Давай смотреть, что дальше. А дальше - весь мир.

Несколько дней Юрий не появлялся в Старбаксе — он понял, что сейчас нужен своей матери. Отабек волновался. Сам того не понимая, он писал на стаканчиках для кофе его имя, а затем извинялся, потому что каждого клиента не зовут Юрием. Он попытался вспомнить, как тот выглядит, но ничего не вышло. Всё, что он помнил — светлые волосы и потерянный взгляд — Юрий всегда был в капюшоне и рассмотреть его получше было невозможно. Остальное мутной пеленой растекалось перед глазами. Алтын не помнил ни цвет глаз, ни форму носа, ни овал лица. Всё, что сохранила его память — волосы и глаза, не имеющие цвета. — Ты чего такой рассеянный? — поинтересовалась блондинка, подойдя к парню. — Неужто любовь всей твоей жизни дала от тебя дёру? — она хихикнула. — Дура, — буркнул он, улыбнувшись. — Да ладно тебе, — она пихнула парня в бок, игриво улыбнувшись. — Я просто пошутила, — продолжила она и развела руками. — У тебя зелёные глаза? — Да, а что? — девушка странно покосилась на брюнета. — Просто ты мне кое-кого напомнила, — объяснил Отабек, улыбнувшись. — Взял бы ты выходной себе, — посоветовала она, возвращаясь на свое рабочее место. — Совсем заработался, — пробурчала блондинка. «Зелёные. У него очень красивые зелёные глаза, которые иногда блестят бирюзовым» — мигом вспомнил Алтын и отчётливо представил себе, как эти самые глаза смотрят на него не испуганно, не злобно и не потерянно, а доверчиво и дружелюбно. Справа в районе грудной клетки что-то неприятно кольнуло — Юрий забыл о нём. Возвращаясь в свою двухкомнатную холостяцкую квартиру, Отабек настолько погрузился в мысли, что не заметил, как дошёл до своей квартиры и каково было его удивление, когда на ступеньках он заметил знакомый силуэт — всё тот же бомбер; тот же капюшон, из-под которого выглядывают светлые волосы; та же манера нахально разваливаться на любой поверхности, где можно сесть; те же костлявые пальцы, которые стучат по экрану мобильника; тот же потерянный взгляд, которого сейчас не видно из-за опущенной головы, но Алтын уверен — он есть. — Откуда ты?.. — удивлённо начал он, не веря своим глазам. Не прошло и двух секунд, как брюнет вспомнил каждую деталь Юрия, которую можно было заметить при их встречах. Внутри стало тепло и беспокойство, которое он испытывал утром, развеялось. — Когда мы гуляли, ты сказал, что тебе нужно заскочить домой, и мы пошли, — вяло прервал его Плисецкий. — А, точно… — задумчиво подтвердил Алтын, вспомнив, что всё так и было. Спрятав мобильник, которым он убивал своё время, пока ожидал Отабека, в карман, Юрий поднялся со ступенек и посмотрел на него. На человека, к которому он, как бы не отрицал, в какой-то степени уже успел привязаться. — У тебя что-то случилось? — взволнованно спросил брюнет, заметив, что глаза Юрия блестели под светом лампочки, повешенной около двери его съемной квартиры. — Я так больше не могу, — дрожащим голосом ответил светловолосый и, неуверенно подойдя к парню, его дыхание сбилось и он, наклонившись, уткнулся носом ему в плечо. Почему-то ему показалось, что он может пойти именно к этому «старику» и рассказать всё, что он так долго держал в себе. Отабек излучал доверие. — Ты чего? — Отабек не ожидал увидеть такую сторону Плисецкого. Подросток, который хамит налево и направо, сейчас стоит здесь и плачет, утыкаясь носом ему в плечо и в объятиях сжимает своими руками его спину. — Что-то серьёзное? — шёпотом спросил Алтын, успокаивающе поглаживая блондина по спине. Тот отрицательно помотал головой, не отходя от брюнета ни на шаг. — Давай зайдём ко мне — не будем же мы на лестничной клетке торчать, верно? — Отабек попытался разрядить обстановку. Зайдя в квартиру, он щёлкнул выключателем, и яркий свет заполнил каждый уголок небольшой прихожей. Отабек указал Плисецкому, куда нужно идти, чтобы оказаться на кухне. — Рассказывай, что произошло, — скомандовал Отабек, поставив чайник. — С самого начала? — хмыкнул Юрий, развалившись на стуле. В любой, даже в самой сложной ситуации, он ни на секунду не покидал свой «образ». — Я родился младенцем… — начал язвить блондин. — Да не с самого начала, — Алтын прикрыл лицо рукой, тяжело вздохнув. — С того момента, как ты стал таким. — Папа бросил нас, когда мне было восемь — с этого всё и началось, — уже серьёзно начал Юрий. — Мама работала, не отдыхая, чтобы добиться того, что она сейчас имеет и обеспечить меня и мои потребности. Потом появился отчим. Всегда ненавидел этого придурка — вечно командовал, что можно делать, а что — нет. — Но ты делал именно то, что нельзя, я прав? — ласково улыбнулся Алтын, поставив две чашки кофе и вазу конфет на стол. — Угощайся, — настоял он, заметив взгляд парня на чашке кофе. У любого другого Юрий, даже не спрашивая, съел бы всё, что ему предлагали, но с Отабеком всё было не так, как с остальными. Он сам был не таким, как остальные. Сделав глоток вкусного горячего напитка, блондин продолжил: — От папы мне досталась любовь к музыке и гитаре, но когда он бросил нас, мама перестала одобрять моё увлечение и никак не поддерживала. Она проводила своё время либо на работе, либо с отчимом, а я рос сам по себе. Нет, деньги она давала, причём на все мои нужды и увлечения, но всё равно продолжала твердить, что я ничего не добьюсь в этой жизни и, вообще, я конченый эгоист. С отчимом мы всегда не ладили, поэтому мне хотелось, чтобы он как можно скорей свалил. Я всегда был один, даже когда рядом были «друзья». Всё держал в себе и продолжал бы, если бы у мамы не случился нервный срыв, и она не попала бы в больницу… Понимаешь, мне кажется, нет, я уверен, что именно я довел её, потому что она любит моего отчима, а я мечтал о том, чтобы он оставил нас, — его руки дрожали, а взгляд снова казался потерянным. — Юра, — начал Отабек, не веря, что Плисецкий, тот Плисецкий открылся именно ему — парню, с которым они знакомы всего-ничего. — Не вини себя, слышишь? — он накрыл своими большими ладонями руки Юрия и, сделав вид, что не заметил его странный взгляд и попытку выхватить руки, сжал их покрепче и продолжил: — Твоя мама устала от такого ритма жизни, ведь люди не железные и не могут вечно работать, чтобы это не сказывалось на их здоровье. Знаешь, такое может произойти с каждым. И ты должен знать, что я всегда буду рядом, и ты сможешь рассказать мне всё, что тебя беспокоит. Я не хочу, чтобы ты держал всё в себе, договорились? Плисецкий замер, а его щеки покраснели. Внутри что-то вздрогнуло, отзываясь теплом на такие слова, и ему почему-то захотелось поверить Отабеку. — Можно остаться у тебя? Дома слишком пусто. — Я постелю тебе в своей комнате, — Алтын положительно кивнул и, поднявшись со стула, направился к себе. Присев на краешек кровати, светловолосый наблюдал за тем, как брюнет стелет ему постель. На колени Юрия упала лёгкая чёрная материя — футболка. — Ты же не собираешься спать в уличной одежде, — скорее подтвердил, чем спросил парень. — Спокойной ночи, — улыбнувшись, Алтын покинул комнату, закрыв за собой дверь. Плисецкий сидел, продолжая рассматривать футболку в руках, которую он бережно сжимал своими пальцами. Натянув её на себя, Юрий поудобней умостился на кровати и почти сразу уснул — впервые за долгое время спокойно.