***
24 июля 1942 года. Село Шубное Острогожского района Воронежской области. — Слушай Колян, долго мы будем простаивать? Война кончится, а мы так и не поучаствуем. — Потягиваясь на борту танка, сказал Игорь и прилёг на корме. — Сколько надо, столько и постоим. Вроде есть слухи, что скоро в наступление пойдём. А пока ждём подкрепление и подвоз припасов. На Ржевском фронте дела совсем плохи. Поэтому, скорее всего нас туда и перебросят. — Сказал Николай и погрузился в танк. — Слушай, а где эти раздолбаи? Мы что ли будем наводить порядок в танке? — Прокричал Таченко из танка. — А ты не слышал новости? К нам в гости зашла рота снайперов. И половина из них девушки. Дальше делай вывод сам, где они. — Улыбаясь, рассказал Глухов и поднялся с кормы. — Эх, где наши годы, когда мы тоже за девками бегали. — Мечтательно протянул Игорь. — У тебя сыну скоро 6, а дочери 15 лет. И ты всё ещё о былых временах думать успеваешь? Радуйся, что семья есть. — Поучительно проговорил Николай и облокотился на край башенного люка. — Слушай, а твоя дочурка не среди этих снайперов? — Поинтересовался Игорь, протягивая сигарету Николаю. — Нет, в последнем письме она говорила, что ещё несколько недель будет учиться. А сын только недавно вступил в артиллерийский батальон. — Трамбуя табак в свёртке, сказал Николай и посмотрел в сторону, откуда доносились весёлый смех, громкие разговоры и музыка баяна. — Ну, нам осталось только проверить холостой ход двигателя и трансмиссию. Думаю, сами справимся, а парням дадим денёк отгула. Это мы уже не в том возрасте, а они пока молодые, пусть повеселятся. — Сказал Таченко и залез в танк. Послышался гул двигателя, сначала он потарахтел, как уставшая лошадь после пашни, но потом стал работать ровнее. Проверяя исправность работы трансмиссии, Николай сделал несколько поворотов на месте, а затем проехал несколько десятков метров. Убедившись в полной исправности махины и устойчивой работы двигателя, он заглушил танк и отправился с Глуховым к остальным. У старшины Николай узнал, что их рота вышла из расположения части, где учится его дочь. — Да, товарищ Таченко, по мишеням на 150 метров бьёт, будто в упор. Не терпится увидеть её в бою! — Хвалил дочь Николая старшина. — Я бы предпочёл, чтобы она не видела войны. Но не мне решать. Я её вообще на учёбу не отправлял, она сама сбежала. Через сутки как я ушёл на фронт. — Не волнуйтесь вы так, никто не будет выставлять таких способных снайперов на передовую. Будет с безопасного расстояния немцев с ног сшибать, — попытался подбодрить командир Николая, но тот лишь кивнул в знак согласия и ушёл. Придя в свою палатку, Николай собрался писать письма: домой, дочери в учебную часть и сыну в артиллерийский батальон. Перед ним на столе лежало извещение — его батальон через неделю перебросят в расположение Западного фронта по наступлению на Сычёвском направлении. Он не знал, когда сможет ещё раз увидеть своих родных и сможет ли вообще. От таких мыслей Таченко достал фляжку и сделал глоток крепкого напитка. Занюхав рукавом, и собравшись с мыслями, отгоняя от себя дурные, он начал писать первые строки. Жене домой он написал, что у него всё хорошо, нашёл себе друга и рассказал о хорошем экипаже, так же в письме мечтает, чтобы война быстрей закончилась. Сыну он пожелал удачи, и быть осторожней. А дочери он написал, что желает ей быть умницей и не подвести своего отца, если она решила воевать, то пусть будет храброй. Сложив их в треугольник, он отправился к обозу, который возил письма. После того, как мелкие заботы были завершены, Николай решил разогнать свой молодой экипаж по кроватям. На завтра был запланирован тренировочный заезд со стрельбой. Найдя своих «сердцеедов» у костра за игрой на губной гармони, он прервал веселье и приказал отправляться в казарму, по пути выслушав море возмущений и тихих матюков. Так и закончился день, и неожиданно быстро пролетела неделя.***
9 августа 1942 года. На исходе дня Командование Западного фронта приняло решение усилить войска, наступавшие на кармановском направлении, с целью разгрома находившейся там группировки противника. На это направление перебрасывался и 8 танковый корпус (в его состав входила и 25 танковая бригада) из фронтовой подвижной группы, переданный в подчинение 20 армии. Им было приказано на 10 августа сосредоточиться в районе деревни Подберезки и совместно с частями 8-го гвардейского стрелкового корпуса нанести удар по левому флангу кармановской группировки врага, освободить районный центр Карманово. Именно этот бой перевернул жизнь Николая, и чуть не стал последним. — Ну, вот хлопцы, пришло и наше время вдарить фрицам. Мы их под Москвой встретили, теперь давайте до дома проводим, а то загостились они у нас, — толкнул вдохновляющую речь Глухов своим товарищам, слыша в ответ лишь согласие и смех. — Но не расслабляйтесь, фриц не дурак. Здесь у них стоят основные силы. Поэтому будем осторожны, и не надо делать из себя героев, героями вы для меня будете, если живыми останетесь. — А как иначе командир? — усмехнулся заряжающий. — Всё будет нормально начальник, не беспокойтесь. — Поддержал радист. На этой ноте и закончились разговоры, так как их батальон перешёл в наступление. Им противостояла 5-я ТД и 1-я ТД вермахта (ТД — Танковая дивизия). По плану танк Таченко должен продвигаться на лобовую атаку вместе с другими тяжёлыми танками, в то же время взвод лёгких танков незаметно проскользнёт и ударит по левому флангу. По плану всё выглядело идеально, а вот в бою всегда, что-то может пойти не так. Два часа спустя, после начала наступления — Игорь жги того хитреца, пока он к нам в тыл не заехал. — Крикнул Николай, наблюдая, как Т-3 спешит окружить одинокий КВ. — Командир сейчас нам помогут. Подкрепление уже спешит, а у нас задача продвигаться дальше. — Доложил радист. — Да они издеваются! Два тяжёлых танка горят, а один стоит подбитый, они и нас угробить хотят? Атака захлебнулась на полпути... Проклятье! — Недовольно взъелся Николай. Впереди горели десяток танков Pz.Kpfw.III., несколько бронетранспортёров и четыре Pz.Kpfw.IV. Два КВ были уничтожены залпами из двух 88 мм зенитных орудий FlaK 37, а другой танк заглох и был подбит сбоку средним танком. Сзади послышался звон брони Т-3, и танк встал объятый пламенем. А артиллерия зачистила место, где находились зенитки. Подошло подкрепление из пяти средних танков Т-34 и два взвода пехоты со средствами борьбы против танков. Был дан приказ продолжать наступление. Впереди показался отряд из 16 средних танков Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 и трёх рот мотопехоты. Этот отряд взволновал Николая не на шутку, ведь они превосходили численностью, а если смогут зайти с фланга, то уже ничего не поможет. В ста метрах от позиций Советских войск проходила дорога, которая была возведена на двухметровой дамбе, протяжённостью до километра, и в середине этой дороги небольшой подъем для въезда на дорогу. Решив использовать дорогу как укрытие, тридцать четвёрки заняли позиции, укрывая корпус от обстрела. Таченко же решил использовать неуязвимость своего КВ и перейти в наступление с левого фланга, перебравшись на ту сторону по подъёму. — Разумно ли это? Танк может и неуязвим, но у всего есть свой предел. — Не трусь. Ты лучше, когда будешь пересекать дорогу, остановись на спуске. Мы сделаем несколько залпов, чтоб попугать их, а потом просто поворачивай корпус по направлению их движения. А тридцать четвёрки прикроют нас, если враг будет заходить с фланга или тыла. — Высказал Николай свой план экипажу. — Так, не слышали командира? Сегодня у нас аншлаг, только посмотрите, сколько народа сбежалось. И на танках и пешком, не разочаруем их и покажем всю прелесть музыки нашего калибра! — Снова подбодрил Глухов экипаж. И тяжёлая махина двинулась пересекать дорогу. Не успев подняться даже наполовину корпуса, сразу почувствовались удары нескольких снарядов, которые рикошетом разлетелись в разные стороны. Оказавшись на другой стороне дороги, экипаж остановился и Глухов одним выстрелом сбил гусеницу ближайшего танка. От потери управления средний танк на скорости развернуло на 90 градусов, этим он подставил уязвимый борт под удар. Не прошло и минуты, как одна тридцать четвёрка произвела выстрел в двигатель обездвиженного немца, и остатки живых членов экипажа стали спешно покидать свою машину. По левой стороне от танка Таченко раскинулась широкая поляна примерно с километр в радиусе, а почти справа от местоположения тридцать четвёрок начинался лес лес. Николай вовремя успел заметить, как одна рота пехоты врага идёт под прикрытием трёх танков налево, к его танку, а другая заняла позицию в лесу. К сожалению он не успел увидеть, куда делась третья рота. Один из взводов нашей пехоты занял оборону позади КВ в ложбинке, развернув там пулемёт «максим». Таким образом, под прикрытием тяжёлого танка, пехота подготовилась к обороне. Другой взвод занял позицию для обороны лесной части дороги, чтобы враг не окружил их позиции. — «Мужики! Прикройте нас от основной группы, мы разберёмся с теми, что прикрывают продвижение пехоты». — Передал радист. — «Понял вас, развлекайтесь» — Ответил командир одной из пяти тридцать четвёрок. — Давай-ка немного вперёд дадим. Пусть наши пересчитают их роту из пулемёта. — Приказал Таченко. — Вас понял! — Доложил водитель. Танк уверенно поехал вперёд, давая обзор пехоте. Пулемётный расчёт незамедлительно открыл шквальный огонь по расположению вражеской пехоты. Рота врага редела на глазах. КВ не отставал и посылал снаряд за снарядом по немецким танкам. Первый выстрел прошёл мимо башни головного танка. И три танка прикрытия стали резко менять курс и разъезжаться по разные стороны. Тут то и помогла пехота, сбив гусеницу одного из танков с ПТР (Противотанковое ружьё). Не оставляя врагам ни единого шанса, КВ прямой наводкой проделал дыру в лобовой броне Pz.Kpfw.IV. Один из вражеских танков успел прицелиться в борт КВ. Удар, и снаряд продырявил внешний бак тяжёлого танка. Пожара не возникло, но утечка топлива опасна. Союзный средний танк вовремя заметил прорвавшийся танк и ударил в башню. Снаряд свистом отлетел от башни. Механик-водитель КВ, ловко орудуя тяжёлой махиной, развернул танк по направлению основных сил врага, а наводчик стал брать в прицел второй танк, надеясь, что прорвавшегося негодяя уничтожат без него. Немецкий танк решил воспользоваться беспомощностью КВ и разобраться с Советской пехотой. Перелетев дорогу, он гусеницами раздавил пулемёт вместе с расчётом, повернув башню, сжёг средний танк метким выстрелом в незащищённый борт. Потом просто стал пытаться проехать вглубь позиций, при этом стреляя из пулемёта во все стороны. Но долго он там не протянул, танк забросали гранатами. Советским войскам на левом фланге крепко досталось. Но им больше ничего не угрожало, основные силы врага двинулись на центр и на правый фланг. Таченко дал команду прижать врага к лесу. КВ стал медленно ехать навстречу основным силам по диагонали, не открывая уязвимых бортов. Оставшиеся средние танки прикрывали КВ от ударов с боку. Но враг не собирался сдаваться, наоборот он всеми силами продолжал атаковать и двигаться вперёд, не обращая внимания на тяжёлый танк. — Товарищ Таченко, хорошие новости. К нам движется подкрепление из двух КВ со стороны леса. — Давно пора, где они только раньше были? — Делая недовольный вид, ворчал Николай. Но танки так и не добрались. Третья немецкая рота устроила там засаду и уничтожила подкрепление. Теперь две роты немецкой пехоты угрожали правому флангу. В лесу стали слышны звуки боя. Взвод Советских солдат попал под обстрел немцев сразу с двух сторон. Танки не могли помочь пехоте. Из шестнадцати немецких средних танков в строю оставалась лишь половина, и они уже были совсем близко к позициям советских танков. Тридцать четвёрки стали отходить назад, не слушая приказов Таченко. Крайняя тридцать четвёрка загорелась от попадания снаряда под башню. Переправившись через дорогу, два вражеских средних танка сожгли ещё один танк и направились в сторону КВ. Остальные шесть средних танков пробрались вдоль леса и уничтожили остальные танки, а затем пулемётным огнём положили отступающий взвод советской пехоты на левом фланге. Из леса перестали доноситься звуки боя, это означало, что последний взвод пехоты был уничтожен. Боевой дух экипажа КВ быстро сошёл на «нет». Никому не хотелось погибать, но сдаваться врагу было хуже смерти. — Да вы охренели твари! Слушай мою команду! Стоим до конца. — В ярости скомандовал Таченко. — Разворачивай нас к ним лоб в лоб! Мы ещё поживём и отомстим. И танк стал крутиться на месте, разворачиваясь к двум заходящим с боку средним танкам. — Егор, не промахнись! — Так точно командир! Залп и в башне первого танка зияет дыра. Второй танк, повернув башню, произвёл бронебойный выстрел, который рикошетом по нижнему бронелисту, ушёл в землю. Хлопок, и второй танк полыхает от попадания в двигатель. Пока КВ был отвлечён двумя танками, остальные шесть разделились. Три танка решили использовать тактику советских танков и спрятать корпус за дорогой, а остальные три пересекли дорогу и стали пытаться зайти с фланга на КВ. Развернувшись лбом к танкам, стоящим в укрытии, экипаж открыл огонь по ним. Снаряды врага звоном отлетали от КВ. — Давай задний ход! Надо увеличить дистанцию между нами. И ставь корпус ромбом, так они нас точно не возьмут. Но послышался жалобный свист в ходовой части и шелест гусеницы, похожий на звук трещотки. Снаряд врага поразил левую гусеницу танка и сбил пружину подвески. Тяжёлая махина мертвой хваткой, оказалась прикована на месте. — Не отчаиваемся! Игорь жги те три танка! Хоть этих заберём с собой напоследок. — Скомандовал Николай последний раз и от отчаяния снял шлем. — Рано вы сдаётесь командир! Сейчас я этих сожгу, а потом и с теми поквитаемся. — Пытаясь унять дрожь в руках, сказал Игорь и стал наводить орудие на первый танк. Залп и средний танк встал из-за сбитой гусеницы. Послышались два удара по башне и привод вертикальной наводки заклинило. Ещё одно попадание и двигатель перестал работать, почувствовался запах гари. — Горим! — Крикнул заряжающий и схватил огнетушитель. Погасив возгорание, Экипаж начал осознавать, что это конец. Очередное попадание по корпусу танка пробило место механика водителя и мгновенно убило его вместе с радистом. Выстрел в двигатель и осколки насмерть поразили заряжающего, ранило Глухова в плечо и руку. Пытаясь перевязать Глухова, Николай принялся судорожно, молится за своих детей, за семью, за Отечество. Раздался последний треск брони и Николай, получив ранение осколками в живот и ногу, стал терять сознание. Последнее что он услышал, это как Игорь кричал ему… «Держись дружище, ты ещё поживёшь. Вот увидишь, мы ещё отомстим, ты только не засыпай, я говорю не…»