***
Каюта была не заперта — отлично! Теперь уповаем на везение. Капитана внутри не оказалась, и я, хоть и готовилась морально к разговору, выдохнула с лёгким облегчением. Рассказывать ему такое… было не по себе. Уже обнаружив искомое в верхнем ящике стола и всё взяв в руки, начала пробираться к двери, как тут она распахнулась. От неожиданности я чуть не опрокинула на себя чернила, и в напряжении замерла под взглядом карих глаз капитана. — Да я тут это… по делу, короче, я… — волнение не дало сразу перейти к делу. А так ли надо ему сейчас знать?.. Он обвел меня взглядом, задержавшись на, зажатой у меня в руках, стопке бумаги: — Кра-кра-кра, чужое имущество тырим, мелкий? — он рассмеялся, и стало капельку легче. Похоже, меня не собирались убивать на месте, значит настало время действовать. — Так точно, кэп! Но тырим исключительно по важному делу! — подводить к теме надо издалека. Но как же это сложно… Да ещё и тон взяла неудачный. — И какой такой? Я было собиралась выложить ему всё прямо, но глядя на его заинтригованное и совершенно не напряжённое выражение лица, осеклась. С губ само собой сорвалось: — Ээээ… Ваш сын… просил принести, у него закончилось! — ох, да что я несу?! Может, следует прямо сказать? — Хм, а мне казалось, вы с ним не ладите, — заметил он, впрочем, без тени подозрения, как будто искренне верил в мои слова. — А ну… мы пришли к мнению, что для хорошей командной работы, члены экипажа должны ладить между собой. А я ведь член экипажа! А значит, я должен предупреждать все опасности ему угрожающие, — остановись! Зачем я вру?! — О, так ты признал это! Ну в любом случае я рад, что вы поладили. — А-ага… А вы хорошо ладите с ним? Такую глупость спросила… Харбин вдруг помрачнел и точно весь осунулся, постарел и посмотрел так тяжело и тоскливо, что всё желание говорить отсохло вместе с положительным настроем. У меня не выйдет. — Хотелось бы мне в это верить. Хотелось бы. Он рассмеялся горьким смехом, на секунду приостановился, и посмотрел на меня пристальным изучающим взглядом, точно видел впервые, или не видел вовсе, а смотрел лишь вскользь. Что же? На что же он смотрит? Может быть, видит перед своими глазами сына, когда тот был ещё маленьким ребенком? Мне окончательно стало неловко. Я не знаю отношений в этой команде, я не знаю вообще ничего, но такой взгляд говорил о многом. Он любит его, он не переживёт предательства. Я не смогу ему сказать… Поспешно распрощавшись, выбежала вон, вылетела как пробка из шампанского, а перед глазами все стояло то лицо уставшего и бессильного перед лицом судьбы человека, отца, что всем своим сердцем предчувствует беду.***
Вера в затеянное отчего-то таяла с каждой секундой… Слишком многое могло пойти не так! Но я всё же решила поддерживать положительный настрой. Мы с Гилом уже привычно пересеклись в кубрике, и я засела за работу. Он добыл какую-то бумагу из каюты Элиса без особых проблем: никого там не было, вот только дверь была заперта. Но кого это останавливало, правильно? Главное теперь, чтобы Элис не заметил следы взлома, да и вообще в каюту не входил: судя по словам Гила, он не особо осторожничал и просто-напросто перерыл там всё. За это я естественно прожгла его испепеляющим взглядом и попыталась было дать подзатыльник, но, во-первых, чёрта с два он дастся, во-вторых, на меня давило осознание собственного провала. Кем я тогда буду, если стану осуждать его? — Зачем тебе столько листков? — Надо, Федя, надо! А потом, кстати, ты будешь всё это распихивать по карманам, — не отвлекаясь от копирования почерка и заполнения бумажек, будничным тоном заметила я, внутренне сжавшись в комок от напряжения. Гил пропыхтел что-то невнятное про эксплуататоров и опасность затеи, но возражать громко не стал. Ну вот и молодец, быстро усвоил, что я не отстану! Всего лишь несколько строк на каждом листе… Подделывать чужие записки та ещё работёнка. И зачем я вообще всё это затеяла? Но другого плана в голову не лезло, а время и так поджимало, поэтому оставалось заткнуться и работать. Благо к перу я кое-как успела привыкнуть за два месяца, а копировать чужой почерк… скажем так, надо же когда-то отлынивать от учёбы. Пятнадцать подделок, да ещё одна записка подлиннее и уже, слава богу, собственным почерком… но я должна успеть. Все это время Гилберт мог наслаждаться законным отдыхом. А когда дело было сделано, и я всучила ему бумажки, он гордо отправился покорять карманы шайки Элиса. Тут всё-таки ставка на то, что он из семейства кошачьих, а значит незаметный, хотя к нему я бы этот эпитет применила в самую последнюю очередь. Сама, разминая на ходу уставшую руку, отправилась искать Лана. Кому-то сообщить всё же надо, а с ним должно быть проще.***
Искомый субъект обнаружился на батарейной палубе, угрюмо осматривающим пушки. — Эй! Приветик, — доложила я о своём присутствии и как можно непринужденнее подошла. Нет! Ну вот опять я пытаюсь вести себя как беззаботный идиот, отсюда выйти на нужный лад не выйдет, вторая попытка не должна провалиться! Одернув себя, подошла обычным шагом, смотря сосредоточенно и решительно. Лан обернулся с приветливой улыбкой, но изменился в лице, стоило ему заметить мой настрой: — Вижу, ты не просто так прогуляться вышел? Слежки не наблюдалось. — Да уж. Я бы сказал, дело есть, и от него зависит жизнь, много жизней. Нужна будет твоя помощь. Только не злись сразу. Он весь обратился в слух и нахмурился. Впервые вижу его таким… Я поведала ему всё, что знаю и что предполагаю о планах Элиса. Только услышав имя сына капитана, он точно окаменел, сосредоточив на мне свой пристальный взгляд. Стремиться углядеть ложь? Не верит? Ну вот зачем я это всё затеяла? Придумала бы что-то другое. Конец моей речи вышел совсем уж тусклым и неуверенным. В памяти вновь вспыхнули зловещие слова: «Они мне доверяют». Мне казалось, я слышу обратный отсчёт до взрыва. Пират напряжённо молчал, что-то обдумывая. Сейчас он достанет меч и в искреннем недоумении «да как ты смеешь на него наговаривать!» убьёт меня. Или я слишком драматизирую? Лан так никогда не поступит! И всё же… Шли секунды. Они растягивались для меня как сон перед самым пробуждением. Но… никакого удара не последовало. Пират вздохнул и обреченно посмотрел на меня в поисках, кажется… надежды? — Прости хомячок, но кажется я не до конца понял… И… ты это, извини, если напугал. Ещё ведь и порох весь намок… — он спокойно рассуждал, он не был зол, он… выглядел уставшим. От сердца отлегло. Я прекратила стоять как замершее навеки изваяние, и с грустью посмотрела на него. Что он сейчас чувствует, после такого-то? — А я ведь давно подозревал что-то подобное… — начал он, собравшись с мыслями, решив не держать больше всё в себе и чувствуя моё молчаливое участие. Возможно, оно было ему даже в тягость. — Когда он был ребенком… аа не важно это сейчас! Что толку предаваться воспоминаниям! Да и времени, похоже, нет. Так чего ты там хотел? — Мне нужна была ваша помощь. — Точно. А для ребенка ты очень сообразительный, тебе такое когда-нибудь говорили? — Эм, нет. Не помню… Не важно! И не переводите тему, — неловкости меньше не стало. Его уставший вид, а глаза… хоть и блестели по-прежнему, но в них отражалось какое-то разочарование. — Вы мне верите? — Как бы тебе сказать? «Верю» — тут не то слово. Поверить-то это конечно без проблем, — он усмехнулся, но как-то тихо и хрипло. — Но… я не хочу верить. Все говорит само за себя, с какого-то момента всё пошло наперекосяк, всё к этому и шло, но… не могу поверить. Слушай, — он вдруг строго посмотрел на меня. — Если это всё шутка, то тогда прекращай немедленно. — Нет, я… — Вот и хорошо. В таком случае ты должен понимать, — он раздосадовано вздохнул, — если твои обвинения имеют смысл, ты должен предоставить доказательства, весомые доказательства, иначе никто не поверит, даже я не верю, сердцем не верю. Но если же ты… врёшь, тебе придется понести наказание. Я вздрогнула, в голосе Лана слышалась сталь. Сейчас он говорил от лица всей команды. Я естественно и не собиралась представлять голословные обвинения, весь мой план и был направлен на то, чтобы доказать собственные слова. Но всё равно стало как-то душно и не по себе, точно я провинилась в чём-то. — Я за этим и пришёл. И… простите, что сваливаю на вас это всё… — Эй-эй, ты меня за кого держишь-то? Вот дети пошли! — он усмехнулся, кажется, понемногу возвращая себе прежнее расположение духа. — Хорошо. Я собираюсь предоставить доказательства и у меня есть план, нужно, чтобы все были на палубе, и после того, как всё подтвердиться, мне понадобиться человек, что сможет разъяснить всем ситуацию. Человек, которому поверят, а после… а… вы ведь не захотите их убивать, верно? — Убивать? Ааа, — он замялся. Почему? — А, ну да, убивать товарищей мы не захотим, так что… так что лучше сбежим, на шлюпках… их должно хватить! Такая реакция настораживала, он что-то знает? Что-то скрывает? В любом случае, говорить об этом открыто он не собирается… Если это что-то важное. Если это важно, уверена, он бы сказал! — Эхх, ладно, я побежал! Ещё столько успеть… — Погоди! Так ты случаем не знаешь, кто порох намочил? — Эм… ну мы, — Этим-то Гил и занимался весь день, так усиленно ругаясь. Нельзя оставлять Элису возможность использовать оружие. — О! Чуть не забыл! — достала из кармана аккуратно сложенный вчетверо листочек, протянула ему. — Тут все детали плана, на всякий случай. И убежала, не желая смотреть на его реакцию. Наверное, надо было посоветоваться. Но страх не отпускал меня и здесь. Чего я боялась больше? То ли незамеченной нами слежки, то ли критики собственных действий, которой в то же время мучительно не хватало… В любом случае, шестерёнки уже вертятся. Вряд ли кому под силу их остановить.***
«Все крайне просто. В одиннадцать часов раздастся выстрел — это и будет сигналом. Это его собственные слова. Так вот, что если выстрел раздастся чуть раньше и он сам будет далеко? Его прихвостни получили чёткий приказ и в любом случае потянутся за оружием, а там уже будет заложена записка, которую Гил незаметно им подсунет: «Явится срочно ко мне в каюту, планы по поводу сами знаете чего изменились» — его почерком. Они должны нащупать её, как только потянуться за пистолетами. Я понимаю, трюк довольно дешёвый, но всё же. И так, если они пойдут, это будет обозначать только одно — они предатели. Но если этого вам будет не достаточно, мы с Гилом нашли муши. Элис, увидев своих подчинённых у себя должен будет возмутиться. Он сам всё вам и выложит. А дальше уже ваш выход. Пока никого нет, вы можете подготовиться. К чему угодно! Я всё же предполагаю, что убивать их вы не захотите, так что можете уплыть на лодках — пушки не сработают, весь порох намочен». Записку Лан Инг читал с особым беспокойством, предчувствуя, что добром дело не кончиться. Но, увидев строчку о том, что пираты среагируют на выстрел, он как-то особо напрягся, а затем, дочитав до конца, горестно вздохнул. «Полетит к чертям весь твой план. И боюсь, я ничем не смогу помочь».***
Оставшееся время я лишь бродила из стороны в сторону, иногда что-то перепроверяя. Всё шло просто прекрасно. Вернее, ни шло никак. Это мучительное ожидание угнетало, и так и подгоняло что-то делать, но делать было решительно нечего, вот я и наматывала круги по кораблю в полной тишине. Градус ответственности рос с каждой прошедшей минутой. Хотелось отвлечься, но осознание прошлой неудачи больно давило на плечи, не позволяя думать о чём-либо кроме предстоящего. «Что может пойти не так?» — упорно крутилось в голове, и добивая гвоздь в крышке гроба моего спокойствия, звучало: «Нельзя облажаться, ни в коем случае…» Придумать запасной план что ли? Уже! Но эта мысль ни чуть не прибавляла мне уверенности. Даже Гил под конец ожидания начал нервно коситься на меня, подмечая мой похоронный вид. И вот наконец час пробил. Кругом стемнело, и в этих сумерках все фигуры уже были расставлены, осталось лишь дождаться сигнала и разыграть партию. Если пешки Элиса ждут точно назначенного им времени и на ложный сигнал не среагируют, ставка сделана на то, что, услышав выстрел, они всё равно потянуться к пистолетами, мало ли, внезапное нападение дозора— охранять корабль это ведь тоже часть их долга, как членов экипажа… Я стою у двери на палубу. Выстрел. Разорвав тишину, он разбил тонкое стекло сомнений и переживаний, оставалось только ждать и действовать. На секунду вновь возникло затишье, в котором ещё ощущалось тяжелое эхо. Время потекло мучительнее. Гил уже давно добыл пистолет у Элиса в каюте, где их, к слову, было два, и сейчас держал его в руках, направив в воздух и уже опуская вниз руку. Он стоял в слепой зоне на надстройке, так, чтобы в случае чего, его обнаружили в последнюю очередь. Он был спокоен, как монумент, тихо и отстранено взирающий на окружение. Я ожидала, обратившись всеми чувствами в ветер вокруг, в доски палубы под ногами, в зорко наблюдающее за всем миром тусклое небо, что постепенно заволакивалось тяжёлыми тучами, предвещая опасный шторм. Как на кинопленке передо мной возникали кадры, заменяя собой реальное течение жизни. Стоять около двери, откуда и открывался лучший обзор, бледной тенью самой себя. Незримым призраком, «я» здесь в последнюю очередь. Ход сделан, пешки зашевелились. Пираты подняли шум, точно ожили. Их кто-то бережно разморозил и вынул из гнетущего затишья ту часть их сознания, что отвечает за быструю реакцию на ситуацию. — Кто стрелял? — Что произошло? Базарный шум, предшествующий объяснению, долгому и мучительному решению, движению к спасению. Как мотыльки заметались по палубе, ища глазами нужный им огонь. Растерявшиеся и потерянные — они не видели перед собой никакой угрозы. «Кто стрелял?» — эхом проносилось, наводя ощущение нереальности происходящего, сонного наваждения. Кадр сменился. Ещё один и ещё. Ну же, кто предпримет новый ход? Кто вплетёт последние нити в прочное полотно финала этой истории? Пираты рассеянно тянулись к оружию, но останавливались в нерешительности, прислушиваясь и присматриваясь. Стоп… Кто потянулся к оружию? Я слегка дёрнулась вперед, нарушая наваждение. Кадры перед глазами сливались в фильм, фильм — в реальное место действий. Почему «они» не реагируют? Почему в такой момент не реагируют те, кто должен?! Спокойствие треснуло по швам, и я недоуменно посмотрела на Гилберта, который лишь хмурился. Тут показался и главный виновник сего торжества. Элис выплыл из-за двери надстройки с вопросом на лице, но всё ещё его не озвучивал, застыв и рассматривая открывшуюся картину. Его люди по-прежнему стояли немыми куклами, не проявляя признаков участия в происходящем. Треск — так разрывается уверенность. Бери себя в руки! — Что же здесь происходит? — обратился он, по-видимому, ко мне, заметив меня прямо у двери. — Н-не знаю, — к горлу подступал комок. А он лишь улыбался, как-то заговорщически. Всё понял? Я с надеждой посмотрела на Лана, но нашла лишь взгляд полный разочарования. Не может быть… Не сработало… Я замотала головой в совершенном неверии и побежала к двери, быстро скрывшись от взглядов внутри корабля. Да почему же? Почти неосознанно добежала до кубрика, слыша за собой бег Гилберта. Хотелось просто на месте разрыдаться от обиды, но, оказавшись в помещении, я лишь перевела дух, отходя от долгой беготни, и нахмурившись смотрела перед собой. — Почему не сработало? — Ну они не реагируют… Не в силах больше стоять на ногах, оперлась на плечи только что подошедшего Гилберта и заглянула в лицо, сверля его требовательным взглядом, как будто он знал что-то, чего мне так не доставало. Он было дернулся, но стерпел. Точно, он же не любит тактильный контакт… Ну ничего, один раз потерпит! — Это уже свершившийся факт. И почему же они не реагируют? — Да зомбаки они натуральные! Я же говорил тебе, что они холодные как трупы! — Да тише ты! Тише, — я закусила губу от волнения. — Сейчас что-нибудь придумаем, дай только время… трупы, говоришь? — Ага. Оторвалась от него и живо зажестикулировала, словно это поможет мне как-то расставить все точки над «и». В голове сразу всплыла фраза Лана, которую он произнёс вчера вечером: «Да уж, страннее не бывает. Я бы хотел рассказать, в чём тут дело, да боюсь, тебе совсем не по себе станет». Неужели они все что-то знают?.. — Ну? — Да потерпи! Или сам думай! Вот скажи, по-твоему, это может быть способность дьявольского фрукта? — Допустим. И что с того? — он потянулся, как будто тема и вовсе его не касается. — А то, что если они лишь безвольные марионетки, мы не сможем их отвлечь! — Ну и… ладно. В любом случае, помни, если не успеешь разобраться со всем этим до оговоренного времени, на мою помощь можешь не рассчитывать. — Да помню, помню я! — к покусыванию губы присоединилось грызение ногтей. Волнение выливалось в такие бессмысленные действия, пока решение проблемы совершенно не вырисовывалось на горизонте. Чёрт, надо срочно что-то решать. Думай! Как ни странно, тот факт, что я нахожусь на одном корабле с ходячими трупами, волновал меня сейчас в меньшей мере. — Стоп! Если они мертвы, то и не могут ни слышать, ни видеть нас! Похоже, Элис говорил про слежку просто, чтобы запугать… Тогда можно свободно всё провернуть и в их присутствии! Ну то есть, не уводить их с палубы, а отвлечь одного Элиса! — Ну, допустим. Можно конечно и сделать на это ставку, но с чего ты решил, что они нас не слышат. Вернее сказать, может всё услышанное ими как-то телепатически передаётся красноглазому? — Так их же вон сколько! Мозг одного человека по любому не может справиться с таким количеством информации за раз! — Что ж рискни, что ты на меня-то смотришь? — Хм… В голове возникла идея, и я уже готова была её воплотить. Если сработает… Ну, если нет, то нам хана, конечно. Молча протянула Гилберту ден-ден-муши и сказала спрятать под одеждой, на всякий случай. А теперь осталось проверить, слышат они что-нибудь или нет… — Хочу убить эту тварь Элиса! — крикнула, в расчёте на то, что уж кого-то он ко мне должен был приставить. — Кого ты там собрался убить? — раздался насмешливый голос. — Ой! — спряталась за Гила с максимальной скоростью и осторожно выглянула. Он посмотрел на меня как на идиотку, но промолчал, а из-за двери уже как ни в чем не бывало выходил Элис. — Е**ный скример! — Не ругайся! И где только таких слов поднабрался, мелкий крыс? — Вот уж не твоё дело! — Так что ты там говорил, убить меня хочешь? — Шутки юмора понимаешь? Он не прекращал улыбаться. — Ну вот и отлично! Забыли. Я перевела взгляд на Гила, пристально продолжала смотреть, рискуя просто просверлить в нем дырку такой настойчивостью. Он это заметил и долго осмыслял, пока я по-прежнему не отводила взгляд. И тут до него, кажется, дошло. Ну на этот раз я с ним план всё-таки обговорила. Тот самый, запасной… Он скривил недовольную гримасу, смотря на меня как на врага народа, но начал движение к выходу. От Элиса тоже не укрылись столь подозрительные переглядки. — Эй, а куда это ты? — Отлить. Или что, тоже слежку за мной приставишь? — усмехнулся он и скрылся в коридоре. Элис на секунду недовольно скривил губы, подавшись чуть вперед с явным намерением пойти за ним, но быстро взял себя в руки. Из этого можно сделать только один вывод, наше подозрение о том, что эти «мертвецы» не слышат и не видят, имеют под собой основания. Но так же это значит, что сейчас он особенно на взводе, и нужно быть вдвойне начеку, чтобы не вызвать подозрений. Всеми силами задержать его… Элис как можно непринуждённее пожал плечами, а затем улыбнулся посмотрев на меня: — Тебя бросили, крысеныш. — Да ладно, не велика потеря. Однако, ты не просто так припёрся, верно? — Зришь в корень! Тогда приступлю сразу к делу? Ты пытался что-то сделать. Не знаю что, но у тебя не вышло, и не выйдет вновь. — И что же из этого следует? — А то, что теперь ты по полной вкусишь плоды своей неудачи. Теперь я точно знаю, что тебе будет не всё равно. — Ну-ну.***
Тем временем на палубе все вернулись к повседневным делам, и уже готовились расходиться ко сну, но не тут-то было: — Прошу минуточку внимания! — объявил Гилберт решительным тоном. — У меня тут информация, от которой зависят ваши жизни! — Что такое? — Пожалуйста, слушайте внимательно и не возмущайтесь раньше времени, чтобы не прослушать самое важное! — он отвернулся от своей публики и тихо прошептал, умоляющим тоном: — Пусть только у него всё получиться! Иначе ведь я сгорю от стыда… И он зажмурившись, нажал кнопку, на вынутой из-под одежды ден-ден-муши. «Я уже придумал, какое участие ты примешь во всём этом. И менять своего плана не намерен… — раздался голос из трубки. И в воздухе тут же повисло гулкое молчание, что знаменовало собой немой вопрос, а вслед за ним и возможность взрыва в любой момент. — Тебе придётся меня послушаться. Иначе, сам знаешь…» «Верно, — звучал уверенный мальчишеский голос. — Но ты уверен, что хочешь довериться мне, после недавнего-то случая?» «Ты вызываешь меня на конфликт, крысёныш? Мне не интересны твои провокации. Но интересно всё же, чего ты этим добиваешься?» — Это же Элис и хомячок! — прокатились по палубе громкие шёпотки. Они были обеспокоены и насторожены. Гилберт кинул быстрый взгляд на капитана. Тот стоял, в упор смотря на муши и как бы спрашивая «зачем это здесь и зачем этот цирк с прослушкой?» «Оо, нет, такими темпами я не сгорю от стыда, меня попросту пристрелят!» — подумал он с преувеличенным драматизмом, уже приготовившись прокручивать все радостные моменты своей не особо длинной жизни. «Молчишь? Ладно, тогда скажу я. Мне понравилось одно твоё предложение и поэтому… — он сделал паузу, как будто задумался. — Как насчет того, что именно ты убьешь капитана? Хотя, пожалуй, это даже не вопрос. Ооо! Конечно же, он будет уже не опасен. Неужели думаешь, что я такой дурак, что заставлю десятилетнего ребенка скрутить огромного мужика?» «Ну мало ли! Например, из мести за «Алисоньку», — голос мальчика звучал уверенно, и, казалось, он едва сдерживал смех. «Что я тебе говорил по этому поводу?» «Кхм, прошу меня простить, о будущий капитан этой посудинки!» «Так-то лучше!» Тут Гилберт убавил звук муши, но не выключил совсем*, чтобы пираты без лишних шумов смогли осмыслить полученную информацию, а он сам смог слышать и контролировать ситуацию в кубрике. Все были в нерешительности озвучить очевидное. Горькая правда пролилась кислотным дождем по их лицам, навсегда оставив печать скорби, опустив уголки губ книзу, и заставив, наконец, взглянуть на человека, что всегда вел их за собой и сейчас вновь обязанный взять на себя эту тяжелую ношу, для него неподъемную на этот раз. Капитан всё ещё стоял в той же позе, всё так же сверля муши вопросительным взглядом. «Зачем это здесь?» — как бы зависло над ним тяжелое облако отрицания, не пропускающее внешние отчетливые лучи истины.***
А разговор-отвлечение медленно перетекал в нечто совершенно неприятное. — Тогда я сказал, что мой приказ — убить всех на корабле. Но, знаешь, я не собираюсь никого убивать, — Он что? Хочет расположить меня к себе? — Но отцу придётся умереть. Остальных я постараюсь переубедить. Если они встанут на мою сторону… Хотя, в таком случае, думаю, если ты убьешь капитана, это будет неприятно… Его тон мне совсем не нравился. Такой… сожалеющий? Он хороший актёр или… Что же у него в таком случае на уме? — Что ты имеешь в виду? — всё же решила уточнить последнее его утверждение. Проникаться сейчас к такому сочувствием? Увольте. Но тут он вновь развеселился, всё так же глядя на меня свысока: — Тогда команда возненавидит тебя, и мне придётся тебя убить. — Если бы ты нас сразу просто отпустил, мы бы уплыли. — Охох, кто вас отпустит-то? Думаешь, я не слышал, что за крупная рыба заплыла ко мне в сети? — он засмеялся. — Или думал, я слышал только один фрагмент вашего разговора? А как на счёт: «сравнил с тенрьюбито. Ты на меня намекнул?!», или как-то так? Ого, да ты побледнел! Он слышал! Я была в состоянии крайнего шока. И как раньше не догадалась! Но мысли мои были далеко отсюда. Надеюсь, Гил выключил муши. Надеюсь, этого никто не слышит. К полу придавило странное чувство стыда, зная отношение людей к знати. Я старалась не отводить взгляда, он не должен видеть мой страх. Но слепые отголоски всё же прорывались сквозь хрупкую броню. — С чего ты взял? — единственный шанс. — Как будто похож я на тенрьюбито? Может, мы так шутим. — В контексте разговора неуместно. Какие основания вам так шутить в порыве эмоций? — он смотрел пристально, и недовольно. — К тому же ты сам только что сказал «может». И сам не уверен? Ищешь оправдание? Оно, конечно, правда: с чего тенрьюбито быть таким… даже не знаю, как описать… дерзким? Нет, это у вас и так есть. Не эгоистичным? Вот именно, не эгоистичным. Ты говоришь наравне со всеми… Это странно, но почему-то сомнений у меня нет. Как и желания теперь вас просто отпустить…***
В это же время. — Нужно убираться отсюда, — почувствовав настроение капитана, взял на себя задачу донести эту витавшую в воздухе мысль Лан. — Но как же… это же… — Я и сам не хотел бы верить, но факты говорят сами за себя. Вы все это слышали собственными ушами. Наши новички оказались куда прозорливее нас, не заметивших дуло, нависшее прямо над нашими лбами. — Но как же! Это же Элли! Наш малыш Элли! — Уже давно не малыш. Уже давно ненавидящий, когда его так называют… Да в конце концов, чего распинаться, вы и сами прекрасно знаете причину всего этого! Когда это началось! — Так ведь это давно было… — Сколько можно витать в облаках, пустоголовые идиоты! — гаркнул судовой врач в привычной для себя манере чуть нетрезвым тоном. — Всё изменилось раз и навсегда! Этот мелкий ублюдок хочет заграбастать себе место капитана, совершенно плевать он хотел на чувства отца, а тем более ваши! Вы, если хотите и дальше время тратить на столь бесполезные словесные перекидывания, хорошо, так помирайте с богом! А между тем время действительно не терпит. Эй ты, с муши, — обратился он к Гилберту. Тот всё это время внимательно следил за развитием ситуации, не решаясь вмешиваться. Или скорее опасаясь всё испортить внезапно пришедшей вспышкой гнева. Нет, он вовсе не хотел вымещать его на пиратах. После выслушанного тут, ему остро хотелось наброситься на «эту красноглазую тварь» и разодрать ему горло. Мысль о том, что он явно переоценил себя, заявляя, что уплывёт в точно назначенное время, если у Винсента ничего не выйдет, раздражала ещё больше. Он еле смог взять себя в руки и выслушал вопрос пирата: — Сколько у нас примерно времени? Это конечно всё хорошо и мило с вашей стороны, устроить нам такую помощь, но сколько твой друг ещё сможет его убалтывать? На слово «друг» минк поморщился, и весь как-то сдулся, вместе с тем ощущая какое-то давно забытое чувство. Что это? Неужели он хочет простить?.. Нет! Никогда, никогда, никогда, никогда! Но откуда взялась эта надежда? Он выдавил из себя лишь: — Мне-то откуда знать! Ну найдет он чем его занять, но уж наверно ненадолго. Этот ваш Элис так порывался и за мной проследить, что уж наверняка сейчас сидит как на иголках. — Ясно. — Ну нельзя же так скоро решения принимать! — крикнул кто-то и его нерешительно поддержали. — А ну цыц! — вновь взял слово Лан. — Всё более чем очевидно. Мы должны уходить сейчас, потому… — он запнулся и покосился на Гилберта. — Ой да знаю я! — капля раздражения всё же пролилась, но он тут же сумел удержать весь оставшийся гнев, и пробурчал: — Не трудно уж и догадаться, кое-кто тут и между вами затесался, а ведь и не пикнут. Они трупы, да? — Ох, именно. Извините уж, что не говорили, — он почесал в затылке, немного глуповато ухмыльнувшись, но тут же одернул себя и брякнул в раздражении: — Да чего это я в самом деле! Вам же надо знать, с чем столкнулись. Долго распинаться, видимо, не к месту, но они все марионетки Элиса, сложные действия могут выполнять лишь по его команде, а так как они не живые, следовательно, и убить их нельзя, а значит, с корабля надо убираться, принимать бой бесполезно. Гил мрачно кивнул, принимая к сведению, на случай открытого столкновения. — Но ведь… — Молчать, крысы помойные! — вновь гаркнул врач, да так, что Гил аж побеспокоился, не слышно ли это было внизу. — Нас тут только трое соображающих людей… и минков! Капитан, ты-то что скажешь?! — наконец все вновь обратили на него взор и окончательно затихли. Раздалось хриплое, но вполне уверенное: — Вот вам приказ капитана: уплывайте! И никаких возражений! — предупредил он возмущение. И уже намного громче: — Ну, чего встали?! Зря времени не теряем! Команда засуетилась. «Что там за шум?» «Да так, тебе кажется!» — ловил Гилберт каждую фразу, раздававшуюся из муши. Пираты уже спускали шлюпки на воду, нехотя и словно не спеша. Заметив это, капитан строго прикрикнул на них, и всё пошло быстрее. Сам он был нервным и задумчивым, то и дело ходил из стороны в сторону. — Я бы советовал вам поторопиться, — Гилберт был обеспокоен услышанным. — Всё готово, спасибо, — отозвался Лан, с некоторой грустью наблюдавший за тем как пираты погружаются в лодки. Из-за таких внезапных сборов, никто не успел взять ровным счетом ничего, ведь спуск к кубрику или каютам, сопровождался бы неизбежным шумом. А требовалась тишина, и они соблюдали её, тщательно следя за каждым своим движением, так что на размышления времени не оставалось. На их лицах отражалось усердие, они двигались так, что невооружённым глазом был заметен многолетний опыт. Гилберт даже восхитился таким зрелищем: то, как быстро они собрались с мыслями, как слаженно действуют, не смотря на то, что хранят в основном молчание. Все уже были в лодках кроме Лана и Харбина. Лан заговорил: — Спасибо вам! — Этого идиота благодарите, я тут не при чем… — Не отнекивайся, пушистик, — он с улыбкой потрепал его по голове. — Ты тоже проделал немаловажную работу! Хоть Гилберт и не хотел принимать во всём этом участие, но такая искренняя похвала поселила радость в его душе. Его распирала гордость, и вместе с тем он никак не мог ожидать, что ему станет так легко. Лан залез в лодку. — Капитан, вы остались… — раздалось с лодок. Харбин повернулся на голос и заявил, смотря на своих людей с долей облегчения, но, в то же время, грусти: — Я не поплыву. — Не дури, дружище! — вновь со всей силы гаркнул Сэм, судовой врач. Гилберт цыкнул от осознания, что это уж точно было слышно. «Крысёныш, ты труп…» — и он не ошибался. — Убирайтесь живо! — крикнул уже он. — Иначе от вас тут ничего не останется! И какой дегенерат будет оспаривать решение капитана? — вся эта ситуация его уж очень заинтересовала, более того, в этом вопросе, он охотнее бы встал на сторону пиратов, но сроки поджимали, а переубеждать капитана казалось ему, почему-то, непосильной задачей. — Ты сам-то как? — Я уплыву позже. Мы с Винсом договорились о точном времени. Хоть я его и презираю, но своих обещаний нарушать не намерен. Все отплыли как раз в тот момент, когда на палубу ворвался Элис. Он тут же сообразил, что здесь происходит, и сделав движение свободной рукой, привёл стоящих до этого марионеток в движение. Второй же рукой он придерживал за воротник, Винсента. Он не тащил его, а как это ни странно выглядело, лишь заставлял шагать за ним. А тому лишь оставалось послушно идти из-за разницы в силе. — Живо поймать их!!! Марионетки послушно связали и вовсе не сопротивляющегося капитана и поставили на колени, но вот с Гилбертом возникли проблемы: тот попросту прошмыгнул в ту самую злополучную дыру, вывернувшись из всех, потянувшихся к нему рук, и скрылся в глубине корабля. — Догнать!!! Элис был зол, очень, но держался достойно: привычная насмешливая маска лишь чуть треснула, голос выдавал его больше всего, из-за того, что ему нужно было громко отдать приказ. В нём слышались острые нотки. Но он быстро вновь вернул маску, швырнув Винсента на палубу. Уже спокойнее приказал: — Приготовьте пушки, будем отстреливать этих бесполезных тварей! А тобой я займусь чуть позже, — обратился он к Винсу, который пытался подняться, морщась от боли в спине. — Связать его! И держите крепко. — Один только вопрос, — Винс улыбнулся, воистину казавшейся сатанинской на детском личике, улыбкой, после того как сплюнул кровь (он умудрился сильно приложиться челюстью о палубу). — Зачем ты им приказываешь? Они же марионетки, махнул рукой — и готово. Что, так нравится командовать пустотой? — Он не терял присутствия духа ни на секунду.***
— Больно умный нашёлся? Жди своей очереди. — Чуйкой чую, скоро ты сменишь приоритеты. А пушечных выстрелов всё не было и не было. Я внутренне ликовала, меня действительно охватил азарт, теперь что бы ни произошло, я в полной готовности к совершению всякого рода глупостей. — Да чего они там копаются! — Элис нервно косился на удаляющиеся лодки, теряя и самообладание и время, и абсолютно недоумевая, как это он упустил момент. Небо затягивало плотными тучами, словно оно чувствовало нарастающее напряжение, или это действительно собирался шторм. — Почему ты так хочешь убить их? Тебе мало просто завладеть этим судном? — Харбин? Но почему он здесь? — Заикнись, отец! — Элис кинулся сам проверить, в чём там дело, отдав приказ не выпускать нас. Вернулся уже весь красный от гнева: — Какого порох намок, крыса? Я таинственно пожала плечами, делая самую невинную рожу на свете. Он скрипнул зубами и с силой сжал кулаки, взглянул вдаль на море и удаляющиеся шлюпки, а затем вновь перевёл на меня взгляд. Его марионетки всё ещё удерживали меня за плечи, придавливая к палубе. Я морально приготовилась вступить с ним в словесную перепалку (опыт-то уже имеется), чтобы выиграть немного времени, что-то задумавшему Гилу, но я уже не успела ничего сказать, раздался голос капитана: — Кра-кра-кра, если это всё шутка, то она уж больно затянулась, Элис. — Шутка? Отец, разуй глаза! — весь его гнев мгновенно сменил адресата. — Что мне ещё сделать, чтобы ты понял наконец — теперь я капитан! А ты лишился своего корабля, своей команды, а сейчас лишишься и жизни! Он шагнул вперёд, так что из моего положения стало невозможно увидеть его лицо. Но это было и не нужно — голос выдавал его с головой, он потерял контроль над ситуацией, и его трясло от этого факта. Зато лицо Харбина мне было видно отлично, к сожалению… Он был поставлен на колени перед сыном теми же марионетками. И не существовало таких слов, которыми можно было описать всю боль и разочарование, все те эмоции, что он испытывал: — Ты идиот, просто круглый идиот… — Даже сейчас ты не хочешь взглянуть на меня, как на равного?! Раздавленный и потрясённый, Харбин, как будто всё ещё хватался за что-то. Полное поражение, нож в спину. На него было больно смотреть. Но в нём я видела надежду и некое потаенное раскаяние. — Неужели ты и правда собирался всех их убить? Всех тех, кто вырастил тебя? — Я не… — он запнулся. Почему-то он казался сейчас больше провинившимся ребёнком, нежели грозным бунтовщиком. — Да, собирался! Они свалили сейчас с корабля, но я хотел дать им выбор! Выбор сделан неправильный, и когда-нибудь они о нём пожалеют! Капитан горько усмехнулся. — На кого ты сейчас похож? Противоречишь сам себе! И чем же тебя не устраивала наша прежняя жизнь? — Да всем! У нас не водится денег даже на элементарные медикаменты, что уж говорить о редких книгах, хорошей одежде и прочих нужных вещах! Мы пираты — ограбь и забери, но нет! Мы же такие принципиальные, мы же украдём деньги, а потом на них цивилизованно всё купим! А у кого украдём? У дозора! А дозор ведь постоянные набеги терпеть не будет, мы от них еле отбиваемся! Корабль в ужасном состоянии, а починить — времени нет, надо драпать! Разве пираты так бы поступили? Почему мы обязаны жить так? — И ты правда так думаешь?.. — Да! Ты глупец! Не достоин быть капитаном! Я устроил бы всё лучше! — И ты так сильно хотел покомандовать, что в итоге стал капитаном ничего… — Завали пасть! Я построю лучшую на свете пиратскую команду! — Ну что за идиота я вырастил! Выстрел. Ещё и ещё один. Элис тяжело дышал от злости и негодования, захлестнувших всё его существо, удерживая пистолет, он весь кипел от нахлынувших эмоций, от желания доказать свою правоту. Грузное тело с грохотом опустилось на палубу, больше ничем не поддерживаемое. Красный цвет медленно расплывался по доскам, смешиваясь со старой грязью и въедаясь намертво в корабль, узорчатыми нитями сплетаясь в картину смерти. Курок был спущен и не раз. Сын убил собственного отца. Элис вдруг затрясся с немом крике, выронив наконец пистолет и отшатнувшись. Он был сейчас словно безумец, любое действие, взгляд, слово могло привести к непредсказуемым последствиям. Я хотела отвернуться в тот момент, но не успела, выстрел был слишком внезапным, и всё, что мне оставалось это наблюдать. Как завороженная я следила за развернувшейся сценой, не в силах уже оторвать взгляд от падающего тела. Страх — нет, огорчение — тоже нет, разочарование — нет, всё не то. Жгучая обида, непонимание — вот оно: никто из них не пожелал услышать другого, расплатились оба. И наблюдая уже за падением пистолета, я поняла — он не хотел этого делать. Но сделал, а справиться ли с последствиями… Он повернулся наконец ко мне. Он обратил всё свое волнение в гнев, худшее из того, что мог сейчас выбрать. — Взгляните! Вот он, ещё один плод бесполезных решений моего бесполезного отца! Он, казалось, совершенно забыл, что обращаться ему было не к кому. Его фигура, сейчас выглядела по-настоящему жутко, настолько, что ко мне пришло ощущение неминуемой смерти. Но тут давление вдруг исчезло, он опустил взгляд. — Ты ведь меня презираешь? — Элис произнес это с хриплой усмешкой. — За убийство… отца, — его голос звучал спокойно, так что, казалось, он и вовсе прекратил злиться, но ощущение было обманчиво. Парень просто вновь напялил на себя привычную маску, думая, что она и есть истина, но глаза выдавали его с потрохами, сияя, будто два алых прожектора, и переливаясь искрами гнева. Небо затянуло тучами, шторм ещё не начался, но ветер уже дул в полную силу. Луна то выныривала из-за завесы облаков, ехидно открывая белую сверкающую поверхность, разгоняя волны своим притяжением, то вновь пряталась обратно. Странная погодная аномалия, учитывая то, что это не Гранд Лайн. Где-то вдали уже слышались первые раскаты грома, словно играя зловещий аккомпанемент развернувшимся на палубе событиям. — Чего ты хочешь? Найти в моём лице судью? Или быть может, хочешь получить хоть от кого-то прощения? Тогда, нет уж, это не ко мне, я тебя не понимаю и не хочу понять, а прощать тебя должны те, кого ты предал. Он удивлённо посмотрел на меня. — Пф, за кого ты себя держишь? Больно-то надо было… — обманчивое ощущение спадало, меняясь вновь в строну гнева. — Но ты не забывай… из-за тебя, — он процедил сквозь зубы, — я их всех упустил, лёгкой участи не жди, я даже не подумаю про то, что мне могут отвалить за тебя солидный выкуп. — Значит, всё же не раскаялся… — я вздохнула. — Тебе показалось, крысёныш! Можешь так не радоваться, когда-нибудь я их всё равно найду! — Так. Это всё, конечно, интересно, но у нас есть одна неотложная проблема, — я всё это время подмечала изменения погоды и вот уж что, а они шли не в лучшую сторону. Хоть тучи и не шли сплошным потоком, но буря не просто приближалась, мы уже в неё попали. И как он не замечает этого? — Если ты думаешь, что сможешь отвлечь меня, зря стараешься, я всё равно убью тебя. — Нууу, если ты сейчас не посмотришь по сторонам, то убивать будем мало того, что некого, так ещё и некому. Перспектива потонуть вместе с этим идиотом меня совсем не радовала. Когда погода-то успела так резко поменяться? Это просто в корне рушит все наши планы побега, в бурю уплывать на лодке слишком опасно. На корабле есть шанс хотя бы временно выжить. — Да что ты несешь? — Протри блин глаза и вынь бананы из ушей! Он замер. Его лицо постепенно меняло выражения: от полной уверенности, с которой были произнесены все предыдущие высказывания, до полной растерянности. Но затем он от чего-то усмехнулся: — Черт, а ведь твоя правда. Польза от тебя все-таки есть, крысёныш! — улыбка была насквозь фальшивой. Команда задвигалась, как только он начал раздавать указания по подготовке корабля к шторму. Прежде чем убежать к ним тоже принимать участие в уборке парусов, он обратился ко мне ещё раз: — Так уж и быть, живи пока. Советую убраться внутрь, если не хочешь сдохнуть. В этот момент я услышала у себя за спиной скрип двери. Вернее даже не скрип: дверь буквально врезалась в стенку, явно чуть не слетев с петель. — Живым не дамся! — Гил пулей вылетел на палубу, а за ним гналась пара марионеток. Так он всё же не успел скрыться и… — Эй! Так уж получилось, что на его пути была я. И нет, его ловкость ему не изменила, он-то перепрыгнул, а вот бегущие за ним благополучно об меня споткнулись. — Спасибо! — крикнул он и ускорился. — Между прочим. Это. Очень. Больно, — подавляя стоны, я отчеканивала каждое слово. — И вообще, ты собрался всё время вот так убегать? Я думал, ты что-нибудь придумаешь! — Ну это ты у нас мастер придумывать, — не останавливая бег по палубе. — А я просто… просто… убегу, короче! Тут Элис, всё это время раздававший команды, наконец, обратил внимание на это безобразие. Долго не думая, он поднял пистолет и выстрелил в Гила, но промазал, а в ответ получил испепеляющий взгляд двух пар глаз. — Мозги точно отшиб! Ты ж нам тут «жить пока» разрешил! Не забыл ещё, что у нас есть перспектива затонуть? — И что же, я должен не обращать внимания на эту скачущую тут макаку? Минк зарычал, услышав оскорбление. Вот, чёрт, он же точно сдерживаться не будет! Луна на этот раз вышла из-за туч на особо продолжительное время. Гил метнул сначала взгляд на Элиса, затем на меня, вздохнул, переведя дух и вроде успокоившись, и лишь последовавшие за этим события убедили меня, что он воистину вспыльчивый идиот. Он посмотрел на луну, задержав на ней пристальный взгляд, зрачки тут же сузились: — Вы все сволочи! Готовьтесь теперь! — Что ещё? — Элис вздохнул, вынужденный наблюдать за всем и сразу. А Гилберт тем временем преображался: шерсть как будто выбелилась и на голове удлинилась, напоминая нечто вроде гривы, удлинились и когти, опасно блеснув в свете луны, да и весь он как будто вытянулся, стал будто старше на несколько лет, глаза подернулись чёрным, и на этом фоне вдвойне странно смотрелась синяя радужка. Что происходит? Что это… Гил? Он посмотрел на меня невидящим взглядом, улыбнулся, и не отворачиваясь, ударил кулаком вбок, туда, где была мачта. Та с протяжным скрипом треснула и, я не могла поверить своим глазам, начала крениться в противоположную сторону, окончательно потеряв точку опоры. Туго натягивались канаты и лопались под тяжестью такой махины. Вторая мачта чудом осталась стоять на месте. И вот наконец с оглушительным всплеском деревянная конструкция плюхнулась в воду. Пока мы с Элисом, остолбенев от шока, смотрели на эту картину, Гил зря времени не терял и в бешенстве начал крушить всё вокруг. Страдали, в том числе, и попадавшиеся под руку марионетки. Я внутренне молилась, чтобы он не двинулся в сторону второй и единственной оставшейся мачты. Элис вновь поднял пистолет и начал прицеливаться. Тут уж я отмерла. — Эй, что ты творишь?! — Если я его не пристрелю, у нас будут проблемы! — Если ты его пристрелишь, у тебя будут проблемы со мной! — Правда? И что же ты сделаешь? — Справедливо. — Так ваше святейшество дозволит мне убить этого надоедливого жука? — он откровенно насмехался, но пока что у него всё не получалось взять на мушку постоянно перемещающуюся цель. — Да нет же!!! В это время успело произойти непредвиденное, луна вновь зашла за облака, теперь, похоже, окончательно, и… трансформация начала спадать с тела минка. Видимо, тут нужен прямой зрительный контакт. Но и это ещё не всё. В этот момент он находился прямо рядом с бортом… Еле удерживая равновесие и постепенно теряя сознание, он споткнулся и камнем перевалился через край. Я тут же бросилась к нему и, к счастью, обнаружила, что рухнул этот сумасбродный везунчик прямо в то место, где было привязана лодка. Но внезапно и она упала в воду, когда я уже собиралась его оттуда вытаскивать. Но разве крепления не должны быть прочней? Какого чёрта?! Меня начинала охватывать паника, а лодку все уносило огромными волнами. Кто-то её отвязал? Но кто? В лодке виднелся лишь бессознательный Гилберт и… погодите-ка! Напрягая изо всех сил зрение, я разглядела фигуру, цепляющуюся за бортик. Похоже, он был сброшен в воду внезапным падением. Кто это? — Меня-то подождите! — крикнула я изо всех сил, разрываемая страхом и обидой. Лодка еще не отдалилась слишком сильно, и человек меня услышал, повернувшись на звук. Я слабо соображала, голова пухла от пережитого и я словно почувствовала недостаток кислорода. Хотелось плакать и кричать. Куда? Куда без меня?! Слишком горькое, слишком противное чувство, я всегда ненавидела на подобном зацикливаться, обходила стороной, если была возможность. Но сейчас проблема стояла прямо перед моим носом, а я ничего не могла сделать… Да пропадай оно всё пропадом! — Гилберт!!! Я без оглядки прыгнула за борт. Как я оказалась в воде, как услышала громкий крик, и как меня успели подхватить чьи-то руки — память сохранилась лишь фрагментами. Калейдоскоп событий завертелся похлеще бури вокруг. Погружаться в разбушевавшиеся морские волны — это вам не плавать в бассейне. Я практически сразу наглоталась воды, всплыть самой не представлялось возможным. Давление воды тянет ко дну, но кто-то хватает и тянет назад. Я теряю сознание. В который раз уже? Не хочу. Вновь становиться безвольной марионеткой судьбы не хочу. Перед тем как окончательно упасть во тьму я смогла различить крики: — Держись! Выкарабкаемся! — Когда успели сбежать?! Я вас ещё достану!!!