Аромат ванили

Поднебесье. Настоящее.

      Геральд сложил могучие чёрные крылья резким движением, совершенно не заботясь о полученных ранее увечьях и игнорируя боль, острой иголкой вошедшую в их основание. Впервые за долгие годы Кроули видел его таким. Каждый невольный жест, неконтролируемое движение свидетельствовали об обнажённом, оголённом беспокойстве, что грозилось достичь апогея, вспыхнув и разгоревшись недобрым огоньком тревоги в демонической душе.       Взор блёклых, утративших свой истинный цвет глаз скользнул по плотно сжатым губам и чётко обозначившимся скулам. Геральд шагнул к артефакту, игнорируя обращённые на него любопытные взгляды.       — Кроули, сними цепи!       Его лицо было суровым, и ледяной, не терпящий возражения тон разрушил выжидательную тишину. Мисселина тихо пискнула, не сдержав ужаса, и прижала ладонь к губам. Она тут же подняла на Кроули растерянные удивлённые глаза, пытаясь убедиться в том, что произнесённое демоном останется лишь словами. Пустым оброненным звуком, не возымевшим никакого эффекта.       — Геральд, — начал Кроули, отрицательно качнув головой. — Последствия могут быть непредсказуемыми. Ты ведь знаешь, что…       — Знаю, — демон смотрел серафиму в лицо, и глаза его были цвета штормового моря — ни тени спокойствия, лишь стальная решимость и непоколебимая уверенность в каждом своём действии.       И всё же, Кроули тянул время, подвергая сомнению решение Геральда. Он не считал риск оправданным и целесообразным.       Наблюдая за этим сомнением и чувствуя, как утекают драгоценное секунды, просачиваясь словно песчинки сквозь пальцы, демон шумно вздохнул, мысленно отвечая на все повисшие в воздухе вопросы.       — Fatum meum est.       Кроули кивнул, получив подтверждение тому, что уже было известно.       — Как давно ты знаешь?       — Знаю что?       — Что Виктория — твоя избранная.       Геральд прикрыл глаза, пытаясь удержать внутренних чудищ, что проснулись от одного лишь упоминания её имени. В памяти всплыл их первый, запретный поцелуй. Вики потянулась к нему, и он впервые утратил контроль над собой, поддавшись мимолётному порыву. Горечь, перемешанная с щемящим чувством, растеклась по груди от одного лишь воспоминания от того невинного прикосновения мягких губ Уокер.       — С момента, когда с её крыльев упало первое белое перо. Я догадывался об этом, но почувствовал связь только сейчас. Кроули, сними цепи, иначе я разрушу этот мир.       Предприняв последнюю попытку образумить его, серафим произнёс:       — Назад пути уже не будет. Как только соскользнут звенья цепи, артефакт прочувствует твою слабость. Ты должен понимать, каким будет задание и…       — И я понимаю. Кроули! — настоял Геральд, прерывая его на полуслове и следуя твёрдому намерению осуществить задуманное.       Серафим тяжело вздохнул, принимая его волю. Он вскинул руку в воздух, привлекая внимание всех присутствующих к себе. Поймав обращённые взгляды архангелов, Кроули махнул рукой, отдавая молчаливый приказ. Те, завидев знак, подошли к артефакту.       Наблюдающая за сим действием Мисселина отрицательно закачала головой, отказываясь верить своим глазам. Щёлкнули звенья, и последняя из цепей, сковывающая небесно-голубой кристалл, упала в траву, освобождая истинную сокрытую силу. Внезапно из ниоткуда налетел холодный пронизывающий ветер, поднимая в воздух придорожную пыль и предвещая приближение бури. Мгновение — и он тут же утих, возвращая небесам привычное спокойствие. Камень вмиг утратил свой цвет, становясь хрустально-чистым, как утренняя роса. Геральд кивнул Кроули и развернулся, направившись к артефакту.       Она вскрикнула от внезапного понимания происходящего, больно ударившего под рёбра и принуждающего кровоточащее сердце пропустить удар.       — Отец, нет! — Мисселина задрожала, в ужасе переводя умоляющий взгляд с Кроули на уходящего демона. — Геральд, это же самоубийство! Пожалуйста, одумайся!       Она уговаривала его вернуться, но тот не внял мольбам ангела, следуя к камню распределения с твёрдым намерением открыть водоворот. Геральд был непоколебим в своём решении сейчас же оказаться там, где считал нужным присутствовать. Рядом с Уокер, подвергнутой смертельной опасности. От одних мыслей об этом кровь стыла в жилах, заставляя забившееся иначе сердце замирать с каждым ударом.       — Ты не встретишься с ней. Артефакт убьёт тебя! Определит задание по рангу твоей силы! Это безрассудство!       Мисселина в отчаянии заломила свои беспомощные руки, не замечая, как мелкая дрожь сотрясает белые перья, а солёные слёзы бегут по щекам, отдаваясь глухой болью в сердце. Сильнее всего на свете она желала остановить Геральда, но была не властна над его решениями. От осознания собственного бессилия, раздирающего внутренности, хотелось закричать, что есть мочи, дав волю чувствам.       Кроули сделал шаг к ангелу, касаясь холодными пальцами её плеча в намерении образумить.       — Тише, дочь моя, сдерживай свои эмоции. Ты — дитя света, веди себя достойно. Не позволяй чувствам взять контроль над рассудком.       Подобные наставления не стали утешением, не облегчили боль. Напротив, они вызвали вспышку гнева у белокрылой. Мисселина разрушила все мечты и стремления, пытаясь соответствовать идеальному образу, что поселился в голове у Кроули. Наплевав на собственные чувства и интересы, она делала всё ради отца, опасаясь увидеть разочарование в мудрых, утративших с возрастом цвет глазах.       Стремясь быть достойной и оправдать ожидания, Мисселина не заметила, как потеряла самое важное. Прилежная, примерная девочка потеряла себя.       — Я всегда беспрекословно слушалась тебя, отец! Ты воздвиг запрет, и я не осмелилась нарушить его, всю свою серую жизнь считая эти мысли греховными, запрещая себе даже думать о нём. И всё ради чего? Ты отправил на верную гибель единственного, кого я люблю! Все эти годы я желала только одного — быть рядом. Но тебе всё мало, да? Скажи, почему? Почему ты отнял у меня даже это? Не прикасайся ко мне, не смей!       В момент, когда Мисселине было больно и плохо, единственное, что посоветовал Кроули в приказном порядке — затолкать свои чувства куда-то поглубже и «держать лицо», как подобает всем послушным, примерным девочкам. Он попытался обнять её, но Мисселина вырвалась из его рук и жёстко оттолкнула, ударив ладонями в грудь, впервые за долгие годы освобождая весь бушующий океан эмоций.       Невзирая на все протесты, Кроули привлёк к себе дочь, целуя её в лоб. Она зарыдала, пряча лицо в своих ладонях. Тихий горький шёпот коснулся уха белокрылой.       — Не смотри, не нужно.       Кроули поднял взгляд блеклых глаз, наблюдая за каждым движением демона. Ученики расступились, пропуская Геральда к артефакту. Приблизившись к камню, тот положил на него ладонь.       И земля содрогнулась.       — Только не огонь, только не огонь. Пожалуйста, всё что угодно, но только не огонь, — шептала Мисселина, не осмеливаясь оглянуться.       Геральд прикрыл глаза, чувствуя, как что-то потустороннее вторглось в сознание, нещадно ломая барьеры защиты и перебирая эпизод за эпизодом. Это «что-то» не церемонилось, стремясь отыскать то самое уязвимое место. Демон стиснул зубы, сдерживая нарастающую пульсирующую боль, взявшую в тиски голову, но не одёрнул руку, стоически выдерживая все уготованные ему мучения.       Внутри кристалла вспыхнуло алое пламя. Но, едва-едва разгоревшись, вмиг угасло. Порывистый вихревой ветер подхватил упавшие зелёные листья, закрутив их в своём водовороте и подымая вверх. Геральд незамедлительно раскрыл крылья, взмывая ввысь.       Кроули рассеянно погладил по голове дочь, лихорадочно твердящую одно лишь имя, словно в бреду.       — Вики. Вики Уокер. Почему… Почему она?       — Она — его избранная.       Это вернуло её в реальность, собрав воедино все крупицы сознания. Мисселина замерла, поднимая на отца заплаканные глаза. Она беззвучно зашевелила губами, пытаясь выразить терзающее её отчаяние.       — Нет же, нет. Невозможно. Это просто невозможно.       — Это нерушимая связь. Почувствовав её единожды, демон сделает всё, дабы уберечь свою избранную.       — Нет-нет-нет, — Мисселина в отчаянии закачала головой, не веря в услышанное. — Он не выбирал её, они не заключили союз!       — Она. Она выбрала его.       — Но зачем всё это… Не понимаю, — Мисселина смахнула крупные слёзы со щёк, наконец осмелившись посмотреть на камень. Она наблюдала за тем, как архангелы надевают золотые цепи, и артефакт вновь обретает истинные небесно-голубые цвета. — Почуяв слабость, он отправит его прямиком в ад сражаться с пылающей преисподней.       — А что, если нет? — Кроули поднял взгляд, наблюдая за снующими в воздухе ткачами туманов. — А что, если Уокер — его главная слабость?       В пустых бездонных глазах одного из существ он увидел маленького ребёнка, что осмелился приблизиться к демону и заговорить с ним.       То самое невесомое касание губ.       И фраза, что пробила брешь в возведённом барьере между двух миров.       «Мы обязательно встретимся снова.»       Щёлкнула невидимая цепь, связывая две души в единое целое.       Отныне и вовек.       Среди всех существующих миров.       Я твоя.       А ты — мой.