Симпсоны. Знамение

Не успел закончиться развеселый День Рождения Барта, как семья Симпсонов собралась уже по другой причине — нужно было проститься с Шерри, чье шикарное тело удалось выловить из канализации и привести в божеский вид. На похороны пришли почти все, кто был на празднике в честь малыша Симпсона. Мало кто знал Шерри, но все запомнили танец покойной няньки и ее пышные формы, а потому пришли поглазеть на нее в последний раз. Кроме того, опять не было повода не выпить. Начался мелкий дождик. Наверное, и природе хотелось проститься с этой солнечной девушкой… Даже Барту стало как-то грустно, и теперь он с жалостью смотрел в мертвое лицо няни. Больше она не сможет кривляться и красиво покачивать бедрами… эх. Фландерс решил выступить с речью и произнес какую-то ахинею о боженьке, его воле и опасности канализационных люков. Тут откуда-то раздался громовой голос: — ЭЙ, ТЫ САМ-ТО В СВОИ БРЕДНИ ВЕРИШЬ? Все стали удивленно переглядываться, ища глазами говорившего, но обладателя голоса не было видно. Фландерс же перепугался не на жизнь, а на смерть. «Сейчас он обделается!» — подумал Барт. — К-кто это говорит? — пропищал Нед голосом тоненьким, как у комара. — ЭТО Я! — донеслось в ответ. — К-кто это «я»? — заикаясь, спросил наш богомолец. — Боженька, это ты? Барт не говорил ничего. Он не знал еще, что это за голос, но воспринял глас сей как нечто естественное. То же было и с Лизой. — КАКОЙ ЖЕ ЭТО «ТЫ»?! ТЫ — ВОТ ОН, СТОИШЬ ТУТ, ИНВАЛИД РЕЛИГИИ! — гремел голос. — КАЖДЫЙ ДЕНЬ МЕНЯ ЗОВЕШЬ, А ВСЕ НЕ УЗНАЕШЬ! — Боженька, это ты? — пискнул Нед, жалевший сейчас, что у него нет шапки-невидимки. Правда, боженька был всеведущ, как он знал… — Прости меня! Это Сатана меня искусил, чтобы я дьяволопоклонником стал, но я больше не буду! Присутствовавшие слушали этот странный диалог, уже не столько поражаясь «голосу», сколько жалея болезного Фландерса. Им казалось ясным одно: кто-то, видать, подшутил над бедным святошей и теперь издевается над ним, а тот уже свихнулся полностью. — ЭЙ, ЛЮЦИФЕР, ТЫ ЭТОГО ДЕБИЛА ИСКУШАЛ?! — ТАК И ЗАПИШЕМ: ПИЗДЕЛ НА КНЯЗЯ ТЬМЫ, — ехидно сказал другой голос. Все дружно расхохотались, хоть такое поведение и не приличествовало собравшему их здесь печальному событию. Что же, покойница, не лежи она сейчас в гробу, посмеялась бы вместе с ними. Только Лиза и — небывалый случай! — Барт оставались серьезными. Ну ладно, Барт оставался ПОЧТИ серьезным. Брат и сестра будто о чем-то знали или догадывались… Тем временем, дождик прекратился, и из-за туч выглянуло солнышко. Гроб с лежавшей в нем стриптизершей наконец засыпали землей, и теперь бедная Шерри станет ублажать червей, которые найдут в ее теле не одну норку… Люди начали расходиться, говоря последнее «прости» Шерри и благодаря Гомера за устроенную им на похоронах комедию с голосами. Наверное, сама покойная ее оценила… Гомер ничего не понимал и время от времени чесал репу, бросая многозначительное «д’оу», но потом вошел во вкус и стал довольно улыбаться. Когда уже все разошлись, к нему неожиданно подошел уже почти оклемавшийся Нед Фландерс. — Охохонечки, Гомерушка, нам надо словечками перекинуться! — сказал он лысому отцу семейства. — Как перекинешься, так и откинешься, — недобро отвечал Гомер. — Чего надобно-то? — Покаяться мне надобно, Гомерушка, — снова заныл Нед. — Только ты должен уверовать в боженьку и в сына его Иисуса Христа! Гомер посмотрел на него, как на полоумного и проговорил: — Ты опять со своими проповедями, Нед? Может, давай в другой раз? — Нет-нет-нет, — затараторил Фландерс, — только сейчас! Ты же тоже слышал глас Божий? Это был знак, что я должен покаяться и ты вместе со мной! Ты должен уверовать, Гомми — продолжал сумасшедший, а Симпсон нахмурился и как-то странно поглядел на него, услыхав такое обращение, — выпей крови Христовой и съешь его тела, потому что только тогда он будет у тебя внутри, и ты сможешь победить сына дьявола и спасти дитя света, которое ты растишь! — Я Гомер, а не Гомик! — надувшись, закричал Симпсон-старший, явно страдающий еще и глуховатостью. Все же он где-то слышал, что Христос называл вино своей кровью, а такой-то крови он выпьет хоть бочку. — Хотя… — протянул он. — Давай, наливай. Фландерс сделал большие глаза. Пришел черед удивляться уже ему. — Что наливать? — недоуменно спросил он. — Ну, кагорчик наливай, — стал объяснять этому недотепе Гомер. — Ты же о нем говорил? — Да нет, Гомми, ты не понял! Ты покаяться должен и причаститься. — Ну так, ведь не согрешишь — не покаешься, — проворчал Гомер. — И время каяться уже пришло, Гомерушка, давай помолимся боженьке, — опять завел свою песню Фландерс. — Ну ты того, дай согрешить-то. Фландерс тяжко вздохнул, поняв, что это очень тяжелый случай. Но наш проповедник не сдавался. — Ты уже нагрешил, Гомми, так же, как и я. Теперь ты должен покаяться, а потом убить исчадие ада по имени Барт! — Да вот уж и верно исчадие, такой проказник — весь в мамочку! — захохотал папаша. — Ты не понимаешь меня, Гомер! — в отчаянии вскричал Фландерс. — Ты растишь сына дьявола, а его мать была сукой! Он уже убил свою несчастную няньку, теперь и до вас доберется, а начнет он с Лизы! Она ведь божье дитя, Назаретянка! — А может, вы еще и в ножки мне поклонитесь, если я Назаретянка? — захлопала глазками с ресницами в полметра Лиза. Барт дико захохотал и случайно упал сестре в объятия. — Ты Мардж сукой назвал, сволочь?! — закричал Гомер и стал поплевывать на свои ладони, готовые превратиться в кулаки. И немаленькие кулаки. Фландерс перетрусил и решил заняться тактическим отступлением. — Все хорошо, Гомми, я пошутил, я больше не буду! — стал он заговаривать зубы Гомеру, пятясь. — Да я тебе!.. — пригрозил Симпсон-старший и стал надвигаться на незадачливого святошу с явным намерением пересчитать ему ребра. Но тут вмешалась его красавица-жена. — Гомми, — примиряюще заговорила она, — оставь его, не видишь — он болен. На больных людей грех сердиться. Гомер нехотя послушал жену, и инцидент был исчерпан. Фландерс уполз восвояси, пообещав боженьке, что он убьет Антихриста сам, коль Гомер не хочет ему верить. …К вечеру снова полил дождь, и вместе с ним к Симпсонам пожаловала новая Мэри Поппинс… правда, уже не первой молодости и изрядно потрепанная жизнью. Один из монахов, погибших при исполнении, признал бы в ней ту самую бойкую старушку… — Вы к кому, бабушка? — поинтересовалась у нее Мардж. — Я по поводу работы, — мило улыбаясь, ответила старушка. — Я тут слышала, что у вас нянька утопилась. Бедная девушка! — И то верно. Как неосторожны эти девушки, — заметил Гомер, — и чего ей вздумалось танцевать на крыше? Хотя красиво получилось… Мардж недовольно хмыкнула, посмотрела на мужа с искоса и толкнула его в бок, давая понять, что он сморозил какую-то глупость. Гомер тут же умолк. Но старушку его слова вовсе не возмутили. Скорее, наоборот. — Да, эти молоденькие девушки такие глупенькие! — проговорила она, качая головой. — Небось жених бросил, вот она и решила с крыши прыгнуть. А может, просто хотела внимание к себе привлечь. Иное дело женщина старой закалки — вот, как я, например. Вот кто годится на роль няньки и никогда не подведет. Гомер и Мардж переглянулись. Эта старая Мэри Поппинс понравилась обоим, но все же их терзали смутные сомнения. Мардж, особенно. — А у вас есть какие-нибудь документы, рекомендации? — спросила она. — Ой, какие там рекомендации? — заулыбалась веселая бабушка. — Возраст — моя лучшая рекомендация, ведь вы же знаете, какие шалунишки порой бывают дети? Кроме того… Эта… У которой особая примета Поппинс, а Мэри имя… Разве она имела рекомендации? А ведь она — моя воспитанница. Действительно, кем, как не магом была Мэри, если в легкую уменьшала злобных нянек, летала на зонтике и могла перенести в пространстве целую улицу? Именно так и подумал Гомер. Подумал он и о другом: «Юхуу! Это же круто — такую няньку иметь! Все соседи обзавидуются, и пусть теперь попробует кто-нибудь права у меня качать!» — Мы берем вас, — весело проговорил он, прежде чем Мардж успела сказать хоть слово. — Кстати, а как вас зовут-то? — Миссис… — начала старушка и сделала паузу, хитро прищурившись. — Бэйлок? — испуганно спросил Гомер. — Да нет, Буркул, — успокоила его она. Немного помолчав, новая нянюшка проговорила: — Можно мне уже своих новых воспитанников увидеть? — Ага, — закивал Гомер. — Они наверху и еще не поубивали друг друга… вроде. — Ну, я пошла, — радостно ответила старушка и стала подниматься по ступенькам лестницы настолько быстро, насколько позволял ей возраст. — Хмм… — задумчиво протянула ей вслед Мардж. Старуушку застало странное зрелище. Барт, отходя от хохота, уткнулся носом в сестрино плечо, а Лиза оторопело гладила его по голове, думая, что у брата нервный срыв. Как только старушка вошла, оба подскочили так, что было неясно, кто из них перепугался больше. Новая нянька приветливо улыбнулась, но улыбка ее была адресована одному Барту. — Здравствуй, солнышко, — тепло сказала она. — Не бойся, я здесь, чтобы защищать тебя. А ты готовься к смерти, Назаретянка! С этими словами старуха обернулась вороной и с отвратительным карканьем бросилась на Лизу. Богомерзкая птица явно собиралась выклевать девочке глаза. Лиза с криком бросилась бежать. Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Несмотря на то, что у Барта частенько чесались руки убить Лизу, сейчас он, увидев, что сестра очутилась в опасности, сделал то, чего не ожидал от себя сам. Оттолкнув сестру в сторону, мальчик бесстрашно бросился под вороний клюв. Впрочем, петь Барту дифирамбы мы здесь не будем и заметим в скобках, что он догадывался о том, что клюв нянюшки ему не страшен. Дьявольская птица в последний раз каркнула во все горло и снова стала постаревшей Мэри Поппинс. На лице старушки теперь были написаны удивление и растерянность. — Зачем ты это сделал, Барт? Почему не дал мне убить ее? — вопросила она. — Я… Я не знаю, — честно признался Барт, — может, из благодарности? Просто она однажды не дала мне умереть, когда я устроил взрыв. Сегодня он был многословен, как никогда раньше… Не переставая удивляться, миссис Буркул переводила взгляд с брата на сестру. У адской нянюшки просто не было слов. Когда же она, наконец, раскрыла рот, чтобы что-то ответить, в комнату вошли ничего не подозревавшие Гомер и Мардж. — Ну как, вы уже познакомились со своей новой няней, дети? — спросила дама с голубыми волосами. Барт выразительно посмотрел на сестру, и та не стала ничего говорить против няни. Хотя… что она могла сказать? Что та превращалась в ворону?.. — Даа, мы уже познакомились! — весело отвечали брат и сестра дружным дуэтом.