The Golden treasure of Ganges-and-Sawaya

      Корабль лениво несло по волнам навстречу старому свету, уже издалека доносились запахи с Темзы, а на горизонте казался шумный город с новыми постройками после великого пожара.       Я сидела на лавочке на корме и смотрела осунувшимся взглядом вдаль, как и подобало, прямо держала спину. Всё угнетало и давило, я не могла искренне выражать свои эмоции и чувства, лишний раз открывать рот или хотя бы побыть в одиночестве. Настоящей леди не подобает показываться на людях без сопровождения прислуги. И как же я была рада, что это была моя любимая няня.       Она вернулась с чашкой чая в руках и подала мне её. Я бы не отказалась от рома или вина, моё тело требовало алкоголь и крепкий. А чай? Что за глупости, но стоит привыкать к новой жизни. Я ведь её так прекрасно знала, но совершенно забыла за небольшой период времени. Придётся снова из мальчишки превращаться в девушку.       — Вы большая молодец, — заговорила Адель, заглядываясь на одного из солдат. Я её понимаю, она молодая девушка, которая всего лишь лет на десять меня старше.       — Вы смогли такое долгое время находиться на пиратском корабле. Ужас-то какой, вам, наверное, было очень страшно! Мне так вас жалко, миледи. Эти неотёсанные и грязные пираты, как представлю — плохо становится, — няня поднесла руку к лицу и демонстративно вздохнула. Я закатила глаза и сделала глоток чая.       — Всё было не так уж и плохо, даже весело, я смогла погрузиться с головой в приключения и испытать… — на минуту я примолкла. Воспоминания меня подбодрили, я живо заговорила, но как только с моего языка чуть не слетело «испытать любовь», я тут же замолчала, решая больше не поднимать эту тему. Зачем ворошить прошлое, что толку себя изъедать, если ничего вернуть уже нельзя.       — И что испытать, миледи? — спросила Адель.       — Адреналин, — быстро выпалила я, — чувство настоящей и неограниченной свободы, когда ты предоставлен лишь себе и можешь делать всё, что в голову взбредёт, — вяло потянула я, улетая на небеса.       — И всё-таки мне вас не понять. По мне, так это страшно! Одни грозные и похотливые мужчины! Вот увидите, как только мы прибудем в Англию, вы почувствуете большую разницу между мужланами и настоящими джентльменами, — знала бы Адель, что мне по душе мужланы, точно бы с ума с сошла.       Мысль о предстоящей свадьбе меня не пугала, я не верила в неё до конца, где-то глубоко в душе я надеялась, что смогу избежать её, что меня спасёт Джек. Но это были всего лишь фантазии. Мне стоит собраться и перестать летать в облаках, опуститься наконец-таки на землю и вести себя по-взрослому. Как хочет отец. Я же будущая наследница и жена серьезного лорда.        Я так и не верила, что всё это происходит со мной, слишком быстро и неожиданно. Как хочется, чтобы это был очередной сон, и я проснусь в объятиях Джека.       Что меня ждало в Лондоне? Куча притворства, фальшивых улыбок и глупых словечек? Я не хотела этого, но не могла больше подводить отца, его бедное сердце не выдержит. Я уже взрослая, а не ребенок.       Мы приближались к Лондону, и с каждым новым морским узлом мне становилось не по себе, становилось нечем дышать. Я же жила почти месяц на улице, просила еду и воровала, попадала за решетку и голодала. Каких только ужасов не натерпелась, а теперь снова возвращаюсь в город. Как я была рада, что мы не отправились в Сент-Винсент, моё сердце бы лопнуло от боли и горя.       Я готова к тому, от чего собственно и бежала. Я была против свадьбы с каким-то богатым и старым французским герцогом, поэтому выпрыгнула в окно и вылетела на свободу. Совсем как маленькая птичка, которую все жизнь держали в заточении. Отец никогда не брал меня с собой в путешествия, редко разрешал выходить в город, я была пленницей в своём же доме. Поэтому-то я так и люблю свободу?       Но вкусив её однажды, я уже не смогу её забыть и буду любыми способами пытаться вернуться старую жизнь. Хватит ли у меня сил и выдержки, чтобы сдержать своё слово? Посмотрим, время покажет.       — Вы, наверное, дождаться не можете прибытия? — подала голос Адель, а ведь я уже почти забыла, что она всё это время сидела рядом.       — Да, ты права, — соврала я. Оставшееся время я рассматривала приближающийся пейзаж и слушала болтовню Адель о том, как все переживали, когда я пропала. Мне было глубоко неинтересно.       Когда «Левиафан» и другие четыре корабля пришвартовались, я была первая в очереди на то, чтобы покинуть этот корабль. Я приподняла платье, не забывая про спину и подбородок, и маленькими шажками спустилась по трапу, принимая помощь от солдата в виде руки и улыбаясь ему, ведь этого требовал этикет.       Меня с няней и отцом посадили в карету, я ворошила подол платья и перебирала пальцами тонкие кружева. Запах в дневном Лондоне был неприятным, но мне даже начинал нравиться этот город, хотя видела я немногое. Ведь раньше я ничего подобного не видела: суматоха и переполненные дороги.       Ехали мы очень медленно, с улицы постоянно доносилось ржание лошадей и громкие разговоры людей. К чистому английскому акценту я не могла привыкнуть, я не понимала и половины того, что говорили. Отец сидел напротив меня и смотрел спокойно в окно.       — Дом Баттенбергов гостеприимно пригласил нас пожить у них, я не мог отказать в такой просьбе. Они чудесные и добрые люди, — говорил отец. Мне было как-то всё равно, хотя новость о том, что мне придется жить под одной крышей с избранным мне мужем пугала. Неужели они так быстро хотят всё провернуть? Отец боится, что я снова могу сбежать и повторно опозорить его?       — Отец, я выполню своё обещание, можешь не сомневаться. Но я хочу, чтобы ты больше не лез в мою жизнь. Она принадлежит мне, и ты не вправе ей распоряжаться. Тем более я без четверти замужняя женщина, и должна слушаться своего мужа, — я говорила красиво и статно, как только умела играть. Мне давалось это трудно: говорить не на эмоциях и без характера.       — Как скажешь, Вивьен, ты уже взрослая и сама вправе решать, как тебе жить, — немного взволнованно ответил отец, — а мы уже почти приехали. Веди себя прилично, и не заставляй меня краснеть, чтобы ни одна пиратская замашка не проскользнула в твоей речи, — уже настойчиво и серьёзно произнес отец.       Карета подъехала к роскошному и статному дому, больше походящему на замок. Вокруг было много цветов и растений, по правую сторону я могла рассмотреть сад с яблоками и прудом, а слева, как мне показалось, была оранжерея. Место мне начинало нравиться, если я решила начать новую жизнь, то стоит взять как можно больше.       Дверь открыли, и лакей помог мне сойти на каменную красную кладку. Стоит упомянуть, что на мне было широкое и многослойное голубое шёлковое платье с расшитой золотой грудью и широкими рукавами. Я чувствовала себя куколкой или вешалкой, зато очень богатой вешалкой. Мой отец сильно потратился на это произведение искусства, чтобы я произвела хорошее первое впечатление. Мои волосы были красиво уложены, они, кстати, знатно отрасли и были уже по грудь. Но вот последствия болезни, о которой даже вспоминать не хочется, были заметны: чрезмерная худоба (на время плавания мне удалось вернуться в свои формы и набрать несколько килограмм, но после заболевания, я стала ещё худее), бледная неестественная кожа.       Я выпрямилась и осмотрела особняк, ничего не скажешь, действительно дворец. Видимо, они очень богаты, раз могут позволить себе такие имения в Лондоне. За время плавания я не раз слышала от отца о Лондоне, о новом и дорогом строительстве после страшнейшего пожара.       Практически у самого входа нас встретил старый, но очень бодрый и весёлый мужчина с высоким париком и в очень смешных туфлях.       — Бернар Д’Аркур, — важно произнес старичок, подходя ближе к моему отцу, — очень рад вас снова видеть, — мне он даже понравился. Он не был похож на типичных заевшихся богачей, которые везде сорят своими деньгами и положением.       — Генрих! — воскликнул отец, обнимая компаньона. Кажется, отцу и в самом деле понравился лорд, раз он позволил себе такие непристойности, неположенные по этикету.       — А это, как я погляжу, юная мадемуазель Вивьен, — во французской манере обратился ко мне Генрих. Я сделала реверанс, но руку протягивать не стала, да и сам старичок не желал того.       — Вам очень идёт голубой цвет, — донесся откуда-то мужской голос. Из-за спины лорда вышел юноша. Он был высоким и имел атлетическое телосложение, у него были широкие скулы и крупное лицо, к этому сочетанию отлично вписывались кудрявые и непослушные чёрные волосы и яркие янтарные глаза. Он был харизматичен и привлекателен собой, уверена, Александр пользовался большим вниманием со стороны девушек. Но было в нем и что-то отпугивающее, броское: его пылающая уверенность и гордость, самолюбие. По сравнению с ним я казалась очень крошечной и хрупкой особой. Да он одной рукой сможет меня убить.       К тому же на нём не было смешных и нелепых нарядов, скорее всего он только что вернулся с поездки верхом. Мой мозг автоматически рисовал рядом Джека. Будь ты хоть самим королем, я, и не задумываясь, выберу своего капитана, каким бы ни был красивым этот лорд.       — Спасибо, милорд, — ответила я, чуть наклоняясь в поклоне. Он вальяжной походкой подошёл ко мне и поцеловал мою маленькую ручку. В его присутствии мне становилось страшно, он навис надо мной, как скала.       — Я думаю, нам не следует представляться друг другу, потому что я почти уверен, что это сделали наши отцы за нас, — я молча кивнула на его слова и подняла взгляд. Но мои глаза отчаянно не искали с ним встречи, я рассматривала всё, лишь бы не испытывать неловкость рядом с родителями.       — Прошу, пройдемте внутрь. Вы, наверное, очень устали после длительного плавания, служанка приготовила для вас комнату, — сказал Генрих. Я с тяжёлым вздохом подняла своё многотонное платье и пошла во дворец. Позади шла моя любимая няня, а отец разговаривал с другом о погоде и путешествии.       Это была просторная и светлая комната с большой кроватью с навесным балдахином и с несметным количеством шёлковых подушек. Я побольше подобрала платье и прыгнула на мягкую перину. Моё тело отскочило, и я довольная упала на пушистое одеяло.       — Вивьен! — вскрикнула няня, я приподнялась на локтях и посмотрела на неё. Адель с открытым ртом осматривала мою новую опочивальню. — Это неподобающее поведение для леди, вам стоит быть более сдержанной.       — Да брось ты, нас же никто не видит. Мне не обязательно быть такой скучной и педанткой при тебе, дай хотя бы немного отдохнуть от этой напыщенности и наигранности, — жалобно проскулила я.       — Только не забывайте о манерах, — гневно сказал она, — вам стоит принять ванну и умыться, я принесу ваш ночной туалет.       Находясь на пиратском корабле, я полностью забыла про гигиену и мылась лишь при штормах. Когда я со всем закончила, наступил уже вечер, я отказалась от ужина, потому что меня немного подташнивало после долгого плавания, поэтому я легла спать.       Я плохо спала и всё время вспоминала Джека и его команду, как бы он отреагировал на мой внешний вид, на мои слова и манеры. Рассмеялся бы или не узнал, огорчился ли он или нет? Интересно, как он поживает? Наверное, продолжает поиски сокровища, ищет приключения на свою пятую точку. Он знает, что я жива? Думаю, даже и не сомневается в этом, я ведь самый живучий человек. Прошло уже две недели с нашего расставания, а кажется, что это было только вчера. Я не могу выбросить из головы его взгляд и шершавые грязные руки.       Утром я быстро оделась в новое платье, потому что появляться в одном и том же было некультурно. Это было облегающее сверху и пышное почти у ног розовое одеяние со сборками и прикреплёнными цветами. Мои плечи и руки были открыты, из-за чего свободно выпирали ключицы. На венах были видны всё ещё сильные синяки от уколов, поэтому я надела белые перчатки чуть выше локтя.       В сопровождении няни я спустилась в столовую, она была отделана в стиле рококо, за завтраком уже все собрались. Александр встал и отодвинул мне стул, приглашая за стол. Я слегка поклонилась, извинилась за опоздание и села за стол. Адель ушла, и я стала испытывать лёгкое волнение, с ней было как-то легче и непринужденнее.       — Как вам спалось на наших перинах, Вивьен? — обратился ко мне Александр. Я положила себе на тарелку немного еды, хотя глаза разбегались, и я бы съела всё, что лежало на столе. Но, как леди, мне не полагалось много есть.       — Прекрасно, несколько часов сна пролетели как одна секунда, — я мило улыбнулась. Ну, не красиво же было говорить, что всю ночь я вспоминала бывшего капитана.       — Хотелось бы кое-что уточнить, — начала я. Я не умею уходить от вопроса и тянуть быка за рога, поэтому сразу перешла к тому, ради чего мы сюда приехали. — Я не прошу, а настаиваю на том, чтобы не спешить со свадьбой. Я думаю, нам с Александром, — я посмотрела на него, в поисках поддержки, — стоит привыкнуть друг к другу, лучше узнать. Да и я бы хотела посмотреть город, — я громко положила вилку на стол и перевела взгляд на слегка онемевшего отца.       — Вивьен, вы совершенно правы, нам не зачем торопиться, если вы не хотите скрыть ваше лишение девственности, — в шутке выдал Александр, от чего я чуть в обморок не упала. Все рассмеялись, и я попыталась хотя бы улыбнуться, покрываясь холодным потом.       — Можете не переживать, моя дочь невинна, — сказал отец. Папа, как глубоко ты ошибаешься. Если я скажу ему, что потеряла своё самое ценное приданное с грязным пиратом, он этого не выдержит.