***
Наблюдать за пьяным вампиром - то еще развлечение. Тем более, когда видешь его в таком состоянии впервые. И вроде, изначально все шло как обычно. Приятели завались в бар наугад, устроились за дальним столиком, дабы - пока, по крайней мере, - не привлекать лишнего внимания. Пиво, виски, снова пиво. Нормальный рацион Кэссиди. Но не в этот раз. - Не, ну ты послушай! Я к ней такой - Мари, я тебя люблю! Кастер, несмотря на тревогу за друга, не может не улыбнуться, глядя, как Кэсс размахивает практически полным стаканом, умудряясь не пролить ни капли виски. - Ну, а она? - А она не Мари, - ирландец, кажется, даже искренне печально вздохнул, опрокинув в себя стакан. Джесси все же приобнял вампира за плечи. Кэсс того и гляди разревется на пьяную голову и что делать потом с ним? Рассказы о его приключениях уже давно потеряли логику. Кастер даже и не смог бы сказать, с какого перепугу они вообще затронули тему бывших Кэсса. - Кэссиди, ты вообще в порядке? Вампира немного трясет. К сожалению, за очками не видно взгляда, но Кастер поклясться готов, что Кэсс далек от адеквата. Облизывает потрескавшиеся губы, отодвигается от падре. - Кро... кровообращения нарушено. Организм ослаб, так что терпи, - голос ирландца совсем тихий и невыразительный. Джесси огромным усилием воли заставляет себя просто отодвинуться. Не отобрать стакан, не закатить пару-тройку оплеух. - Зачем тогда? Не лучше ли найти тебе... лекарство? - Э, неее, лапуля, это же кайф! Вот так нажраться, не притворяясь. Блять. Кэссиди уже твердой рукой опять потянулся к бутылке. Джесси повел плечами, в чем-то даже соглашаясь с вампиром. Почему бы не упиться в хлам, если в кое-то веке алкоголь действует, как полагается? Тем более, когда некий повод для этого все-таки есть. - Падре, а чё ты там про лекарство говорил? Ну, я чисто так, на будущее... - Как будто сам не в курсе. Ладно, сейчас мирно бухаем, - Кастер все-таки поднял свой почти забытый стакан, прищурился, глядя поверх него на зависшего Кэсса, - сам знаешь, ты мне нужен в хорошей форме. Хотя бы потому, что затишье долгим быть не может. - Ууу, святой отец меня искушает? - Кэссиди смеется, откинувшись на стуле, чем вызывает косые взгляды парней за соседним столом. Джесси тихо фыркает, осознав двусмысленность фразы, и как на нее могут отреагировать брутальные мужики, не отягощенные гибкостью сознания. Похоже, поиски крови для Кэссиди не затянуться надолго. Лишь бы только была возможность допить и красиво досидеть в приглянувшемся баре. Похоже. Кэсс тоже понимает, что не стоит лезть на рожон прямо сейчас, с явным трудом удерживает улыбку, подается чуть ближе. - Все-таки ты меня поражаешь, Джесс. Помниться, первое впечатление у тебя было от меня не самое лучшее. Кастер не без удивления понимает, что ирландец уже не так и пьян. Но после всего произошедшего пытаться уйти от разговора по меньшей мере глупо. - Я многое понял, пока мы общались. Ты же не выбирал, кем стать. Как и я. Так что, еще вопрос, кто из нас большее чудовище. - Твои бы слова, да охотникам в уши… Кэссиди тянется за сигаретами, явно пытаясь растянуть паузу. Джесси выхватывает зажигалку из рук вампира, скалится. - Э, нет. Заинтриговал, так что уж будь добр! Ты уже про них упоминал. Давай, жги, какая еще хрень нам угрожает, помимо Грааля и иже с ними? - Да тут точно не о чем волноваться! – Кэсс все-таки отвоевывает свою зажигалку, едва не скинув на пол пепельницу, - мне иногда кажется, что это просто фанаты книжек, типа Дракулы и всяких других Сумерек. Кажись, у них даже своя банда где-то есть, или несколько тусовок. Но живого вампира, судя по их методам, не видели ни разу. Чесноком в меня кидались как-то, даже крестами. И главное, ни один козел не додумался до самого просто способа. Видимо, романтика в жопе играет, не подвластная здравому смыслу. - До самого простого обычно никто быстро не доходит, - Джесси фыркает, представив Кэссиди, перекидывающего вязанки чеснока обратно в нападающих, - мне интересно, куда ты им потом те кресты засунул. - Поверь, когда я зол, зрелище получается не для слабонервных! Священник с удовольствием смотрит на расслабленного ирландца, уже не пытаясь разобраться в сумбуре в голове. Тьюлип – человек действия, темпераментная, страстная. И, пожалуй, слишком независимая для того, чтоб просто позволить вот так запросто любоваться на себя. Джесси, в мгновение осознав, что за пиздец твориться в голове, едва не впечатывается лбом в стол. То ли градус выпитого зашкаливает, то ли вместо Генезиса власть в мозгах захватила гормонально нестабильная, невесть откуда взявшаяся, школьница. - Кэсс, а ты не пиздел? По поводу того, что не против мне отсосать? Вампир давится виски, едва не роняя сигарету. - Джесси, ты в порядке? Кастер нервно хихикает, мотает головой. В ушах немного шумит и закрадываются нехорошие мысли по поводу качества выпивки. Иначе с чего бы? - Да как всегда. Мне просто интересно. Теоретически. - Теоретически, ты в говно, - взгляд Кэссиди прожигает даже через очки, - захочешь, поговорим об этом позже. А вот лично я даже близко не собираюсь портить с тобой отношения из-за минутного помешательства. Но этого самого помешательства хватает для того, чтоб Кастер перегнулся через стол, притягивая вампира в поцелуй. Прохладные губы с привкусом виски плотно сжаты, рука ирландца упирается в грудь, но Джесси и так слишком запутался, чтоб позволить себе упустить возможность понять хоть что-то. Пальцы зарываются в короткие волосы на затылке ирландца. Тот что-то бурчит неразборчиво, приоткрывая рот. - Пидарье ебаное! Падре мысленно ликует, прикусив на последок губу друга. Сам отталкивает его от себя. В баре – звенящая тишина. Пока Кэссиди пытается отдышаться или просто подобрать челюсть, пастор поднимается из-за стола, навстречу взбешенным людям. - Не пидарье, а би, попрошу!***
- Отче, ты ебанат! Кэссиди едва не стонет от смеха, вышагивая рядом по ночной улице. После драки в баре у Джесси ноет каждый мускул, адреналин гуляет во всем теле. Потасовка очень быстро переместилась на улицу, желающих вызвать полицию так и не нашлось. Джесси принципиально не пользовался Словом и старательно делал вид, что ничего не замечает, когда Кэсс упинал парочку противников в глухой тупичок. Как и предпочел не заметить цветущего вида вампира, когда стихли приглушенные вопли «ужина». Чувство, подозрительно напоминающее счастье, переполняет измученный Генезисом разум. - Я херов романтик, детка. Ну, как тебе свидание? Кэссиди скалится ехидно, в мгновение оказавшись на пути пастора. - Да хоть щаз женюсь! Ты только скажи, что пожелаешь в качестве свадебного подарка! Возможно, вампир витает в облаках. Возможно, дело в свежей крови, доставшейся практически на халяву, да еще и с разрешения падре в относительно мирной обстановке. Или, что более вероятно, прикалывается в своей излюбленной манере. Джесси не желает размышлять, толкая ирландца в проход между домами, прижимая спиной к кирпичной стене. Кэсс ловит ртом воздух – от удивления или от гнева – поди разбери. - Сними очки, - Кастер и сам не желает, но Генезис прорывается. Наблюдает, как очки выпадают из чуть дрогнувшей руки друга – а друга ли? - До пизды романтичненько, - Кэссиди смотрит пристально, но даже тени эмоций невозможно угадать в воспаленных глазах. Джесси впечатывает товарища в стену, стараясь не думать, что ирландец в любой момент играючи сможет освободиться от хватки. Но почему-то не делает этого. - На колени. Кэсс подчиняется, безумная ухмылка искажает лицо. Его пальцы дергают пряжку ремня на белых брюках, пастор шипит сквозь зубы, едва не отшатнувшись. Но тут же Джесси замирает, перехватив взгляд вампира. - Я заставлю тебя замолчать, сукин ты сын. Рывком стягивает брюки и белье до колен, облизывается. По какой-то причине Джесси не может отвести глаз. Не может оттолкнуть или просто зажмуриться, когда язык друга скользит по стволу, когда губы обхватывают головку. Кэссиди едва ощутимо рычит, вбирая полностью, в горло. Кастер задыхается от ощущения горячей тесноты. От падения спасают лишь ладони, стискивающие задницу. Проповедник уже привычным движением зарывается пальцами в волосы, удерживая голову Кэсса. Тот и не сопротивляется, заглатывая глубже, словно и не должен дышать. Священник одергивает себя напоминанием, что ему отсасывает вампир. Давится истеричным смехом, наплевав на болезненные прикосновения зубов к нежной коже, да и на всю ахинею происходящего. Кэссиди упирается ладонями в бедра, отшатываясь. И снова проводит языком, сжимает руку у самого основания. Кэсс урчит, не выпуская головку изо рта, отчего по телу падре прокатывается волна дрожи. Джесси вскрикивает, пытаясь отпихнуть от себя вампира, впрочем, без особого энтузиазма. Но ирландец сам отодвигается, поднимается на ноги, заметно пошатываясь. Падре до боли стискивает зубы, не позволяя себе взвыть, титаническим усилием воли удерживаясь от того, чтоб самому не пройтись руками по члену и не получить разрядку. Кэссиди смеется в глаза, перехватывает запястье, целует выступающие вены. И, не успевает Кастер опомниться, как его пальцы оказываются во рту ирландца. Кэсс бережно, но твёрдо удерживает ладонь падре, свободной рукой расстегивая свои джинсы. Прикусывает кончики пальцев священника, не отводя безумного взгляда. - Прикажи. - Кэссиди, сученыш… - Прикажи мне, уебище ты одержимое! - Повернись, - Джесси сам не слышит Голоса. Вампир разворачивается, уперевшись руками в стену, подставляя зад. Под обманчиво-тонкими пальцами крошится кирпич. - Джесс, блять, не тяни, пока мы оба… Кэссиди давится воздухом, подаваясь назад, насаживаясь на пальцы, едва смазанные его же слюной. Сам Кастер едва не рычит, прижимаясь грудью к спине ирландца. - Кэсси, я не смогу… - Мудоблядская ж ты пиздопроебина, падре! Давай уже! Голос вампира срывается на крик, когда священник входит одним движением до конца. Хриплые стоны Кэсса громом пульсируют в висках, заглушая единственную, так и не озвученную, мысль - "я не смогу остановиться". Джесси двигается быстро, теряясь в ощущениях. Обжигающая теснота выключает разум полностью. Кастер вколачивается в тело вампира, тот только скулит едва слышно. Падре слишком возбужден, и долго так продолжаться не может. Когда спадает волна дрожи и немного стихают вспышки перед глазами, Джесси едва успевает подхватить пошатнувшегося Кэссиди. Оба усаживаются на землю, пастор обнимает со спины раслабленного, прерывисто дышащего ирландца. Шевелиться лень от слова вообще. Джесси только поглаживать грудь Кэсса, ощущая даже через футболку частые удары сердца. Вампир бормочет что-то абсолютно невнятное. Проповедник не может удержаться, опускает ладонь по животу, ниже... - Блять, Кэсс! Я что, настолько херовый любовник?! Пальцы ощущают холодную кожу безжизненно висящего достоинства Кэссиди. Джесси уже готов оскорбиться в лучших чувствах и пафосно свалить в закат, но ирландец икает от смеха, резко разворачивается к другу лицом, уткнувшись лбом в основание шеи. - Придурок. Я тебе что про кровообращение говорил, а? Тем более, хер мне в Масаде отстрелили, скажи спасибо, что вообще отрос. Джесси ржёт, не удержавшись, сжимает в объятьях Кэсса. Задница мерзнет, где то на улице воет сирена то ли скорой, то ли полиции. - Падре, может, прогуляемся? Или душа требует продолжения банкета? - Подожду, когда ты будешь в нормальном состоянии. Кэсс первым встает, натягивая джинсы, протягивает руку Джесси. Кривая ухмылка освещает бледное лицо. - Буду считать это приглашением в постель.***
Кэссиди не замолкает ни на секунду. Холодный ветер на крыше Эмпайер Стейт Билдинг иногда глушит его слова, но Джесси заставляет себя прислушиваться, чтобы не упустить ни единой детали. Не каждый день вампир выкладывает подробности о начале своей вековой жизни. Кастер молчит, боясь спугнуть момент откровения. Но, кажется, ирландца даже намеренно с мысли не сбить. Только дождавшись паузы в рассказе, когда Кэсс тянется за пивом, Джесси усмехается, похлопав его по плечу. - Ты меня удивляешь. Так запросто душу выворачиваешь наизнанку. Вампир передергивает плечами, отворачивается так, что в стеклах очков отражаются огни ночного Нью-Йорка, и даже приблизительно не разобрать выражения глаз. - После того, что ты для меня сделал, самое малое, что я могу - рассказать тебе правду. Может, одумаешься, не будешь спасать в следующий раз. - Не понимаю, - Джесси крутит в пальцах еще не зажженную сигарету, - ты, вроде, ни разу не слабоумный. Так чего заладил-то по поводу своей ненужности? Еще полчаса назад все было идеально, просто пиздец! - В том-то и дело, что пиздец. Я слишком стар уже для таких интрижек. И, блять, за все время так и не научился не влюбляться целиком и полностью. А у тебя Тьюлип. - Придушу, - Кастер улыбается ласково-ласково, подступая к мужчине вплотную, - еще один звук про Тьюлип, точно придушу. Забудь о ней. Хотя бы сейчас. А там... там видно будет. Проповедник теряется на миг, прикусив губу. Пусть для себя он многое решил, но разговор с девушкой только предстоит, и обнадеживать Кэсса раньше времени кажется свинством. Но, к счастью, Кэссиди принимает и такое объяснение. Допивает пиво и продолжает рассказ. Об Америке начала века глазами молоденького ирландского паренька. Наивного, нихера в жизни не соображающего, практически бессмертного. Кастера не удивляют откровения по поводу пьянок, вечно неадекватных приятелей, азартных игр. Было бы странно, если бы Кэсс за всю жизнь так и не попробовал ничего запрещенного. Падре далеко не дурак. Прекрасно понимает, что за историями о наркотиках и прочем дерьме, по выражению самого Кэсса, стоит очень много поганого, даже аморального с точки зрения современного человека. Но кем надо быть, чтоб судить вампира? Уж точно не спятившим священником с руками по локоть в крови. Кэссиди все больше воодушевляется, с явным удовольствием вспоминая старых товарищей. И Джесси к своему немалому удивлению ощущает укол ревности по отношению к этим давно погибшим людям. Если подумать, то и того мальчишки, с кем они были дружны, уже давно нет. Пастор заставляет себя встряхнуться. Тем более, Кэсс уже закончил рассказ и с любопытством всматривается в лицо. Джесси мотает головой. И выдает первое, что приходит в голову, в обход собственнических мыслишек: - Один только вопрос. Прэнсис?! Серьезно?! Джесси ржёт, в первую очередь от облегчения, что сумел выкрутится из западни собственных эмоций. А, увидев перекошенную морду ирландца, хохочет еще громче. - Джесси, блять! Забудь это имя! Иначе мне придется тебя убить! Кастер едва не икает, лыбится, как пьяный идиот. Сил хватает на то, чтоб вцепиться в плечо ирландца, в попытке просто удержаться на ногах. От этого простого прикосновения почему-то бросает в жар. И, видимо, не одного его. Кэссиди, посмеиваясь, прижимает пастора к себе. - Ну вот. Сначала я грохну тебя, а потом и себя. Сука, Кастер, мы оба помрем!***
До отеля добрели только под утро. Джесси всеми силами сдерживал Кэсса, порывавшегося хотя бы одним глазом посмотреть на рассвет, мотивируя это тем, что все равно пасмурно и максимум обойдется обугленной рожей. Пришлось затыкать уже проверенным способом и тащить довольного вампира в номер, мимо охреневшего охранника. Кэссиди упал на кровать, блаженно улыбаясь потолку. Джесси присел рядом, соображая, что можно сказать или сделать. После откровений на смотровой площадке, после прогулки по городу, без единой капли спиртного, что удивительно, после всего, в голове царила приятная пустота. - Знаешь, нам бы еще цветочки друг другу подарить, и получилось бы охуетительное свидание. Священник лениво покосился на товарища. - На кой черт тебе веник? - Эстетика. Я вот люблю цветы, полевые всякие. Ромашки там, вереск. - Ага. Клевер, - Джесси фыркнул, укладываясь на кровати под бок ирландца, - в следующий раз обязательно подарю. В разгар драки, рухнув на колени. Для пущего устрашения противника. Вампир протянул руку, взъерошив волосы пастора. Непривычно нежный жест вогнал Джесси в ступор. Облизнув мгновенно пересохшие губы, Кастер приподнялся на локтях, повернувшись к Кэссу. - Ты и правда того? Влюбился? - И не стыжусь, знаешь ли. Дибилизм чистой воды отнекиваться сейчас, после всего, что было. Что б ты знал - мальчик я взрослый, рыдать не буду, если что, но и делить тебя с кем-то еще не стану. - Собственник ебучий, - Кастер широко улыбнулся, - ты ж понимаешь, что с нашим образом жизни, ты рискуешь очень быстро остаться... вдовцом? - Или ты, с тем же успехом. Да и чё это меняет? В смысле, любови всякие? Вот это вот «вместе навсегда»? Поверь, я лучше кого бы то ни было понимаю, что никакого «навсегда» быть не может. Я хочу тебя. Чтоб ты занял здоровенный кусок в моей жизни и постели. Причем, уже давно. А на тебе висит балласт в виде Тьюлип, и вот сейчас я хоть убей, не понимаю, что у тебя в мозгах перемкнуло, если ты мне тут взаимностью отвечаешь… Джесси рычит, навалившись на Кэсса всем телом, сжимает руки на его горле. Вампир булькает нечто невразумительное, священник скалиться: - А я, блять, предупреждал, что придушу на хрен за одно только упоминание Тьюлип! Падре и сам давиться воздухом, когда чуть дрогнувшая рука Кэсса проходится по его спине, пальцы стискивают ткань пиджака. Ирландец усмехается. Бешено бьется жилка на горле под ладонью Кастера. Проповедник отодвигается, пораженно смотрит на довольного Кэссиди, расслабленно откинувшегося на подушку. - Вообще-то, дышать мне в принципе не обязательно, - сиплый голос чуть подрагивает, - но знал бы ты, какой кайф словить можно… - Больной ублюдок. - Твой больной ублюдок, отче. Джесси ухмыляется, скользнув взглядом по телу вампира. - Похоже, у кого-то здоровье наладилось? Кэссиди снимает очки, смотрит, прищурившись, едва не облизывается. - Охуенно ты на меня влияешь, Джесси Кастер. Джесси кивает автоматически, встает с кровати. До вечера, до встречи с теперь уже бывшей девушкой, всего несколько часов. И падре не желает терять отведенного времени, хотя бы потому, что есть огромная вероятность, что Тьюлип переломает ему все кости. И за то, что оставил ее тогда, и за то, в чем собирается признаться. Всем телом ощущая голодный взгляд вампира, священник стягивает пиджак и рубашку. Замирает, потянувшись к ремню, усмехается ехидно. - Знаешь, не дает мне покоя один момент. - Просвяти меня, святой отец, - Кэсс даже приподнимается, - какие такие непонятки могут тебя терзать? - Тебе так нравится Генезис? Или просто душа по подчинению соскучилась? Кэссиди зависает, не нашедшись с ответом. Кастер фыркает, вытягивая ремень из шлевок. Все, что было необходимо, он увидел и услышал в тупике рядом с баром. - Протяни руки, - Джесси не прибегает к Голосу, да и не нужно это. Ирландец, застыв на мгновение, выполняет команду. Пастор с удовольствием отмечает восторг во взгляде, когда стягивает его запястья ремнем. Молча толкает Кэсса на кровать, закрепляя ремень на хлипком изголовье кровати. Вампир поводит плечами, едва заметно морщась. - Вообще не вариант. Вырву на хрен перекладину. - Нет, ты не будешь дергаться, - и снова не пользуясь Словом, Джесси просто выдыхает приказ в ухо Кэссиди, - лежать будешь, как тряпочка. Я так хочу. Кэсс задерживает дыхание, мгновенно расслабившись. Джесси, отстранившись, не слишком элегантно выпутывается из брюк, садиться на край кровати, стараясь игнорировать откровенно безумный взгляд ирландца. Не торопясь, расстегивает джинсы, рывком стягивая их. Кэссиди скулит, закусив губу, приподнимая бедра, помогая в нелегком деле. Кастер тихо посмеивается, улегшись меж разведенных ног вампира. - Я не такой профи, как ты, уж извини. - Да все приходит с опытом… маааать твою! Кэссиди захлебывается криком, когда Кастер обхватывает губами головку. Проповедник даже близко не вспоминает о неправильности происходящего, просто скользит языком по стволу, очерчивая каждую вену. Чувствует, как дрожит под ним вампир, видимо, из последних сил сдерживаясь, чтоб не начать двигаться. Джесси мастером минета себя не считал никогда, хотя бы потому, что творит подобное впервые в жизни. Но вбирает в рот глубже, только ради того, чтоб услышать бессвязные выкрики Кэссиди. Едва не задыхается, когда вампир, не сумев сдержаться, толкается глубже. - Ебаный насрал, отче! Кастер, чуть прикусив кожу, резко отстраняется, облизывая горящие губы. Кэссиди бьет дрожь, но освободить руки даже не пытается. - Не сквернословь, засранец. Каким неведомым образом удается говорить ровно – для падре загадка. И следующую идею не может оправдать даже навязчивое влияние Генезиса. Джесси усаживается на кровать, оседлав бедра Кэсса, трется задом о стояк, упиваясь сдавленными стонами вампира. Чуть приподнявшись, обхватывает скользкий от слюны и смазки член, направляя его в себя. - Джесси, блять! Боль пронзает все тело, но Кастер подается вперед, насаживаясь сильнее. Здравый смысл явно ушел в загул. По подбородку бежит горячая струйка с привкусом металла. Но прокушенная губа – ничто по сравнению с ощущениями. Краем сознания Джесси отмечает треск ломающегося дерева, обжигающие прикосновение ладоней, пытающихся его удержать. Проповедник отталкивает руки вампира, двигаясь сам. Боль мешается с наслаждением. Едва слышны выкрики Кэссиди, но набатом звучит его тяжелое дыхание. Кастер давиться непрошеными слезами, впуская в себя мужчину до предела. Ослепительная волна выбивает любые мысли… В себя Джесси приходит от прикосновения горячих губ к внутренней стороне бедер. Пытается приподнять свинцовую голову от подушки. - Кэсс, сука… В ответ – только приглушенное мычание. Ощущение шершавого языка на коже. Кастер, кое-как совладав с собой, хватает вампира за волосы. - Кэссиди! Ты хоть не чавкай! Посмотри на меня. Ошалевшая морда вампира возникает перед глазами. Губы алеют от крови, и Джесси даже близко не желает знать, откуда она взялась. Ирландец жмуриться довольно, придвигаясь ближе. Обнимает, закинув ногу на бедра. Но голос звучит на удивление внятно: - Ты, блять, никогда так больше не делай. Ебанулся совсем со своим Генезисом. Ничего, что человек, и как бы так немного хрупкое создание?! - Джесси, прифигев, слушает постепенно звереющего вампира, - если чего-нибудь жесткого захочется, ты уж лучше меня поимей, как в прошлый раз! А тебе так рисковать я не позволю! Кастер пытается вывернуться из-под разбушевавшегося ирландца, но тело не слушается. Горит задница, по позвоночнику прокатывается волна тупой боли. Кэсс фыркает, заметив, как перекосило лицо падре, чуть отодвигается, придерживает за плечи, помогая сесть. Не удержавшись, Джесси охает. - Да ну на хуй... пожалуй, ты прав. Кэссиди откровенно издевательски посмеивается, но в глазах застыла тревога. - Скажи мне лучше, на кой хер? - Может, мне захотелось почувствовать то же, что и ты? Кэсс демонстративно крутит пальцем у виска. - Козел. Давай-ка я тебя в душ отволоку, а ты пока придумаешь другое оправдание. Святой отец не спорит. Опирается на руки вампира, практически повисает на нем. Стоять ровно, мягко говоря, неприятно. А логичного объяснения, на кой черт так нарвался в свой первый раз, как не было, так и нет. Первым делом в ванной Джесси прилип к зеркалу, исключительно чтоб понять, насколько крепка психика Кэсса, раз тот от него не сбежал. Оказалось, не все так плохо - взбледнул немного, ранка на губе больше напоминает след удара, а не укус. А что подбородок в крови и волосы точат немыслимым шухером - ничего страшного. - Хорош, аж заглядение. Залезай давай. Кэссиди сам уже забрался в душевую кабину, протянул руку. Проповедник с удовольствием встал рядом, подставляя тело теплым струями воды и горящему взгляду ирландца. Кэсс уже вооружился мочалкой и гелем для душа. - Спинку потереть? - Да ты сама обходительность. Пастор посмеивается, расслабляясь от уверенных прикосновений товарища. Боль притупляется, и это уже счастье. Джесси умывается, оттирая лицо. Засохшая кровь смывается крайне неохотно. К тому же отвлекает Кэссиди, даже не пытающийся сделать вид, что помогает мыться. Вампир просто прижимается грудью к спине, обхватив длинными жилистыми руками за пояс. Кастер прикрывает глаза на секунду, заставляя себя запомнить ощущение уюта и защищенности. Подобная нежность со стороны ирландца - исключение из правил и при жизни падре может уже и не повториться. Кэсс, кажется, вовсе не дышит, едва прикасаясь губами к шее Джесси. Проповедник не успевает даже мысленно сформулировать ехидное замечание, как к его рту прижимается теплая ладонь. - Не сейчас, Джесс. Я просто хочу запомнить. Джесси кивает, прикрыв глаза. Пусть у вампира явно едет крыша, но это не повод отказывать себе в удовольствии. И, кажется, священник даже понимает друга. Вряд ли за его век было так уж много спокойных моментов. Но Кэссиди отодвигается, невесомо поцеловав Джесси в висок. И Кастер уже знает, что упоминать этого они не станут никогда, равно как и имени одного доставучего, но пиздец романтичного ирландца.