Византийский закат

Марк очнулся, и тело тут же пронзила острая боль. Он лежал посреди сырого, холодного, пустого помещения. Несколько маленьких мышей бегали в другом конце угла, то и дело попискивая друг на другу, будто собираясь подраться. Из маленькой щели в темницу проникал лунный свет. Откуда-то слышались чьи-то душераздирающие вопли, что ничуть не добавляло настроения раненому иларху. Марк попытался подняться, но ничего не вышло – он осел у стены и осмотрел своё тело. Везде были синяки и ссадины, но, кажется, обошлось без переломов - возможно, что броня смягчила удары янычарской сабли. Но почему тогда он потерял сознание? Нет. Что-то он опустил… Ребра. Турецкие псы все-таки сломали ребра. Сколько он уже здесь? Учитывая, что некоторые раны уже начали заживать, то никак не меньше двух-трех дней, максимум неделю. Почему его не убили? Наверняка что-то задумали… Будут пытаться переубедить… Добиваться принятия ислама, а потом… Потом, например, включат в войска янычарского корпуса, состоявших на то время, исключительно из бывших христиан… Нет. Такая судьба Марку была не нужна: Лигия ждет, Константинополь ещё стоит, а Император, скорее всего, жив. Есть только один выход – бежать. Но как?.. Размышления прервались, когда по каменному полу послышались шаги. Муаз-паша?! Нет… К счастью, это был лишь обычный турецкий охранник. – Очнулся? – спросил он. – Хорошо. Скоро принесу пищу и воду. Марк не был настроен на разговор. Охранник ушёл. Немного погодя, иларх поднялся и, опираясь на стену, подошёл к отверстию, откуда проникал свет. Аккуратно схватившись за прутья, он подтянулся, чтобы хотя бы приблизительно узнать где он находится. «Фессалоники!» – только и пронеслось у него в голове. Около четырехсот миль до Константинополя.