***
Ситуация накалялась. Ганс был уверен, что помощь танкистам уже в пути, но проклятый пулемёт танка путал все карты. Пули дырявят магические щиты будто фанеру, а перемещение в тыл танка грозило расстрелом из второго пулемёта, — правда откуда ему было знать, что пулемёт работает только один, — а смельчаки перевелись сразу после первых выстрелов. Негодование Ганса росло как горка песка на дне песочных часов. С яростью в глазах и завышенным тоном, он прокричал: — Что там с этими предателями!? К Гансу приблизился Единорог из его Гвардии. Часто и тяжело дыша от магического истощения, он доложил: — Ваше высочество, большинство магов взбунтовались, когда всё это началось и приняли сторону предателей. Известно, что ими руководит главный изобретатель и механик - Клин. Лицо Ганса побагровело от возмущения. Где это видано, чтобы ничтожество, вроде жалкого изобретателя, поднимало бунт в его же доме, и учинял беспорядок? Ганс двинулся к мастерской решительным шагом, предвкушая сладкие мгновенья скорой расправы над наглецом. Рог Ганса зажёгся алым цветом, и Единорог исчез во вспышке света. Ангар оглушил пронзительный вой Единорогов, чьи силы пока могли поддерживать барьер, но под могуществом Короля, их силы развеялись, а защита сломилась. Ганс ускоренным шагом настигал свою жертву, словно хищник, загнавший обречённую на гибель жертву в угол. Клин встал с колен, готовясь дать отпор, - пусть и понимал, что шансов нет - но твёрдый удар переднего копыта вновь свалил обессилевшего беднягу наземь. Подойдя к бунтарю, Ганс сделал контрольный удар по голове, отправляя того во тьму беспамятства. В страхе, остальные бунтовщики режима правления Короля расступились, освобождая дорогу к дверям. Взвалив Клина себе на спину, темный Единорог двинулся к выходу, открыв забаррикадированную дверь мощным разрядом магии. Лишь чудом пони избежали участи оказаться на пути этой разрушительной волны и отделались лишь мимолётным испугом. С тяжёлым грузом злодей вышел из мастерской и направился к обрушенной арке ворот станции, где танк вёл бой в составе неполного экипажа. Пулемёт молчал уже несколько минут, этим и воспользовался Ганс, магией приподняв и выставив Клина перед собой, используя его как живой щит. С победоносным выражением лица, Ганс встал на платформе Ж/Д станции и сбросил Клина вниз, словно бесхозный мешок картошки. Из уст Клина вырвались проклятья в адрес Ганса, подобрав под себя задние ноги и сделав упор на передние, он повернул голову и взглянул на танк, прокричав: — Не сдавайтесь! Я того не стою. Достав из кобуры пистолет, Ганс наставил его на бунтаря и взвёл курок, приказав танкистам: — Или вы сейчас же вылезете или я пристрелю его и всех других бунтарей, на скольких хватит патронов! Танк скрипнул затвором люка, и крышка медленно открылась, издав троекратное постукивание по крыше башни. Лицо того, кто вылез из танка, ошеломило Ганса, отчего ему было трудно сообразить, что делать дальше.***
Семья Эпплов в Эппллузе радушно согласилась приютить танкистов и их спутников. Сразу после приезда Таченко и Брейбёрн чисто культурно пошли отметить приезд и пропустить по рюмке другой в салун. Дискорд увязался за ними, не принимая отказов, чем и вызвал недовольство командира. Но даже Таченко не был в состоянии указывать высшему существу на своё место, или говорить где он не может быть: скрипя зубами он согласился на компанию духа хаоса. Однако Брейбёрн не выражал неприязни к присутствию Дискорда, но на этом сыграло его неведение - он, то не знал истинного облика странного друга Таченко. Андрей же наоборот, мог не рассчитывать на тихий вечерок. Ему предстояло в полной мере ощутить гостеприимность Эпплов. Впрочем, ровно, как и Чарли не ведала грядущего насыщенного вечера. Салун работал даже ночью, и это не удивительно: простых посетителей, путешественников и желающих расслабится, всегда хватало в подобном месте. Звуки банджо и пианино мирно подстраивались под гул споров, разговоров и обсуждений посетителей, внося свой вклад в царящую атмосферу безмятежности. Таченко заметил, что здесь всё также, как и в первый его визит - будто время не властно над этим местом. Трио медленно прошагали к столику, решив не занимать и без них полностью занятую барную стойку. От лакированного соснового столика едва благоухало пролитыми напитками. Наскоро протертая поверхность ещё сохраняла следы разводов и отражала в свете свечной люстры незримые блики пятен. — Так друзья, я схожу нам за бутылочкой а вы посидите, — чуть ликующим выражением сказал Брей и вышел из-за стола по направлению к стойке. Таченко ещё какое-то время посмотрел на приятеля, а потом перевёл взгляд на Дискорда, попутно меняя выражение и смотря на него как на пленного, на допросе. Дискорд любил эти игры взглядов: будто между двумя дуэлянтами проходила безмолвная борьба взглядов перед выстрелом, и каждый ждал, пока соперник дрогнет, покажет слабину. Но сейчас дух хаоса был не в настроении игр разума и, сделав крайне недовольное лицо, заявил: — Даже Селестия смотрит на меня снисходительнее, чем ты. А я ведь ей и Эквестрии немало бед принёс. Тебе-то чего я успел сделать, — спросил Дискорд, сложив руки крестом на груди и сосредоточив внимание на Николае. — Почему ты за нами увязался? — без эмоций, сухо спросил Таченко. — Ну-у-у..., — было начал Дискорд, и прервался на полуслове, обдумывая ответ, но уже почти сразу продолжил. — Не каждый день можешь побыть кем угодно, но не Дискордом. Не по своей воле разумеется. Я живу, многие сотни лет и не имел дружбы, а эти года перевернули мои представления о ... — Эй, стоп! — грубо, но дружелюбно воскликнул Николай, прервав собеседника. — Не надо мне по ушам ездить, я не против того, что ты с нами с Брейбёрном увязался выпить. Зачем ты вызвался в добровольцы в этот поход? Дискорд выразился в удивлении, а затем быстро расплылся в улыбке, сказав: — Значит, Спайку и Чарли можно рискнуть, а мне нет? Странная логика у тебя дружище, — посмеиваясь, Дискорд поведал свою точку зрения. — Но ты ведь не простой смертный. Даже бессмертные правители не вмешиваются в это дело, позволяя своим подданным решить проблему самим, и я их не обвиняю. А тебе, похоже, это нравится, почему? — Таченко уже не скрывал крайней степени любопытства. Перевоплощённый Дискорд загадочно повеселел и ответил, пристально смотря прямо в глаза: — Ты и сам знаешь ответ, я ничего нового тебе не скажу. На этом диалог командира и духа хаоса закончился. Таченко нахмурил лоб и опустил глаза, слегка прикрыв их, смотря на стол, будто мебель даст ему ответ. Дискорд пусть и был сумасбродом, но мудрости ему не занимать, даже Николай не мог с ним тягаться в этом плане. Пока Таченко был малость увлечён, Брейбёрн уже вернулся и разливал выпивку. Брейбёрн поднял свою рюмку и произнёс: — За встречу! И за победу, пусть негодяй расплатится за злодеяния. Николай, молча, ответил на жест и за столом прозвучал характерный стеклянный звон. Вторую партию им не удалось даже разлить, как их прервал забежавший внутрь пегас, коим оказался Андрей. В спешке пробежав взглядом по салуну, он заметил свою компанию и устремился к ним. — Товарищ командир, там это... короче буйвол принёс похищенного жеребёнка и вдалеке около горного хребта горит огромный кострище, — уже задыхаясь и сваливаясь с ног, доложил Андрей. — Эппл Блум!!! — Успел воскликнуть Брейбёрн и пулей вылетел из салуна. Дискорд принял свой истинный облик и тоже исчез прямо из-за стола. Наблюдавшие за этим посетители от неожиданности даже ахнули в один голос. Но о незаметности уже можно было забыть. Есть тут шпионы или нет, теперь было не важно. Таченко догнал Брейбёрна и поспешно сказал ему вдогонку: — Скажи дракончику, чтобы отправлял письмо! Мы побежим к костру, если я прав - это сигнал. И отправь малышку домой первым же поездом, она наверно здорово напугана. Жеребец только и успел кивнуть на просьбу Таченко, как тот уже был на полпути от города. Андрей обречённо вздохнул и тоже побежал на сигнал, вслед за командиром. Даже в ночной мгле было видно, как два пыльных следа медленно удалялись от Эппллузы навстречу лунному диску, который одиноко тонул в пучинах горизонта.***
— Слушай, этих пока не видать, может, уйдем? В смысле, боеприпаса больше нет, орудие в клочья, а как гусеницу сшить они и ввек не сообразят, — устало молвил Дмитрий, потирая простреленное ухо. Соколов посмотрел на него и сухо сказал: — Думаю, ты прав. Потапыч великолепно отвоевал свой последний бой. Подожжём его? — немного разочарованно спросил Соколов. По его лицу стекали капли пота, пропитавшие всю короткую шерстку танкиста. Зайцев безрадостно натянул уголки рта в улыбке и попробовал отпереть люк. Танк стоял так же, как и остановился после разрыва гусеницы: лбом в сторону выхода из туннеля. Едва успев открыть люк, его остановил встревоженный голос Соколова: — Тихо, кто-то на танке. После слов Георгия, Дмитрий тоже услышал топот и шарканье по танку, а следом и попытки открыть люк. Дмитрий передал наводчику пистолет и тот приготовился, передёрнув затвор и подняв ствол к крышке люка. Снаружи возня прекратилась, но следом раздался до боли знакомый голос радиста: — Тук-тук-тук кто в теремочке живёт? Открывайте, медведь пришёл! — задорным, но дрожащим голосом сказал Колунов. Это наши! Открывай! — поторопил Соколов, тормоша Зайцева за копыто. Шок от удивления быстро прошёл после тряски Соколова, и Дмитрий тряхнул головой, убрав пистолет и открывая люк танка. Едва крышка откинулась на башню, как оттуда вылез Зайцев и обнял Колунова. Танкист явно не ждал такого радушия, но ответил другу на жест приветствия. Немного отойдя от шока столь неожиданной встречи, Дмитрий отпрянул от сослуживца и просто посмотрел в лицо Андрею: — Я думал, что так и помру не увидев вас товарищи, друзья сердечные! — хриплый и взволнованный голос, с нагрузкой этих слов не оставил Андрея равнодушным и тот тоже искренне заулыбался. — А ну отставить сопли солдат! — грозно и дружелюбно рявкнул Таченко, с трудом сдерживая собственный порыв радости. — Простите товарищ командир... дайте вас обнять что ли!? — просьбой воскликнул Зайцев. — Я только зятя на свадьбе обниму! А здесь отставить! — Уже не скрывая ни произвольной улыбки ни радости в голосе, ответил Таченко, пробираясь в танк. Как только экипаж разместился и задраил люки, Таченко спросил: — Так доклад, судя по пушке, вы тут неплохо провели время! — Приподняв бровь, заметил Николай. — Но почему пулемёт молчит? Ещё пять минут назад лицо Зайцева напоминало выражение мальчишки, получившего в руки трофейный Маузер, но теперь он снова был серьёзен и мрачен. С таким же голосом он доложил о том, как получил даже эти несчастные пару снарядов и дисков. — А как они тебя в танк пустили? Или я чего-то упустил? — С подозрением спросил Таченко. — Времени нет объяснять, посмотрите туда, — сказал Зайцев, смотря в прицел танка на полуразрушенную платформу. Таченко отвел взгляд от Зайцева, но все, же чуть хмыкнул, намекая, что разговор не закончен. Посмотрев в триплекс, Таченко увидел Ганса с кобурой от пистолета и какого-то Единорога, которого тот швырнул с платформы на рельсы. С трудом поднявшись, Единорог крикнул: — Не сдавайтесь! Я того не стою. Ганс в это время достал из кобуры пистолет и наставил его на пони, взведя курок и приказав танкистам: — Или вы сейчас же вылезете или я пристрелю его и всех других бунтарей, на скольких хватит патронов! — Товарищ командир, мы не должны этого допустить! Того мужика зовут Клин, он нам очень сильно помог, рискуя собой, — взмолился Зайцев, переживая за жизнь союзника. — И мы не забудем про него. Я выхожу... дай пистолет... — И Таченко откинул люк танка, осторожно высовываясь и следя за Гансом в оба глаза. Нидллер явно не ожидал увидеть старого знакомого во главе танка. Таченко впервые увидел удивление на лице Ганса, - пусть даже он и не виделся с ним часто, просто он был уверен, что раньше вызвать эти эмоции никто не мог, - в какой-то момент Нидллер даже опустил пистолет. Но вновь овладев собой, он снова наставил оружие на Единорога. — Я повторяюсь! По очереди вылезайте и сдавайтесь! — озлобленно прошипел Ганс сквозь зубы. — А может ещё в ноги поклониться? — Равнодушно заявил Таченко, наставив на него свой пистолет. — Вот же ситуация складывается правда! Давай-ка ты, по-хорошему опустишь мой пистолет и мирно сдашься! Хватка Ганса ослабла: он задумался. Но внезапно, резко выпрямил копыто и крикнул: — Да черта с два! — Сорвалось с губ Ганса, и он выстрелил в Единорога, почти в упор. Пуля вошла в левый бок, около переднего копыта. От выстрела, Клин камнем, бесчувственно упал на спину, распластавшись на рельсах. Таченко сделал несколько выстрелов в сторону Ганса, но тот успел совершить скачёк и исчезнуть. Соколов моментально открыл люк и пробкой вылетел из танка, спотыкаясь и извергая жуткие проклятия, подлетел к раненому Клину. Взвалив тяжёлую ношу себе на спину, он добрался до танка, где его уже ждал Андрей с аптечкой наготове. В этот момент, из туннеля к ним подоспел Дискорд, в своём обычном облике. — Ты ж ёкарный бабай! Никак не могу привыкнуть к тебе! — удивлённо буркнул Соколов. — И тебе привет пришелец, может помочь? — Ехидно сказал Дискорд, смотря на пушку. — Я вижу, вы эту штуку сами неплохо сломали! Хм, и зачем я только тогда напрягался? — Ты долго будешь разглагольствовать? Вытащи гражданского живо! — Не стерпев, вспылил Таченко. Дискорд хмуро посмотрел на командира и одним щелчком пальцев сделал перевязку Клину - пока Андрей соображал, как сделать перевязку пони. А вторым щелчком, он исчез во вспышке, вместе с Клином. Танкисты снова запрыгнули в танк. Им нужно было решить, что будет дальше. В итоге все они единогласно согласились поджечь танк с остатками топлива. Последнюю речь в адрес танка сказал Таченко. — Славно мы повоевали на тебе, но ничто не вечно в мире. Прости "Потапыч" и покойся с миром, — заключил командир, обращаясь к танку как к живому, но смертельно раненному члену экипажа. — Так сделаем это? — Добавил Николай, протягивая копыто. На его жест ответил Зайцев, положив своё копыто сверху. Также поступили и Соколов с Андреем, повторив движение. — До конца! — Вступил Андрей. После того, как копыто Андрея коснулось общего жеста, от центра образовавшегося знака пошли волны, пронизывающие копыта и тела танкистов. От неожиданности они отдёрнули передние копыта, но реакция уже расходилась по танку. На танкистах появилась их исчезнувшая форма со всеми атрибутами, даже казалось потерянная Зайцевым пилотка, которую он оставил в казарме, оказалась в кармане. Пустые диски пулемётных патронов засветились изнутри, как и другие некоторые части танка. Таченко высунул голову наружу и увидел, как орудие, будто живое сращивало кривые ошмётки прямо на глазах, становясь вновь целым и невредимым. Гусеница также восстановилась без лишней помощи. Андрей для эксперимента зарядил один диск в пулемёт и совершил пристрелку пулемёта. Ствол оружия выпустил очередь маленьких магических лучей, которые со странным свистящим звуком, попали в стену туннеля. — Вы это видели? — Потеряв самообладание, радостно воскликнул Колунов. — Невероятно! — выдал Таченко, по сию минуту, не веря в происходящее. — Мужики! Форма вернулась! Ну, половина, — обратил внимание Соколов, смотря на малость поношенные рукава гимнастерки. Но, как и сказал Георгий, второй половины формы, а именно бридж и ремней, попросту не было. Правда, гимнастерка на танкистах в малой степени прикрывала круп, а значит с остальными элементами формы, они выглядели бы глупо. Таченко же с трепетом ощутил родные складочки походного кителя, в котором он прошел огонь, воду и большую часть войны. Он поправил воротничок и надел свой шлемофон, отложив фуражку на место аптечки. Командир не понимал, что за магия проснулась в его танке и на что она способна, но зато он понимал, что нужно делать дальше. Подняв бронебойный снаряд из боеукладки, он зарядил его в казённик. За этим действием внимательно проследил весь экипаж. Таченко обвёл каждого своего танкиста внимательным взглядом и скомандовал: — Ну что ребята, с Богом! Экипаж воспрял духом и мгновенно приступил к выполнению своих обязанностей. Георгий взялся за рычаги и вжал педаль газа в пол, давая полную мощность. Танк двигался, используя не топливо, а неизвестный источник магии. Благодаря этому танк двигался ровно и спокойно. Развернув машину, Соколов поехал прямо на платформу, преодолевая высоту в метр по ступенькам. Андрею было не по себе стрелять по пони, даже по бандитам, но - это война, пусть и другая. Несколько Земнопони из гвардии Ганса, увидев танк, бросили связанных пленных и побежали прочь. Колунов, прикрыл глаза и произвёл короткую очередь в одного из них. Несколько патронов с характерным волшебным свистом настигли беднягу и... оглушили его, повалив на землю. Оказалось, пулемёт стреляет теми же магическими зарядами, которые используют в бою Единороги. Только Единорог не может за пару секунд выпустить около десятка таких лучей. Ганса распирала злоба. Какие-то пришельцы всего за неделю сравняли с землёй его планы. Тайное логово теперь не тайное и даже пони, которые были здесь пленниками и боялись слово поперёк сказать, теперь помогали танку освободиться от гнёта Короля разбойников. Они со всей присущей злобой сокрушали его подданных, которые достаточно поиздевались над ними. Вытащив обойму из пистолета, Ганс насчитал всего один патрон. — Зря я недооценил этих ... Русских. Если мне суждено проиграть эту войну, то никто не выберется отсюда живым! — Сказал Ганс воображаемой публике и телепортировался в свой тронный зал. Взойдя на пьедестал и швырнув в сторону свой черный трон, обитый красным бархатом, он открыл потайной люк, скрытый под троном. Опустившись на колени, он дернул некий рычаг и отошел в сторону, поставив на место трон. В коридоре послышался звук бунтующей толпы и стук копыт. Танк остановился где-то рядом с входом во дворец. Ганс вновь занял свой трон, продолжая держать холодное выражение лица не обращая внимания на поражение. Толпа пони встала у входа в зал, будто окружив Ганса, затем они расступились, пропуская танкистов. Пока танкисты медленно шествовали в его сторону, Ганс снял с себя кобуру и держал её в магическом поле: продолжая сидеть, положив копыта на подлокотники. Танкисты подошли к подножию трона и встали перед ним в шеренгу. Ганс сидел, расслабившись, точно так же, как в день допроса Зайцева, могло показаться, что его не смущает проигрыш. Обведя безразличным и презрительным взглядом каждого в зале, он сказал, похлопывая в копыта: — Поздравляю! Вы одолели меня и нанесли поражение моей армии! Но вы не выйдете отсюда живыми глупцы! Тот туннель, что копали эти рабы, - и Ганс показал на собравшихся пони, - предназначался не для спасения, а для уничтожения этого логова на случай – подобный этому. Никто не узнает тайны, сокрытые в сводах этой пещеры и никто не выйдет отсюда живым! Танкисты нервно стали поглядывать друг на друга, а Таченко посмотрел на Ганса как на сумасшедшего. Он развернулся, чтобы уйти из зала и оставить фанатика одного, но перед уходом его окрикнул Нидллер. — Эй, забери - это твоё! — сказал Ганс и швырнул кобуру от пистолета. Таченко и другие отвлеклись на это, не замечая телодвижения Короля, готовящегося выстрелить в Николая последней пулей. Соколов среагировал быстро и магией ударил в копыто Ганса: прозвучал выстрел, и пуля попала в стену, не навредив никому. Зайцев выхватил своё оружие и, не задумываясь не на секунду, выстрелил в ответ. Глаза Ганса широко округлились, а дыханье перехватило как после погружения в ледяную воду. В последний миг жизни, он показал страх в глазах, который через секунду исчез. Жизнь покинула тело Короля, и он опустил голову, продолжая сидеть на троне. В лицах танкистов не было ни радости, ни скорби. Даже другие пони молчали, осознавая хрупкость жизни. Минуту молчания прервала дрожь под ногами и басовый гул в сводах пещеры. Все в панике стали выбегать наружу, за ними последовали и танкисты, пытаясь всех успокоить. Уже снаружи танкисты увидели, как из дальней стены пещеры струится вода. Взрыв туннеля помог сдержать поток воды, но ненадолго. Бандиты давно дали деру, когда вся толпа побежала штурмовать дворец Ганса. Вода пребывала стремительно, и многие пони рисковали попросту утонуть, так и не добежав до выхода. Танк мог бы на корме разместить, максимум дюжину пони, но не тридцать плюс ещё и раненые бандиты, которых было жалко бросать на произвол судьбы. Андрей посмотрел то в сторону туннеля, то на обгоревший поезд чей пожар потушила прибывшая вода, то на вагон, чудом устоявший при таране. — ХА! ИДЕЯ! — крикнул Андрей, слегка стукая себя по лбу копытом. Таким криком посреди гробовой тишины он привлёк внимание всех без исключения. Но на это он не обратил внимания, а побежал к корме танка, доставая трос. — Ну, давайте соображайте! — Задорно намекнул Андрей, смотря на сослуживцев. Соколов понял его задумку и нырнул на своё место. Заведя двигатель, танк снова стал светиться от магии. Зайцев и Таченко тоже сообразили план Колунова и побежали вместе с ним к одиноко стоящему вагону поезда. Толпа пони последовала за ними, неся с собой раненых. Добежав до вагона, Андрей обнаружил сорванный механизм сцепки вагона, но смягчающий буфер был цел. Накинув на него трос, танкисты стали ждать, когда Георгий сдвинет упавший локомотив с дороги. Вода в туннеле поднялась на полметра и продолжала медленно заполнять его. Когда поезд был, сдвинут в сторону, Георгий задним ходом подъехал к вагону. Таченко с Зайцевым подцепили трос к танку, а Колунов помогал грузиться пони в вагон, попутно отцепив полуразрушенный, последний вагончик. Как только с погрузкой было закончено, Танкисты заняли свои места, за исключением Андрея. Он остался на корме, чтобы проследить за тросом на случай разрыва. Георгий подбавил обороты, и танк вместе с вагоном тронулся, разрезая воду как катер в море. Соколову пришлось закрыть свой люк во избежание попадания воды в боевое отделение. Танк шел ровно и спокойно по туннелю, сопровождаемый под радостные крики спасенных пони. Но беда не приходит одна, впереди произошел обвал потолка туннеля, и дорога до подъёмной платформы была заблокирована. Вода уже полностью поглотила гусеницы и неумолимо продолжала пребывать, угрожая утопить в своих водах. — Проклятье! Дмитрий, стреляй в потолок! — Приказал Таченко. — Но у нас один снаряд - бронебойный. — Возразил наводчик. — Знаю, но если есть другие предложения, то готов послушать, — раздраженно сказал Таченко. Зайцев пожал плечами, но выполнил приказ. Оружие остановилось точно под потолком туннеля перед завалом. Таченко смотря в триплекс, тихо шепнул: — "Не подведи Потапыч". Выстрел и снаряд, оставив красный шлейф, навылет пробил потолок, оставляя дыру в земле размером с танк. Бронебойный вылетел дальше и взорвался в воздухе как праздничный залп салюта. Андрей отцепил вагон и танк беспрепятственно покинул туннель, выезжая наружу. Вагон в любом случае не смог бы проехать дальше под тягой танка без рельсов. Поэтому танкисты стали помогать остальным, выбираться из злополучного туннеля. Многие пони узнали пустыню Эппллузы, но больше их удивило, что они были совсем близко к южному горному хребту. Не удивительно, что Ганса не могли долго отыскать, это же на самом краю земель Эквестрии. Пони, не видавшие ни солнца не луны, вынужденные существовать под землёй как кроты, были несоизмеримо счастливы. Кто-то в толпе прокричал: — Качать героев! И пони стали подбрасывать танкистов вверх на копытах. Улыбки так и не слезали с лиц экипажа, даже во время прибытия спасательной группы.