобрался к цели.       Чарльз лежит на своей постели, накрытый белым одеялом, пустыми глазами глядя в потолок. И на секунду Эрик пугается, что опоздал, но аппараты послушно пикают, отсчитывая пульс и измеряя давление единственного пациента.       — Чарльз? — его голос хриплый, но каждый находящийся в комнате его слышит.       Нет ответа.       Он зовет мысленно, но вспоминает, что в Церебро Чарльз не может его услышать.       Эрик выхватывает взглядом одного из ученых и тыкает в него пальцем.       — Ты! Отключай его от Церебро, сейчас же!       Мужчина в халате трясется, глядя на Эрика с ужасом, и вздрагивает, когда во входную дверь ударяется что-то тяжелое.       — Даже не надейся, что они тебя спасут. Делай, что я тебе говорю, и, может, останешься в живых! — Эрик рявкает не хуже Логана, и врач или кто он там, бросает испуганный взгляд куда-то в сторону высоких железных шкафов с тумблерами.       Эрик хочет обернуться, но Чарльз на кровати вдруг начинает стонать и дергаться, запрокидывая голову.       — Что происходит?! — он подходит к его постели, держа на прицеле металлических осколков каждого человека в комнате.       — Церебро работает на полную мощность.       Эрик буквально подскакивает, слыша откуда-то сбоку знакомый голос.       Страйкер стоит в проеме между двумя металлическими шкафами. На нем белый врачебный халат вместо военной формы, спортивные штаны без ремня и кроссовки без металлических вставок. А рука лежит на одном из тумблеров.       Эрику кажется, что перед глазами у него белеет от гнева при виде этой мрази. Весь металл вокруг начинает вибрировать в унисон стонам телепата.       — Опускай, — голос Эрика тихий от бешенства, и слова почти не слышны за какофонией звуков снаружи, но Страйкер слышит его отчетливо.       Он ухмыляется.       — Это нельзя делать быстро, знаешь ли. Иначе мозг вашего драгоценного телепата может поджариться, — его пальцы гладят ручку тумблера, слегка надавливая вниз.       Чарльз хрипит, и Эрик понимает, что если бы не мышечная атония, он бы бился в судорогах.       Эрик заставляет тумблер двигаться вниз независимо от чужих пальцев.       — Твой мозг я поджарю раньше.       Тонкая полоска металла в мгновение ока оказывается на шее Страйкера, сдавливая его горло, но он только смеется.       — Можешь убить меня, Леншерр. Но тебе никогда не победить систему. Пока есть такие, как я. Как Шоу… Преданные своему делу, верящие в свою цель. Она будет достигнута любыми средствами.       Эрика трясет от злости, от понимания правоты Страйкера, от того, что Чарльз все еще хрипит от боли. И что он все еще должен сдерживаться, чтобы не убить этого ублюдка, пока не узнает, где Шоу.       В дверях звучит голос Логана, отсрочивая на секунды неизбежное:       — Открывай, Леншерр! Сейчас же! Надо ее уничтожить!       Эрик отвлекается, чтобы разрушить спаянные замки, и внутрь вбегают Роуг и Росомаха. Лицо девушки в крови, а на Логане ни царапины, только одежда болтается лоскутами.       — Роуг, отсоедини его от аппаратов и капельниц, — Эрик кивает в сторону Чарльза, продолжая медленно опускать тумблер, и возвращает все свое внимание пленнику.       Страйкер с ухмылкой смотрит на происходящее, не пытаясь что-либо сделать. И Эрик старается угадать, в чем подвох. Такие ублюдки просто не сдаются…       — Где Шоу?       Эрик практически выплевывает это, краем сознания понимая, что еще не видел главную гадюку этого места.       — Хочешь отомстить за свою матушку, Эрик? Только ты ничего не знаешь о ее смерти… — он улыбается и смеется, и Эрик не выдерживает, сжимая пальцы в кулак.       Металл сжимается вокруг горла Страйкера, ломая гортань и шейные позвонки. Кто-то из ученых вопит, но Логан выпускает когти, следя, чтобы пленники не дергались.       Страйкер хрипит, синея, но все еще пытается смеяться.       — Говори сейчас же, где Шоу!       — Его… нет… — он еле может говорить, но Эрику плевать.       Он сдавливает петлю сильнее. Он сам найдет Шоу, сам прикончит его, мстя за мучения своей матери, за Чарльза, за Мойру…       — Эрик!       Голос Хэнка вырывает его из кокона собственных гневных мыслей, и Эрик разжимает пальцы, глядя, как первый помощник Шоу падает сломанной куклой на пол.       Хэнк стоит в дверях, держа кого-то на руках.       — Вам всем… конец… — слова Страйкера еле слышны, он бьется в предсмертных судорогах.       Во взгляде Эрика нет удовольствия от мести или облегчения. Он просто смотрит на тело того, чьи руки по локоть в крови невинных мутантов. И не чувствует себя победителем…       — Отсоединяй от него электроды, Роуг. Мы уходим, сейчас же, — Логан машет рукой в сторону кровати Чарльза, и одна из женщин в халате, не выдерживая напряжения, кричит:       — Нет!       — Тебя не спрашивали! Стой, где стоишь!       — Отпустите меня!!! Прошу, выпустите меня отсюда! Я не хочу умирать!       — Да нам похер. Выйдите, как только мы уйдем, — Логан тянется когтями к проводам Церебро, намереваясь просто их перерезать.       — Вы не понимаете! Церебро нельзя отключить! Здесь все взорвется в ту же секунду! Страйкер запустил механизм самоуничтожения! — женщина рыдает в истерике, и остальные в страхе переглядываются. Кажется, не все знали о скрытом механизме…       Рука Эрика, вытянутая в сторону тумблера, застывает. Он направляет металлокинез под оболочку шкафа и ощущает внутри маленький часовой механизм. Даже шум с улицы не может заглушить его тиканья. И Эрик откровенно недоумевает, как мог не слышать этот кошмарный звук все то время, что держал Страйкера за шею.       — Ебаный в рот… — Логан переглядывается с испуганной Роуг.       Она избавила Чарльза от всех капельниц и трубок и успела забинтовать его руки, безвольными плетями вытянутые вдоль тела. Телепат уже не дергается и не стонет, но его взгляд бессмысленно направлен в потолок.       — Эрик, нужно уходить отсюда сейчас же! — Хэнк все еще в дверях.       На улице раздаются крики и стрельба, что-то грохочет. Очевидно, Шерон прислала подкрепление, Алекс и Рейвен явно не могли устроить такого шума в одиночестве.       Эрик вдруг понимает, что у Хэнка на руках Мойра. Она вцепилась в плечи Синего Зверя и с ужасом смотрит внутрь помещения, на Чарльза. Ее волосы спутаны, а лицо перепачкано в крови.       Их с Эриком взгляды встречаются.       — Все. Уходите отсюда, — Эрик отпускает тумблер и вырывает кусок металла из аппарата. На часах несколько минут до взрыва. Навряд ли кто-то из них умеет обезвреживать бомбы. — Живо! Бегите, я сказал!       Никто не двигается с места еще пару секунд, и Хэнк открывает рот, чтобы что-то сказать. Но Логан хватает Роуг под локоть и тянет к выходу.       — Пошли, пошли! Сейчас же! Он сам справится! — он пихает Хэнка, и они скрываются за дверью.       Люди в белых халатах испуганной толпой бегут врассыпную, оскальзываясь на крови и перешагивая через тела убитых. Плевать на все, когда спасаешь свою шкуру…       Эрик думает, что их нельзя отпускать. Бездушных ублюдков, которые спокойно смотрели на все, что здесь происходит… Для которых Чарльз был подопытной крысой.       Он смотрит на вторую кровать и новенький шлем, стоящие рядом с койкой телепата. Это место было приготовлено для Эрика…       Чарльз тяжело дышит, не реагируя на шум, происходящий вокруг. Возможно, будь он в себе, мог бы что-то посоветовать, сказать, что делать…       Эрик ничего не понимает в устройстве этой машины и не знает, что случится с Чарльзом, если он просто вырвет из его головы электроды. Тумблер застрял на середине, и Церебро продолжает работать, усиливая телепатию пленного мутанта.       Он не разбирается во взрывчатке, возможно, есть какой-то способ обезвредить ее.       Возможно, есть только один выход… И всегда был только один.       Он подходит к постели Чарльза, и кладет свою испачканную в крови ладонь на его бледную кисть.       «Чарльз? Слышишь меня?»       Его сила сама ползет к электродам Церебро, чувствуя каждую тонкую иглу, впивающуюся под кожу Чарльзу и заставляющую его мозг работать на машину.       «Я не оставлю тебя здесь. Так что если ты не поможешь мне, то мы взлетим на воздух вместе».       Он начинает тянуть иглы наружу и слышит, как учащается тиканье таймера. Две минуты вместо трех, и секунды убыстряют твой ход.       Эрик не может остановить взрыв.       Чарльз считал, что они могут взломать Церебро, если он подключится к нему телепатически и воспользуется даром Эрика. Времени садиться под второй шлем уже нет, и Эрик просто надеется, что это сработает.       Он кладет ладони Чарльзу на виски и проваливается в пустоту.       Эрик видит широко распахнутые в удивлении глаза телепата, но перед его мысленным взором проскальзывают тысячи, тысячи тысяч, миллионы чужих разумов, эмоций, ощущений. Он видит сразу их все и никого одновременно. Слова Чарльза о том, что тебя будто размазывает по поверхности планеты, становятся понятыми, как никогда.       — Чарльз… — губы слушаются с трудом. Сигналы от мозга идут к его телу, преодолевая тысячи километров по земному меридиану.       Он не думает, что хочет сказать, но Чарльз знает за него. Потому что сейчас он по настоящему в его голове. Не пересылает свои мысли и не читает чужие. Не ощущает его эмоции вскользь и не делится случайными снами. Он видит Эрика насквозь, потому что становится им самим.       — Не отпускай… — Чарльз говорит, но Эрик не уверен, слышит он его голос в голове или наяву.       Он не уверен, что сможет продержаться еще хоть сколько-то и не сойти с ума. Мир разрывается на части. От его разума словно отрывают куски. Лицо Чарльза искажается от боли, и Эрик понимает, что это не его ощущения. Но держит ладони крепко, лишь краем сознания чувствуя, как выскальзывают электроды один за другим. Как продолжает тикать таймер бомбы.       «Еще… немного…»       Взгляд Чарльза ускользает, и Эрик с усилием воли отрывает свои ладони от его висков. Кисти рук болят, будто все кости сломаны, пот катится градом по его лицу, все мышцы тела, кажется, свело от напряжения. Перед глазами сверкающими пятнами проносятся звезды.       Шлем Церебро щерится окровавленными тонкими иглами электродов, и Эрик заставляет себя обернуться в сторону бомбы.       До взрыва тридцать секунд…       Двадцать девять…       Двадцать восемь…       Он сгребает безвольного Чарльза в охапку вместе с одеялом. Тот не издает ни звука, скользя рассеянным взглядом по комнате, и Эрик не теряет уверенности в том, что их маленький саботаж прошел успешно. Он бежит к двери, снося по пути медицинский столик и спотыкаясь об обломки аппаратуры, некстати вспоминая про рану в левом бедре. Боль не ощущается. Тело отодвигает ее на второй план.       Двор пуст, в здании клиники тихо и не слышно выстрелов. Все эвакуировались. Где-то на улице слышны крики. Но дотуда слишком далеко, и Эрик понимает, что не успеет. Ему кажется, что он слышит, как секундная стрелка приближается к последним мгновениям.       Он никогда не делал этого в бодрствующем состоянии, но выбирать не из чего…       Магнитное поле вокруг изгибается, позволяя ему подняться в воздух.       — Быстрее… быстрее… — он шепчет себе под нос и встряхивает Чарльза, будто тот может усилить его способности. Но телепат пребывает в том же состоянии.              Эрик чуть не плачет от счастья, понимая, что сделал правильный выбор.       Вместе с Церебро на воздух взлетает все здание клиники. Взрывной волной их швыряет в сторону шоссе. Из последних сил Эрик удерживает концентрацию, не позволяя себе рухнуть об асфальт, и они приземляются на крышу чьего-то автомобиля выше по улице. Сверху сыпятся осколки и какой-то мусор, жар плавит воздух, но здесь уже безопасно.       Аллеи больше нет: взрывом большинство деревьев разнесло в щепки.       Улица заполнена людьми, стоит ужасный гам, кто-то кричит, плачет. Окна в домах выбиты, а шоссе завалено обломками, где-то виднеются тела…       Никто не обращает внимания на Эрика с его ношей. Он стоит у чужой машины с помятой после их приземления крышей и выглядывает в толпе знакомые лица, но его хватают за локоть со спины.       — Ты жив, чертов псих!       Это Алекс. Его левая рука висит плетью, а вся футболка на боку в крови. Он бледный как смерть, но улыбается, глядя на Эрика. Чуть поодаль стоит Роуг с наспех забинтованной головой. Она старается не наступать на левую ногу и держится за столб у обочины, глядя в их сторону. Очевидно, пострадала, пока убегала из Церебро…       — Где остальные? Рейвен?       — Я здесь, тормоз, — к машине подходит блондинка. На ее кофте тоже кровь, а за руку она ведет девочку лет шести-семи. — Нашла ее в подвале. Одна из последних пойманных мутантов.       — Шоу не убил ее? — Алекс придерживает вывихнутую руку, глядя на малышку.       Та взволновано смотрит на взрослых и в особенности разглядывает Эрика с безвольным свертком на руках. Эрик отмечает, что она, к счастью, не ранена и не плачет. Только выглядит испуганной, а на ее спутанных волосах осела пыль.       — Где этот ублюдок? — Эрик почти рычит и тут же виновато замолкает, видя, как девочка прячется за ногу Рейвен.       — Я подстрелил его! — Алекс тоже кричит не то радостно, не то зло. Все до сих пор на взводе, и одного упоминания главного психопата достаточно, чтобы снова вскипятить кровь. — Он был в здании клиники, несся по коридору с какими-то бумагами. Я успел шмальнуть в него из пистолета и обрушил ему на голову половину стены, но, когда добежал до поворота в соседнее крыло, этого урода и след простыл! Зато я нашел в его кабинете шкаф с записями. Люди Ксавье помогли нам немного.       Он машет в сторону нескольких неприметных фургонов, притулившихся у парикмахерской, и Эрик понимает, что видит в толпе не только зевак, выживших работников клиники и военных, но и людей с оружием, без формы.       — Мойра уже в машине, пойдемте, — Алекс зовет их с собой, вмиг растеряв весь запал и морщась от боли в руке.       — А как же Шоу?! Он где-то здесь! — Рейвен пихает ребенка в руки подоспевшему Хэнку, но никто не готов сейчас продолжать сражение. Все ранены и нуждаются в медицинской помощи.       Один из людей Шерон — высокий и черноволосый тип с оружием — подходит к ним.       — Вы все в грузовик, хватит тут сверкать своими рожами. Ваши портреты и так на каждом столбе развешаны.       Эрик хочет спросить, кто он вообще такой, но вдруг понимает, что ему плевать. Это не Шоу, а больше он не хочет ничего знать. Пусть этот человек просто скажет куда идти, что делать. И Эрик пойдет и сделает. Лишь бы убраться от этого проклятого места, с которого начались все проблемы в его жизни и где они закончились хотя бы частично…       Он плетется к грузовику со своей ношей, вслед за Алексом и молчащей девочкой. В кузове две длинные скамьи по обеим сторонам от прохода. На одной сидит Мойра. Ее ноги неестественно вытянуты, и она держится за спинку переднего сиденья, чтобы не завалится. При виде Эрика она тут же вскидывается, вперив взгляд в Чарльза на его руках.       — Что с ним? Он в порядке?       Эрик падает на сиденье, устраивая Чарльза плечами и головой на своих коленях и пристегивая ремнями безопасности. Здесь нет носилок или койки, что крайне непредусмотрительно со стороны Шерон, если она хотела спасти своего сына. Но Эрик думает, что женщине было не до того, когда Рейвен диктовала адрес клиники, а потом, забыв о конспирации, звонила с домашнего телефона, чтобы сообщить об их с Логаном самоуправстве. Он не знает, как было на самом деле, но предполагает, что так.       Ему хочется огрызнуться на Мойру: не все ли ей равно, что с Чарльзом, ведь она хотела убить его. Но лишь вяло мотает головой, откидываясь на спинку сиденья. Прочный металл кузова успокаивает…       В фургон залезает Хэнк с девочкой, и та тут же взбирается к Мойре на колени, тянясь за утешающими объятьями.       — Все будет хорошо, малышка. Не бойся.       Мужчина, отправивший их в кузов, садится на место водителя и сообщает кому-то по рации, что они выехали.        Эрику хочется выпить снотворного и обезболивающего, упасть лицом в мягкую подушку и уснуть… А проснувшись, обнаружить, что все произошедшее было сном… Что не было ни Церебро, ни смерти матери, ни мутантов. Ничего…       Разум отказывается верить, что все закончилось. Возможно, потому что это сложно считать концом? Шоу сбежал, а значит, они не смогут расслабиться. Хотя теперь у него нет ни Чарльза, ни Церебро, и найти его будет куда проще, чем раньше. Особенно, когда Чарльз придет в себя.       Эрик опускает уставший взгляд на телепата. Тот бездумно пялится куда-то в его плечо, не обращая внимания на происходящее. Эрик хлопает его по щеке, пытаясь привести в чувство.       — Чарльз… Слышишь меня? Эй.       Он трясет его за плечи, но без особого результата.       — Что случилось там? Как ты успел уйти до взрыва? — Хэнк на глазах у Эрика вдруг начинает терять свой звериный вид и становится обычным человеком.       Мойра пялится на это, как на седьмое чудо света.       — Смог подключиться к разуму Чарльза и обмануть Церебро… Получил фору в полминуты. Но Чарльз… Не уверен, что он в порядке. Кажется, его разум пострадал при отключении электродов. Церебро продолжало работать…       Ни Хэнк, ни Мойра не знают, чем помочь, и разбираются в устройстве телепатии и взорванной машины не больше него. Эрик решает, что самое лучшее сейчас — оставить Чарльза в покое. Он, несомненно, пережил шок из-за работы Церебро на полную мощность, а потом во время отключения.       Его взгляд останавливается на Мойре. Он отмечает, что на ее теле не появилось новых увечий. По крайней мере, видимых.       — Что случилось после того, как я ушел из Вестчестера?       Она вздрагивает, понимая, что Эрик обращается к ней, и выглядит растерянной. Эрик думает, что она вовсе проигнорирует его вопрос, но этого не происходит.       — Меня привезли в Церебро. Шоу хотел подстраховаться, чтобы ни ты, ни Чарльз не выкинули ничего подобного. Но потом тот парень убил твою мать и сорвал Шоу все планы. Меня оставили в камере в подвале клиники, а Чарльза не выпускали из Церебро. Шоу словно сорвался с цепи. Он велел бросить все силы на поиски этого Джейка и желал выпотрошить его собственноручно. И орал, как припадочный, когда узнал, что кто-то сделал это за него. А когда успокоился, велел Страйкеру приступать к плану Б, — она замолчала на секунду, мысленно уйдя в воспоминания. — Он так посмотрел на меня, что я думала, мне конец. Но он сказал, что мы с Чарльзом умрем только тогда, когда он этого захочет. И пока что у нас есть время… Я больше не видела его с тех пор, это было несколько дней назад…       — Что за план Б? — Хэнк положил руку ей на плечо в знак поддержки, стараясь при этом не потревожить уснувшего ребенка.       — Не знаю. Вчера Страйкер привел ко мне в камеру эту девочку. Она не слишком разговорчива, видимо, от испуга. Я не смогла узнать, что именно у нее за мутация, — она гладит девочку по голове с такой нежностью, что Эрик испытывает к ней прилив жалости. Наверняка Мойра, как и любая женщина, хотела иметь ребенка. А вместо этого провела столько лет в инвалидном кресле среди стариков и психов, в плену у Шоу…       — Ты знала о Шерон, верно? — Эрик неотрывно следит за ее лицом. — Почему не попыталась сообщить мне сразу?       — Почему? — ее брови зло хмурятся. — Ты сказал, что собираешься сесть в Церебро и осуществить план Шоу. Неважно, чем ты руководствовался. Ты не потрудился найти способ сказать мне о ваших с Чарльзом планах. А я не телепат, чтобы все знать. Да и чем бы тебе это помогло в Вестчестере?       Эрик молча соглашается: действительно, ничем. Ну, знал бы он, что Шерон Ксавье жива и что-то, очевидно, пытается сделать для сына. Но кроме осознания, что где-то за стенами есть союзник, это не дало бы ему ничего. Лишь надежду на помощь. Если он выберется…       Они едут целую вечность и только к полуночи, наконец, останавливаются. Чарльз уснул, Эрик дремлет, то и дело ударяясь затылком о корпус грузовика. Хэнк и Мойра о чем-то тихо переговариваются.       Эрик думает, что они прибыли на какую-то секретную базу в лесах, чтобы спрятаться в подполье. Но когда он выходит вместе с Чарльзом на руках на улицу, то понимает, что они в обычном частном районе. Двухэтажный светлый дом, лужайка с садом, гараж… Словно сошедшая с обложки журнала картинка об идеальном американском доме.       — Идите внутрь, не стойте тут, — мужчина подталкивает Эрика в спину, а сам идет за Мойрой.       Хэнк с сожалением вынужден признаться, что в обычном теле с его ранее сломанной ключицей ему Мойру не поднять.       Эрик с беспокойством смотрит на дорогу, но следом к дому подъезжает второй грузовик с остальными Людьми Икс.       Он смутно помнит, как они вваливаются всей толпой в дом, как откуда-то выбегает Шерон и провожает его в одну из спален, где он наконец-то опускает Чарльза на постель. Тот даже не просыпается, но вокруг него начинают суетиться две женщины, надевая манжету для измерения давления, снимая бинты и доставая из чемоданчика какие-то ампулы с лекарством.       Эрик хочет сказать, чтобы они оставили его в покое, что не нужно никаких медицинских манипуляций, но Шерон хватает его под локоть и уводит в комнату напротив. Здесь уже сидят Алекс и Хэнк, и над ними суетится мужчина в возрасте, обрабатывая раны, ощупывая поврежденные конечности и отшибленные ребра.       Эрик падает на единственную свободную кровать и закрывает глаза. Ему что-то говорят, тормошат, но ему плевать. Он просто хочет спать…