Сильнее Авады

Нет ничего лучше воспоминаний. Да и ничего хуже тоже нет. Антон Чехов

Он оказался в маленькой грязной комнате. Глаза после яркого света медленно привыкали к полумраку гостиной. В углу комнаты, прямо на полу, сидел маленький мальчик. На вид ему было не больше шести лет. Его плечи нервно вздрагивали, а огромные глаза были красными. Видимо, мальчик долго плакал. Его черные волосы спутались и неопрятными прядями свисали почти до плеч. Одет он был в коротковатые штанишки и длинную рубашку, рукава которой для удобства были неаккуратно отрезаны. В комнате из мебели были старый диван, ветхий стул и стол. У стены стояла полка с книгами, покрытыми толстым слоем пыли. Из-за стены, видимо, с кухни, доносился грубый мужской крик и женский визг, который сменился громким плачем. Звук битой посуды, звонкий удар (скорее всего, пощечины) – и снова плач. Двери в комнату резко распахнулись, и сюда ввалился неопрятный на вид мужчина с многодневной небритостью на лице и устоявшимся запахом алкоголя. Он неловко подскочил к мальчику и замахнулся рукой, намереваясь ударить, однако у него ничего не вышло – рука быстро покраснела и начала покрываться волдырями. Глаза мужчины округлились, и он, нервно бормоча какие-то проклятия, попятился к выходу, не спуская глаз с мальчика – видимо, боялся поворачиваться к нему спиной. Дверь громко хлопнула, с кухни снова донесся крик. А мальчик все так же сидел, уткнувшись носом в худые коленки, и уже почти не дрожал. Обстановка изменилась, и Гарри, судя по всему, оказался в Хогвартсе. Оглядевшись, он заметил за одной из парт Сириуса, рядом с ним сидел Джеймс, а впереди – Ремус. Лили, совсем юная и беззаботная, о чем-то шепталась с белокурой девчонкой. Сердце Гарри бешено забилось. Он даже не сразу обратил внимание на Снейпа, который мрачной черной птицей нависал над своим учебником, не интересуясь происходящим вокруг. Это был сдвоенный урок Защиты от темных искусств, и незнакомый седовласый профессор писклявым голосом что-то объяснял, активно жестикулируя. Прислушавшись, Гарри понял, что тот рассказывает о защите от дементоров. Некоторые из учеников пытались что-то записывать, остальные просто слушали, иногда весело переговариваясь. Это был последний год обучения. Гарри с замиранием сердца смотрел на родителей и крестного – своих ровесников. Вскоре теоретическая часть занятия закончилась, и ученики должны были продемонстрировать практические навыки применения заклинания. Они шумно поднялись из-за парт. Профессор одним движением волшебной палочки сдвинул парты и стулья в одну часть класса, пока ученики становились полукругом. Первой в середину комнаты вышла Лили Эванс. У нее был серьезный и сосредоточенный вид. Она постояла минуту, собираясь с духом, а потом четко произнесла звонким голосом: – Экспекто Патронум! Из кончика ее волшебной палочки вырвался патронус в виде лисы, которая хитро повела головой, вильнула не в меру пушистым хвостом и исчезла. – Превосходно! Десять баллов Гриффиндору! – завопил профессор, а Лили, слегка смутившись, вернулась к остальным ученикам. Так все по очереди выходили в центр классной комнаты и пытались вызвать патронуса. Когда Гарри увидел, как гордо вскидывает рога серебристый олень, его сердце мучительно сжалось. Большинство учеников вызвали полноценных патронусов, лишь у двоих из них они больше напоминали неоднородные сгустки тумана, чем каких-либо животных. Видимо, класс долго работал над заклинанием. Последним вышел Снейп. Он как-то затравленно огляделся назад и произнес заклинание. Ничего не произошло. Кончик волшебной палочки лишь слегка засветился и стремительно погас. Снейп стоял некоторое время, уставившись на свои руки. Вид его становился все более мрачным. Вторая попытка окончилась тем же успехом. Кто-то из гриффиндорцев присвистнул и что-то сказал, явно обидное, Гарри не расслышал, что. Под смех учеников ему почему-то было больно стоять и смотреть на все это. К счастью, место действия снова поменялось. Гарри оказался возле реки, темноту освещали зловещие маски Пожирателей Смерти, которые стояли, образовывая круг. В центре возвышался Волдеморт. – Северус, ты сделал то, о чем я тебя просил? – нарочито громко спросил Лорд. Он мало чем отличался от собравшихся, лишь надменные интонации в голосе и слегка поджатые губы выдавали его превосходство. От Пожирателей Смерти отделилась черная фигура без маски. Снейп поклонился и, не поднимая глаз, ответил: – Да, мой хозяин. – Так давай же его сюда! Снейп быстро достал из кармана мантии что-то и протянул Волдеморту. Тот в нетерпении выхватил и поднял на уровень глаз, чтобы получше рассмотреть. Гарри увидел, что Лорд держал фиал, похожий на тот, в котором Снейп отдал ему яд василиска. – Что ж, посмотрим… Твое здоровье, Северус! – с этими словами Волдеморт выдернул пробку и быстро выпил содержимое. Снейп молча ожидал вердикта и даже, кажется, перестал дышать. Лорд стоял, не двигаясь, потом его лицо скривило подобие улыбки: – Что ж, Северус, ты хорошо выполнил это задание. Посмотрим, как ты справишься с этим, – Волдеморт поднял волшебную палочку. – Круцио! Снейп повалился прямо к ногам Лорда. Пожиратели Смерти негромко, но одобрительно загудели, но смолкли, как только Волдеморт поднял руку. Снейп не выдал ни звука. Гарри смотрел на перекошенное лицо, на закушенные губы, на поджатые худые ноги и длинные руки, которыми тот судорожно обхватил себя, пытаясь унять болезненные конвульсии. В полной тишине это было ужасное зрелище. Сейчас Гарри больше всего боялся встретить взгляд своего профессора. Он не выдержал напряжения и закрыл глаза. Когда он их открыл, то не увидел больше никого. Была все так же ночь, но он стоял теперь в лесу. Потом он услышал голоса: нервный, срывающийся и спокойный, безразличный. Разговаривали Снейп и Дамблдор. Молодой волшебник был необычайно эмоционален: – Как ты мог, Альбус! Ты же обещал ее защитить! – Видишь ли, Северус, – неохотно начал директор, – в этой жизни каждый должен отвечать за свои поступки сам. Думаю, это послужит тебе неплохим уроком. – Что? Ты позволил ей умереть, чтобы преподать мне урок? – Ты оцениваешь меня по себе. Но здесь не работают законы Тома, и методы Пожирателей, боюсь, так же бессильны. – Но ты не выполнил того, чего обещал! – примирительно и даже жалобно. – Я сделал все, что мог. Их сын остался жив. Ее сын, Северус. И ты будешь его защищать. – Не смей мне указывать! – За меня с этим прекрасно справится Непреложный обет. Не забывай, что ты мне обещал, как и за что. На Лили жизнь не закончилась. – Ее закончилась! У меня больше нет друзей, у меня никого не осталось! – в отчаянье Снейп согнулся, будто кланялся. Длинные тени лежали на лице Дамблдора. Он выглядел намного моложе, чем его помнил Гарри. В его голосе сквозили превосходство и презрение, когда он наконец сказал: – Расскажи об этом Темному Лорду. Может, он пригреет тебя на своей груди. Ночь поплыла перед глазами, и Гарри оказался в кабинете Дамблдора. Возле директора стоял Снейп. Они хранили молчание. Наконец Дамблдор спросил: – Что ты думаешь о Гарри, Северус? – Если это ему предстоит сразиться с Темным Лордом, то кто-кто, а Пожиратели пострадают серьезно. Вряд ли они смеялись столько в своей жизни до этого. – Северус! – Он упрямый и наглый, в обучении ниже среднего уровня, зато возомнил себя знаменитостью… – Северус, он ребенок. Ты слишком строг к нему. Хотя нельзя сказать, чтобы мальчик был в восторге от тебя, ты и дальше должен его защищать. Но не смей сближаться с ним, держи на расстоянии. Он не должен к тебе привязаться. – Это случится, только если я надену венок из ромашек и брошусь по замку с песней и призывом к всеобщей любви. – Да что с тобой такое, Северус? В следующий момент Снейп так же разговаривал с Дамблдором, но обстановка поменялась. Лицо профессора было невозмутимым, как и всегда, только глаза зло блестели, а губы казались еще тоньше. Дамблдор спокойно расхаживал по кабинету и говорил: – Я не могу отдать тебе эту должность, и ты сам прекрасно это понимаешь. Из-за Сириуса Блэка в школе придется усилить меры безопасности. Министерство направляет сюда дементоров и я ничего не могу с этим сделать. Да и зачем нам, – голос директора стал вкрадчивым, будто он прощупывал, куда бы ударить побольнее, – преподаватель Защиты от Темных искусств, который даже патронуса не способен выколдовать? Снейп побледнел. Миг спустя Гарри оказался в ярко освещенном Большом Зале. По особенностям украшений он догадался, что это Святочный бал на четвертом курсе. Никто еще не танцевал, участникам турнира предстояло открыть бал. Гарри огляделся по сторонам в поиске Снейпа. Профессор стоял в тени одной из ледяных скульптур. Его глаза лихорадочно блестели, а взгляд неотрывно следил за кем-то. Проследив, Гарри увидел… себя. Как раз начала играть музыка, и он в неуверенном танце закружил Парвати. Гарри снова охватило волнительное возбуждение, как и три года назад. Снейп же был похож на вора, который забрался в чужой дом и жадно смотрел на желанную вещь перед тем, как полностью ее присвоить себе. Взгляд неизменно следил за танцующей парой. Со спины к Снейпу подошел Каркарофф. Он тоже заметил необычное состояние профессора Хогвартса и, проследив за его взглядом, жирно облизнулся: – Что, Снейп, девочкой любуешься? Она, видно, горячая штучка, да только не староват ли ты для нее? – хохотнув, явно довольный своей шуткой, он продолжил уже серьезно, – пойдем, Снейп, у нас есть дела поважнее. Профессор, бросив последний взгляд на пару, скрылся в саду. Обстановка снова поменялась – и у Гарри больно сжалось сердце от увиденного. Нет, он не готов пережить этого снова! Все вокруг ждали победителя с Кубком, который вот-вот должен был появиться. Трибунами проходили волны тревоги и медленно гасли. Никто еще не понял, что произошло на самом деле. Снейп стоял неподалеку от входа в лабиринт, натянут, как струна. И вот появился Гарри, держа мертвого Седрика. Все бросились к погибшему, что-то крича, а гриффиндорец виновато пытался отойти в сторону и упал без сознания на траву. Этого никто, кроме Снейпа, не заметил. Трибуны волновались. Из-за сгущающихся сумерек никто не мог ничего толком разглядеть. Профессор действовал точно и быстро. Он воспользовался разновидностью защитных чар, хотя на них и так не обращали внимания, и подбежал к Гарри. Лицо его было очень бледно. С минуту он проводил диагностику состояния Гарри и, наконец, тень облегчения скользнула по его лицу. Потом Снейп бережно взял Гарри на руки и быстрым шагом направился к замку. Парень не ожидал увидеть ничего подобного. Сам он не помнил, как тогда очутился в больничном крыле. И теперь Гарри завороженно смотрел на отдаляющегося профессора, и его пробрала дрожь. В следующий миг гриффиндорец снова оказался в кабинете директора. На этот раз Дамблдор сидел в кресле, а Снейп нервно ходил по комнате, не в силах удерживать эмоции. – Значит, это правда? Лорд возродился? – Северус, я уже давно тебя предупреждал, что это произойдет. А ты до последнего не верил. – И Поттеру пришлось все это увидеть? – Боюсь, не только увидеть. Ты знаешь много ритуалов воскрешения? Снейп застыл посреди комнаты. Он медленно повернулся к Дамблдору и спросил: – Но защита Лили?.. Если Волдеморт воспользовался его кровью, то… – Северус, мальчик лишь чудом остался жив. Хотя магия любви его матери больше и не сможет его защитить, но он выжил. – Но ведь… с этим можно что-то сделать? Провести повторный ритуал? Дамблдор посмотрел на Снейпа с крайним изумлением: – Ты хоть знаешь, чем это угрожает человеку, который решится на такое? Это совсем иная защита, чем та, которую ребенку обеспечивает его мать. Да и сомневаюсь, что кто-то согласиться. Сириус мог бы пойти на такое… Но его магия после Азкабана не выдержит подобных трансформаций. – Альбус, я сам проведу ритуал. – Что?! Нет, ты, видно, не в себе. Ты должен защищать мальчика, но это… Я не смею требовать от тебя такого. Снейп молчал некоторое время. Потом поднял свой тяжелый взгляд на Дамблдора: – Я могу подогревать его жажду бороться своей ненавистью. Но защитить смогу только любовью. И я не собираюсь упускать эту возможность только потому, что не должен. Я давно ничего ему не должен. Как и тебе. Но с мальчиком я останусь до конца. Потому что я этого хочу. Экспекто Патронум! С кончика волшебной палочки Снейпа выскочила уже знакомая Гарри лань, покружила по комнате и, выбежав в окно, скрылась в тумане. Однако серебристый след еще некоторое время освещал комнату. – Как давно, Северус? – изумленно прошептал Дамблдор. Но Снейп даже не собирался отвечать. Он молча развернулся и вышел из кабинета. Теперь Гарри оказался в больничном крыле. На одной из кроватей лежал он сам, оправляясь после встречи с Волдемортом. Снейп наложил на комнату защитные заклинания, чтобы никто не смог им помешать, и подошел к кровати Гарри. Из мантии профессор достал ритуальный нож с изогнутым лезвием, на котором красовался ряд рун. Положив его на тумбочку возле кровати, он снял мантию и рубашку, оставшись обнаженным до пояса. Снейп откинул одеяло с Гарри и развернул немного его руки. Сначала он сделал небольшие надрезы на обеих руках гриффиндорца чуть ниже локтевого сгиба, а потом таким же образом нанес порезы на свои запястья, более глубокие и продолговатые. После этого Снейп расположил свои руки так, чтобы кровь с них стекала прямо на порезы Гарри, и начал неразборчиво бормотать заклинания на неизвестном языке. Как только первые капли крови капнули на руки Поттера, они вспыхнули желто-зелеными огоньками. Кровь не только не текла из порезов Гарри, наоборот, раны с жадностью вбирали мириады маленьких светлячков и, кажется, даже немного расширялись, прося еще. С каждой каплей крови вспышки становились тусклее, а яркая субстанция не так охотно проникала в чужое тело. Порезы Гарри становились все тоньше, пока не затянулись окончательно. Так же, как и порезы Снейпа. Профессор устало откинул прядь черных волос со лба. Лицо покрылось холодным потом, обескровленные губы мелко дрожали. Он бережно укрыл Гарри одеялом, а руки положил поверх. Тот что-то пробормотал во сне и недовольно сморщил нос. Снейп инстинктивно коснулся рукой в успокаивающем жесте его щеки, она была обжигающе-теплой. Он порывисто наклонил голову в направлении полуоткрытых губ Гарри, но остановился за миг до поцелуя. Снейп посмотрел на спящего с такой тоской, что у Гарри, наблюдавшим за этим, болезненно сжалось сердце. Убегали минуты, а профессор все так же сидел возле кровати. Его плечи подрагивали от холода, но он не обращал на это внимания. Казалось, все, что его занимало в тот момент – волны их общей магии, да еще теплые ладони, которых так приятно было касаться. Снейп наклонился к нему так низко, что одна из прядей коснулась шеи. – Гарри…– простонал Снейп, лишь сильнее сжимая его ладони. Эта сцена была настолько интимна, что Гарри стало неловко за этим наблюдать. Пусть даже он сам принимал в этом участие. Но то, как Снейп сидел полуобнаженный у его кровати, боясь хоть на миг отпустить ладони, казалось настолько правильным, что гриффиндорец почувствовал острое желание остаться здесь навеки. И до конца жизни, сколько б ему не осталось, наслаждаться не только защитой Северуса Снейпа, но и тем, что ее обеспечивало. Когда Гарри снова оказался в кабинете Дамблдора, профессор был как обычно мрачен и закрыт. Он возмущался: – Я больше не могу заниматься с Поттером! У него совершенно нет способностей. Это невыносимо – постоянно врываться в его воспоминания и видеть… – Снейп запнулся. – Ну, так прогони его, Северус. – Поттер возненавидит меня еще больше. – А с каких пор это тебя может остановить? Снейп ничего не ответил. Дамблдор спросил снова: – Может, ты просто боишься? – Кого? Поттера? – Себя, мой мальчик.