***
Центр города не был чем-то примечательным. Широкая длинная улица, пересекающая весь город. Она была пешеходной, поскольку из-за огромного количества народа, шествующего по ней, о том, чтобы проехать на машине, и речи быть не могло. И всё-таки, это было красиво. Деревья с разноцветной подсветкой по краям улицы, музыканты, расположившиеся тут же, танцоры, «живые статуи», ряженые, ларьки с множеством красивых товаров. Какаши, который никогда не видел ничего подобного даже во время весеннего фестиваля в Конохе, был поражён. И почему он раньше не горел желанием выбраться куда-то, за пределы участка тёти Али и городского пляжа? Ведь это потрясающее зрелище! Шиноби твёрдо решил, что перед отъездом он, вместе со всеми, просто обязан посетить эту улицу ещё раз. — Знаешь, у меня такое ощущение, будто ты никогда не видел это, — произнесла Марина. — Никогда... — Почему? Разве у вас в Питере нет чего-то подобного? Не верю! — Да нет, у нас есть... наверное. Просто тут всё по-другому. — Тебе нравится? — Очень. Впервые за всё время пребывания Марины в Анапе, Хатаке не чувствовал, что она его напрягает, раздражает или ведёт себя слишком назойливо. Ему даже было приятно находиться в её обществе. Они шли куда-то вперёд, через разноцветную толпу гуляющих, под звуки скрипки и говор местных торговцев, зазывающих посмотреть именно их сувениры. — Мы пришли, — эта фраза выпихнула шиноби из его мечтаний и восхищений, заставив оглянуться вокруг. Он стоял перед массивными дверями какого-то ресторана. Это место насквозь было пропитано пафосом: просторный зал с блестящим полом, зеркала во весь рост, люстра, поражающая своими размерами и блеском тысяч, нет, сотни кристалликов, из которых она состояла, белоснежные скатерти, такие же белоснежные перчатки на руках услужливых официантов, готовых потакать любым прихотям гостей, фарфоровая посуда, хрустальные бокалы, столовое серебро. Да, это не алюминиевые вилки с гнутыми ручками, не клетчатые, заляпанные то ли скатерти, то ли большие салфетки в «Катамаране». Это не те официанты, которые могут посоветовать вино подешевле, невзирая на то, что это не выгодно их заведению. И музыка тут другая. Не певец в беседке, поющий одни и те же песни изо дня в день, не меняя свой репертуар на протяжении годов. Тут одетый во фрак мужчина играет на саксофоне. — А мы точно не ошиблись? — с опаской спросил Какаши, чувствую себя неуютно. — Конечно! — бодро кивнула Марина, таща его к какому-то столу. Хатаке прекрасно знал, что он должен платить за этот ужин, потому что так принято, но, даже если собрать весь бюджет Акеми и её друзей до последней копейки, он не сможет расплатиться. — Марина, а ты уверена, что мы можем позволить себе это? — Ой, даже не переживай! Ты, наверное, уже успел испугаться, что тебе придётся платить? Я заплачу сама. За отпуск я особо не тратилась: лежак не брала, еду всю привезла с собой, ну, купила правда пару раз фруктов, но это же мелочи! Поэтому у меня как раз есть необходима сумма, на которую мы можем шикануть. Хатаке кивнул, хотя «шиковать» ему, ох, как не хотелось. Бесспорно, и у них в Конохе можно найти подобные места, но он никогда их не посещал. И дело не в том, что его, к слову, не слишком-то скромная зарплата не позволяла ему ужинать в дорогих ресторанах, а в том, что он просто не любил это. Какаши был человеком, привыкшим жить на минимум, даже имея максимум. Хоть он не ходил в пафосные заведения, зато мог материально помочь своим друзьям, пускай и не всегда. — Ты уже выбрал, что будешь? — только сейчас до шиноби дошло, что им уже положили меню, и официант терпеливо ждёт, пока они созреют заказать что-нибудь. Бегло просмотрев список наименований, Хатаке понял, что половины не понимает, поэтому ткнул наугад, выбрав камбалу в каком-то изысканном соусе, чёрную икру и что-то ещё. — Не знала, что у тебя такой вкус, — сказала Марина. — Думала, ты увидишь цену и ещё больше поседеешь, а потом начнёшь искать, что подешевле. — А у тебя точно хватит денег на это? — Ну, разумеется! — рассмеялась девушка. А вот теперь обстановка начала действительно напрягать. Странное поведение Марины, весь этот пафос... — Слушай, прекрати. Мне не хочется весь вечер сидеть в полной тишине. Расскажи мне что-нибудь. — Что? — Ну, я-то, откуда знаю, что? Что-то интересное, — она задумалась. — Расскажи, как ты познакомился со всеми этими людьми. — Это очень долгая история... — Не уходи от ответа! Говори как есть. — Ну, Саске был моим учеником. — Саске? Это тот, который парень рыжеволосой девушки? Не знала, что ты ещё и учитель. — Потом он стал учиться у Орочимару. Это тот, с кем ты разговаривала сегодня. Кабуто — его помощник. — А остальные? — С ними в Питере познакомился. — Кстати, у них там парень один есть. Роберт, вроде. Симпатичный такой, был бы только постарше, как ты. А вообще, на мой взгляд, ты из них всех, даже не знаю, как сказать... самый лучший, что ли. Ты и красивый, и умный, и много чего умеешь, судя по всему. Я только одного не пойму. Зачем тебе эта маска? Почему ты скрываешь половину своего лица? Просто это так нетипично. — Это личное. — Личное? Тогда можешь не отвечать. Но я не понимаю, да и не пойму никогда, что может быть такого личного, что заставляет тебя носить это! Из всего прекрасного, что в тебе есть, эта чёртова маска — самое отвратительное, — Марине пришлось замолкнуть, потому что им принесли еду. Шиноби вряд ли сможет попробовать что-то столь вкусное ещё раз в своей жизни, но пока есть такая возможность, надо этим воспользоваться, верно? Поэтому Хатаке постарался не обращать внимания на всё, что его напрягало, и просто погрузился в дегустацию. — Ну, как тебе? — спросила Марина, держа двумя пальцами ножку бокала. — Я никогда такого не ел... — Неудивительно. А вот я раньше каждый день могла позволить себе так ужинать, и обедать, и завтракать... — грустно протянула девушка. — А потом меня уволили, и я уехала в Вологду. — А почему тебя уволили? — Потому что я не хотела спать с начальником. Старые, наглые, жирные и некрасивые деды меня никогда не привлекали. А мне нужно было повышение... Однажды он вызвал меня к себе в кабинет, где сообщил, что я смогу занять место его заместителя, но при условии, что пересплю с ним. Я отказалась. Чего ты удивляешься? Думаешь, что я не могу отказать кому-то? Ошибаешься, я не могу отказать только красивым, ну, таким как ты, — Хатаке хмыкнул. — А зачем тебе было нужно это повышение? — Должность мне была особо не нужна, а вот деньги, которые мне платили бы... — Но ты же сказала, что у тебя их было полно, раз ты ела в таких заведениях. — Было, — кивнула Марина. — Но этого недостаточно. Мне нужна была очень большая сумма... Я тебе говорила, что у меня когда-то был муж и ребёнок? Так вот, на ребёнка мне и нужны были деньги. У него был рак, а лечение очень дорого стоило, поэтому я поехала в Москву, где моя подруга пристроила меня на своё место. Она собиралась уходить в декрет, так что... — Но, если тебя уволили, то ты не смогла найти деньги. Значит, твой ребёнок умер? — Не знаю. Да и знать не хочу. Я когда вернулась в Вологду ни с чем, муж развёлся со мной и ребёнка себе забрал. Собственно, мне же легче. Я и не настаивала, чтобы сын со мной остался. — То есть, ты просто бросила их? — Нет, я никого не бросала. Муж сам от меня ушёл. — Но ты даже не попыталась помочь им. — А зачем? У меня ничего не было, кроме тех денег, которые я успела заработать. — Но ты же отдала их своему мужу? — Нет. А на что мне тогда жить? Снова ехать к маме и сестре? Очень надо! Я их с детства ненавижу, поэтому ни за что не вернусь к ним. У Какаши кусок поперёк горла встал. Он, конечно, никогда не восхищался Мариной, не считал её прекрасным человеком, но он и предположить не мог, что она окажется такой... Хатаке даже не мог подобрать слов. — Почему ты не ешь? — спросила девушка. — Знаешь, я не хочу сидеть за одним столом с таким человеком, как ты. Он встал из-за стола и пошёл к выходу. Марина что-то прокричала ему вслед, но шиноби не услышал, да и не хотел слышать. Но девушка всё равно догнала его. — Ты чего, Какаши? — Ты сейчас серьёзно спрашиваешь меня об этом? Ты действительно не понимаешь, почему я ушёл? — А что мне было делать?! — вскричала Марина. — Можно подумать, будь ты на моём месте, то не поступил бы так! Мой сын всё равно бы умер. Я просто не хотела это видеть. Сомневаюсь, что кто-то умирал на твоих глазах! — Умирали! Ты даже представить себе не можешь, сколько людей... — Да?! И кто же?! — Мой отец, мой друг, моя напарница, мой учитель. Я могу продолжать до бесконечности, потому что каждый день кто-то из моих близких умирал, а я не мог ничем им помочь, потому что уже было поздно. — Но... почему ты просто не ушёл? — Потому что они все были мне дороги. В отличие от тебя, я не умею бросать тех, кто мне небезразличен. Марина опустила глаза, а Хатаке пошёл дальше. С каждым шагом он чувствовал, как на душе становится всё более мерзко и хочется плакать как в детстве, когда он увидел мёртвого отца. Ну, зачем?! Зачем он вспомнил всё это?!..***
Орочимару смотрел на всплывающий пакетик с чаем и осознавал, что уже привык к этому. Ненависти к пакетикам больше не было. К тому же, до него дошло, что так в чашке не плавают чаинки. На заднем плане маячил Кабуто, раскладывающий на столе еду для ужина. «Как же хорошо, что у нас есть стол, и не надо есть с неизвестными людьми на улице», — отметил саннин, придвигающий к себе пока пустую тарелку. — Орочимару-сама, а на Какаши-сана ставить? — спросил Якуши. Змей тут же помрачнел и ничего не ответил. Немного подумав, Кабуто решился положить тарелку и приборы для Хатаке. Дверь резко распахнулась и тут же захлопнулась, чуть не слетев с петель. Саннин и его помощник вздрогнули от неожиданности. Какаши дошёл до кровати и рухнул на неё, отвернувшись к окну. — И даже спрашивать ничего не буду. И так всё понятно, — изрёк Змей. — Что понятно? Что она бросила свою семью? Что она даже не попыталась спасти своего больного ребёнка, хотя у неё были возможности для этого? — Какаши-сан, вы сейчас не шутите? — тихо спросил Кабуто. — Конечно шучу! Мне же больше заняться нечем! — А тебе какое дело до того, что она там бросила? — с самой пофигистичной интонацией поинтересовался саннин. — Никакого. Но меня бесит, что есть такие люди, которым насрать на свою семью. Орочимару отхлебнул чая, бросил взгляд в сторону шиноби и тяжело вздохнул: — Мне тебя даже жалко стало. — Хм. — Ты есть будешь? Ответа не последовало, но Змей кивнул Кабуто, чтобы тот положил еду на всех.***
Марина вернулась к себе в таком же отвратительном настроении, что и Хатаке. Она укоряла себя, что проболталась. Завтра утром она уезжает, а некому даже её проводить до ворот. — Как бы мне хотелось вернуть всё назад, чтобы промолчать. Ведь всё тогда было бы по-другому... — шёпотом говорила девушка, кладя в чемодан одежду. Когда всё было уложено, она вышла на улицу. Уже стемнело, и вечерняя прохлада заставляла ёжиться. Марина опёрлась о стену, закинув голову назад. Над ней был навес из виноградных лоз. Девушка протянула руку и сорвала одну гроздь, повертев её, она отщипнула одну виноградинку и почти съела, но неожиданно вспомнила, что виноград-то немытый, и неизвестно, можно его вообще есть или нет. Поэтому она покатала ягоду между пальцев, а потом кинула куда-то в темноту двора. Послышался глухой звук падения, значит, эта гроздь даже не поспела. Марина продолжила отрывать по одной виноградинке и кидать их. Вскоре у неё ничего не осталось. Кто-то ещё опёрся о стену, пристально смотря на девушку. Она вгляделась, рядом с ней стоял Какаши. — Не помешал? — спросил он. — Зачем ты пришёл сюда? — Подумал, что было бы неплохо прогуляться перед сном. Плохие мысли сразу разгоняются. — Тогда иди. Ты ведь больше не хочешь общаться со мной. — Всё равно ты завтра уедешь, и мы больше никогда не встретимся, — пожал плечами Хатаке. — Мне абсолютно всё равно, что было у тебя в прошлом. Думаю, на моё прошлое тебе тоже плевать. — Нет. Ты сказал, что у тебя умер отец, друг, напарница и учитель. Знаешь, я подумала, что поступила неправильно по отношению к своему сыну... Я позвонила им. — И что? — Он жив. У него была ранняя степень рака, поэтому его удалось спасти. Он очень хочет увидеться со мной, но папа, то есть мой муж, не разрешает. И правильно делает. — Наверное. Но на твоём месте я бы всё равно их навестил. — Я собираюсь. Марина приоткрыла рот и вдохнула прохладный воздух. Зачем она это сделала, Какаши не стал спрашивать, мало ли. — Почему-то мне иногда кажется, что ты совершенно не тот, за кого себя выдаёшь, — произнесла девушка. — В смысле? — Я думаю, что на самом деле ты никакой не втюхиватель, и не японец, и все эти люди, кроме твоего ученика и тех двух, никогда не были тебе знакомы. Это странно, но иногда мне кажется, что ты вообще из другого мира. — А что если ты права? — Было бы забавно. — И это правда, — Хатаке знал, что ничего не потеряет, если расскажет Марине, откуда он на самом деле. Ведь она просто не поверит ему, а если поверит, то они больше никогда не увидятся, и неважно, что она потом будет делать с этой информацией. — Хотелось бы верить. — Почему? — Не знаю. И из какого же ты мира? — Ты вряд ли знаешь. Но вообще-то я из Конохи. Это деревня, находящаяся в стране Огня. Тебе это всё равно ни о чём не говорит. — Да, но названия красивые. Хотела бы я быть в таком мире. — Ты даже не знаешь, что там. — Но я уверена, что там лучше, чем здесь. Какаши усмехнулся. Да, незнающие люди всегда думают, что в другом мире всё обязано быть прекрасно. Они не задумываются, что проблемы есть везде. Не задумываются они и о том, что их неприятности, которые для них, безусловно, превращаются в смертельные трагедии, в другом мире могут совершенно ничего не значить.***
Этот разговор был последним. Какаши навсегда запомнил Марину и этот вечер, он тогда многое осознал. Шиноби не знал почему, но ему не хотелось, чтобы она уезжала. Ему было жалко расстаться с ней. И Марина, даже вернувшись к себе в Вологду и встретившись там с мужем и ребёнком, не смогла забыть Хатаке. Этот странный человек в маске, заявивший, что он из другого мира, так и не вышел у неё из головы. Ради интереса она набрала его имя в интернете, где ей показали персонажа какого-то аниме. Однако он был полной копией Какаши. А прочтя статью о нём, девушка убедилась, что он и есть тот Какаши, с которым она познакомилась в самолёте в Анапу. Но Марина не посчитала это дурацким совпадением. Девушка хотела бы встретиться с ним, хотя понимала, что это невозможно. Где был сейчас Какаши? В своём мире или ещё в этом? Жив ли он? Она прочла всё, что можно о его мире и этой деревне с красивым названием «Коноха». Марина знала, что там тяжёлая жизнь и в любой момент можно умереть, поэтому отчаянно надеялась, что Хатаке жив, и когда-нибудь он вернётся...