***
Усталая Акеми буквально вползла в квартиру. Всё-таки очень неудобно ездить на другой конец города только ради того, чтобы послушать про старого папиного друга и посмотреть их совместные фотографии. На пороге её встретил Саске, и по его лицу она поняла, что всё более чем благополучно. Собственно это был последний раз, когда она поверила его физиономии. — Это мы тут кое-что приготовил, — сказал он, усадив её за стол. Несмотря на то, что она ела у родителей, девушка всё равно была несколько голодна. Как выяснилось, в Конохе живут просто гениальные люди! Разморозить и сварить пельмени, видимо сможет не каждый, судя по их героическому виду. Больше всех, конечно, светился Саске, но скорее по другому поводу. — Как съездила? — поинтересовался он. — Нормально. Особо ничего нового не узнала. — Как там твои родители? — Ну, папа про друга своего рассказывал. Тот должен был в Наруто переехать, но не переехал. — Куда переехать? — переспросил Саске. — В Наруто. Это город такой, недалеко от Цуруги. — Я думал, в его честь только мост назвали, а тут целый город. — Скорее его в честь города назвали, — уточнила Акеми, и тут же осеклась. Вроде бы никто не услышал её последней фразы. Как она могла забыть, что они до сих пор не поверили ей, когда она говорила про их несуществование? Дабы замять неловкое молчание, она спросила: — А вы тут со всем справились? Снова стало как-то тихо, что насторожило девушку. Орочимару опустил взгляд, рассматривая завитки на скатерти, Какаши наоборот поднял глаз к лампе на потолке. Кабуто начал понемногу вжиматься в стену, а Саске сделал вид, что не расслышал. — Я дождусь ответа или нет? — ещё раз спросила Акеми. — Ну, в целом... да... мы, вроде как, справились... — уклончиво ответил Саске. — Кстати, Кабуто очень интересовался, что за штуковина стоит на письменном столе. Она ещё разговаривает много. — Ты про телефон что ли? — Возможно. Он сегодня целых два раза звонил. Сначала какие-то ставки для банок предлагали, а потом Люду искали, — сообщил он. — Какую Люду? — вдруг насторожилась девушка. — Не знаю. У Кабуто спроси. — Я тоже ничего не понял. Там старая женщина спрашивала, с кем разговаривает, я ответил. Потом про нас сказал, спросил, может, кто-то из нас ей нужен. Она ещё про тебя спрашивала... — Стой! Она точно была старая? — По голосу вполне. А, кстати, она ещё сказала, что всё равно сообщит этой Люду, кто у неё проживает. Вот только я ничего не понял, — сказал Кабуто. — Чёрт! — вдруг выкрикнула Акеми, чем вызвала удивлённые взгляды присутствующих. — Какого хрена вы трогали то, что никогда не видели?! Я же вам сказала, что нельзя ничего брать! — Просто меня очень бесил звук, с которым этот телефон звонил, — пояснил Орочимару. — А потерпеть никак?! — А в чём, собственно, проблема? — поинтересовался Какаши. — Потому что Людмила Алексеевна — хозяйка этой квартиры, которая про вас ничего не должна была знать. Спасибо вам большое! Теперь меня выселят, придётся переехать к родителям, а они тоже о вас не сном, не духом. Итак, поздравляю, мы в глубокой жопе! — Может, можно всё исправить? — виновато спросил Кабуто. — Так, ты вообще сейчас заткнись! Не успела Акеми договорить, как раздался звонок в дверь. — Так, времени у нас не так много, поэтому... быстро куда-нибудь прячемся! — Куда? — Наплевать, главное — быстрее! Акеми начала бегать по квартире, ища более незаметные места, куда могли бы спрятаться конохчане. В шкаф, который был в гостиной, запихнули Орочимару. Удивительно, что он даже не возмущался. За телевизором оказался Кабуто. Какаши пришлось посидеть в ванной. — Саске, ты останешься, — сказала Акеми. — Только тебя бы переодеть... Впрочем, уже некогда. Девушка побежала открывать дверь. В квартиру бесцеремонно ввалилась довольно плотная женщина лет пятидесяти. Не поздоровавшись, она сразу начала докапываться до Акеми, почему та так долго не открывала. — Я просто руки мыла, — это было плохим, очень плохим оправданием, но всё же. — А мне тут Анна Петровна звонила, сказала, что у тебя тут какие-то непонятные личности живут без моего ведома. Это кто? — сурово спросила женщина, указывая на Саске. — Это мой парень, — Акеми взяла Саске за руку и положила голову ему на плечо. — Не беспокойтесь, он тут не живёт. — И как тебя зовут? — с пренебрежением спросила Людмила. — Саске. — Он из Японии, — уточнила Акеми. Кивнув, хозяйка квартиры сказала, что хочет осмотреть помещение, якобы на чистоту, ну, и дополнительно проверить, правду ли ей сказала подруга. Она придирчиво рассматривала каждый угол и прислушивалась к каждому звуку. Когда Людмила Алексеевна подошла почти вплотную к телевизору, за которым сидел, скорчившись в три погибели, Кабуто, сердце Акеми улетело куда-то через пятки под плинтус. Однако Саске быстро сообразил, что сделать, для отвлечения хозяйки. На журнальном столике лежала книга. Саске подошёл и как бы «случайно» уронил её. Эффект оказался тем самым, на который он и рассчитывал — хозяйка квартиры повернула голову на источник шума. — Извиняюсь, — с деланной вежливостью сказал Саске. Акеми молила всех богов, чтобы Людмила Алексеевна не вернулась к изучению пространства за телевизором. Кажется, кто-то её услышал, потому что женщина, отвлечённая падением книги, забыла, что она делала до этого. Кабуто за это время схватил не один сердечный приступ. — В каком состоянии балкон? — спросила Людмила. — Взглянуть бы на него. — Да, сейчас, — сказала Акеми и подошла к балконной двери, чтобы открыть её. Благо, она не додумалась спрятать там кого-нибудь. После балкона хозяйка продолжила ревизию квартиры. Удача лежала на стороне Акеми, пока Людмила Алексеевна не добралась до ванной. Сердце Курихары сделало огромный скачок и полетело в уже известном направлении плинтуса. Хозяйка начала дёргать ручку двери, но она не поддавалась. — Захлопнулась что ли... — произнесла женщина. — Акеми, принеси-ка из туалета отвёртку, — скомандовала она. На ватных ногах Акеми пошла за инструментом. Если дверь сейчас откроется, то их конспирации конец, собственно как и проживанию девушки в этой квартире. С помощью отвёртки Людмила Алексеевна легко открыла захлопнувшуюся дверь. Отворив её, она прошла внутрь помещения, быстро обвела его взглядом и вышла, приглашая Акеми и Саске сопроводить её для осмотра кухни. Поражённая тем, что хозяйка квартиры никого не обнаружила в ванной, сама Акеми тоже решила заглянуть туда. Действительно, никого. Но куда мог деться Какаши? Если бы с кухни не послышался голос женщины с фразой: «Акеми, ты где?» — то девушка осталась бы изучать помещение.***
Довольная проверкой и недовольная своей подругой-сплетницей, Людмила Алексеевна совсем не деликатно намекнула на то, что хочет выпить пару, а может и не пару, кружек чая. Пока Акеми ставила чайник и доставала кружки, женщина начала расспрашивать Саске о его личной жизни. — И давно ты знаком с моей квартиранткой? — сразу, в лоб начала она. — Ну, года два... — несмотря на то, что Саске встретил Акеми всего две недели назад, а встречается с ней четыре дня. — Где живёшь? — В Наруто, — ответила за него Акеми, разливая кипяток. — Это небольшой городок в Японии, — на всякий случай уточнила она. — А родители у тебя кто? — спросила Людмила, будто бы она была мамой Акеми. — Его мама домохозяйка, а отец работает в полиции, — в принципе это можно было считать относительной правдой. При упоминании о родителях Саске напрягся. В нём вспыхнула жажда мести, ведь, если бы однажды утром его не занесло в эту Россию, то он давно бы уже отомстил Итачи, сразу после того, как Орочимару дал бы ему силы. Он вспомнил свой разговор с Акеми, когда она спрашивала, хотел ли он уйти от Орочимару, а потом сказала, что тот не собирался давать Саске никакую силу. Выходит, его везде обманывали. Итачи, когда строил из себя любящего старшего брата, а потом убил всю семью на глазах маленького Саске; Орочимару, когда поставил проклятую печать, сказав, что она даст много силы, но на самом деле Саске был ему нужен, только чтобы стать очередным сосудом для его души. Хуже всего было то, что он верил в это, а глаза ему открыла девушка из другого мира, почему-то знающая больше их самих. То, что Акеми знала гораздо больше, чем говорила, Саске понял давно, ещё, когда они жили в квартире её родителей. Но он хотел знать, почему она многое не договаривает; почему удивилась, что в Конохе правит Пятая Хокаге; почему её привела в замешательство новость о Трёх Мировых Войнах шиноби, вернее, не столько сама новость, сколько количество. — Саске? — потрясла его за плечо Акеми. — Ты чай ещё будешь? — Я буду, — вместо него ответила хозяйка квартиры, выпившая уже две с половиной кружки. — Людмила Алексеевна, а Вам не много? — осторожно, с намёком поинтересовалась Акеми, уставшая работать официанткой в собственной квартире. — Когда есть халява... то сама понимаешь, — нагло ответила женщина. Что поделать, такая была хозяйка квартиры, и приходилось терпеть, ведь перспектива быть выселенным никого не привлекала, тем более в нынешнем положении. — Только завари мне другой, тот, что с бергамотом. — Так у меня его нет. — Как нет? Я же дарила на День России. — Ну, так я его уже выпила, — на самом деле чай был передарен Саре на её День Рождения. Вроде Людмила Алексеевна не догадалась, что её обманули. Огромную коробку чая с бергамотом из ста пятидесяти пакетиков Акеми никак не могла выпить за месяц с небольшим, учитывая, что чай она вообще пила не больше раза в день, предпочитая ему кофе. Но хозяйка квартиры об этом не знала, вроде бы.***
Время текло слишком медленно, Людмила Алексеевна уходить не собиралась, однако, с чаем на время завязала. «21:35». Даже Саске понимал, что время, считающееся приличным для приёма гостей, давно истекло. Он смотрел на Акеми, которая не собиралась выдворять хозяйку из квартиры, и думал, почему она этого не делает. Сначала он решил, что в этом мире принято, так поздно задерживаться в гостях, но, посмотрев на уставшее лицо девушки, он с точностью определил, что причина была другая. — И вы спите вместе? — этот вопрос, неожиданно заданный хозяйкой, оторвал Саске от его размышлений. — Ну... — протянула Акеми, закусив губу. — Мы решили подождать до свадьбы. — До свадьбы? — Саске был поражён тем, как Акеми легко могла врать на такие темы. — Ну, да. Или ты против? — Конечно, нет, — он попытался улыбнуться. — Так значит, свадьба будет? — уточнила Людмила. — Если будет свадьба, то будут и дети... Они же будут? — Надеемся. — Если будут дети, то не будет этой квартиры, — завершила свою логическую цепочку женщина. — Это вам понятно? Я не допущу, чтобы по моему новому ремонту бегали всякие... дети. Они будут орать, что не понравится соседям; разрисовывать стены, а тут, между прочим, новые обои, — она провела рукой по стене, покрытой белыми, с желтизной от времени, «новыми» обоями. — Они могут порвать мебель или же разбить люстру в гостиной, а она — чистый антиквариат! — «Ага, купленный на барахолке», — усмехнулась Акеми. — А когда они подрастут, то, наверняка, захотят завести себе кошечку или пёсика, да даже если хомячка, всё равно эта животная тварь будет гадить по всей квартире. Сами понимаете, что этого я допустить не могу, поэтому, как только дело дойдёт до свадьбы — немедленно выселяетесь. — Людмила Алексеевна, Вам, наверное, пора, — лишь бы избежать разговора подобного рода, а затем последствий этого разговора, намекнула Акеми. — Да, пора, — стукнув ладонями по столу, ответила ей женщина. Она поднялась из-за стола и направилась к двери. Пока она надевала туфли, Акеми решила задать один очень важный для неё вопрос: — Людмила Алексеевна, а как Вы так быстро до нас добрались? — Так я же на Энгельса во второй квартире живу. Акеми криво улыбнулась и попрощалась с хозяйкой. Кажется, теперь жить в этой квартире ещё опаснее, чем подразумевалось. Интересно, когда в следующий раз хозяйка захочет провести ревизию?