Названный Отцом

      Иногда прошлое, которое уже забыл и выкинул из сердца, может вернуться. И если это твое прошлое, то еще можно попытаться избавиться от него. Например, перерезав прошлому глотку или пустив пулю в голову. Если прошлое вооружено и привело за собой подмогу, можно попытаться от него сбежать. Но что делать, если это прошлое даже не твое, Сильвер слабо представлял. — Ты же понимаешь, что если твоя мамка об этом узнает, то оторвет мне голову? — кисло поинтересовался старый пират, скептически глядя на то, как Джим с предвкушением гипнотизирует целую кружку рома перед собой. — Уговор есть уговор! Я сдал предварительные экзамены на высшие баллы, ты угощаешь меня своим любимым напитком. Брось, Сильвер! Я же не прошу тебя научить меня курить трубку! Хотя… хочешь, поспорим, что и основные экзамены я так же сдам? — Ну, нет, мелкий вымогатель! — кок стукнул механической рукой по столу, за которым они сидели, так, что кружки подпрыгнули, чуть не расплескав свое содержимое. — Второй раз я на тех же устрицах не подскользнусь!       Они сидели в одной из портовых забегаловочек, которых и тавернами-то назвать было сложно. Народ здесь был своеобразный, но с пониманием. И если на Джима косились с гастрономическим интересом из-за его офицерской формы, которую носили все студенты Имперской Академии, то старый пират, как говорится, был своим в доску. Хотя и косились на них, за редким исключением. Сей необычный дуэт… ну, если считать окончательно привязавшегося к мальчишке Морфа, то трио было не столь редким зрелищем в подобных заведениях. — Курение — это вообще чистый яд, — голосом профессора с кафедры заявил Сильвер, невозмутимо раскуривая собственную трубку и с превосходством глядя на расхохотавшегося мальца. — Ты же сам куришь! — Я умудренный жизнью старый космический волк, а ты юнга. — Бывший! — Вот пока не окончишь академию и не станешь капитаном, ничего не знаю. А теперь пей свой ром и не возникай, Джимбо. Или в следующий раз я скажу, что мой любимый напиток эрг. — В следующий раз мне уже стукнет восемнадцать, и я смогу сам заказывать ром и ставить на себя в гонках.       В ответ на последнее высказывание Джон со зверским выражением лица приложил механический палец к губам и громко, но весьма недвусмысленно зашипел.       Если Сара узнает, что вместо «рыбалки» они с Джимом ходят на нелегальные соревнования по воздушному серфингу — дорогая женушка старого пирата сожрет и даже сапогом не подавится. Эта маленькая тайна двух отпетых мошенников была более чем невинной шалостью по мнению самого Сильвера и чем-то из ряда вон выходящим для Сары.       На подобных мероприятиях и он, и Джим отводили душу. Киборг не терял связи со старыми товарищами, помогая то тут, то там сбыть кое-какой товар, так, чтобы в карман упала пара монеток, и делая ставки на этих самых гонках. А юный Хокинс, будучи личностью многогранной и, самое главное, весьма активной, получал возможность вволю повеселиться, да еще и подзаработать деньжат на карманные расходы. Пусть уж лучше он соревнуется с такими же бунтарями-экстремалами, но под бдительным оком опекуна, чем неизвестно где, неизвестно когда, да еще и в одиночку.       Лучший и талантливейший студент в Императорской Межзвездной Академии за последние шестьдесят лет и безбашенный бунтарь с любовью к риску здесь, в темных уголках Столичного космопорта, где не встретишь благородных сэров, где все решает твоя сила и смекалка, а не звание и благородство.       Там, в высоких белых стенах Джима учили быть Капитаном, способным управлять любым судном в любой ситуации, сражаться на стороне Империи и нести себя как знамя этой самой Империи по Вселенной. Джон Сильвер же учил мальчика жить, не разделяя мир на черное и белое, и выживать там, где долгие годы жил он сам.       А вечером они возвращались домой. Сильвер возвращался домой. К женщине, что ждала их обоих с улыбкой на лице. Не измученной, как два года назад. Теперь ей не приходилось разрываться между таверной и сыном. Да и в самом Адмирал Бенбоу теперь был не только еще один повар, бывший когда-то коком, но и БЭН, что тоже очень неплохо справлялся с работой на кухне и был просто изумительным официантом. И хоть их отношения все еще были фиктивными, но… было что-то удивительное в той улыбке, с которой каждый вечер Сара Хокинс встречала их. Эта улыбка предназначалась им обоим. — Мама! Ты не поверишь насколько я оказался крут!.. — Джим первый влетел в таверну, окрыленный чувством собственной важности, и замер в дверях. Пират чуть не налетел на парня. Обвел взглядом помещение, стараясь понять, что так потрясло его, и заметил Сару, сидящую за одним из столиков. Лица было не разглядеть — женщина сидела спиной к дверям, но вот напряженная, как струна, спина выдавала ее.       А напротив нее находился незнакомый Сильверу мужчина. И кого-то он ему напомнил. Увидев их, мужчина тут же поднялся, и раскинув руки и лучезарно улыбаясь. — Джеймс! — Папа…       Мальчик отшатнулся упершись спиной в весьма не маленькое пузо киборга. Он удивленно посмотрел на Джима, а потом поднял взгляд на мужчину, что все так же стоял, раскинув руки в стороны, ожидая, видимо, объятий. Так это и есть знаменитый Леланд Хокинс? Из тех отцов, что уходят и не возвращаются?       С первого взгляда этот человек не понравился Джону совершенно. И дело было тут не в том, чьим отцом он являлся. Слишком много официоза было в движениях данного человека. Показного официоза, которым страдала Амелия Смоллетт в самом начале экспедиции за сокровищами Флинта. А белый мундир в орденах и офицерская выправка вызывали у пирата чувство брезгливости, как и у любого преступника. — Ты не рад мне, Джеймс? — кажется, офицерчик дико удивился, чего это его сын не бросается к нему с объятиями. — С ху… — рука Сильвера прикрыла рот раньше, чем ругательство сорвалось с губ. Ни-ког-да! Никогда больше не давать Джиму пить ром! Или давать больше времени на проветривание мозгов. Хотя, где-то Сильвер был с ним даже согласен. Поняв, что только что чуть не ляпнул, Джим протестующе замычал, постаравшись убрать огромную ладонь со своего лица, и все же закончил фразу, но куда культурнее. — С чего я должен быть рад тебе? — Ну, все же я твой отец, — добродушно усмехнулся мужчина и протянул руку в белой перчатке. — Капитан Леланд Хокинс. Фрегат Нирпуль. А вы, должно быть, тот самый кок, что помогает моей жене с ее таверной? Я много о вас слышал.       Он посмотрел на протянутую руку со скептицизмом. Как бы смешно это не звучало, но старый пират боялся запачкаться о столь чистую, что аж в глазах рябило, ткань. Но все же добродушно ответил на рукопожатие, заметив как на мгновение перекосило лицо капитана, когда стальной протез в двое больше его собственной ладони сжал ее в ответ. Весьма крепкое вышло рукопожатие. Для него. — Джон Сильвер, — и залихватская пиратская улыбка во все зубы. Ну ладно, во все присутствующие зубы. — Скромный кок этого чудесного заведения.       Со стороны они, должно быть, смотрелись весьма колоритно. Контраст, как говорится, на лицо. Да и на лице тоже.       Леланд Хокинс — высокий, стройный офицер с идеальной военной выправкой. В безупречно белом мундире и вычищенных до блеска сапогах. Лицо свежее и ухоженное, с тонкими, чуть завитыми на концах усиками и уложенными волосами, чуть тронутыми сединой на висках. Награды и медали сверкают так, что в глазах рябит. За поясом шпага в дорогих, резных ножнах. Щегол.       И Сильвер. Оправдывающий свое второе прозвище Окорок в полной мере. Правую часть тела заменяют протезы. В видавших лучшие дни дорожном плаще и шляпе да простой льняной рубашке. Чистой, но дешевой и застиранной до сероватости. В единственном ухе золотая серьга, а во рту не хватает одного переднего зуба. Да еще и ромом с табачным дымом, небось, пасет за километр.       Красавец-офицер и чудовище-пират. — Жаль, что вы не предупредили о своем приезде, капитан, я бы приготовил свой знаменитый суп по бабушкиному рецепту, — сбоку послышался тихий смешок. Ну да, Джим помнил рецепт этого блюда. И пусть суп был действительно очень вкусным и сытным, но вот составляющей можно было пугать сопливых детишек. — Но что же мы стоим на проходе и смущаем посетителей? БЭН! Справишься один?       Из кухни выскочил робот, служивший на борту знаменитого пирата Натаниэля Флинта, и вытянувшись в струнку, доложился, что управится со всем и можно ни о чем не волноваться. — В таком случае, предлагаю подняться на второй этаж. Там… потише, — Сара поднялась из-за стола и, нервно теребя край фартука, поспешила к лестнице. Постояльцев, решивших остаться на ночь, сегодня не было, так что поговорить без лишних ушей можно. — Джимбо, — Сильвер чуть склонился, чтобы быть с мальчиком одного роста. — Давай-ка, иди в комнату. — Вообще-то, я бы хотел, чтоб Джеймс, тоже присутствовал, — чуть недовольно проговорил капитан Нирпуля, но тут же лучезарно улыбнулся. — Я так давно его не видел.       Парень скривился так, словно лимон целиком проглотил, сразу как-то ссутулившись и спрятав руки в карманы. Он уже собирался сказать что-то едкое и вряд ли малоприятное, когда Сильвер машинально хлопнул его здоровой рукой по спине. Нечего кривиться.       Глянув на старого пирата, словно бы ища поддержки, Джим удостоился подмигивания. Все хорошо, парень. Пока ничего страшного не происходит. — Тогда Сильвер тоже пойдет, — твердо заявил самый молодой студент Императорской Академии. — Не думаю, что это хорошая идея, Джеймс. Все же разговор внутрисемейный будет.       Ах, уже не повидаться с мальчиком, а поговорить. Ну-ну. — А я думаю, что хорошая, — внезапно твердо произнесла миссис Хокинс, уже успевшая подняться на несколько ступенек по лестнице. Спорить с ней почему-то никому не захотелось. И первое, что она спросила, когда они остались одни, было: — Зачем ты вернулся, Леланд? Мне казалось, мы все обсудили еще шесть лет назад.       И куда делась та забитая жизнью женщина? От этого стального голоса и холодного взгляда стало неуютно даже Сильверу. Даром, что каких только женщин он в свое время не повидал. Чего только Смоллетт стоила. — Сара, ты же знаешь, почему я тогда ушел. Мне нужно было строить собственную карьеру, — как маленькому ребенку, чуть поморщившись, начал объяснять капитан, в то время как старый пират встал у окна с трубкой и сделал вид, что его совершенно не волнует происходящее здесь. Разве что взгляд механического глаза то и дело падал на усевшегося рядом с матерью на маленьком диване, Джима. — Карьера тебе важнее собственного сына? — Не драматизируй, Джеймс. Ты уже не маленький ребенок. Я не мог одновременно воспитывать тебя и заслуживать повышение. Пришлось выбирать. Это была временная мера. Сейчас, я вернулся. И теперь мы все вместе можем… — Не можем! — твердо оборвала его Сара. — Нет, не можем! Тебя не было шесть лет! И ты думаешь, что вернувшись сейчас, так просто сможешь восстановить нашу семью? Семью, что ты же и разрушил?! — Я ничего не разрушал. Просто был занят и не мог отвлекаться, — тут он взглянул на Сильвера и поймал равнодушный взгляд металлического глаза. — Если ты нашла себе кого-то за это время… я понимаю, удержаться было трудно, и, так уж и быть, не осуждаю тебя за чисто женскую слабость. — У нас фиктивный брак, — все так же безразлично бросил старый пират, уже начиная догадываться, зачем явился этот скунс в мундире. — А… Так вот почему Адмирал Бенбоу так преобразился, — понимающе закивал мистер Хокинс. — Если вы хотите выкупить заведение, то я… — Он не имеет ни доли от моей таверны! — вскочила с дивана Сара, взмахивая руками. — Слышишь?! Ни доли! — Тогда в чем смысл этого брака? — А ничего, что Джим рос без отца? Что я в одиночку воспитывала нашего сына и еще старалась сводить концы с концами, чтобы окончательно не разориться? Если бы ты хоть раз удосужился «отвлечься» от своей карьеры, то знал бы, Джима выгоняли из школы! Что у него были проблемы с законом! Что мы остались без крыши над головой, когда Бенбоу сгорел дотла, а нас чуть не убили пираты! — И поэтому ты решила доверить воспитание Джеймса одному из них? — ехидно спросил Леланд, откидываясь на спинку кресла. — Гениальное решение. Ты не подумала, чему ЭТОТ человек может научить нашего сына? Я удивлен, как тут еще притон не устроили в таком случае. — Не смей ничего дурного говорить о Сильвере и маме! Не тебе их судить! — Джимбо! — мальчик повернулся к нему, тяжело дыша и сжимая кулаки. — Помнишь наш первый разговор на палубе? Вот. Теперь успокойся и сядь. А вы милейший, так и не сказали, чего надо?       Последние слова он процедил сквозь зубы с милейшей улыбкой на лице. Так он отдавал приказы своей команде, когда те начинали борзеть и считать, что выше собственного капитана. А до кого не доходило сразу, так кроме сабли его рука могла трансформироваться и в пистолет для пущей убедительности. Офицерчик намек понял и поднял руки, показывая, что больше касаться предыдущей темы не намерен. — Я слышал об успехах моего сына в Императорской Академии. Лучший ученик за последние шестьдесят лет. Сдавший предварительные выпускные экзамены на наивысшую оценку. И это всего за два года при обучении в четыре! Джеймсу очень повезло, что капитан Смоллетт рекомендовала его после той маловразумительной экспедиции. С его врожденными талантами, Джеймса ждет достойное будущее. Он сможет построить замечательную карьеру во флоте. И я, как его отец, могу организовать ему быстрое продвижение по службе! Конечно, все это под моим непосредственным руководством…       Вот оно что. Сильвер буквально стиснул уже успевшую потухнуть трубку в пальцах. Внутри старого пирата начинала закипать злость. Эта скотина вернулась не потому, что соскучилась по собственному сыну, а потому, что наживу почуяла. Решил нажиться на горяченьком. — Да я лучше в пираты подамся! — перебил Леланда обсуждаемый гениальный ребенок. И на этот раз останавливать его гнев киборгу не очень-то и хотелось. — Никогда! Слышишь?! Никогда я не позволю такому уроду распоряжаться моей жизнью! — Как ты смеешь так разговаривать с собственным отцом? — вся доброжелательность испарилась из капитана Нирпуля, стоило только произнестись запретному во флоте слову «пират». — У меня уже есть отец, — сердце Сильвера пропустило удар. Они никогда не обсуждали этого после того памятного вечера. Джим никогда не называл его отцом, только Сильвером. И не то чтобы старому киборгу так уж было нужно слышать от мальчика подобное слово, но относиться к нему, как к сыну, и слышать, что тебя считают отцом. Куда более родным. — Ты меня всего лишь заделал. Спасибо огромное за сие одолжение. А теперь проваливай отсюда!       То, что произошло дальше, плохо уложилось в памяти. Джон помнил, как вскочил разъяренный от подобных слов Леланд, как ахнула Сара, и как стальные пальцы сжались на запястье замахнувшегося на Джима кровного отца.       Их взгляды встретились, а потом Сильвер, не долго думая, от всей души ударил свободной рукой не ожидавшего такого мистера Хокинса прямо в лощеную морду. Да так, что капитанишка повалился обратно в кресло, перевернувшись уже вместе с ним. Кажется, киборг даже расслышал, как хрустнул нос этой имперской скотины. — Что ты себе позволяешь, грязная свинья?! Знаешь, что я с тобой сделаю? — прохрипел Леланд, зажимая рукой в уже совсем не белой, а бурой перчатке нос, когда его щеки коснулось холодное лезвие сабли. — А я всегда был выше закона, — Сильвер на миг перевел взгляд на Сару, что испуганно прижимала к себе Джима и с ужасом смотрела на сверкающее в свете ламп лезвие стали. Но еще больший страх появлялся в ее глазах, когда она переводила их на самого старого киборга. Нет, на пиратского капитана Джона Сильвера по прозвищу Киборг. Бесчестного разбойника, что привык добиваться собственных целей, уничтожая любые преграды перед собой. Державшего в страхе бывшую команду отпетых головорезов. — Не пойми меня неправильно, капитан Леланд Хокинс, — елейным голоском проговорил Сильвер и неожиданно резко взмахнул клинком, едва не лишив мужчину половины лица (и как тот сумел увернуться?). — Но я никому не позволю поднимать руку на Джима! И уж тем более указывать ему, как строить собственную жизнь! Да стоит ему только отпраздновать свое совершеннолетие, как он сможет сдать все экзамены и получит собственный корабль и команду! Думаешь, что ему нужна чья-то помощь, чтобы достичь величия?! Особенно такой крысы, как ты? — Сильвер!!!       Джим вцепился в его руку, и только тогда он заметил, что натурально пытается задушить старшего Хокинса. Отпустил капитанчика он с большой неохотой. На Сару он старался не смотреть. Не хотелось видеть страх в ее глазах. А вот в глазах мальчика была лишь обеспокоенность. Причем, не своим родным отцом. — Вы за это поплатитесь! — Леланд с трудом поднялся, стараясь опираться хоть на что-нибудь. Его явственно пошатывало. А внешний вид уже не был столь презентабельным и идеальным, как в начале вечера. — Может, из Академии Джеймс и выпустится и на Флот поступит. Но без моей помощи он там не продержится. Уж я-то об этом позабочусь! — Вон отсюда! — рявкнул Сильвер, не желая больше видеть в своем доме кого-то подобного. Вот вам и честная Имперская стража покоя и мира в Галактике. Политики, чтоб их всех!       Когда за многоуважаемым Хокинсом закрылась дверь Адмирала Бенбоу, пират просто сел на диван, который до этого занимали Сара с Джимом, и схватился за голову, уперев взгляд в пол. Он старался не видеть, не замечать происходящего вокруг. Он слышал, как Сара вышла из комнаты, не сказав ни слова, и как Джим сначала поднял кресло, а потом плюхнулся слева от киборга, забравшись на диван с ногами и прижавшись спиной к теплому боку.       Так они и сидели в молчании до тех пор, пока дверь комнаты вновь раскрылась и на пороге не появилась хозяйка Бенбоу с подносом в руках, на котором уже стояли три чашки, до краев наполненные чем-то весьма приятным на аромат. Все так же молча, поставила его на столик рядом с диваном и так же, как ее сын, села рядом с бывшим коком Наследия Стивенсона. Только уже по правую руку. — Сара? — Ты поступил правильно, Джон, — женщина взяла одну из чашек и улыбнулась пирату, смотрящему на нее с отчаянием. — Если ты думаешь, что я буду требовать развод только из-за того, что мой муж набил морду моему же бывшему, то ты глубоко ошибаешься! — Джимбо, я уже говорил, что боюсь твоей матери? — Ага. Последний раз сегодня, — фыркнул парень, устраиваясь поудобнее и подлезая под руку мужчины, которая накрыла его не хуже одеяла. Даже, кажется, уснул через какое-то время.       В тот вечер они с Сарой просидели так на том диване до глубокой ночи, болтая о совершенно не важных мелочах вроде погоды и цен на фиалитины. Тему родного отца Джима они тоже не затрагивали. Ни на следующий день, ни через неделю. А ровно через месяц парнишка праздновал свое совершеннолетие и выпускные экзамены.       Ради такого что Сара, что БЭН, что сам Сильвер расстарались на славу, пригласив всех возможных гостей, включая и молодую семейку Допплеров. Амелия Смоллетт была очень рада видеть старого пирата в добром здравии.       Как обычно, дождавшись определенного часа, когда занятия должны были закончиться, киборг направился в сторону Императорской Межзвездной Академии, чтобы, как и всегда, встретить Джима и выполнить проспоренную часть договора. Сомнений в том, что мальчишка не прошел выпускные экзамены ниже, чем на совершенно, не было. Вот только по дороге его поджидал неприятный сюрприз. С сопровождением.       Леланд Хокинс, собственной персоной, в белом мундире и даже зажившим носом вышел из золоченой кареты, преградившей повару из Адмирал Бенбоу дорогу, а следом из нее выскочило три молодца, одинаковых с лица. В военной форме с ружьями наголо. — Какой эскорт, мистер Хокинс! И все это ради меня? Польщен-польщен. А что, дуэль один на один уже не в моде? — Дуэль — это привилегия благородных людей, а не такого отребья, как вы, — а голос вежливый и учтивый. Сильвер только хмыкнул, с интересом наблюдая за направленными в его сторону ружьями. Эскорт весьма удачно прятался от посторонних глаз за каретой и, с какого ракурса не посмотри, было видно только пирата да капитана. — Но я пришел чтобы поговорить с вами, мистер Сильвер. — Почему бы и не поговорить, если человек так настаивает? — Видите ли, мистер Сильвер, завтра мой сын поступает на службу во Флот его Императорского Величества под моим личным руководством. Да-да, вы не ослышались, именно под моим. Так что не перебивайте, я еще не закончил. В ином случае, к нужным людям попадет весьма интересная информация, что некие Сара Плеядус Хокинс и Джеймс Плеядус Хокинс укрывают у себя одного из разыскиваемых преступников, известного как Джон Сильвер, список преступлений которого можно зачитывать часами. И укрывают они его с тех пор, как капитан Амелия Смоллетт вернулась из неудачно завершившейся экспедиции без старшего офицера и половины команды. А вторая половина, связанная и валяющаяся в трюме, была поголовно объявлена пиратами. Что удивительно, мистер Сильвер, за исключением всего одного единственного кока. Сразу возникнут вопросы, а не в сговоре ли Амелия с этим пиратом? — Я понял вашу позицию, мистер Хокинс, — старый пират улыбнулся, чуть козырнув шляпой на прощание и уже развернулся, чтобы продолжить свой путь до Академии, когда в спину прилетело. — Я еще не закончил, мистер Сильвер, — ему показалось, или в голосе этой отрыжки Орктикуса Галактикуса слышались превосходные нотки? Киборг глубоко вздохнул, стараясь подавить вскипающий от каждого сказанного слова и предложения гнев. Спокойствие, только спокойствие, если он пристрелит этот гнойник, то, скорее всего, при этом сам схлопочет аж три пули, во-вторых, проблем Джима и Сары это не решит. — Вы сегодня же исчезаете из жизни моей семьи. Джон Сильвер никогда не существовал и не работал в Адмирал Бенбоу. Я не хочу, чтобы на репутации моего сына было столь позорное пятно.       Это было как удар молотом по голове. Выбивший все мысли и сбивший дыхание старого пирата. Уйти из жизни Джима, словно никогда не существовало. Позорное пятно, нет, не на репутации мальчика, а на белоснежном мундирчике его папаши. — Знаешь, Леланд, — Сильвер глубоко вздохнул и улыбнулся, оборачиваясь. Он был хорошим актером, и это еще одна из причин его успешной карьеры на преступной стезе. Он мог понравиться, вызвать умиление, страх и уважение, скрывая при этом истинные мотивы. Поэтому калеку боялись и слушались. Никогда не показывай, что боишься, что у тебя есть слабость или нет плана. Это не достойно капитана. Хотя какой Леланд к черту капитан?! — При нашей первой встрече я бы окрестил тебя крысой флотской. Но крысы — твари не только хитрые, но и еще крайне опасные. Ты не крыса — мышь. Кусаться не умеешь, труслив до крайности и бежишь даже с еще не тонущего корабля. Скучная серая флотская мышь. Я уйду сегодня же. Не ради собственной шкуры, а ради Джима. А ты можешь продолжать тешить себя надеждами искупаться в лучах его славы. Смотри только, не обожгись.       Забавно. Два года назад Сильвер ушел бы, не оборачиваясь и не оглядываясь, даже не задумываясь о том, что есть шанс остаться с Джимом. Он до сих пор не понимал, как этот упертый малолетний баран смог убедить капитана Смоллетт дать Киборгу второй шанс. Как донес мысль, что старый пират должен этим шансом воспользоваться! А он, как сопливый юнец, шел за не менее сопливым юнцом, который еще даже жизни не видел!       Год назад Сильвер рвался на волю. Нормальная жизнь его тяготила. Он хотел уйти. Не ради Джима, ради себя. Чтобы вновь чувствовать ту удивительную свободу, когда бороздишь космос. Чтобы не быть связанным никакими обязательствами. Когда никому ничего не должен и можешь распоряжаться собственной жизнью сам, как тебе заблагорассудится. — Сильвер! — из ворот Академии выскочил одетый в белый выпускной мундир Джим Хокинс, а следом за ним, довольно попискивая, несся Морф. Мужчина поймал себя на мысли, что его совершенно не раздражает этот мундир. И строевая выправка, уже начавшая впечатываться в саму суть бывшего юнги. — И ты снова проиграл и дашь мне раскурить свою трубку. Ха! Да меня уже приписали к третьему Флоту!       В голубых глазах сияет радость и гордость. И эта гордость передается Сильверу. Он действительно гордится мальчиком. А потому молча обнимает его. Не говоря ни слова, крепко прижимает к себе. Морф, умный малыш, первым понял, что что-то здесь не чисто. В больших глазах промелькнуло беспокойство. — Сильвер? — Джим попытался выкрутиться из медвежьих объятий, чтобы посмотреть в глаза старого пирата. И увидеть в них гордость и глухую тоску. Он был умным мальчиком и очень быстро обо всем догадался. — Почему?       Чтобы объяснить причину, много времени не потребовалось. Но с каким трудом давались слова, каждое из которых делало пропасть между ними все больше и больше. А он все говорил и объяснял, будто искал себе оправдание, почему он должен уйти. — Прости, парень. Плохой из меня выходит папаша. — Ты предупреждал об этом еще год назад, — Джим невесело усмехнулся, гладя опечаленного метаморфа между глазок и все так же глядя в глаза киборга. Он ни разу не отвел их за весь разговор. — Не везет тебе на папаш. Оба смываются в неизвестном направлении. — Нет. Ты уходишь ради меня, а не собственных желаний. Иначе бы не пришел прощаться со мной.       Сильвер отшатнулся, удивленно посмотрев на мальчика. — Ты… уверен в этом? — в ответ уверенный кивок. — В таком случае, слушай сюда, юный капитан Джим Хокинс. Что бы ни случилось, никуда не сворачивай и никого не слушай. Пусть твой папаня подавится твоей славой и ослепнет от твоего сияния. — Я боюсь, что не справлюсь в одиночку, — Джим покачал головой. — Все, что я умею — этому научил меня ты. Или помог научиться. А вдруг я ошибусь? Сверну не туда? — На корабле должен быть один капитан. Запомни это, Джимбо. А в жизни один ты не будешь, — Сильвер по отечески положил руку на плечо мальчика, поманил к себе метаморфа и лукаво улыбнулся. — Морфи, есть к тебе дело. Приглядишь за этим… подозрительным типчиком?       Состроить зверскую рожу при этом оказалось удивительно легко. Даже несмотря на ком, застрявший в горле. Радости маленького непоседы не было предела. Уж слишком он привязался к бывшему юнге.       Джим тихо рассмеялся и взъерошил собственные, совсем недавно подстриженные волосы. Хорошо, что улыбается и не злится. — Сильвер, можешь выполнить одно обещание?       В тот вечер выпускник Императорской Межзвездной Академии, молодой капитан Третьего Флота Джеймс Хокинс, вернулся домой один. И только доктор Дэлберт Допплер смог уловить тонкий запах табачного дыма, что шел от мальчика.