Онлайн Ведьма

      Некоторое время мы с Ташей выбирали между новой пиццерией, открывшейся совсем недавно напротив офиса, и старой — но проверенной, — куда ходили последние года два и где была просто обалденная пицца «4 сыра». В итоге в баттле победила старая пиццерия: ни я, ни Таша не были готовы сегодня экспериментировать.       То была наша небольшая городская сеть из пяти пиццерий, разбросанных по всему городу, стилизованная под итальянский дворик. Ладно, с «итальянским двориком» я, конечно, перегнула. Скорее это был псевдо-итальянский дворик: с пластиковыми плетёными стульями, стеклянными столами и искусственными апельсиновыми деревьями. Иными словами, пиццерии смело можно приписать эпитет «убогая».       Но чертовски вкусная пицца их спасала. Горячая, ароматная, с сыром, который плавно тянется, когда ты отрываешь кусочек... Незабываемая настолько, что достаточно только подумать о ней, как начинают течь слюнки. И вот, под эту самую вкусную пиццу и чашечку крепкого кофе Таша поведала мне свою историю знакомства с Хохминым.       История эта включала в себя три вещи: Ташу как главное действующее лицо, Хохмина как лицо, главным образом действующее на нервы, и автобус как основное место действия. Как только Таша начала свой рассказ со слов «всё началось в автобусе», я заржала в голос: сразу вспомнилась моя собственная история, которую можно начать так же. Но общего эти две истории между собой не имеют ничего. Моя — стыд и срам. Её — любовь на века. Хотя тоже не без примеси стыда.       Так вот…       Всё началось в автобусе. Стоял пасмурный осенний день, и Таша очень спешила с пары на пару. Девушкой она была в целом ответственной и посещала все занятия, вот только на магистратуре какой-то явно не знакомый с математикой человек составил расписание так, что пары, перерыв между которыми был всего пятнадцать минут, находились в разных корпусах учебного заведения. А сами корпуса, как полагается, находились на разных концах города. Даже при идеальном раскладе автобус проезжал от одной остановки до другой за двадцать минут — это ещё не считая времени на дорогу пешком от остановки до самого, собственно, учебного здания.       И Таша каждый раз бегала. И — удивительное дело — почти всегда успевала с минимальной задержкой. На фоне остальных студентов — и вовсе вовремя.       Но в тот раз все карты спутал дождь. Из-за сильного ливня и тумана водитель плелся прямо-таки со скоростью улитки. Таша бы вышла и пошла пешком, но от такого ливня её не спас бы ни один зонт.       Поэтому девушка смотрела в окно на потоки воды и серые свинцовые облака и тихонечко злилась. Она всегда была пунктуальным человеком. Даже в школу на уроки приходила за полчаса и спокойно ждала начала с чувством выполненного долга в качестве компаньона. А тут она просто катастрофически опаздывала — ей ещё повезёт, если она успеет к концу пары.       В беседе группы как раз что-то написали, и Таша полезла в карман джинсовки за телефоном. В этот-то момент и произошёл первый контакт. Она встретилась взглядом со светловолосым парнем, который сидел через пару рядов и смотрел на неё, при этом улыбаясь так широко, что Таша тоже невольно улыбнулась, прежде чем разблокировать экран телефона.       В чате написали, что преподаватель тоже задерживался, и в деканате сказали, что тот прибудет минут через двадцать, не меньше. Таша выдохнула. Новость-то была отличная. Если бы у Таши имелась внутренняя богиня или же тараканчики, как у Психчинского, то она непременно бы что-нибудь учудила. Торжествующе присела и радостно поплясала, например.       Таша же откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как градус её настроения заметно повысился. И тут она вновь поймала на себе взгляд того парня. Красивого, надо заметить, парня. С того расстояния, что разделяло их, разобрать точный цвет его глаз Таша не могла, но улыбка так и пленила, заставляя улыбаться в ответ. От дождя его волосы стали влажными и липли ко лбу. Парень был явно старше неё, но точно возраст Таша определить не могла.       Про себя я подумала, а потом ещё озвучила, что так могла бы начаться потрясающая история о запретной любви между студенткой и преподавателем, если бы Таша не знала в лицо своего наставника. Но она его знала.       Даже устроила мне маленький экскурс в свои студенческие будни. Преподавателем, которой опаздывал, был обаятельный и красивый мужчина тридцати пяти лет, за которым бегала вся женская половина университета. А вот мужская часть учащихся с него откровенно ржала, потому что природа — или же не очень умные родители — оставила ему в наследство фамилию «Сосунов».       Нужно сделать ремарку, что в этот момент нам принесли пиццу, а я подавилась кофе. Таша же, довольная произведённым эффектом, мило улыбнулась и протёрла стекла очков.       — Шутишь? — спросила я, откашлявшись.       — Увы. Таких мужчин, как Данил Юрьевич, ещё поискать надо. Он сначала бьёт тебя наотмашь своей харизмой, а потом добивает иронией. И ты сидишь с одной лишь мыслью: «Боже мой, я его люблю!»       — Ну-у-у, — протянула я, отрывая кусок пиццы, — с такой фамилией чувством самоиронии обзаводиться нужно ещё пока только учишься говорить, иначе просто не выживешь. Я надеюсь, это не история о том, как Хохмин отбивает тебя у профессора?       — Не она, — ответила Таша. — Хоть он и был моей неразделённой любовью. Профессор, не Никита. У нас в универе был межкурсовый пакт: слюни на Сосунова пускать можно, а вот приближаться к нему — не желательно. Женщин много, а Сосунов такой один, понимаешь?       — Да уж, Сосунов только один… Благо, у нас таких красавчиков не было. Все сплошь пожилые, да престарелые. Так, ладно, давай рассказывай, что было дальше. Вот сидите вы и переглядываетесь, улыбаетесь. У него зубы, сделанные дантистом, у тебя — обычные человеческие. А дальше-то что?       — Глупо, конечно, — слегка зарделась Таша, — но мы сидели и просто улыбались друг другу. А потом он вдруг достал что-то из кармана и принялся писать. Я тогда подумала: «Вот сейчас он ко мне подкатит и протянет бумажку с номером!» И, когда он действительно встал, я выдохнула и приготовилась, а он, по какой-то на тот момент неведомой мне причине, направился к водителю и принялся с ним о чём-то переговариваться. Я так и осталась сидеть и шокированного на него смотреть.       Я склонила голову набок, косясь на последний кусок пиццы — очень вкусной пиццы, — и пожала плечами:       — Кто угодно бы удивился. Вроде есть контакт, а тут вон оно как.       — Ну так вот. Сижу я, все ещё шокировано смотрю на него, и тут он вдруг оборачивается ко мне и машет рукой, улыбаясь так, будто мы уже лет пять знакомы! Я неуверенно кивнула и тоже улыбнулась. Я, конечно, где-то на подкорках пыталась понять, что он творит, но без особого успеха. А я ещё и заметила, что пропустила свою остановку — так что мне стало как-то не до него вообще…       Тут Таша уточнила, что в то далёкое время в наших чудных автобусах платили за проезд не на входе, а на выходе. Так что Таша, которой предстояло бежать на пару под дождём, схватила сумочку и заготовленные заранее пятнадцать рублей (в этот момент мы с ней дружно ностальгически вздохнули, вспомнив наше детство, когда цены были ещё ниже) и побежала к выходу. В спешке она не заметила, как Никита тоже выскочил из автобуса.       Таша отдала деньги водителю и уже собралась выбежать под дождь, попутно раскрывая зонт, как мужчина окликнул её:       — Девушка! Тут не хватает!       Опешившая Таша обернулась и увидела, что на коврике, выстилавшем приборную панель, лежат её десятирублёвая и пятирублёвая монеты. Таша, которая конфликты нивелировала в любой ситуации, максимально тактично произнёсла:       — Извините, конечно, но здесь ровно за мой проезд. Если цены подняли, я была не в курсе, покажите табличку, и я доплачу.       — Девушка, никакие цены никто не поднимал, — с какими-то пренебрежительными нотками ответил водитель. — Вы за парня своего заплатите.       Таша, у которой парня, конечно же, не было, сильно удивилась и спросила:       — Какого ещё парня?       — Как какого? Вашего! Блондинистого такого, — и водитель потрепал себя по лысой макушке, наверное, намекая на светлые волосы несуществующего парня.       — Нет у меня парня. Даже блондинистого, — повторила жест мужчины Таша.       Водитель посмотрел на неё, как на глупенькую, и всплеснул руками.       — Ток что был, а теперь — нету! Не разыгрывайте сцен, гражданочка! Если вы поругались, это не мои проблемы. Заплатила и пошла, не задерживаем автобус!       — Я ни с кем не ругалась, и у меня нет парня, — продолжала давить на своё Таша, а на неё тем временем уже были обращены взгляды всех пассажиров, и чувствовала она себя максимально некомфортно. Как на семинаре, когда тебя спрашивают, а ты не готова. Несколько лет как не готова. — Вас обманули.       Лицо у водителя стало и вовсе красным, а взгляд очень злым. Он постучал пальцем по приборной панели и прохрипел:       — Ещё пятнадцать рублей за проезд передаём!       Таша разозлилась, очень сильно разозлилась. И уже даже была готова вступить в полноценный конфликт. Ей было безумно обидно, что её поставили в подобное положение из-за каких-то несчастных пятнадцати рублей. Но тут в кармане завибрировал телефон, и она вспомнила о паре.       Поджав губы и поправив очки, съехавшие на переносицу, девушка достала из кошелька деньги, заплатила и вышла. А в спину ей долетело недовольное:       — Ну и дурная же девка!       Дверь автобуса захлопнулась, и машина сорвалась с места, ещё и водой из лужи её окатив. Ташу в этот момент начало трясти от злости. Человека, который сыграл над ней такую злую шутку, хотелось скрутить в бараний рог.       И тут она заметила Никиту. Прячась от дождя, он стоял под козырьком ларька и ухахатывался. Таша была девушкой неглупой и сразу сложила его смех и ситуацию в автобусе. Нацепив на лицо самое добродушное выражение, она пошла к нему.       — Привет, — произнёсла она, а Никита, отсмеявшись, выпрямился. — Меня Ташей зовут.       — А я Никита, — ответил он, улыбаясь всё так же лучезарно.       — Ты должен мне денег, — с тем же добрым выражением лица и нежным голосом произнёсла девушка.       — Да, точно, — Никита протянул ей пятидесятирублёвую бумажку, и Таша без зазрения совести её взяла и положила в карман.       А затем, замахнувшись, ударила парня тяжёлым таким ботинком в колено и, развернувшись, ушла.       А я заржала, уткнувшись лбом в пластиковый столик. Это просто какой-то подкат века! Глупый до безобразия! Вот только когда я отсмеялась и выпрямилась, Таша протянула мне старую купюру в пятьдесят рублей, на которой красовалась поистёршаяся надпись, заставившая меня сложиться пополам ещё раз.       «Так и знал, что крутые девушки не оборачиваются на взрывы разбитых сердец»       — И разбитых колен, — добавила я, когда снова смогла говорить, и перевернула бумажку. На обратной стороне был выведен номер телефона. — Ты ему позвонила?       — Нет, — ответила Таша. — Эту записку я нашла спустя недели две, наверное, когда собирала вещи в стирку.       — Так, — потёрла я руки, — и давно вы вместе?       — Как пара?       Я кивнула, и Таша ответила:       — Года три уже.       — А встреча в автобусе когда случилась?       — Лет пять назад. Магистратуру оканчивала. И, опережая твой вопрос: да, мы встретились потом лишь здесь, когда я пришла устраиваться на работу.       — Что ж… запала ты ему в душу, раз он тебя за два года не забыл.       Таша хохотнула.       — Мне кажется, невозможно забыть человека, который чуть не разбил тебе коленную чашечку армейским ботинком.       — Согласна, сильно, — кивнула я и всплеснула руками. — Чёрт, отныне я буду шипперить вас вечно.       Теперь, зная небольшой кусочек истории Таши и Хохмина, я смотрела на их пару иначе. Не как на идеальную парочку в журнале: он — блондин, она — брюнетка; он — высокий, она — ему по плечо; у него — спортивное телосложение, а у неё — большая грудь. Добавить ещё немного понимания друг друга — и получится вполне себе идеальная пара.       А я ведь и не догадывалась, что эти двое встречаются. Или что знакомы давно.       Таша и Никита стали словно персонажами сериала, который я с удовольствием посмотрела бы. Такой типичный офисный любовный роман с курьёзными ситуациями и разбитыми коленями.       Вот только к офисным романам я относилась не очень хорошо. Это всё равно что заставить меня встречаться с Психичем. Буря эмоций, огромное количество боли и заранее известный финал, ведь ни он, ни я не смогли бы прогнуться под другого человека. Отношения, обречённые на провал. В такие я даже ввязываться не стану, после Лёшика-то.       Недовольная тем, в какую степь завели меня мысли, я решила переключиться на Ташу. В чужих проблемах копаться проще, да и всегда есть возможность почерпнуть немного материала для работы.       — А сейчас с Хохминым у вас что? — в лоб спросила я. Иногда это лучшая тактика: на прямые вопросы чаще всего получаешь прямые ответы.       — В прошлые выходные была годовщина, — ответила Таша, откинувшись на спинку стула.       — И он, конечно же, забыл об этом? — предположила я. Что ж, Никита выглядел, как человек, который вполне мог забыть о чём-то подобном.       — Нет, — коротко ответила моя соседка, а затем продолжила. — Он сделал мне предложение…       И я потеряла дар речи. Такой вариант полностью выбивался из моей теории.       — И? — всё же спросила я, видя, что Таша не особо горит желанием продолжать разговор.       — Я сказала, что подумаю, — пожала она плечами.       — И всё ещё думаешь?       Таша неуверенно кивнула. Плохой знак. А я тут же вспомнила о списке на её компьютере.       — Сколько пунктов? — выдохнула я и сделала очередной глоток из кружки. Кофе уже почти закончился.       — Каких пунктов? — непонимающе переспросила Таша.       — Пунктов для отказа, — пояснила я.       — А… Пока что шесть… — неуверенно пробубнила та.       — Пока что? — я поперхнулась, но, откашлявшись, всё-таки решила спросить: — А сколько пунктов «за»?       Таша немного подумала и наконец ответила:       — Уже двадцать девять.       Что ж, немного больше, чем я предполагала. Но была одна проблема: я вступила на запретную зону чужих отношений, с которой уже просто так не выйдешь. Единственный вариант избежать неловкого молчания — дать пищу для размышлений и тактично свалить. Всё-таки я не ожидала, что в этой истории правят балом свадебные черти. Благо, выделенное на обед время подходило к концу. Я незаметно позвала официанта.       — Таш, мы же ровесницы? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжила: — Значит, нам обеим осталось годика по три, а потом мы «упадём в цене».       — Че-е-его? — протянула Таша, удивлённая моим высказыванием.       — То-о-го, — протянула я, слегка копируя её манеру. — Двадцать девять пунктов — это очень много, а ты уже почти «подержанный товар», собственно, как и я.       — «Подержанный товар»? — недоверчиво переспросила Таша. По её взгляду было видно, что она себя таковой явно не считает.       Я подалась вперёд и принялась излагать свою довольно старую теорию, выведенную путём чтения любовных романов и стереотипов поколения моей бабушки, когда, если женщина не выскочила замуж в двадцать пять, на ней можно ставить клеймо «старой девы»:       — Ну, смотри. Ты знаешь, что машина, выпущенная из салона, теряет двадцать процентов своей стоимости? — Таша кивнула, и я продолжила. — Мы — как автомобили. После двадцати пяти теряем двадцать процентов своей… «привлекательности». А после тридцати — уже все пятьдесят. Ровесникам и даже тем, кто старше, нужны девушки помоложе. Все хотят автомобиль если не новый, то хотя бы не настолько б\у. А нам с тобой уже прилично так лет. Не самое приятное сравнение, согласна, но зато довольно наглядное.       — Да уж, — протянула Таша. — Действительно неприятное.       — Зато правдивое, — подтвердила я. — Я сама долго думала над этой теорией. Наше общество помешано на институте брака как таковом. Мне, к примеру, бабушка раз в полгода звонит и спрашивает, когда я выйду замуж и когда у меня появятся дети. А на вопрос, зачем мне дети, она отвечает одну и ту же фразу стабильно из года в год.       Таша выжидающе посмотрела на меня, а я, скопировав бабушкины интонации, выдала:       — Чтобы скучно не было.       Таша моргнула. Раз. Другой. Явно пыталась переварить потрясающий — просто бронебойный! — аргумент.       — Серьёзно? Чтобы скучно не было? — наконец спросила, отмерев, Таша.       — Ага. Иногда я даже радуюсь, что не общаюсь с бабушкой по папиной линии. Двойного такого удара я бы не выдержала. От одной бы получала аргумент «от скуки», а от другой, наверное, «от депрессии». Мол, заведи детей и времени на нервические болезни не будет. Наверное, поэтому у моей прабабки детей было шестеро.       На фразе про шестерых детей Ташу передёрнуло, наверное, представила, как накормить такую ораву или успокоить, когда они вдруг решат повздорить.       — На меня по этому поводу не наседают, — пожала плечами Таша, и в этот момент к нам как раз подошла официантка. Мы попросили счёт и продолжили разговор только после того, как расплатились.       — Ты подумай над этим: может, нужно идти, пока зовут. А то сейчас откажешь, и он обидится… — начала было я, припомнив свои отношения с Лёшиком, который обижался по поводу и без.       — Никита не обидится! — возразила Таша. — Он всё прекрасно понимает. Знает, что мне нужно время. Я не тот человек, который бросается в омут с головой. Про меня всегда говорили, что я больше думаю.       — Если бы он всё прекрасно понимал, ты бы не играла в молчанку, — подметила я. — Проблема в том, что после тридцати ты будешь хвататься за любую возможность. Как на распродаже: взять — лишь бы было. А Никита — неплохой вариант. И готов взять тебя даже с двадцати процентной скидкой.       — Мерзко как-то, — скривилась Таша. — Если честно, мне не нравится твой взгляд на людей, как на вещи.       — Что поделать, — я пожала плечами и встала с кресла. — Так, я, пожалуй, пойду, нужно сегодня ещё успеть к врачу, чтобы закрыть больничный. А я, с доброй руки Психчинского, сегодня снова пешком.       — А что с машиной? — спросила Таша, пока я искала в сумке мелочь для чаевых.       — Всё с ней нормально, — пожала я плечами. — Меня с моего больничного вырвали, а обратно не отвезли.       — Эксплуататор, — протянула моя соседка, с улыбкой. — Надо было трудовым кодексом пригрозить.       — Именно так я и сделала, но потом всё же согласилась. В какой-то степени я ведь виновата в его разбитом носе…       Я проводила Ташу до офиса и собиралась уже идти на остановку, как заметила Психчинского в фойе. Он как раз выскочил из лифта и был какой-то странный. Взбудораженный. Стоял в фойе и озирался по сторонам, словно искал кого-то. А когда наши взгляды встретились, на его лице отразилось облегчение. Я, если честно, испугалась: походу меня снова припрут к работе.       — Слава Богу, ты ещё не ушла, — выдохнул он, подойдя ко мне.       «Да, не стоило мне провожать Ташу…» — подумала я, а вслух спросила:       — Что-то случилось?       — Да, — зло отрезал он. — Белозёров случился. Точнее, Белозёровы. На пару.       В руках у Сергея Павловича мелькала какая-то зелёная толстая папка. И он сжимал её так, что побелели костяшки пальцев. Я не торопилась высказываться, а Психич продолжил свой монолог:       — Старший Белозёров купил участок на каком-то соляном озере с целью построить там гостиницу. И хочет, чтобы я, взяв с собой архитектора, съездил туда на выходных: посмотреть, что и как можно сделать. Около шестьсот-пятьсот километров туда и столько же обратно.       — Я не архитектор, — брякнула я, мысленно устраивая похороны своим выходным. — Я аналитик. Данные проанализировать, сводку составить. А не проект отеля делать.       Сергей посмотрел на меня, как на скудоумную, и зло выпалил:       — А я что, похож на архитектора? Нам нужно рекламный проект составить. Потому что всё, что я понял из его рассказа, так это то, что там есть целебная соль, целебная грязь и, походу, целебные коровы.       — Нам? А сами вы не можете? Понимаете, мне сегодня к врачу… да и больничный у меня… — пыталась я хоть как-нибудь соскочить с этой сомнительной вечеринки.       — Нет, не могу, — холодно ответил он. — Это наш общий проект. Групповой. Белозёров нам в помощь ещё сыночка своего хотел всучить, но, скажи спасибо, я отбился. А к выходным с врачами разберёшься.       Босс насильно всучил мне в руки папку и сказал:       — Посмотри на досуге.       — Слушаюсь… — буркнула я, тяжело вздохнув. А Психчинский, даже не попрощавшись со мной, уже припустил в сторону лифтов.       Вот в такие дни мне действительно казалось, что у Вселенной со мной какие-то счёты. Неожиданная командировка, так ещё и в паре с Психичем — куда уж хуже?       В этот момент так и захотелось взять отпуск и свалить куда-нибудь в сторону морей. Но, судя по всему, в ближайшее время мне светили только соляные озёра и целебные коровы.