Любимая доченька.

POV Джульетта. Для меня это был обычный пятничный день, никакой не праздник. Я думала, я встану, приготовлю ещё спящему папе завтрак и сама пойду в школу. У папы уроков в пятницу не было, и я добиралась в этот день сама, а если быть точной, то на школьном автобусе. Ну и придурки там сидят, если честно! А вот папа решил иначе: разбудил меня в шесть утра и начал поздравлять, громко, на всю комнату, исполняя «Happy Birthday!» для своей любимой девочки, которой уже исполнилось аж семнадцать лет! Кажется, отец даже всплакнул, когда обнимал меня. Я была в шоке. Нет, ну серьезно, папа никогда так не делал. Он никогда не вваливался утром ко мне в комнату, оря во весь голос эту дебильную песню. Лучше бы AC / DC спел. Но мне почему — то приятно, видимо, есть у меня, все — таки, чувства. Вот как это — получать поздравления от родных. Ладно, расскажу быстрее, как всё прошло. Сначала всё было замечательно, а потом… Начну с того, что никаких подарков у меня не было, ибо, повторюсь ещё раз, в семье Винчестеров день рождения — самый обычный день, но вот сегодня отец решил внести некоторое разнообразие. Даже поцеловал меня. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я так удивлена? Мы немного так посидели: обнимаясь, а потом отец даже разрешил мне не идти в школу. Вот это поворот! Я, конечно, обрадовалась — не придётся ехать в этот «приют отморозков». А потом, как всегда, папа ушёл смотреть новости в интернете, а я готовила для него поесть. Надо же, он даже пирог сам купил. Я приготовила папе омлет, надеясь, что ему понравится. Да, ему и раньше нравилось, но в этот день я всё равно переживала. Он ведь с самого утра ведёт себя странно. Отец пришёл завтракать. Такое чувство, будто перед расстрелом. К тому времени всё уже было на столе, а я вспомнила про одну значительно важную вещь — чай. И стала заваривать его. Папа ел. Спокойно ел, без спешки, тщательно пережёвывая еду и только затем глотая. А у меня шестое чувство, ибо потом начался настоящий сумасшедший дом, — что ещё больше поразило меня — я случайно разбила чашку. — Пап, извини меня, пожалуйста. Да, я криворукая, я неумелая, но прости, я случайно, — Я запаниковала и поспешила извиниться перед отцом, ведь он не любит, когда бьют посуду. Даже случайно. В этом я уже сто раз убеждалась. Будучи уверенной, что отец непременно сейчас начнёт ругаться, я принялась как можно скорее и аккуратнее собирать осколки и подметать их веником. Порезаться тоже не хотелось. Не только потому, что больно — на какие — то там царапины мне наплевать — а вот папа бы вновь отчитал меня. — Это на счастье, — по — доброму усмехнулся папа, сидя за столом. Казалось, что он даже на минутку задумался. Странно. Я ожидала немного другой реакции. Совершенно другой. Ведь он такой строгий, и никогда не позволил бы, чтобы мне всё сошло с рук так просто. Я же помню тот случай с кофе. Ох, и крику тогда было. И дядя Сэм в тот день умер… Так, всё! Я не хочу это вспоминать. Нужно что — то делать. Но я замолчала — извиняться дальше не было смысла, а заслужить прощение нужно было, потому что отец подумает, что его дочь — хамка. Хотя я и не хамлю ему. Но, видимо, он успокоился. Я поняла, это такой подарок на день рождения, вот почему он не возмущался. В общем, пока я так плохо думала, папа ещё больше меня удивил. — Джилка, а ты не хочешь посмотреть фильм? — смешливо предложил папа и обнял меня за плечи. — Да, конечно. Почему бы и нет, — Я попыталась показать, что меня заинтересовало его предложение, и улыбалась. — Тогда жду тебя в зале. Прихвати поп-корн! — Весело подмигнув, он вышел из кухни. Я села, подумала немного, разъяснив себе самой ситуацию. Значит, всё будет не так плохо. Я сделала поп-корн и пришла. Но это всё были ещё цветочки. А дальше у нас вновь была семейная идиллия. И так до вечера. — Пап, а кто такой Кроули? — сама не заметив, как набралась смелости, прямо спросила я. Папа мягко говоря офигел, но сразу ответил вопросом на вопрос: — А ты почему спрашиваешь? Я вздохнула и сказала правду: — Прочитала в письме, которое лежало в сундуке. Кажется, отец хотел сказать, что я никакого права не имела лезть в чужие вещи и так далее, но сказал он совершенно другое. — Король Ада, — Невозмутимо ответил он, глядя на мое шокированное лицо. — Оу… Ну ладно, — Я взяла себя в руки и приняла этот факт таким, каким он есть. — Ну… Раз ты прочитала письмо, всё поняла, у тебя больше никаких вопросов нет? — Есть. Один, — Я немного замялась, но через секунду опять заговорила, только уже тише и не так смело. — Пап, а как ты хочешь вернуть дядю Сэма? Он нахмурился. Не ответил мне ничего и просто ушел в свою комнату, оставив меня в непонятках сидеть у ноутбука, проигрывающего фильм про ковбоев. И на что я надеялась? На то, что отец мне всё расскажет, как на исповеди? Нет, здесь не всё так просто. Что ж, я выключила ноутбук, стала убирать стол, и тут заходит папа, усаживает меня обратно на стул и рассказывает всю историю в красках и с подробностями: о том, что он собирается спуститься в Ад, в который его проведет этот самый незнакомец Кроули, о том, что он сам заберёт душу Сэма и свалит от туда ко мне. И душу он там так и оставит. Я, конечно же, в слёзы, начинаю психовать, но отец смотрит на меня своим строгим пронзающим взглядом, и я успокаиваюсь. Сажусь обратно. Делаю вид, будто затихла, а на самом деле хочется рвать и метать. — Не беспокойся, всё будет хорошо. Я делаю это ради вас. Я делаю это ради Сэма и ради тебя. Ради своей любимой доченьки. Я хочу, чтоб ты знала: я вернусь. Я обязательно вернусь. Я люблю тебя… — Отец ещё что-то там говорил, драматизировал, даже плакал, но я хотела его просто обнять. И обняла. Он тоже обнял меня. Как в последний раз. И уже на следующий день отца я не наблюдала. Не нашла его нигде. Зато наблюдала дядю Сэма, который дальше всё время заменял мне папу. Моего любимого папу. Почему же я ему так редко говорила, что люблю? Ведь он так много для меня сделал… Например, мой день рождения. Мы ведь никогда не праздновали его, а папа меня поздравлял в тот день, и всё своё время тогда уделял мне. Вообще всё время уделял мне! Я даже подумать не могла, что так всё обернётся. Но мне так запомнились его слова: «Любимая доченька». Видимо, и вправду любимая.