Онлайн Ведьма

      — Скажи, Хохмин, ты мне достался, как воздаяние за грехи прошлых жизней? — гнусаво спросил Сергей.       Почему гнусаво, спросите вы? Да потому что сидел он в своём удобном кресле, запрокинув голову на спинку и зажимая кровоточащий нос пальцами.       — Что такого сделал тебе мой нос? Ты чуть ли не дважды в год пытаешься его сломать!       А Никита, слегка пристыженный, сидел в кресле напротив и помалкивал. Как выяснилось, парень он был не только добрый и улыбчивый, но и скорый на расправу. Поэтому, не долго думая, или, что вернее, вообще не думая, после разговора с Сашей — милой соседкой его Натальи — он узнал, какая, оказывается, тварь его лучший друг, и пошёл к нему.       Сергей даже толком понять не успел, что произошло. Вот Никита с красным, как у рака, лицом влетает к нему в кабинет, хватает за волосы и прикладывает со всего маху лицом о стол. Не объясняя ничего и даже не крикнув своё коронное «ублюдок». Наверное, в этот момент все злодеи из фильмов, те самые, что проводят целую лекцию о причинно-следственных связях своих поступков, собрали целое совещание на тему «а что, так можно было?», и пришли к консенсусу, что нельзя так поступать. Но Никите было всё равно, ведь он всегда сначала делал — и лишь потом думал.       — Никиточка, родненький, чего молчишь? Чем я перед тобой провинился?       У Сергея была странная привычка: когда его кто-то очень сильно злил, он начинал обращаться к ним уменьшительно-ласкательно. Хотя иногда он прибегал к этой форме не от злости, а от усталости. Сейчас Сергей испытывал нечто среднее между этими двумя чувствами. Но усталость явно преобладала над злостью.       — Ну-у-у?.. — протянул он, всё ещё ожидая ответа от друга. — Никиточка, зал требует разъяснений.       И тогда Никита все же выдал дикую смесь из мата, оскорблений, требований и имён.       Для посторонних людей Никита был идеальным и любимым, как пресловутый червонец. Такой весь из себя «лучше и не придумаешь». И чтец, и жнец, и на дуде игрец. Но, стоит тебе перейти из категории «посторонний человек» в «свита его величества», можно готовить либо блокнотик для матерных слов, либо пустырник для глубоко уязвлённой интеллигентной души — Хохмин был мастаком разговаривать матом, просто не публично.       К интеллигенции себя Сергей не относил и блокнотом не обзавёлся, а речь друга фильтровал уже на автомате, отсеивая оттуда все некультурные связки. Если нормальный человек заполняет паузы между словами гласными буквами, то Никита заполнял их целыми выражениями, чаще всего начинающимися на буквы «п» и «б».       И Сергею понадобилось максимально сосредоточиться на словах друга, чтобы вытащить информацию о том, что он, Сергей, избивает своих сотрудников. Что он, Сергей, конченная мразь, а не мужчина. И избивает он не абы кого, а Клевер Александру Петровну. Добрую девушку, которая терпит его скотский характер и не менее скотское поведение!       О том, что госпожа Клевер была доброй, Сергей мог бы поспорить. Нет, временами Саша действительно производила впечатление доброй и даже милой девушки. И людям, которые мало её знали, она казалась чуть ли не ангелом во плоти. Но Сергей уже давно уяснил одну истину: под маской милой Сашеньки прячется злобная ведьма. Метафорическая, конечно, но оттого не менее ехидная и опасная.       И, когда Никита заговорил о доброй Сашеньке, которую терроризирует жестокий босс, Сергей рассмеялся в голос. Он ржал так, что из носа вновь полилась кровь.       — Добрая Сашенька, — сквозь смех выдавил он. — Боги, Никита, ты такой простой! Ты знаешь меня столько лет и до сих пор не уяснил, что я по натуре пацифист? Я последний раз дрался в универе. Из-за тебя! И то потому, что не смог словесно уладить конфликт.       Сергей ткнул в него окровавленным пальцем. Насчёт пацифиста он, конечно, загнул, так сказать, использовав сильное слово для более красочного выговора. Однако дрался он действительно редко. Если конфликт можно было уладить миром, он всегда выступал за переговоры, до последнего веря в разумность оппонента. Ну, а если у противника разум отсутствовал, то вбивать его приходилось кулаками.       И обычно, если Сергей всё же оказывался в эпицентре событий, драка получалась поистине крупномасштабной. Как та в универе, за которую их с Никитой чуть не отправили чистить сапоги в армии. Противники тогда пострадали сильно, собственно, как и Сергей, впервые сломавший нос. Тогда чуть ли не весь универ собрался: кто-то даже снимал драку на видео. Камеры на телефонах в то время были слабыми, и таких людей набралось крайне мало — не то что сейчас, когда любое действо оказывается на просторах интернета. Однако большинство либо подбадривало дерущихся, либо пыталось разнять.       И причина той драки была до смешного проста: женщины. Никита увёл девушку у какого-то бугая, и тот пришёл в универ выяснять отношения. Никита с громилой, имя которого Сергей не помнил, а, возможно, даже не знал, сцепились. А затем на подмогу брошенному парню прискакали его бравые товарищи, правда, не такие грозные, и Сергею пришлось вступить в драку вместо того, чтобы повторять билеты к экзамену.       Разнимать их пришёл сам декан. Левых бойцов выпроводили, а Серёжу с Никитой под белые рученьки сопроводили в деканат, где долго и нудно рассказывали о чудесной армейской жизни, казарменном положении и отсутствии женщин.       Однако всё закончилось относительно без последствий. Серёжа был мальчиком умным, лучшим студентом на курсе и бюджетником. На него тогда поругались, пару дней профессора косились и неодобрительно качали головой, а потом благополучно забыли. А у Никиты имелась достаточно состоятельная и очень слезливая мама. Она скорее слезами, нежели деньгами убедила декана не ломать жизнь её бедному и несчастному Никитке, который уже тогда при посторонних вёл себя, как идеальный образец мужчины.       И всё же плохим Никиту назвать точно нельзя. Его единственным недостатком была склонность к нецензурной лексике и шумным вечеринкам. В остальном же это был мужчина с чёткими принципами, особенно в отношении женщин, так как его растила мать одиночка. И именно на эти самые принципы добренькая Сашенька умело надавила.       Сергей действительно не понимал, почему она так поступила. Из-за его вчерашнего предложения её подвезти? Ну, так это глупо!       Это ведь она не поняла простейшего намёка и принялась нести всякую чушь. Но, если честно он тоже не молодец — нужно было помахать ей ручкой и свалить сразу после того, как она его отшила. Вот только в нём взыграла глупая гордость, хотя, скорее всего, просто глупость, и он решил поиграть по её правилам. В результате у мужчины чуть не случился инфаркт от полёта на ведьминой метле, а в подарок на память остались покоцанные колпаки и штраф за превышение скорости, оповещение о котором пришло после обеда.       — У неё фингал под глазом, — продолжал гнуть свою линию Никита.       — Я видел, — кивнул Сергей и вновь запрокинул голову. Рубашка его была уже безвозвратно испорчена. Как и колпаки, которые придётся покупать. Сергей не хотел ездить на машине с поцарапанными колпаками. Ещё и штраф пришлось оплачивать.       Не будь он таким принципиальным в плане женщин, у Саши был бы подбит и второй глаз.       В этот момент в дверь постучали, и на пороге показалась Таша — девушка скудоумного Никиты, который делает преждевременные выводы. В одной руке она держала пакет со льдом, а в другой — перекись водорода и ватку. Девушка едва уловимо улыбнулась, глядя на них.       — Уже закончили? — спросила она и протянула Сергею пакет, который тот с благодарностью принял и приложил к носу. — Саша уже ушла.       Сергей ничего не сказал, только кивнул. Конечно, ушла. Устроила маленькую бурю в стакане и ушла. Всё, как всегда, ничего нового.       Наташа села в кресло рядом с Никитой и принялась ему доходчиво разъяснять, что Саша так неудачно пошутила. Слова о том, что Саша растерялась и не подумала, явно предназначались Сергею. Таша пыталась, так сказать, сгладить углы, и у неё это отлично получалось. У девушки была правильно поставленная речь, да и вообще говорила она, как заправский психолог. Она не настаивала на том, что конфликт нужно замять, а предлагала, очень тактично и ласково. Как мама в детском саду, ей богу, объясняла детям, что так себя вести нельзя.       Неудивительно, что у Таши никогда не было ни с кем конфликтов на работе. И не удивительно, что Никита ходил за ней хвостиком и чуть ли не в рот ей заглядывал. Сергей никогда даже подумать не мог, что его скорый на выводы и расправы друг обзаведётся такой правильной девушкой. А Таша была именно правильной. Во всех отношениях. И Сергей её за это уважал.       А его уважение заслужить было крайне сложно. Он всегда считал, что уважать нужно «за что-то», а не «потому что». Поэтому у него и в школе, и в универе, и на работе часто случались конфликты. Он подрывал авторитеты и ни во что их не ставил. Ида, его бывшая девушка и по совместительству одна из лучших друзей как-то говорила, что он чересчур сильно ценит поступки и мало внимания обращает на слова.       Наверное, поэтому, вопреки всем выходкам, взглядам и словесным излияниям Александры, её он тоже уважал. Девушка была упорной, старательной, в какие-то моменты даже умной, а некоторые её идеи можно было назвать без прикрас гениальными. Но как эти качества могут уживаться с взбалмошностью и язвительностью, Сергей не совсем понимал.       Семена уважения к Саше были посеяны в тот день, когда она согласилась держать доску с раскадровками. Ситуация тогда получилась нелепейшая. На выездных съёмках на пляже у них сломалась тренога, и заменить её было нечем, а времени ехать искать подставку тоже не было. Им нужно было снимать на фоне заката, а он, как вы понимаете, подождать не мог. Сергей попросил тогда девушку-стажёрку подержать доску, и Саша, даже слова не сказав, согласилась. Стояла держала тяжёлый планер всё время, пока они снимали, буравя Сергея таким злобным взглядом, что, будь её глаза лазерами, давно прожгли бы в мужчине дырку. Да не одну. Небось и материла его про себя, но никоим образом не мешала и выполняла свою задачу.       Тогда-то Сергей для себя и отметил, что Саша не просто девочка-студенточка, которая пришла к ним поработать, пока не выскочит замуж. Она понимала всю важность их дела, и он это оценил, поэтому в последствии и взял её в качестве своей личной помощницы.       — То есть она надо мной пошутила? — в десятый или пятнадцатый раз переспросил Никита, а потом рассмеялся.       У Никиты был обворожительный и заразительный смех. Рядом с ним невозможно не смеяться. И Сергей улыбнулся, как и Таша. Они переглянулись, и их взгляды были пропитаны одной фразой: «Если мы любим этого дурачка, с нами всё нормально?»       Никита с Ташей просидели в кабинете около получаса, но потом Сергей выгнал их под благовидным предлогом: ему нужно было работать, а не обсуждать Сашу и её выходки. В списке главных задач стояло доделать проект, а затем к восьми попасть в аэропорт. Однако стараниями Александры Петровны он вряд ли успеет закончить сегодня, и ему придётся работать полночи, восполняя потраченное впустую время.       Сергей до последнего сидел в кабинете и работал. И офис он покинул, когда людей в нём практически не осталось. Попрощавшись с охранником, мужчина поспешил на парковку, на которой стал свидетелем одного занимательного момента.       Он прогревал свой побитый Александрой форд, когда заметил стажёрку Нину Яйцеву. Та, сидя на корточках, пряталась за кадкой с цветами и караулила главный выход — тот, из которого пару минут назад вышел Сергей.       Со своего места мужчине её было очень хорошо видно. И то, как ей неудобно сидеть на корточках, будучи обутой в туфли на огромной тонкой шпильке и одетой в короткую юбочку, которую Нине приходилось поправлять, он тоже видел. Девушка немного покачивалась и пару раз чуть не упала, но упорно продолжала следить за стеклянными дверьми. А возле её ног лежала сумка. Психу ещё ни разу не приходилось видеть женщин в засаде. А то, что это была засада, он не сомневался.       На секунду Сергею подумалось, что Нина караулит его, но он тут же отмёл мысль, посчитав её абсурдной. Ведь, если бы это было так, девушка уже давно ушла бы от двери, так как он покинул здание.       Поэтому, когда Сергей увидел вышедшего из их рекламного агентства Мочалина, он не удивился. Мужчина уже ждал, что Нина сейчас вскочит на ноги и побежит к Серафиму, мило улыбаясь, словно их встреча случайна. А вот когда этого не произошло, Сергей удивился.       Мочалин, не замечая девушку, пошёл в сторону автобусной остановки, а Нина, как заправский шпион из какой-нибудь комедии, прижимая сумочку к груди, последовала за ним. Она пряталась то за кустами, то за деревьями, то за столбами. Ей не хватало только рации.       И, если бы Сергею не нужно было ехать в аэропорт, он бы непременно задержался и продолжил смотреть шоу — настолько необычным оно оказалось.       Однако, благодаря Саше, свободного времени у него не было.       На девушку он, конечно, злился, но не настолько, чтобы ей мстить. И, скорее всего, забыл бы об этой ситуации, если бы не Ида, которую нужно было забрать из аэропорта. Та принялась ржать, как конь, как только села к нему в машину и увидела «огромный синюшный шнобель», как она его тут же нарекла.       Вообще, Ида с Сашей были чем-то похожи. Не внешне. В этом плане девушки были абсолютно разные. Высокая темноволосая Ида со стрижкой под мальчика, заострёнными чертами лица и миндалевидными зелёными глазами была диаметрально противоположна по-осеннему тёплой Саше. Если бы Сергею предложили сравнить девушек с животными, то он бы сказал, что Ида ассоциируется у него с чёрной пантерой, а Саша — с домашней рыжей кошкой. Но то была лишь внешность. Внутри они были идентичны. Что одна, что вторая — ехидны из мультика про Короля Льва.       И если Сашина натура проскальзывала лишь изредка, то Ида свою не скрывала и считала достоинством. Гордилась собой.       И эта тёмная властелинша в юбке, хотя сейчас она носила джинсы, принялась допытываться, кто же так разукрасил её бывшему парню нос под гжель. С Идой всегда было проще рассказать, чем пытаться секретничать, она ведь всё равно не сдастся — даже окольными путями выяснит правду. Поэтому-то Сергей принялся рассказывать. И всё это действо сопровождалось песнями по радио и смехом Иды.       Смех у брюнетки, кстати, был неприятный. У Сергея всегда появлялась чёткая ассоциация со скрежетом когтей по грифельной доске.       — Слушай, миленький мой Баклажанчик, — с ехидцей в голосе начала она, — может, она так привлекает к себе твоё внимание? Ну, делает все, чтобы ты её никогда не забыл.       Сергей недоверчиво покосился на подругу. Выводы девушки не казались ему разумными.       — Я подобное делала, когда нужно было привлечь к себе внимание нестандартным способом, — пожала плечами Ида.       — Боюсь даже представить, что именно ты делала, — вторил ей мужчина, выезжая с парковки местного аэропорта.       — Ну-у-у, окна машины битой била. Лесбиянкой притворялась, — принялась загибать пальцы девушка. — Рассказывала, что я бедная, несчастная фригидная девушка, и ни один мужчина не смог меня удовлетворить. Притворялась шизофреничкой. Выкидывала все вещи в окно. Даже делала вид, что ногу ломала, чтобы он меня жалел и на ручках носил. Записывалась на курсы кикбоксинга.       — А это зачем? — перебил Сергей.       — Мне тренер понравился. Но я быстро оттуда ушла. Поняла, что мужчина, который может дать мне по морде, не мой Аполлон.       — Боги, Ида, как хорошо, что мы расстались, — сдерживая смех, ответил Сергей. — Ты их от себя так отваживала?       — Нет, — покачала головой девушка, — приваживала.       — И что? Кто-нибудь с тобой после этого встречался?       — Ты, — рассмеялась Ида.       — Не помню, чтобы в наших отношения было место подобному.       — Так ты был моим первым парнем, я тогда была ещё молодая и неопытная. Так сказать, ещё руку не набила. А вот после тебя отрывалась, как могла.       — Бедные твои парни, — с сочувствием к незнакомым мужчинам протянул Сергей.       — Бедные, — подтвердила Ида. — Богатого ещё не встретила.       — Если твоё самомнение поделить на три, получится три нормальных человека, — поделился умозаключениями Псих.       — На семь. На семь нормальных и на четырнадцать с заниженной самооценкой, — поправила женщина и тут же стала серьёзной. — Дима нас ждёт или, как всегда, засел в своём интернет-мире?       — Ждёт, — коротко ответил Сергей, сосредоточившись на дороге. Закатное солнце слепило своими косыми лучами, мешая рулить, а Сергею отчего-то вспомнились Саша и её огромные очки, за которыми она пыталась скрыть синяк. Надо признать, выглядело это даже пафосно. — По крайней мере, когда мы утром созванивались, ждал.       — Ну-у-у, — протянула Ида. — Будем надеяться, что он не сидит в наушниках. Меня не прельщает возможность просидеть весь вечер у него в подъезде.       Сергей хмыкнул, вспомнив, как они с Идой не единожды уже куковали на лестнице под дверью Диминой квартиры. Когда он брался за работу, то отключался от мира и надевал наушники, в которых играл тяжёлый рок. Как Дима умудрялся работать под такое отвлекающее музыкальное сопровождение, Сергей не понимал. Сам он мог работать только в тишине. В полной тишине. И очень злился, когда его отвлекали посторонние звуки. А по выходным даже ругался с соседями, когда они включали музыку, потому что Серёжа чаще всего работал даже в эти дни.       — Я сделал дубликаты ключей после того раза, как нам пришлось вызывать слесарей, чтобы попасть к нему.       — Ты же мой маленький божок, — сладко пропела Ида. — Хочешь, я сделаю тебе тотем и буду ему поклоняться?       — Я думал, ты атеистка.       — Нет, я истинно верующая. Правда, верю только в членов…       Сергей выпучил глаза, а Ида рассмеялась.       — Верю в членов нашего маленького общества и знаю, что нас ждёт успех. А ты рули, рули. И голову запрокинь, а то, кажется, у тебя опять пошла носом кровь. Серёжа, ты же не кисейная барышня, чтобы со слова «член» пучить глаза!       — Боги, как же мне жаль Тришу, — выдохнул Сергей. — Кем она вырастет с такой-то матерью!       — Но-но-но! Вынуждена не согласиться, — погрозила ему двумя пальцами Ида. Она почему-то всегда присоединяла средний палец к указательному и использовала их, как один. То была своеобразная фишка Иды, которую она использовала ещё со школьной скамьи. — Мать у неё отличная. А девочкой она вырастет сильной, боевой и знающей себе цену. Я её на бокс планирую отдать.       — Ей же всего четыре года, — возмутился Сергей. — И с кем ты её, кстати, оставила?       — С няней, — пожала плечами Ида и пояснила: — Она летать боится. В прошлый раз в самолёте так ревела, что я не готова заставить её слетать туда-обратно ещё раз.       — А няня-то хорошая? — спросил мужчина, въезжая во дворы. Район, в котором жил Дима, только недавно построился, а потому дороги там были узкие, и парковочных мест в это время суток практически не осталось. Сергей уже предвкушал, как будет пытаться втиснуться между двумя машинами, стараясь не задеть ни одной из них.       — Серёж, я, конечно, давно распрощалась с мозгом, но с незнакомой женщиной ребёнка не оставила бы. Поэтому да — няня хорошая. Да и Трише Люся нравится. Милая такая девчушка с дипломом психолога и сертификатом об окончании кулинарных курсов. Ещё и на нутрициолога учится. Такая вся из себя вечная студентка.       Под болтовню Иды Сергей наконец-то припарковался, буквально втиснувшись между двумя машинами, у водителей которых явно нужно отобрать права и отдать нуждающимся. Открыть пассажирскую дверь без риска повредить соседнюю машину было нельзя, так что Иде пришлось перелезать на водительское сиденье, чтобы выйти. Делала она это, громко матеря «косоруких уродов» на все лады и угрожая им «вселенской кармой». А если карма не справится, то она пойдёт к ведьме и нашлёт на них порчу, чтобы у неумеющих по-человечески парковаться отсохли причинные места.       Сергей лишь стоял в сторонке и улыбался, как и некоторые прохожие, которые остановились, чтобы посмотреть на эффектную темноволосую женщину, которая ругается, как сапожник. Ругалась она всё время: и когда шли к подъезду, и когда поднимались на лифте на пятнадцатый этаж. И всё это время Сергея не отпускала мысль, что именно из таких женщин, как Ида, вырастают те самые бабки, что сидят у подъездов и, щёлкая семечки, перемывают кости всем и каждому. Он мог представить Иду в подобной ситуации, но не мог представить её в платочке и цветастой юбке.       К их обоюдному удивлению, Дима открыл дверь сам. Им не пришлось ломиться, как обычно, да и ключи не пригодились.       — Братец, да ты помылся! — всё так же громко воскликнула Ида. — Неужели завтра пойдёт снег? Милый, может, не надо было? А то я зимней одежды с собой не взяла!       На заявление сестры Дима лишь хмыкнул, взъерошив отросшие ниже подбородка тёмные волосы. В отличие от Сергея, Димка волосы никогда не отращивал и обычно стригся под ноль. Их компьютерному гению было лень тратить время на поход в парикмахерскую, и обычно он стригся сам. Но в прошлом году Ида машинкой решила побрить кошку брата, и в неравной борьбе с набитной шерстью экзота машинка не выдержала. У Шизы — так звали Димину кошку — и Иды с того времени окончательно испортились отношения. Хотя они и до этого хорошими не были. До стрижки они жили в состоянии холодной войны, после — начали ядерную. Шиза постоянно бросалась на Иду, пытаясь её расцарапать, и при этом орала так, словно март не кончался никогда.       Ида же обещалась купить новую машинку для стрижки, но так и не купила, а Диме было лень запариваться с покупками. Вот он и оброс.       Этот мужчина всё своё время посвящал компьютерам и их маленькому бизнесу, так что о внешности своей думал в последнюю очередь, с каждым днём становясь все больше похожим на человека без определённого места жительства.       — Я же говорил, что жду вас, — усталым голосом ответил Дима, проигнорировав выпады Иды.       — Ты и в позапрошлый раз нас ждал, только мы с Серёжкой куковали у тебя под дверью несколько часов. Я даже вздремнуть успела…       — Морина, — перебил её Дима, — прекращай тратить моё время своими театральными излияниями. Я не виноват, что у вас тогда разрядились телефоны.       — Что «Морина»? — всплеснула руками женщина. — Я с рождения Морина, как и ты.       — Как и я, — кивнул Димка. — Только я Морин, а не Морина.       — Хорошо, что не Марина, — рассмеялась Ида своему каламбуру и щёлкнула пальцами.       Сергей только диву давался, предпочитая не влезать в отношения двоюродных брата и сестры. Отцы Димы и Иды были родными братьями, поэтому-то и фамилия у ребят одинаковая.       А вообще их трио было неразлучно с детского сада: Дима, Серёжа и Ида. В садике над Идой с Димкой смеялись и кликали «близнецами» — хотя девчонка была на полгода старше двоюродного брата, внешне они были очень похожи: оба темноволосые и худощавые, с тонкими чертами лица и зелёными глазами. С возрастом их схожесть никуда не делась. Близнецами их, конечно, назвать было нельзя, но чётко прослеживалась принадлежность к одной «породе».       В школе их трио тоже оставалось неизменным. И все одиннадцать лет они гордо носили звание «Психов на Море» — своеобразная игра из их фамилий: Психчинский и Морины. Потом, в старших классах, когда подростки становятся умнее и сообразительнее — игра слов стала более изощренной, и они превратились в «Морпсихов». И лишь в университетские годы их трио доросло до квартета. К ним присоединился Никита, добавив определение «смеющиеся» в начале.       «Смеющиеся Морпсихи».       Он и сейчас был постоянным членом их маленького кружка. Только с появлением Таши переквалифицировался из массовика-затейника в правильного мужа и чаще зависал с Ташей, чем со своими холостыми друзьями. Но на него никто за это не обижался — смысл обижаться на влюблённого дурака? Да и Таша им всем нравилась — даже Иде, понравиться которой было крайне сложно.       Одно время Ида называла себя не иначе как Берсерк на страже маленького гарема, но это было ещё в университетскую бытность.       — Хватит терять время, — внезапно потребовал Дима, прерывая поток мыслей Серёжи, пропуская гостей в пустую квартиру. — Я хотел сегодня в ночь выпустить обновления.       — А Шиза где? — с опаской спросила Ида, прежде чем войти.       — Я запер её в спальне, — махнул рукой Дима, не особо выбирая направление.       — Лучше бы ты её продал, — в сердцах посоветовала сестра, за что получила уничижительный взгляд.       Трёхкомнатная квартира Димы была пустой от слова «совсем», если не брать в расчёт ванную и кухонный гарнитур. У этого мужчины было только два стола — и то компьютерных: и ел он там же, не отходя от экранов, и спал там же на матрасе. Никто так и не смог понять, зачем Дима обзавёлся большой жилплощадью, если пользуется только одной комнатой и — и то изредка — кухней с ванной.       Разуваться ни Серёжа, ни Ида не стали, потому как что на улице, что у Димки в квартире песочек один.       — Когда-нибудь я найму тебе домработницу, — погрозила Ида, пока они шли в обитель всех святых — кабинето-спальню Димы.       — Ты мне сначала обещанную машинку для стрижки купи, а потом будешь думать о домработницах, — вторил ей мужчина.       — Хочешь, я куплю? — предложил Сергей.       — Кто сломал, тот пусть и покупает, — ответил Дима, пропуская их в комнату, где горело несколько мониторов.       На одном, как всегда, отображалась статистика. Точнее, несколько вариантов статистики, и Сергей даже иногда вникал в неё, когда было нужно, но по большей части не забивал себе голову ненужной информацией. Он был рекламщиком и нуждался только в выжимке статистики, а следить за ней нон-стоп, как это делал Дима, не хотел. Так ведь и свихнуться можно, постоянно сверяя данные.       В их маленьком кругу существовало строгое разделение обязанностей: Дима отвечал за наполнение «Блокнета» и его техническую составляющую, Сергей — за рекламу, а Ида — за коммуникацию с авторами и читателями. И никто не лез на территорию другого, разве что когда совет действительно требовался.       На втором экране красовался их старый вариант оформления, а на третьем и центральном — новый, тот, над которым Дима работал уже несколько недель. Лаконичный, сине-зелёный с аккуратными значками и плавными линиями. Новое оформление было эстетически приятным, и Сергей, щёлкая мышкой и переходя со страницы на страницу, чтобы просмотреть все нововведения, не находил, к чему придраться. Ему нравилась работа Димы: он крайне редко лажал и делал всё, как надо. Скрупулёзно и с любовью к деталям.       — Симпатичненько, — вынесла вердикт Ида, так же рассматривая новый интерфейс через плечо Сергея. — Правда, нужно сначала получить отклик пользователей. Может, запустим бета-версию с возможностью переключения между вариантами и пустим соцопрос в сетях? Хотя, скорее всего, в комментариях начнётся срач… Как всегда…       — Я так и думал, — согласился Дима, вытянувшись на матрасе в углу. — Мне нужно ещё проверить версию на наличие багов, а когда пользователи начнут взаимодействовать с новым интерфейсом, отловить их будет проще. Серж, ты же сделаешь в соцсетях крАсиво?       — КрАсиво? — копировал интонации друга мужчина. — Да, сделаю. Их тоже будем менять?       Сергей кивнул в сторону экрана, намекая на оформление соцсетей.       — Да, — кивнул Дима. — Постепенно и их заменим. Единое оформление смотрится эстетически приятнее.       — Эх, красавчики вы мои, а автономную систему финансового обеспечения вы когда настроите? — вклинилась Ида, с вопросом, который поднимала уже не единожды. — Мне надоело каждый месяц вручную рассылать деньги авторам. Их пока не слишком много, но, когда количество увеличится, что я буду делать? У меня и так на рассылку сопроводительных писем и переводов уходит почти неделя!       — Ида, я работаю над этим. К новому году точно запустим автономную систему, — пообещал Дима. — На все нужно время, я не могу разорваться и заниматься всем и сразу. А на то, чтобы нанять помощника, толкового помощника, денег пока нет. А за идею работать никто не будет. Только я, ты, да Серж.       — Эх, жалко, что отменили крепостное право, — театрально вздохнула женщина.       — Если бы его не отменили, крепостной была бы ты, — усмехнулся Сергей, освобождая Димкино кресло.       — Вдвойне «эх».       Они просидели так часов до одиннадцати, обсуждая планы, рассматривая статистики, подгоняя графики. Ида сварила им крепкий кофе в кофеварке, без которой Дима просто не мог жить. И Сергей почувствовал себя в своей колее.       Он любил их маленький бизнес. Их детище. Они по факту работали за идею, потому что деньги с подписок уходили по большей части авторам, а то, что оставалось, Димка забирал себе, тратя всё на развитие проекта. Чтобы их бизнес начал приносить реальную прибыль, должно пройти ещё немало времени, но Сергей верил в то, что их ждёт успех.       Ида рассказывала, что планирует встретиться с парочкой местных авторов. Ей хотелось поговорить с ними лично, потому что переписка не даёт полного представления о человеке. Она даже показала им одного нового автора, чья околомагическая проза с нотками юмора ей очень даже нравилась. То была девушка под ником «Удачливая Ведьма». И Сергей пообещал Иде ознакомиться с рассказом под специфическим названием «Кладбищенская проститутка».       Друзей Сергей покидал нехотя. Ему хотелось остаться, но по велению Александры Петровны его ждала бессонная ночь в компании с рекламным проектом.       А ещё на душе у него было муторно. Слова Иды не давали покоя. Неужели он действительно нравится Саше, и все её странные выходки — всего лишь попытки привлечь его внимание? Если ситуация действительно была такова, то ему это нравилось — Саша была интересной девушкой, и он не прочь пообщаться с ней не только в рамках работы.