Симпсоны. Знамение

Вскоре после этих проклятых крестин молодой семье Симпсонов пришлось перебраться в новый дом. Гомеру-то было хорошо и в старом, но в этот зачастили сестры его жены — Пэтти и Сельма. Те еще… эмм… милые создания. Придя в гости, они чудным дуэтом орали на Гомера. Правда, один раз Сельма все же извинилась… вот только Гомеру ее извинение не очень понравилось. — Пардон, — сказала эта дама с французскими корнями. Гомер мигом насупился и посмотрел на нее так, будто хотел придушить. — Не пердун, а Гомер Джей Симпсон, — гордо ответил он, отправив в рот огромный гамбургер. Старая дева с синими волосами что-то прошипела в ответ и прошествовала прочь. Неизвестно, что именно наговорила она своей замужней сестре после инцидента, но Мардж осторожно сказала Гомеру, что им лучше купить новый дом и желательно подальше отсюда. Ее лысый супруг поворчал-поворчал, да и смирился. Время спустя семейство переселилось в новый дом из розового кирпича с коричневой крышей. Мардж, как натура утонченная, изящно обставила его, кругом развесив картины, некоторые из которых были написаны ею самой — неплохой художницей. Каждый день она наводила в доме уют, который ее муж тут же спешил превратить в бардак. Мардж хмурилась, неодобрительно качала головой и издавала многозначительное «хмм…», но тут же прощала муженька и называла его своим Гомми. Любовь зла… Тот наконец-то слез с велосипеда и перешел на купленную им машину цвета розового поросенка, а кроме того, теперь ему было ближе до работы. Помимо прочего, семья обзавелась домашними любимцами — кошкой и собакой. Жизнь Симпсонов стала походить на прекрасный сон… ну, почти прекрасный, если учесть то, что посреди ночи сон Гомера и Мардж прерывался громким ором их сыночка Барта. Даже теперь было видно, что тот вырастит редким засранцем. В общем, этот гаде… простите, очаровательный малыш делал свою маму счастливой, но очень усталой. Гомер заметил темные круги и мешки под глазами жены и предложил ей обзавестись няней. Мардж, пусть и не сразу, но согласилась. Няню нашли как-то даже слишком быстро, учитывая то, что в этой семейке и родные-то люди надолго не задерживались. Но эта няня была послана им с неба, по утверждению Мардж. -Ха, лучше скажи, что ее скинули оттуда, — заметил Гомер, — это какая-то проститутка! Но тут Гомми пожалел о своих словах, потому что его супруга посмотрела на него возмущенно и с обидой. — Д’оу, я хотел сказать «практикантка»! — спохватился он. — Молоденькая еще совсем. Действительно, нянюшка была юна и свежа, как роза. Это была роскошная брюнетка с шаловливым взглядом и огромным бюстом. Звали ее Шерри. До того, как стать няней она занималась другим ремеслом. Нет-нет, в этом случае Гомер был не прав, то есть не совсем прав. Девушка была стриптизершей. Шерри терпеть не могла детей, ненавидела, когда они пищат, какаются и писаются, но работать было нужно. Несмотря на ее собственную пламенную «любовь» к детям, малыш Барт сразу же к ней привязался, как только увидел ее… вернее, увидев ее грудь. При виде этого чуда мальчик сразу же заулыбался, разевая свой беззубый рот, и стал тянуть к ней ручки. Шерри скроила брезгливую мину, но потом опомнилась и заулыбалась. — Очаровательный ребенок! — сказала она Мардж. А тем временем, доблестные посланцы папы римского днем и ночью искали пришедшего в этот мир Антихриста. Они знали, что искать нужно в городке под названием Спрингфилд, но беда в том, что городков с таким названием в Америке оказалось множество. — Черт, прости меня, Господи, за выражение, — ворчал старый монах, — сколько Спрингфилдов! Да если бы в каждом из них было по антихристу, мир был бы уже захвачен! Тут у него зазвонил мобильный — от этого достижения прогресса слуги божьи не отказались все же. Монах с ужасом узнал номер самого папы. — Д-да, ваше святейшество! — сказал он, заикаясь, по телефону. — Ну что, — раздался в ответ злорадный голос, — как ваши поиски? Вы уже нашли окаянного Антихриста? Апокалипсис предотвратили? — Ваше святейшество, — вздохнул посланец, — я уже в двадцать пятом Спрингфилде и не удивлюсь, если городов с этим названием сотни! — Хм, остальные врут мне то же самое! — хмыкнул папа. — Вот же ленивые твари! — Ваше святейшество… — Ничего не знаю, ищите. Конец связи. Старый монах тяжко вздохнул и посмотрел на небо. Может, Всевышний сжалится над ним и пошлет ему какую-нибудь подсказку? Неизвестно, был ли то знак свыше или что-то другое, но прямо на шляпу святого человека тут же капнул голубь. — Неужели и Дух Святой так не уважает меня? — подумал монах и снял шляпу. И совершенно зря, ибо сверху на него вывалилась куча навоза, на которую стремительно слетались мухи… В это самое время в еще одном из Спрингфилдов другой посланец папы искал Антихриста с точно таким же успехом. Претендентов на эту роль было множество — и описавший его карапуз, и ребенок с разноцветными глазами, и какой-то маленький орун, но потом становилось понятно, что это ошибка. Монах отошел от орущего карапуза, пошатываясь, как пьяный. — Это ж надо наклюкаться-то так! Впрочем, вы, попы, одним миром мазаны, — сказала какая-то бабушенция. Святой человек поглядел на эту не почтенную старушку, и взгляд его выражал обиду на все грешное человечество. — Как вы можете?! — вскричал он. — Вы же старая женщина! Какой пример вы подаете молодежи! — Наглядный пример… Ой, то есть ненаглядный. Чтоб глядели-глядели и наглядеться не могли, — сказала бойкая бабуля, — ежели вы такие безгрешные, чего при приеме в монастырь не про грехи спрашиваете, а про сексуальный опыт? Бедный священник покраснел, словно вареный рак. Никогда еще ему не доводилось слушать столь хульные словеса, и он готов был заткнуть себе уши, чтобы не слушать. — Вы, да как вы можете! — вскричал он. — Вы будете гореть в аду! — Все там будем, да только я там буду с вилами! — заявила вконец обнаглевшая старушка. — Ой, гости ехали к монахам во дворы! — она нагло переделывала песню русских опричников, причем самая большая наглость состояла в том, что опричнина ведь и была устроена по подобию монашеского ордена, — загуляли по святошам топоры! Ой, жги, жги, жги!!! Топоров не было, видать, не доросла бабуля до Скуратовой… А вот у монаха неожиданно загорелся зад… — А-а-а-а!!! Помогите!!! — заорал святоша и, перепугавшись, принялся бегать туда-сюда, отчего огонь, конечно же, разгорался только сильнее. Старушка зловеще расхохоталась, и смех ее был похож на карканье вороны. Ею она и обернулась мгновение спустя. С ненавистью и неприкрытым злорадством в круглых птичьих глазах адская птица стала кружить над монахом. Монах скинул с себя одежду и побежал нагишом, спасаясь от адского создания. — Так это ты, поганец, спишь с моей женой? — крикнул местный священник, заметив голого коллегу, и обрушил на него крест от Версаче. Этот удар вышиб несчастному мозги, и душа его отправилась, как он думал, прямо на небеса. Но это заблуждение длилось, увы, недолго. Вскоре он обнаружил себя в аду, сидящем на сковородке. Рядом стояла та самая чертова старушка и ехидно улыбалась, глядя на него. На голове у бабушки теперь были рога… Остальные посланники папы кончили совсем плохо. Два года спустя. С бесконечным удивлением и радостью Мардж обнаружила, что беременна. Отчего-то до сих пор ей казалось, что после рождения Барта детей у нее больше не будет. Она сообщила эту радостную новость Гомеру. Тот в ответ чмокнул жену, а потом на радостях съел с десяток пончиков. Но тут он встретился взглядом с красными глазками своего сыночка, и ему показалось, что они вспыхнули зловещим огнем. «Какие ужасные глаза! — со страхом подумал Гомер. — Он хочет отобрать у меня пончики! Надо бежать!» С этими печальными мыслями отец семейства выбежал из комнаты, прихватив с собой все оставшиеся пончики. Мардж неодобрительно и недоуменно покачала головой и занялась приготовлением новой вкуснотищи. …И потекли месяцы беременности со всеми ее «прелестями» — тошнотой, сонливостью и тягой к солененькому. Барт был явно недоволен тем, что у него появится братик или сестричка и потому родители решили его успокоить, сказав, что у мамы в животе велосипед, который она вот-вот ему подарит. Повеселить-то его это повеселило, но уж точно не успокоило. Теперь Барт днем и ночью давал родителям концерты, требуя свой велосипед, и те ничем не могли его заткнуть. Даже грудь и попка Шерри не помогали. Бедные Гомер и Мардж уже не знали, что им делать, чтобы заставить сыночка закрыть… ротик. Их охватила паника! Паника охватила и Барта, который решил, что добром ему велосипед не отдадут. Нужно действовать! И вот, в один прекрасный день, будучи уже на седьмом месяце, Мардж решила навести порядок в детской. Молодая леди вытерла пыль, а потом стала заботливо поливать цветочки. К несчастью для себя, синеволосая хозяюшка повернулась к своему сынуле, стоявшему в кроватке, спиной, причем в ушах у нее были наушники, которые она стала носить с некоторых пор, чтобы не слышать воплей Барта. Глаза дьявольского ребенка налились кровью, а на губах у него появилась коварная ухмылка. Взяв лопатку, он стал дожидаться, когда мамочка наклонится и окажется на уровне его роста. Как только та сделала то, что ему было нужно, он тут же изо всей силы ударил ее этой лопаткой. Мардж оказалась распростертой на полу. Как только это случилось, Барт оглушающе заревел — так, что мог разбудить даже мертвого. Этот звериный рев достиг ушей Гомера, и тот с перепугу вначале решил, что из зоопарка сбежал тигр. Но, прислушавшись, Гомми узнал голосок их с Мардж малыша и решил посмотреть, что же случилось. Зайдя в детскую, он сначала посмотрел по сторонам, недоуменно почесал свою лысину и хотел было всыпать сынуле люлей, как вдруг едва не споткнулся о тело Мардж. — МАРДЖИ, НЕЕТ! — закричал он. — Ой, на кого ж ты меня покинула?! Гомер принялся взахлеб рыдать, но тут его жена слабо пошевелилась. Увидев это, Гомми закричал «урраа» и стал набирать номер скорой. «Скоро я получу свой велосипед… дьявольский смех!» …Очнулась Мардж в больничной палате, и первыми, кого она увидела, был монахиня, сильно смахивавшая на бывшую проститутку, и девочка лет двух, которую она держала за ручку. Личико девочки было на редкость милым и прехорошеньким, но больше всего поражали ее добрые и умные глаза. Мардж подумала о том, что ей хотелось бы иметь такую дочь… — Мой ребенок… — простонала она. — Мне очень жаль, дочь моя, — сильно переигрывая, сказала святая сестра. — Ваш ребенок умер! — Что?! — сквозь слезы вскричала Мардж. — Можно мне взглянуть на него? Кем он был — мальчиком или девочкой? — А что это изменит? — пожала плечами монахиня. — Нужно думать о живых. А Господь не оставил вас и посылает вам дочь, — она показала на ту самую девочку. — Но… — Мардж запнулась. — Этой девочке уже года два. Что скажет Гомер? На смазливом лице монахини появилось хитрое выражение. — Простите, но ваш муж… скажем, иногда долго думает. Вы можете сказать ему, что Бог отметил вашу девочку своей благодатью, и она очень быстро развивалась. К слову, так оно и есть. Просто посмотрите в ее глаза! Мардж действительно заглянула в глаза девочки и в очередной раз изумилась светившимся там доброте и уму. Взгляд мудреца, а не двухлетнего ребенка! Какое, наверное, счастье иметь такую дочь! — Хм… — протянула она в легкой нерешительности. — А у этой малышки есть родственники? — Никого, она, бедняжечка, совсем одна, — ответила монашка. — Я согласна удочерить ее, — сказала Мардж почти нежно и раскрыла девочке свои объятия. Та с радостью дала себя обнять. Монахиня довольно улыбнулась. Ей только что удалось выручить своего братца-эмигранта и его сожительницу — родителей этой милой девочки. Те давно смотрели на нее, как на лишний рот, и хотели от нее избавиться, раз уж денег на аборт не хватило. К тому же девочка и вправду была слишком умной, и это их раздражало. Сестра, несмотря на всю свою «святость», не могла знать о том, что Бог и вправду отметил ее племянницу своей благодатью, поскольку… был ее настоящим отцом! Недалекий Фландерс не смог отличить дочь божью от сына божьего… …Когда его жена рожала в первый раз, Гомер был пьян в стельку. В этот раз он тоже не уклонился от застольных обычаев, а посему его жене удалось заставить его поверить в сказку о чудо-ребенке. Когда же он протрезвел, девочка очаровала его так же, как и Мардж. — Давай назовем ее Лизой? — предложил он жене. — Давай, — улыбнулась та и чмокнула его в губы. Все в доме Симпсонов, включая кошку с собакой, были рады появлению этой чудесной девочки! Все… за исключением Барта. Во-первых, он признал в ней Назаретянку, а во-вторых… бедняга так мечтал о велосипеде! В глазах Барта вспыхнул недобрый огонек…