Аромат ванили

      Сильный порывистый ветер срывал всё ещё зелёные листья и закручивал их в вихре, увлекая за собой. Погода окончательно испортилась, скрывая солнце за тяжёлыми грозовыми тучами. Среди различных витающих в воздухе ароматов отчётливо ощущался запах озона, мокрой дубовой древесины, сорванных листьев и пыли, прибитой первыми каплями холодного грозового дождя.       Мисселина позволила ветру сорвать шёлковый белоснежный капюшон и растрепать ровные, идеально уложенные пряди волос. Стоя у распахнутого настежь окна, она наблюдала за тренировкой одного из белопёрых крылатых. Стремясь во всем преуспеть, ангел не жалел жизненных сил, всецело отдаваясь изнурительным занятиям. И вот в очередной схватке, не выдержав напора сильных, могущественных крыльев, его поверженный соперник пал ниц, поднимая вверх огромное облако пыли. Несколько взмахов крыльев — и Дино спустился вниз, подавая противнику руку. Мисселина не сдержала улыбки.       — Кажется, Фенцио преуспел в своих стремлениях приблизить сына к Престолам, — проследив за направлением её взора, задумчиво протянул Геральд. Демон накинул на себя белую рубашку, скрывая под шёлковой, невесомой тканью перебинтованное тело.       — Геральд, — виновато улыбнулась она, оглядываясь. — Не заметила твоей энергии. Белый тебе к лицу.       — Неудивительно. Сложно заметить то, чего нет, — отстранённо произнёс тот, пропуская мимо ушей фразу о выбранном цвете. Он ловко застегнул пуговицы, оставив ворот рубашки расстёгнутым.       Наблюдая за движением его пальцев, Мисселина обняла себя руками, острее чувствуя леденящий холод и запах дождя, принесённый порывистым ветром сквозь открытые оконные витражи.       — Надолго ты тут? — она обвела взглядом коридор и кивнула в сторону одной из комнат лазарета. Геральд недовольно поморщился, чувствуя, как шёлковая ткань прикасается к разгорячённой, обожжённой коже.       — Полагаю, что да. Усилиями Кроули.       Уловив недовольство в голосе демона, наставница ангелов сокрушённо покачала головой. Он в очередной раз отнёсся с пренебрежением к своим ранам, недооценивая и их, и последствия, к которым те могут привести.       — Геральд, его беспокойство оправдано. Твои раны кровоточат, я чувствую…       Демон прервал её, нахмурившись. Он повёл крылом, ощущая, как в подтверждение её словам белая ткань вмиг обагряется и сквозь толстый слой повязки вновь проступает липкая вязкая кровь, пачкая бархатные чёрные перья.       — Царапины.       — Царапины, которые не регенерируют, — её губы тронула грустная улыбка. Мисселина перевела взгляд в окно. Первые тяжёлые капли упали на листья, грозясь вот-вот разразиться проливным дождём. — Что произошло?       — Случайность, — отмахнулся Геральд, не намереваясь продолжать этот разговор. Он видел внутреннее волнение, что истязало его собеседницу. Каждое отточенное до невозможности идеальное движение выглядело искусственным, выдавая растущее напряжение. Мисселина сжала пальцы. Лишь на мгновение, но достаточно уловимое, дабы он заметил. Очередной вопрос прозвучал подчёркнуто безразлично, но нижняя губа дрогнула, и ангел отвела взгляд, не выдержав пристального взора бледно-голубых глаз.       — Как Вики? Вчера она выглядела весьма встревоженно.       — Думаю, ты осведомлена гораздо лучше моего, ведь виделась с ней сегодня, невзирая на мой запрет.       Поймав тень удивления, что промелькнула на испуганном побледневшем лице, Геральд усмехнулся. Он знал, что она шпионит для Кроули, докладывая Серафиму всё, что происходит между ним и его подопечной. Подобный расклад событий позабавил бы его при иных обстоятельствах, но не сейчас, когда чрезмерное любопытство грозило выйти из-под контроля, и пролить свет на тщательно сокрытые тайны.       — Она искала тебя. Что-то случилось?       Демон раздражённо прищёлкнул языком, делая шаг навстречу. Его голос звучал тихо, и всё же Мисселина уловила в нём неприкрытое сквозящее раздражение.       — К чему эти игры? Говори прямо.       — Осколок равновесия, — произнесла она, выдержав его тяжёлый взгляд. Казалось, даже ветер на миг умолк под гнётом оброненных слов. Наставница ангелов сжала руки в кулаки, чувствуя, как впиваются ногти в нежную кожу. — Геральд, сокровище утраченного мира в руках неопытной, едва оперившейся непризнанной?       — Камень принадлежит мне, и я волен распоряжаться им так, как посчитаю нужным.       Услышав безразличие в знакомом голосе, Мисселина вскинула руки в отчаянном жесте, выплёскивая истинные эмоции. В ярко-голубых глазах он видел гнев, неверие, неприятие. Те самые чувства, от которых представительница белокрылых стремилась убежать.       — Но это же безумие! Ты ведь знаешь, как ценны и хрупки эти кристаллы. Мы воевали за них, дабы сохранить баланс.       — Я. Я воевал за него, — и лёд треснул, вырывая на поверхность истинное огненное пламя. Бледно-голубые глаза потемнели, а голос был преисполнен ледяной угрозы. — Напомнить, какой ценой далась мне победа?       Мисселина умолкла и отвела взгляд в сторону. Тягучее чувство вины тяжёлым грузом легло на сердце, а жгучий стыд жёг глаза солёными слезами. Она знала до мельчайших подробностей историю этого кристалла.       По преданиям, описанным в древних пыльных фолиантах, Шепфа одарил небесный мир редчайшим из артефактов, наделённым огромной силой. Чистый как слеза кристалл сохранял баланс и процветание мира. Но ссоры и конфликты, что нередко вспыхивали между светом и тьмой, привели к нарушению равновесия. Артефакт раскололся. Долго совещались пернатые, пока не пришли к единому решению — разделить осколки между адом и раем. Но на втором, тайном совещании между Престолами было вынесено иное решение. Ангелы не сдержали своего обещания, возомнив себя выше других детей Шепфы. Ведомые жаждой могущества, они развязали кровопролитную войну, сражаясь за часть силы, что не принадлежала им. Разгневался Шепфа и скрыл силу кристаллов, обратив её против бессмертных. Каждый, кто прикасался к холодным хрустальным камням, испытывал невыносимую разрывающую боль. Шли годы, осколки хранились в пыльных шкатулках, теряя былое могущество и становясь воспоминанием прошлого. Согласно легендам, только чистая, лишённая предрассудков душа могла прикоснуться к кристаллу, не познав боли.       Сейчас, спустя долгие годы эта позорная страница биографии белокрылых была вырвана и извлечена на поверхность. Камень покоился на груди Уокер, будучи вечным напоминанием об алчности и мнимой справедливости ангелов, что однажды поддались влиянию человеческих пороков.       — Почему именно сейчас? — тихо проговорила Мисселина, прогоняя воспоминания давно минувших дней. Её голос дрогнул, и она обхватила себя руками, избегая тяжёлого взгляда бледно-голубых глаз. — После стольких лет, Геральд. Почему она?       — Ты знаешь ответ.       — Неужели лишь ради мести?       Демон сделал шаг навстречу, пресекая расстояние между ними. Он потянулся к её лицу и сдавил пальцами подбородок, заставляя посмотреть на него.       — Вы отреклись от неё из-за нескольких слов, что пошли вразрез с вашими суждениями. Словно звери, что способны вырвать крылья и скинуть в Небытие, вы возомнили себя дланью правосудия. Каково оно, осознавать, что отвергнутая светом носит на своей груди величайший артефакт, который утратили алчные, погрязшие в пороках, Престолы?       — Это вызовет волну осуждения со стороны света! Девочка не поймёт, почему видит в глазах друзей неодобрение.       — Ты говоришь о тех, кто шептался за её спиной, выкрикивая вслед то, какое она ничтожество? О тех, кто наблюдал за её страданиями, насмехаясь и не протягивая руку помощи? Кто боялся запачкать свои белые пёрышки о её алую, нынче демоническую кровь? Брось, Мисселина. Я все ещё придерживаюсь нейтралитета, но вы вновь превозносите себя выше тьмы.       Геральд усмехнулся, наблюдая, как гримаса боли искажает прекрасное лицо и на глазах проступают слезы. Он отнял пальцы и сделал шаг, оказавшись ещё ближе к её лицу.       — Даже сейчас, когда я практически лишён энергии, каждое моё прикосновение для тебя — невыносимая боль. Ты не можешь принять существование тьмы, она оскорбляет твоё ангельское нутро. Именно поэтому, — рука Геральда скользнула ниже, очерчивая её локтевой изгиб. Пальцы сомкнулись на хрупком запястье и сжали руку. С губ Мисселины слетел слабый стон, и ладонь раскрылась, являя взору бледно-голубых глаз глубокий ожог. — Ты не можешь прикоснуться к кристаллу, не испытав боли. Как и я.       — Отпусти, — она вырвала руку, тут же сжимая ладонь в кулак, дабы спрятать свидетельство своего позора. Геральд лишь усмехнулся, делая шаг к распахнутому окну.       — Не пытайся обелить во мне то, кем я являюсь на самом деле. Не отрицай и узри в себе очевидное.       — Что в ней особенного? Почему даже сейчас ты защищаешь её?— голос наставницы ангелов задрожал, выдавая все её истинные эмоции.       — Уокер — иная. И я хочу, дабы свет узрел, от кого он отрёкся.       — Я вижу, как ты на неё смотришь, Геральд. Но твои чувства — лишь…       Демон хрипло рассмеялся, прерывая её слова. И от его громкого жуткого смеха по коже пополз липкий холодок страха.       — Лишь влияние пакта? Так ты ей сказала, когда раскрыла воспоминания?       Ярко-голубые глаза расширились от неподдельного испуга. Голос вмиг утратил уверенность, белоснежные крылья замерли.       — Откуда ты…? Впрочем… Неважно, — Мисселина покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. — Их чувства… Истинные. Никто не может идти против истинной любви.       Геральд сжал подоконник так сильно, что он треснул под натиском пальцев, и песок осыпался вниз. Он дёрнул крыльями, не задумываясь о том, что это движение повлечёт за собой боль. Очередная кровоточащая рана открылась, и горячая липкая жидкость вновь побежала по рёбрам.       — Ложь.       — Тогда почему она сейчас с ним? Посмотри.       Демон не оглянулся, хоть и чувствовал её сладкую энергию в колебаниях воздуха.       Геральд не смотрел.       Он не хотел видеть.       — Девочка теряет себя, будучи отравлена ложными чувствами. Разорви пакт, пока это не зашло слишком далеко. Вики напугана. Вдобавок ко всему ты вешаешь на неё кристалл, объявляя едва ли не своей собственностью и обращая против неё весь ангельский мир.       — Ты привела меня к этому окну с определённой целью. Отсюда открывается прекрасный вид на тренировочное поле, — Геральд криво усмехнулся, — Прекращай. Мне известны эти методы.       — А если и так, то что? Я ведь… Я…       Демон вновь рассмеялся, наблюдая за каждой эмоцией наставницы ангелов.       — Что? Скажешь, что любишь меня? Даже сейчас ты думаешь о том, как выглядишь в глазах света. Это лишь твои иллюзии, Сели. Я никогда не испытывал к тебе и подобия чувств.       Она сжала руки в кулаки и гордо поджала губы, не позволяя слезам сорваться с глаз.       — Я не потерплю предательства. У тебя будет время, дабы решить, на чьей ты стороне. А сейчас уходи.       — Но, Геральд…       — Уходи, пока я не причинил тебе боль. Иначе рискуешь познакомиться с тем кровожадным демоном, встречи с которым ты так тщательно избегаешь.       Он обернулся к окну, теряя интерес к разговору. Мисселина видела, как его взор остановился на маленькой хрупкой фигурке под холодным, моросящим дождём.       Она что-то шепнула, прежде чем уйти, но демон не расслышал.       Он видел её. Испуганную, встревоженную.       Что же ты чувствуешь к нему, Уокер?       Она сделала шаг.       Не приближайся к нему.       Не смей.       Ещё один.       И что-то летит в пропасть.       На миг кажется, что душа.