***
Я шла по коридору из библиотеки. Было уже достаточно поздно, но я всё равно прихватила с собой книгу, в расчёте почитать ночью. Это были «Сказки Гранд Лайн». Вот ничего не могу с собой поделать и опять беру не то, что нужно, хотя и в подобных книгах иногда попадается что-то дельное. Смотря вперёд, вдруг увидела удаляющуюся точку вдалеке коридора, кажется, Роберт. Зевнув, перевела взгляд на свой поворот. Мало ли зачем он шастает по ночам. Сейчас это не моё дело. Резко завернув за угол, я вдруг столкнулась с чем-то пушистым и упала на пол. У нас, похоже, наклёвывается некая традиция, сталкиваться при встрече. В этот раз я поднялась уже без помощи Гилберта, что несколько раздражённо на меня посмотрел, после чего начал поглядывать за угол, намереваясь уже уйти. — Ты чего тут делаешь? — мирно разгуливающий посреди ночи раб — это что-то новенькое. Обычно они удаляются в подвал где-то к девяти. — Отстань, а! Не до тебя сейчас! — произнёс он громким шёпотом, всё поглядывая за угол, куда, кстати, и удалился Роберт. — В чём дело-то? — А в том! — он изо всех сил старался говорить тихо, но его обычная вспыльчивость давала о себе знать. — Надоело сидеть, сложа руки! — Да просто скажи уже, что ты тут делаешь?! — по-другому с ним просто невозможно. Баран-истеричка. — А ну цыц! — сам, впрочем, не понижая голоса, возмутился Гилберт. — Сам цыц! Шпиён хренов! Ты своими криками и мёртвого разбудишь! — интересно всё же стало, поэтому говорила громким шёпотом. Гилберт, наконец, осознал свою ошибку и как-то смутился. — Ладно, слушай, — наконец вздохнул он. — Ты разве не замечал, что твой отец перед сном ходит далеко не к себе в комнату? — Нет, — сегодня я действительно впервые это заметила. Стоп, стоп, стоп! А он то как об этом узнал? Он каждую ночь вот так по особняку шляется? Но Гилберт продолжил, и я решила его пока что не прерывать. — Так вот. Раз в неделю этот хмырь уходит вглубь особняка, остаётся там на некоторое время, а затем возвращается. — Хм, а вдруг там его кабинет? — Кабинет? У тенрьюбито? Согласна, странное предположение. Разве что даже всемогущим людям приходиться копаться в бумажках. Да и будь это кабинет, он ходил бы туда почаще и, уж наверняка, не на ночь глядя. — Логично. Ну, так и где он? — я осмотрела пустующий коридор. — Чёрт! Из-за тебя я его упустил! — он зло топнул ногой и засопел. Я же говорю — истеричка. — Так, чего стоим? Кого ждём? — и мы вместе понеслись в направлении, где исчез Роберт. Ну, как понеслись. Моя физическая подготовка позволяла лишь завистливо смотреть Гилберту в спину, благо коридор прямой, и выпустить его из поля зрения не представлялось возможным. Но вскоре последовал поворот. Завернув за угол, я увидела лишь Гилберта, переводящего дух. Взглянув на продолжение коридора, моим глазам предстала лишь сплошная стена. Тупик? — Упустили! — разочарованно произнёс Гилберт. Но тупик означал лишь одно, где-то здесь есть потайная дверь. Роберт точно что-то скрывает, однако сейчас мои мысли переключились на более близкий вопрос, решение которого не терпело отлагательств. — И как давно ты устраиваешь подобные прогулки по ночам? — я перевела на Гилберта строгий взгляд. — Ась? — его глаза медленно расширялись по мере осознания, как он лажанулся, а уголок губ нервно подрагивал. — Мне кажется, вопрос ты прекрасно слышал! — я скрестила руки на груди, наблюдая за его действиями. Он, поняв, что от объяснений ему уже никуда не скрыться, вздохнул и, выпрямившись, посмотрел на меня как-то с вызовом. — Да почти с тех пор, как попал сюда! — он победно ухмыльнулся, наслаждаясь моим непониманием. — Да как ты блин из подвала-то выбрался? — Выбрался? — он вновь от чего-то замялся. — А ну… — Говори уже прямо! — попытка потянуть время ему всё равно не сильно поможет. Не сегодня, так завтра. В конце концов, каждый день же видимся. — Ладно, ладно не кипятись, — наконец и он это понял. — Меня тот чудик выпустил… — Кто-кто? — Чудик, говорю! В зелёных ботинках который. Тут до меня, наконец, дошло, о ком он говорил, и я бы посмеялась от «чудика», если бы не прибывала в недоумении, а новые вопросы не формировались в моей голове со скоростью света. — В смысле выпустил? — Ой, да в прямом! — ему уже начала надоедать эта почемучка, но сам виноват, раз не говорит всё сразу. — Выкладывай уже. — Ну хорошо, — на то, чтобы наконец всё рассказать, ему потребовалась куча наводящих вопросов. Неужели так не хочется вспоминать. — Мне как-то ночью не спалось и захотелось прогуляться, но дверь была заперта. Ну и я попытался её взломать. — Взломать? Ты? — я откровенно усмехнулась. Вряд ли ребёнок обладает нужными навыками, да и чем её там взламывать? — Ну… ладно выломать! И не перебивай! А то вообще ничего не расскажу! — Ладно, продолжай — я еле удержала себя от очередного смешка, честно приготовившись слушать дальше. — Так вот, попытался я, значит, выбить дверь, и тут этот ненормальный подходит прямо к решётке и с улыбкой маньяка со стажем произносит приторным голосом: «Не буянь». Я чуть на пол не грохнулся от неожиданности! Тут-то до меня и дошло, почему он не хотел говорить, и я вновь не смогла сдержать смех, представляя лицо Гилберта в тот момент. Мне вспомнилось и собственное знакомство с Эо. Да уж этот человек умеет до чёртиков напугать внезапным появлением. Гилберт обиженно на меня посмотрел, пришлось снова успокаиваться и слушать дальше. — Отпустило? — Да, продолжай, — я вытерла выступившие слёзы. — Я попытался наскоро придумать, как выбраться и в итоге выкрикнул что-то типа: «Не выпустишь, вырежу всю эту чёртову семейку!» Ой ну всё, я пыталась не ржать! Пыталась, чёрт! Логику его действий мне явно не понять! Слава богу, Гил увлёкся рассказом и в этот раз не заметил, как я давлюсь смехом. — Этот псих удивился всего на секунду, затем задумался, после чего я услышал щелчок замка, и дверь открылась. Он снова улыбнулся и, указав рукой по направлению к лестнице, произнёс лишь: «Удачи!». Я чуть не забыл, как дышать! На этом моменте я была с ним солидарна, подавившись и так сдерживаемым смехом. Что всё же движет тем человеком? — Ты там не умираешь случаем? — он с надеждой перевёл взгляд на мои конвульсии в попытке подавить смех. Эй! Это что ещё за взгляд? — Помирать пока не собираюсь, а ты продолжай уже! — обида сделала своё дело, и мне всё же удалось успокоиться. — Ну, я, в общем, и вышел из камеры, а он захлопнул дверь прямо перед попытавшимися пройти за мной остальными рабами, погрозил им пальцем и удалился. С тех пор я почти каждый день возвращаюсь в камеры после положенного срока и обследую особняк. Он блин точно ненормальный! Мне и оставалось только покивать головой. Ладно один раз выпустить, но позволить вот так вот постоянно гулять? — Он после моего прихода молча закрывает за мной дверь и так же молча уходит. — Ну ладно у этого потом поинтересуюсь, но ты то чем думал? — я вновь стала серьёзной, запихав праведную обиду подальше. Если бы его засекли, застрелили бы, не задумываясь. Мелису за побег ещё пощадили. Она тихая и выполняет свои обязанности, а вот Гилберт тут делает ровным счётом ничего, как следствие и жалеть его не будут. — Да чего я такого сделал? — а он неплохо разыгрывает непонимание. Если бы не нервно дёргающийся уголок губ, поверила бы. — Слушай… Я, кажется, уже что-то говорил про правила? Ты ведь понимаешь, что будет, если тебя поймают? — Ну не поймали же! — он заложил руки за голову и ухмыльнулся. Подобная беспечность обезоруживала, но я всё же попыталась достучаться до голоса разума. — Ты совсем не беспокоишься? — Тц, а ты то чего переживаешь? — За тебя, блин, переживаю! Это слишком безответственно, — но мой аргумент разбился о непроницаемую стену пофигизма. — Зато теперь мы знаем о тайной комнате! По-моему это отлично оправдывает риск, — он, похоже, решил меня подбодрить. — Всё так, но… — я устало потёрла переносицу. Настроение спорить с ним пропало напрочь. — Да что тебя теперь не устраивает? — он опять начинал злиться. — Не нравиться мне всё это. Возможно, стоит пока прекратить следить за Робертом. — Это ещё почему? — Никто не гарантирует, что сегодня он нас не видел. К тому же, сейчас надо сосредоточиться на другом. — И на чём же? — Потом скажу, — я устало зевнула. Сегодня был усвоен один урок — спорить с Гилбертом бесполезно и утомительно. — Пошли уже спать, баран-истеричка. — Чего-чего? Мне хватило ума сказать это шёпотом, так что на его вопрос я лишь отмахнулась и вновь зевнула. Мы молча разошлись по комнатам.***
Хорошее утро начинается в обед. Впрочем, у тенрьюбито оно как-то так и есть, но меня этот факт не радовал. Чтобы поддерживать себя в форме, нужен какой-никакой график. Беззаботная же жизнь никак к подобному графику не располагала. И сегодня я, уже приучившая себя вставать пораньше, как назло встала около часа и с ужасом уставилась на часы, осознавая оплошность. Одевшись в купленную по моей просьбе спортивную одежду, я быстро слопала завтрак. За прошедшее время Мелиса таки запомнила, что мне много не надо, так что на подносе лежали лишь пара бутербродов и сок. Кстати, первое время, когда я просыпала завтрак, Мелиса уносила поднос, ссылаясь на то, что еда остыла. На это я обречённо качала головой, но всё же умудрилась уговорить её оставлять еду, а то из-за этих привередливых тенрьюбито приходилось каждый раз спускаться на обед и лицезреть не очень-то любимые, разве что кроме Кристины, лица новоиспечённой семьи и гнетущую атмосферу, создаваемую взглядами рабов. Выбежав из комнаты, я направилась на улицу. Лето на дворе, палящее солнце над головой, но выдержать утреннюю пробежку надо. Если честно все мои тренировки и состояли-то в целом из зарядки и периодических забегов вокруг особняка, потому и прогресс был весьма медленным. Надо бы уже и сражаться учиться. Вдруг из кустов у стены на меня что-то выпрыгнуло и повалило на землю. Этим чем-то оказалась Кристина, что была почему-то в такой же одежде, что и я, и просто светилась от счастья. — Сюрприз, братик! — она, наконец, решила слезть с меня и бодро запрыгала вокруг. — Ты что тут делаешь? И почему ты… — Говорю же сюр-приз! Я тут подумала, что хочу поделать то же, что и ты. — Мда, и поэтому последние несколько дней выносила мне мозг вопросами: «Что это братик делает и можно ли мне так же?» — из тех же кустов вылез недовольный всем миром Гилберт. — Аа… ну… — я чуток подвисла, но всё же встала с земли. — Ну тогда… начнём? — Ура! Я буду что-то делать с братиком! — Это что-то называется зарядка, — терпеливо ей пояснила, на что Гилберт лишь закатил глаза. В следующий час мы все вместе выполняли упражнения. Кристина очень старалась, но было видно, что физическими упражнениями она не занималась никогда, поэтому ей периодически помогал Гилберт. Сам же минк управлялся со всем в считанные минуты, будучи сильным от природы. Мне же, в отличие от девочки, он помогать не спешил, лишь посмеиваясь над моей усталостью. А я ведь потом ему всё это припомню! — Фух, и братик каждый день такое делает. А зачем? — вымотанная первой в жизни зарядкой, Кристина развалилась на траве. — Я так полагаю, чтобы перестать походить на колобок! — весело подметил Гилберт, а я же подметила ещё один пунктик в копилку будущей мести. Да не колобок я уже! — Братик, значит, я похожу на колобок? — девочка уставилась на меня немигающим взглядом. — Нет, конечно. С чего ты вообще это взяла? — Нуу. Я же не делаю, эту… за… за… зарядку. Вот! — она села, подобрав ноги под себя. — Ну ты и ешь немного, чтобы жирной быть, — ответил Гилберт, тоже рассевшись на траве. Мне ничего не оставалось, как сделать то же самое. — А «жирной» это как? — она оказывается и такого не знает. — Это примерно как твой брат! — Гил! — не смешно. И обидно. — На правду не обижаются! — Значит, чтобы не стать жирной, мне тоже надо делать зарядку? — это слово из её уст резало слух и так портило образ милашки-обаяшки, что я загорелась праведным гневом. — Ты каким словам её учишь, а?! — Нормальное слово, — Гилберт лишь лениво отмахнулся. — К тому же ей действительно не помешает, а то с такой жизнью не долго пробыть просто слегка пухленькой. И приключений ей в жизни не видать. — Ясно! Тогда я буду делать как братик, и у меня будут приключения, о которых рассказывал Гил! — услышав слово приключения, девочка аж засветилась от восторга. — Ну, может и будут, — протянул минк и серьёзно оглядел нас. — Только вот не выжить детям на Гранд Лайн… — Затем я и буду тренироваться, — вздохнула я и перевела взгляд на небо. — Я изменю этот мир! — Что ж, тогда я с тобой! — он с улыбкой пронаблюдал за моим удивлением от столь внезапного заявления. — Чего смотришь? Ты ведь предлагал мне пойти за тобой тогда? Уже передумал? — Н-нет! Предложение в силе. — Так вот, твои планы просто невозможные, и смотря на тебя сейчас, я просто не верю в светлое будущее этого мира, — он усмехнулся. — Поэтому я тоже стану сильнее и помогу тебе. Так что теперь ты типа капитан. Можем даже пиратскую команду сформировать! — Из двух человек? — я засмеялась. Да уж, так только Луффи может. — Из трёх! — внезапно раздался голос Кристины. — Не понимаю о чём вы, но я с вами! И мы с Гилбертом повалились на траву от смеха. Девочка была полна энтузиазма подписаться на неведомую ей авантюру, так что от нашего отношения слегка насупилась, похоже обидевшись. — Мелочь, ты-то куда? — Гилберт отсмеялся и посмотрел на Кристину. — Тут довольно опасные планы намечаются. — Но я с вами хочу! — девочка продолжала стоять на своём. — Но… — Хочу! Хочу! Хочу! — Ладно уж, уговорила! — я прекратила эту пытку, в то же время осознавая, что так Кристина никогда и не научиться прислушиваться к чужому мнению и принимать отказы. Но эти слова сейчас всё равно не значат, что я буду впутывать её во всё это. Гилберт понял меня без слов, потому и промолчал. — Ура! Теперь я стану сильнее, и у меня будут приключения! — восторженно воскликнула девочка, но затем её энергии как-то поубавилось, и она задумчиво посмотрела на нас: — А… что такое пиратская команда? И вновь мы с Гилбертом, не сговариваясь, покатились со смеху.***
Целый день меня гложило любопытство. Целый день предвкушения чего-то интересного, и вот, наконец, я решилась. Вот уже знакомый маршрут. Дверь, лестница, коридор с камерами. Осталось лишь найти Эо. Жутко интересно, зачем он всё-таки выпускал Гилберта. Ответит ли он, если спросить напрямую? Пройдя вглубь коридора, парня я не обнаружила. Ну, конечно. А я что надеялась, что он безвылазно в подвале торчит? Может подождать его тут? Я прошла ещё дальше по коридору и заметила в углу странную дверь. На ней не было решётки, она отличалась и по цвету. Все двери в коридоре были деревянные, она же была железной и полностью чёрной. Мне не хватало только таблички: «Не открывать! Опасно для жизни!», и я бы незамедлительно её открыла. Может Эо там? Подойдя к двери, я затаила дыхание, но не услышала за ней ни звука. Возможно, там никого нет. Я осмотрела коридор, в котором так же никого не наблюдалось, и осторожно положила руку на ручку двери. На удивление, она оказалась не заперта и я, слегка её приоткрыв, заглянула внутрь. Полоска проникающего сквозь щёлку света не позволила разглядеть ровным счётом ничего. Замерев на секунду, я резко распахнула дверь настежь и свет из коридора уже полностью смог проникнуть в комнату. Ноги сами собой подкосились, а из горла вырвался сдавленный крик. Не надо было открывать… Куда меня вечно тянет?! Это же… Мысли затуманились, и я всё больше хотела стереть из памяти увиденное. Трупы… На стенах этой комнаты, прикованные цепями, висели трупы. Голова закружилась, и я, пошатнувшись, упала назад, пытаясь отползти, но тело не слушалось, содрогаясь от ужаса. Это… пыточная. Мертвецы здесь — рабы. Возможно, все они за что-то провинились, а возможно убиты просто ради развлечения. Все они… Я сглотнула. Они будто сверлили меня невидящим холодным взглядом, и я уже еле боролась с рвотными позывами. Пол был полностью залит кровью, что уже просто намертво въелась в покрытие и никогда больше не смоется, вечно храня память об ужасах происходивших здесь. Было отчётливо видно, что жертв истязали с особой жестокостью. Практически у каждой торчали внутренности, они же были разбросаны и по всему помещению. Умерли эти люди недавно и в ужасных мучениях. Запах стоял просто отвратительный, и меня всё же вырвало на этот кровавый пол. Я всё не могла отдышаться, но тут моё сердце будто пропустило удар. Ещё раз… и ещё… Я схватилась за грудь, уже теряя сознание, как тут оно заколотилось с новой силой. Вдруг я услышала слабый смешок, затем ещё один, и вот уже тишину разрезал неистовый хохот. Но… никого рядом не было… Руки сами двинулись, и вот я уже стояла на четвереньках, вот схватилась за дверной косяк и подтянулась на ноги и, наконец, нетвёрдой походкой, как будто впервые встала на ноги, двинулась к мертвецам, не прекращая хохотать. Моё тело… меня не слушается? — Твоё тело? Издеваешься?! — искажённый голос, как будто сквозь воду. Голос принадлежал… мне? — Наконец-то я выбрался! Нет! Нет, нет, нет, не может такого быть! Только не… — Ха! Я — снова я! — он продолжал смеяться, обнимая себя за плечи, как будто и не замечая вовсе обстановки вокруг. — Я не буду больше сидеть в темноте! Винсент… Но как? Мысли панически путались, и меня поглощало отчаяние. Я всё видела и всё слышала, но не могла пошевелить и пальцем. Голос, к которому уже успела привыкнуть, повиновался не мне, а картина перед глазами как будто тонула в чёрном тумане, но на удивление не исчезала полностью. — Что, удивлена? — он усмехнулся и закружился по комнате. — Увидела, наконец, мир, каким его видел я последние два месяца? Чт… он… меня слышит? — Конечно слышу, дура! В конце концов, это моё тело, а не твоё! — тут его настроение переменилось, он прекратил смеяться и оскалился. — Кстати, какого чёрта ты вообще в нём делаешь, жалкий червь?! Не знаю… Мысли окончательно сковал страх. Перед глазами всё ещё была пыточная, но я не могла отшатнуться. Я всё ещё чувствовала запах гниющих тел, но не могла заткнуть нос. Мне еще хотелось закричать, но ничего бы не вышло. Было ужасно плохо и гадко, но… я ничего не могла. Осталось лишь всепоглощающее отчаяние, но я не могла даже заплакать… Он… Винсент… вернул себе тело? Что же… теперь я? — О, я прям чувствую твоё отчаяние… — на миг к нему вернулось хорошее расположение духа, он оскалил губы в усмешке, но… вдруг окончание фразы потонуло в крике, а лицо скривилось в гримасе боли. Сердце вновь пропустило удар… — Нет! Чёрт, только не опять! Червь, это моё тело, поняла!!! — и он исчез так же внезапно, как и появился, оставив за собой лишь зловещее эхо и тяжесть на душе. Я вновь ощущала это тело, туман пред глазами развеялся. Я… сознание медленно покидало, и я, пошатнувшись, провалилась во тьму.***
— Господин… — девушка стояла у входа в нечто похожее на цирковой шатёр снаружи и роскошную комнату дворца внутри. Все стены шатра были обвешаны бархатными занавесками красного цвета с жёлтой окантовкой, и девушка, не в силах больше стоять вцепилась в одну из них. На красных подушках напротив входа, как на троне, расположился двадцатидвухлетний парень. Он пригласительным жестом поманил вошедшую к себе. Девушка еле стояла на ногах, бледность кожи выдавала ужасную усталость, но она послушно подошла, в последний момент, от бессилия просто упав на колени перед парнем. — Что случилось, дорогая? — он протянул руку и взял девушку за подбородок, заглянув ей в глаза. Длинная прямая чёлка закрывала его собственный взгляд, зато видна была тёплая улыбка. — Он… он вырывается, господин. Возвращает контроль! — девушка уже чуть не плакала, а парень продолжал смотреть в глаза полные боли, как будто наслаждаясь моментом. — Так… — он на секунду замолчал, сделав задумчивый вид и движением головы смахнув чёлку с глаз, но вдруг изменился в лице и прокричал: — Так в чём проблема?! Верни чёртов контроль себе!!! — Д-да, господин! — её глаза испуганно расширились. Парень раздражённо цыкнул, но потом всё же взял себя в руки и, нежно прошептав: «Прости, погорячился», отпустил девушку. Та попыталась осторожно подняться, но тут же вновь упала на пол, через мгновение скорчившись в приступе боли. Во всё тело будто бы воткнули сотни раскалённых иголок. Ей хотелось закричать, но она боялась даже пискнуть. Лишь бы не вызвать чужого беспокойства… Глядя на это всё, парень сначала искривил губы в усмешке, но смеяться в открытую не стал. Кое-как преодолев приступ, девушка поднялась на ноги и уже приготовилась уйти, но тут закашлялась кровью. Она изо всех сил постаралась ладонями зажать рот, но капли всё равно падали на такой же красный, как и вся комната, ковёр. Она подняла жалостливый взгляд на парня и наткнулась на улыбающееся лицо в нескольких сантиметрах от себя. Блондин издал смешок, после чего, приблизившись к ней в плотную, слизал кровь с её губ. Отстранившись и облизнувшись, он лишь задорно ей подмигнул, наслаждаясь смущением девушки: — Твоя кровь только украсит эту комнату. Развернувшись, он вернулся на свой импровизированный трон, а девушка так и продолжала бы стоять в недоумении, если бы он не бросил короткое: «Можешь идти», и она, кое-как доковыляв до выхода, наконец, не скрылась за занавесками шатра.