С приветом из Конохи!

      Проснуться после пьянки с больной головой — это пол беды, самое страшное — вспомнить, что вчера вообще было. К сожалению, об этом никто не думал, а потому на утро друзей ждало очень много сюрпризов, в основном неприятных.       Акеми решила потянуться и в процессе достала рукой до чьей-то спины. «Саске», — решила она, но когда вторая её рука легла на ещё чью-то спину, Курихара насторожилась. Она резко повернула голову и увидела Кабуто, благо одетого. Собственно, они все были одеты, а на самой девушке даже была одна туфля. Но прежде чем заметить всё это, Акеми успела вскрикнуть от неожиданности, чем и разбудила очкарика.       — Твою-то мать... — пробурчал он. — Кстати, а что я тут делаю?       — Да, хотелось бы знать, — приподнимаясь, сказал, проснувшийся от того же крика, Саске.       В это время откуда-то снизу послышались непонятные звуки, и вскоре показалась голова Миши.       — Что происходит?       — А ты что тут делаешь?!       Кулагин огляделся, понял, что вообще ничего не помнит и лёг обратно на пол.       — Надо подумать, — после короткого молчания, изрёк он. — Вчера мы отмечали день рождения Акеми и, очевидно, выпили прилично, раз уж ни вы, ни я не можем ничего вспомнить... Интересно, а что мы вообще вчера пили?       — Что-то похожее на смесь водки с вином и коньяком... Наверное, это Роберт опять чего-то смешал, — предположила Курихара.       — Возможно. И всё-таки, как я оказался тут? Да ещё и на полу? — и тут парень резко вскочил со своего места, запоздало поняв, что зря это сделал. Сжав виски, чтобы унять головную боль, он испуганно произнёс:       — А где Сара?       Теперь и Акеми, отпихнув Кабуто в сторону, сползла с кровати. Её не меньше самого Миши интересовало, где Сара.       — Чёрт! — вслед за ними вскочил помощник саннина. — А я вчера с Мелиссой возвращался? Или один?       — В смысле один? — не поняла его Курихара. — Мы же все вместе должны были вернуться... Да? Мы же вместе вернулись?       — Походу, всё хуже, чем могло быть, — заключил Миша, который, несмотря на своё волнение о Саре, пытался сохранить спокойствие. — Кстати, Саске, а ты ничего не помнишь?       — Нет, — мотнул головой Учиха, начавший постепенно вникать в ситуацию.       Тем не менее, Кабуто некогда было сидеть и вспоминать вчерашнее, поэтому он пошёл искать Мелли. Но, открыв дверь, чтобы выйти на веранду, он столкнулся с не самой лучшей картиной, которую можно увидеть с похмелья.       На диване лежали Роберт и Витя, которых кто-то заботливо прикрыл сверху покрывалом. Бутко закинул одну ногу на своего друга и прижался к нему, положив голову тому на плечо. Суханов же чуть приобнял его. В принципе, эту картину можно было рассматривать и без каких-либо подтекстов, мало ли как люди спать привыкли, но вот отшвырнутая в сторону рубашка и ещё чьи-то штаны на полу, явно не входили в нормальное оценивание обстановки.       — Бля... — только и смог произнести Саске, стоя в дверном проёме, и вместе со всеми лицезрея это.       — Нет, допустим, они даже и переспали, — преступил к размышлению Кулагин. — Но как мы-то этого не услышали?       — Может, когда мы пришли сюда, они уже закончили? — предположил Кабуто.       — Да, а ключи у них с собой были, — саркастично сказала Акеми.       Роберт приоткрыл один глаз, пытаясь сфокусироваться на толпе, которая с интересом разглядывала его... Стоп! А на чём это он лежит?       — Ебать! Какого нахуй?! — Бутко дёрнулся куда-то к спинке дивана, одновременно столкнув с него Витю и пытаясь прикрыться покрывалом.       — Что это было? — потирая висок, спросил его друг.       — Т-ты... — тыча пальцем в него, пытался выговорить что-то Роберт. — М-мы...       — Чего?       — Мы вчера переспали! — выпалил парень и тут же закрыл рот себе рукой.       Витя поморгал, потёр висок ещё раз, а потом поднялся с пола и только тогда заметил Акеми, Саске, Кабуто и Мишу.       — И вам доброго утра, — протянула девушка.       — Ты бы хоть прикрылся, а, — посоветовал Учиха, брезгливо смотря на Суханова. Тот поднял первое попавшееся с пола — рубашку Роберта.       — А что вчера было? — пребывая в недоумении, поинтересовался он.       Дверь в комнату открылась и в помещение зашла Нарине. Выглядела она не лучше остальных: пятно от алкоголя на юбке, растрепанные волосы, размазанная по лицу помада, порванные на коленях колготки.       — У вас есть рассол? — прохрипела она.       Рассола ни у кого, разумеется, не было, но таблетка от головы была. И принять её решил каждый.       — Кстати, а почему Мелисса сидит у вас на обувнице? — спросила Валесян, выхлебав залпом всю воду из стакана.       Кабуто тут же понёсся на улицу. Около двери действительно была Уотерс, сидящая в груде обуви и держащая в руках чей-то туфель. Она прислонила голову к стене и мирно спала. Её абсолютно не напрягало, что она всю ночь провела на улице. Якуши тут же принялся будить её, но с другой стороны, где стоял топчан, его попросили заткнуться. Это была Сара, которая также всю ночь провела на улице, но, в отличие от Мелиссы, не сидя на обувнице, а за столом. Судя по смятой клеёнке, спала она прямо на нём.       Итак, почти все были в сборе. Не хватало только Какаши и Орочимару.

***

      Поговорим о Хатаке.       Он проснулся в кровати, однако, не в своей и не один. Рядом лежала Марина. И как это вообще случилось, он естественно не помнил.       Аккуратно поднявшись с кровати, он принялся одеваться.       — Ты уже уходишь? — спросила девушка.       — Да, у меня есть кое-какие дела.       — Опять дела? Неужели ты не можешь придумать какую-нибудь другую отговорку?       — Это не отговорка. Мне действительно надо идти.       — Значит, всё, что вчера было между нами, для тебя совсем ничего не значит?       — Да, мне вообще всё равно. Я даже не помню, что вчера было.       — Ясно. Пришёл, воспользовался и ушёл.       — Не стоит предавать этому особое значение.       — То есть, тебя совершенно не беспокоит моё состояние?       — А разве с ним что-то не так?       — Разумеется, нет! — всплеснула руками Марина. — Думаешь, у меня каждый раз так? Приходит кто-то пьяный, спит со мной, а потом просто уходит?       — Я уверен, что это именно так. Пора бы тебе к этому привыкнуть.       — Ты за кого меня принимаешь?!       — Я могу сказать, но ты, наверное, расстроишься.       Он уже открыл дверь, чтобы выйти, но слова Марины заставили его остановиться.       — И ты не боишься никаких последствий?       — О чём это ты?       — Ну, вдруг, я забеременею.       — Хм, я уверен, этого не случится.       — Почему ты в этом уверен?       — Тебя это не касается.       И он вышел, даже не закрыв за собой дверь.

***

      Тем временем все собрались в доме у Акеми и Саске. Вернее, как собрались? Они просто оттуда не уходили.       Роберт всё ещё сидел на диване, прижимая к себе покрывало и пытаясь свыкнуться с мыслью, что он вчера переспал с Витей. Рядом с ним расположилась Сара, которая закинула голову наверх и тёрла пальцами глазные яблоки, силясь вспомнить хоть что-то из вчерашнего. Миша ходил из угла в угол, чем сильно раздражал Нарине, потому что её сразу начинало мутить от его мельтешения. Мелисса сидела на полу, сложив ноги в позу лотоса, и ждала, пока кто-нибудь что-нибудь скажет.       — Последнее, что я помню, это то, как пела Акеми, — наконец, прервал молчание Витя.       — Да мы все это помним, а дальше-то что было? — нервно произнесла Нарине.       — Так, давайте рассуждать логически, — предложил Миша, не переставая мерить шагами веранду. — Последнее, что мы помним — это песню, но не может быть, чтобы все поголовно забыли весь оставшийся вечер именно после этого момента!       — Я вспомнила, — сказала Сара, откидываясь на спинку дивана. — Мы ушли из кафе в двенадцать.       — Естественно, оно же только до двенадцати и работает. Но где-то мы же ещё потом шатались.       — С чего ты это взяла, Нарине?       — Потому что в шесть утра меня потянуло блевать. И я помню, что к этому времени мы только вернулись, потому что в комнату я так и не зашла, а сразу побежала в туалет.       — Тогда почему я проснулась на обувнице? — спросила Мелисса.       — Потому что ключ от комнаты у меня, а ты, наверное, пришла раньше.       — Да, и вместо того, чтобы ждать тебя в вашей обувнице, она приперлась к нашей? — поинтересовался Саске.       — Да кто её знает! — развела руками Валесян.       — Так, картинка вчерашней ночи начала восстанавливаться, — с задумчивым выражением лица сказал Миша. — Я уже точно могу сказать, что Мелли пришла сюда позже нас, а также Роберта и Вити.       — Почему это?       — Потому что мы бы её заметили и пригласили поспать на веранде. Но так как она пришла позже, мы не могли этого сделать, потому что сами уже спали.       — Значит, Нарине пришла самая последняя? — уточнила Акеми.       — Погодите, — прервала ход мыслей Сара. — Кулагин, ты же вчера с собой фотик брал? Там же есть какие-нибудь фотки вчерашнего вечера, может, мы по ним что-то вспомним.       — Я тогда пойду принесу ноутбук, чтобы все могли посмотреть, — подскочил Витя.       Прошло полчаса. Сев на пол, Суханов положил ноутбук перед собой, а все остальные столпились вокруг него, чтобы увидеть фотографии.       — Так, что это? — посмотрев на первое же изображение, и ничего не поняв, спросил он.       — Вообще-то это огурцы, — как очевидное сказал Миша.       — И какого хрена ты их фоткал?       — Они были красиво порезаны.       Сара хлопнула себя по лбу, а Витя продолжил переключать изображения.       — Опять огурцы, помидоры, шашлык, вино... — бормотал он, щёлкая мышкой. — Слушай, ты ещё что-нибудь фотографировал?       — Да, там дальше смотреть надо.       — О! Вот, остановись! — заорала Нарине, увидев их общее фото. — Боже, какая я тут страшная...       — А я, походу, уже выпил, — рассматривая себя, произнёс Роберт.       — А тебя это удивляет?       — Так, ладно. Это всё равно не то, что нам надо, — Витя переключил на следующий снимок.       Далее Кулагин решил запечатлеть Саске, который в тот момент разговаривал с ним. Потом шли две фотографии Акеми: она с бокалом вина, и она передаёт Мелиссе соль. Затем, Сара, режущая кусок шашлыка, Сара зевнула, Сара встаёт из-за стола, и Сара куда-то уходит.       — Да, фотограф из тебя... — протянула Нарине, обращаясь к Мише.       — Да ебать-копать! — воскликнул Роберт. — Опять огурцы.       — Это уже другие, — уточнил Кулагин.       — Без разницы. Фоткать людей надо, а не жратву! Можно подумать, что ты эти херовы огурцы первый раз в жизни увидел.       — Ну, вот тебе люди, — тыкая рукой в экран, сказал Миша.       — И что это? Просто толпа? — произнесла недовольная Нарине.       — Тут увеличить надо. Вот, а теперь двигай влево. Видишь? Это, между прочим, твоя голова.       — И это прям помогло нам всё вспомнить, давай уже дальше.       Витя продолжил листать. Наконец, он дощёлкал до фото Акеми на сцене, и следующие кадры были уже именно тем, что друзья не могли вспомнить.       — Ага, это мы уже уходить собираемся, — предположил Кабуто.       — А вот и нихрена! — весело сообщил Суханов, переключая на следующий кадр, где им принесли ещё одну нарезку из помидоров и огурцов.       — Блять, давайте уже дальше! Нахуй эти огурцы, — торопил Роберт.       — О, это, кажется, видео, — удивилась Мелисса.       Витя щёлкнул куда-то мышкой, чтобы начать просмотр.

***

      — А мы идём бухать! — громко крикнул кто-то в камеру.       Камера поворачивается, и кричащей оказывается Нарине. Она тут же машет рукой, чтобы Миша снял кого-то ещё.       — Роберт, — зовёт Кулагин. — Роберт! Повернись, я тебя сниму.       Бутко, шедший впереди, оборачивается и тут же влетает в какое-то дерево. С бесконечным потоком мата он ударяет по стволу кулаком, после чего продолжает путь.       — Так, а куда мы идём? — сзади слышится голос Орочимару.       Следующим кадром Миша запечатлел, как саннин, полувеся на Какаши, еле переставляет ноги и бормочет что-то про небо.       — Что-что? Можно погромче, пожалуйста, — просит парень.       — Я говорю, небо такое... чёрное... звёзды на нём... яркие... А в Конохе такого нет... А может и есть...       — Да харе там заливать! Везде такое небо, — прерывает Змея Саске, вплывающий вместе с Акеми в кадр.       Компания останавливается перед дверями какой-то рюмочной. Недолго думая, они проходят внутрь, а Миша начинает снимать внутреннее убранство. На экране ноутбука проносятся бочки с вином, стеллаж с бутылками, продавщица, пара-тройка уже пьяных в хлам посетителей, столики, стулья. Далее идёт съёмка разговора Вити, который спрашивает, какое вино лучшее, а затем берёт две бутылки «Букета Абхазии».       Они снова идут по улице и останавливаются только около лавочки перед домом Аллы Георгиевны.       — Я не буду пить здесь! Я не алкаш! — возмутилась Мелли, как только Нарине предложила выпить прямо перед воротами.       — Да, а почему мы не можем в столовой? — поступил вопрос от Кабуто.       — Да, давайте там, — поддержала эту идею Сара. — Все согласны?       Тут видео прервалось, но, как оказалось, это просто Миша поставил на паузу.       И вот они сидят за каким-то из столов, Акеми приносит несколько бокалов, которые смогла откопать на кухне, и кружки. С хлопком от пробки Роберт открывает одну бутылку и разливает содержимое. Орочимару уже лежит на столе, почти заснув, но всё равно протягивает руку за кружкой.       — Мелли, давай споём? — предлагает Нарине, чтобы не сидеть в полной тишине, пока Курихара и Бутко занимаются организацией стола.       — Давай, — кивает Уотерс. — А какую поём?       — Знаешь такую? — спрашивает Валесян, вытащив телефон из сумки и найдя там песню. Подруга ей кивает, и тогда армянка прибавляет звук на максимум. — Я долго думал: кто же мы? Просто пешки на доске? Или игроки? — начинает она.       — Но в вечном поиске любви, так часто падали мы... и мир на грани войны... — подхватывает Мелли.       — Ла-ла-ла-ла, всё будет хорошо! Ла-ла-ла-ла, куда бы ты ни шёл!       — На право — трудный бой, налево — мир пустой...       — Но будь самим собой и... Все будет хорошо!       Они ещё раз повторили припев. Миша повернул камеру так, чтобы было видно его, и то как он пританцовывает, сидя на скамейке. Потом парень решил показать всех остальных, после чего снова вернул к поющим.       — Но в вечном поиске себя... — продолжала Уотерс.       — Меняю минус на плюс...       — Меняю минус на плюс, — включилась Акеми.       — Ты знаешь эту песню? — поинтересовалась Нарине.       — Ага, — кивнула Курихара. — Ла-ла, ла-ла, ла-ла!       Видео снова прерывается, снова небольшая пауза, после которой, показан кадр, где одна бутылка вина уже выпита. Но Орочимару почему-то проснулся и на полном серьёзе заявил, что пойдёт сейчас в какой-то магазин, несмотря на то, что они все уже закрыты, и купит там фруктов, чтобы было чем закусить. Одновременно с ним Саске говорил, что закусывать раньше надо было, а сейчас уже поздно. Роберт с ним соглашался.       Тем не менее, саннин встал и куда-то пошёл.       — Флаг те в руки! — крикнул ему в спину Учиха.       — Какаши-сан, а где Орочимару-сама? — растерянно спросил Кабуто, только вернувшийся из туалета.       — Да в магазин пошёл, — махнул рукой Хатаке.       Потом минуты две компания просто сидела и пила, после чего видео опять прервалось.       Дальше был показан стол с кучей кружек и бокалов, спящая на нём Нарине, две пустые бутылки «Букета Абхазии».       — Все уже разошлись, — шёпотом начинает Миша. — Вот только мы с Нарине и остались.       — Миш, ты пойдёшь с нами? — раздаётся звонкий, но одновременно тихий голос Акеми. Рядом с ней стоит чуть пошатывающийся Кабуто и Саске, выглядящий довольно бодро.       — Куда? — не понимая, спрашивает парень.       Девушка начинает ему объяснять, что она с теми, кто ещё в состоянии продолжать праздник, и кто ещё не ушёл, собирается посидеть и ещё немного отметить в их с Саске домике.       — А что, все ушли? — интересуется Кабуто.       — С добрым утром, идиот! — говорит ему Учиха, а Курихара начинает на него шикать, чтобы разговаривал потише, потому что остальные отдыхающие уже спят.       Судя по звукам, Миша встаёт из-за стола, чтобы пойти с остальными. И съёмка заканчивается.

***

      — Ну, хотя бы мы выяснили, куда ушёл Орочимару-сама.       — Да, только он как бы до сих пор не вернулся, — произнёс Саске.       — И всё равно не понятно, как они оказались у вас на веранде, — имея в виду Роберта и Витю, протянул Миша. — Да, и почему Сара в итоге тоже тут за столом сидела? А что Мелли делала в обувнице?       — У меня есть одно предположение, — начала Шпеер, снова располагаясь на диване. — Только оно тебе не понравится, Миш.       — Ну?       — Я могла потерять ключи, а поскольку слышала, как вы уходили к Акеми, то и пришла сюда, но, из-за того, что дверь была закрыта, и все уже спали, я решила подождать утра.       — Как ты могла слышать, что мы уходим, если тебя там не было?       — Я вспомнила, что в этот момент пошла на кухню. Правда, не помню зачем, но я там была.       — Хорошо. Но как ты умудрилась потерять ключи?       — Понятия не имею.       — А это не ваш? — крутя в руках какой-то ключ с брелком в виде собачки, спросила Акеми.       — Вроде наш... Да, именно он! А где ты его нашла? — обратилась к ней Сара.       — Он на столе лежал, — пожала плечами Курихара.       — Так всё это время он был у тебя?! — воскликнула Шпеер, а Миша, состроив самое невинное выражение лица, глупо улыбнулся.       — Да к чёрту ваши ключи, — прервал их Роберт. — Там ещё что-нибудь есть? — указывая на экран ноутбука, где Витя продолжал рассматривать фотки, спросил он.       — Нет, это всё.       После этой фразы все резко замолчали и уставились на Суханова с вопросом: «Как всё?» Эти фотографии были последним шансом докопаться до того, почему Орочимару до сих пор не вернулся, где Какаши, зачем Мелисса сидела в обувнице, как Роберт и Витя смогли переспать и другие вопросы, интересующие компанию.       Начался мозговой штурм. Миша снова ходил из угла в угол, Бутко, Сара и Нарине сидели на диване, пытаясь что-нибудь вспомнить. Остальные тоже распределились по комнате и думали.       И тут гробовую тишину прорезает фраза Роберта:       — Я вспомнил...       — В смысле? — с каким-то страхом в голосе, переспросила Акеми.       — Я вспомнил, почему и как мы переспали.

***

      Роберт стоял, облокотившись на ворота дома тёти Али. Стоя на улице, он вдыхал ночную прохладу. Рукой потянулся к карману джинсов и достал заветную пачку с сигаретами. Взял одну в рот, полез рукой в другой карман за зажигалкой, когда-то принадлежащей его старшему брату, щёлкнул колёсиком, поднёс огонь к глазам, вглядываясь в него, после чего поджёг сигарету и закурил. Он выдыхал кольца серого, грязного дыма, запрокинув голову назад, рассматривая медленно плывущие облака на небе, такие же размазанные и серые, как и дым от сигареты.       Калитка скрипнула, и из-за неё вышел Витя.       — Не знал, что ты куришь, — начал он, устроившись рядом с другом.       — Только не начинай втирать, что это плохо, и я скоро умру.       — Да я и не собирался. И давно ты куришь?       — Четыре года. Но редко, только когда приспичит.       — И когда обычно приспичивает?       — Когда всякая хрень вокруг творится, — помолчав, Роберт добавил. — Первый раз, когда умерла тётя. Потом, когда у Лены были проблемы.       — Что за Лена?       — Моя старшая сестра.       — А сейчас чего?       — Да так. Не важно.       — Скажи, — настаивал Витя.       — Из-за Акеми. Помнишь, она рассказала, как Олег приставал к ней на кухне? А потом на следующий день этот Саске пошёл с ним разбираться и чуть не убил? Так вот я до сих пор не отошёл от этого. Ведь, если бы не было Саске, то представляешь, что Олег мог с ней сделать? А я... я никогда не оказываюсь рядом в нужный момент. Знал бы я, что он устроил, сам бы убил.       — Ты-то можешь.       — Но меня никогда нет рядом с теми, кому нужна помощь. Когда мою тётю положили в больницу с онкологией, я был в клубе. Я даже не знал, что она больна! Мне сообщили об этом, только когда она умерла... через день после госпитализации. Когда мой отец издевался над мамой, я ничего не мог сделать только потому, что был слишком маленьким, а когда попытался вмешаться, то... ты сам знаешь...       — Да.       — А теперь Акеми... Ты же понимаешь, как она мне дорога. Мы же с ней знакомы чуть больше чем с тобой... — Роберт неожиданно усмехнулся. — Я как-то поклялся ей, что всегда буду защищать её. Уже не помню, почему я обещал ей это...       Он замолчал. Сигарета уже давно потухла и была брошена на землю. Бутко повернул голову в сторону своего друга, улыбнулся и спросил:       — Слушай, Вить, а как ты понял, что ты гей?       Суханова этот вопрос будто бы на какое-то время выбил из колеи.       — Я же тебе уже объяснял.       — И всё равно, почему именно я? Что, пацанов вокруг мало? Например, Миша, почему не он?       — Потому что он уже встречается с Сарой.       — Ну, а Саске с Акеми. Ты же и про него тогда говорил.       — Не знаю. Просто есть в вас что-то такое похожее. И в характере, и внешне. А мне нравится такой типаж.       — Хм, и чем же я на него так похож?       — Ну, это сложно вот так вот сразу объяснить. Наверно, ты когда-нибудь сам это увидишь.       Роберт не любил, когда с ним начинали говорить загадками, поэтому не всегда мог понять Мелиссу, а сейчас он не понимал, что пытался объяснить этим Суханов. Парень продолжал смотреть на Витю, скептически приподняв бровь. Тот тоже смотрел на него в ответ и замечал, как красиво отблёскивают глаза друга в темноте.       И вдруг Суханов приблизился к лицу Бутко, касаясь губами его губ. Но тот даже не попытался отстраниться. Видимо, из-за количества выпитого Роберту было уже настолько всё равно, что происходило с ним и вокруг него, что Витя, только что поцеловавший его, совершенно не имел никакого значения.       Но и сам друг не отдавал себе отчёта в том, что делал. Он подошёл ближе к Роберту и снова накрыл его губы. Сам не понимая почему, Бутко начал отвечать ему. Его здравый смысл ушёл неизвестно куда, оставив парню только какие-то чувства, стоящие сейчас на стороне Вити, и ощущения. «Что ты делаешь, дебил?!», — кричала одна сторона внутреннего голоса. «Да ладно, один раз — не пидорас», — отвечала ей другая. А Роберт просто стоял и поддавался своему другу...       Бутко ударился затылком о стену их дома, Витя не хотел отрываться от его шеи, но ключи от комнаты найти надо было.       — Блять, можно как-то поторопиться? — полушёпотом прошипел парень, которого раздражала лишняя медлительность друга.       — Погоди, — шикнул Суханов. — Да где же они?       — На хуй уже ключи! Вон там свет горит, — указывая на окна комнаты Акеми и Саске.       — Так там же...       — Да они уже спят давно.       — Ну, это как-то неправильно... — протянул Витя.       — А сосаться со своим другом, припечатывая того к стене, конечно правильно!       Дверь в спальню, к счастью, была закрыта. И не теряя времени, Суханов буквально кинул Роберта на диван. Эффектно это сделать не удалось, и Бутко снова приложился затылком, правда, на этот раз о подлокотник, тихо матерясь на своего друга.       — Погоди, — уже забравшись на диван, сказал Витя. — Я ни черта не вижу.       — Что ты, блять, не видишь?       — Я вообще ничего не вижу. Секунду, я свет включу.       — Идиот, какой ещё свет?! — ударил себя по лбу Роберт. — Ты где, а? — поняв, что Суханов куда-то испарился, спросил у пустоты Бутко.       — Да здесь я. Тут что-то шевелится.       — Что ты несёшь?       — А, это я пальцем в паука наступил. Большой, однако...       — Так, всё понятно, — вставая с дивана, категорично заявил парень. — Я, знаешь ли, долго терпеть не умею, а ты только и делаешь, что тянешь время.       — Подожди.       Витя сжал плечи Роберта, прижимая того к себе, после чего снова поцеловал.

***

      — Давайте не будем продолжать? — предложил Миша. — Я уже всё понял. Мне хватило.       — Пиздец... И я в это время спокойно спал... — не моргая и сверля взглядом друзей, произнёс Саске.       — Я, конечно, человек толерантный и не против всего этого, но всё равно не понимаю, как это могло произойти. Роберт, как ты-то не сопротивлялся? — в ступорном состоянии спросила Мелисса.       — Я не знаю... — обречённо ответил он ей.       — Слушай, я, честно, ничего такого не хотел. Оно как-то само получилось, — решил начать оправдываться его друг. — Вот клянусь, я не собирался так делать! — для убедительности он стукнул себя в грудь.       — Нет, ладно мы переспали, даже с этим я уже могу смириться. Мало ли чего по-пьяни не бывает... Но я же был снизу! То есть не я, а меня...       — Роберт, прошу, не продолжай! — замахал руками Миша, не терпящий разговоров на такие темы.       В комнате появился Какаши, которого заметила лишь Сара.       — А вас не смущает, что он тут уже пять минут как стоит? — наконец, обратилась она ко всем.       — Я смотрю, у вас тоже день задался, — сказал Хатаке.       — Где вы были, Какаши-сан? — изумлённо спросил Кабуто, надеющийся на то, что Орочимару тоже когда-нибудь объявиться.       — Очевидно, что у Марины, так как проснулся я с ней. Но вас, видимо, этим не удивишь, — он кивнул в сторону Роберта и Вити.       — Всё, на хуй, мне надо помыться! — вскочил со своего места Бутко, направляясь к двери.       Акеми тяжело вздохнула и попросила Сару посмотреть время.       — Чувствую, Орочимару сам не найдётся, — наконец сказала девушка, выдержав несколько минут молчания. — Если к пяти часам он не придёт...       — А может не ждать пяти? — подорвался Кабуто, готовый идти на поиски саннина хоть сейчас.       — А смысл? Вдруг когда мы уйдём, он вернётся? И что тогда?       — Может в полицию сообщить? — предложил Миша.       — Ага, а ты попробуй объяснить им, что этот человек, если он вообще человек, из другого мира, поэтому документов не имеет, и мы о нём особо ничего сказать не можем. Знаешь, сколько будет вопросов? — тут же вставила Нарине. — И потом, заявление только через несколько суток от момента пропажи принимают.       — И как мы его найдём? — взволнованно спросил Кабуто.       — Будем сидеть и ждать, — категорично заявила армянка, поднимаясь с пола. — Да успокойся ты! Ничего с этим твоим Очимару не случится.       — Орочимару, — поправил он её.       — Без разницы.

***

      Вечером все сидели в беседке и пили чай. Рядом какие-то постояльцы заматывали скотчем сумку, чтобы не платить за целлофан в аэропорту. На дворе у Аллы Георгиевны заметно поубавилось народу, ведь уже начался август, отпуска у людей заканчивались, детей нужно было собирать в школу, и только пенсионеры оставались гостить в бархатный сезон. Зато было тихо, никаких детских воплей и беготни по лестницам, криков родителей о том, чтобы их отпрыски шли ужинать и не ползали по клумбам. Но по ночам становилось холоднее, и пить вечерний чай, не накинув на себя кофту или платок, было уже не так комфортно.       — О, так вот вы все где! — донеслось сзади.       Те, кто сидел спиной, повернулись, чтобы увидеть говорившего. Около стола находился Орочимару собственной персоной, крайне радостный и дружелюбно настроенный.       — Вообще-то, это мы тебя искали, — пренебрежительно уточнила Нарине, снова погружаясь в свой телефон.       — А я прекрасно провёл сегодняшний день! — сообщил он, передвигая стул от соседнего стола, чтобы присесть. — Хозяйка этого замечательного участка — прекрасная женщина. Не Цунаде, конечно, но по местным меркам просто богиня.       — Подробности можно и опустить, — пробормотал Саске.       — То есть я переживал, где вы, Орочимару-сама, места себе весь день не находил, а вы всё это время были у Аллы Георгиевны?!       — Ну да. Знаете, я даже в какой-то момент начал понимать Джирайю, ну, относительно женщин. Так я ведь ещё и чаю напоследок выпил! И, кстати, не вашего этого мерзкого в пакетах, а нормального, настоящего, заварного!       — Мда, радоваться чаю не в пакетиках... — протянул Роберт. — Акеми, а они там в своём мире все такие ебанутые?       Девушка пожала плечами, сделав ещё один глоток. На душе теперь было легко и спокойно, так как они разобрались практически во всём, что вчера натворили. А на завтра была запланирована встреча с продюсером, и Курихара чувствовала, что всё должно пройти идеально.