***
Прогулка сейчас точно не помешала бы. Тем более на полупустой желудок. Однако самым ужасным было не то, что парень не наелся котлетой, а то, что у них просто не было больше еды, и денег на еду тоже не было. После дня рождения Акеми, пары походов в кафе, небольшой пьянки с Итачи и нескольких прогулок по центру города, где Роберт купил себе новые шлёпки и немного какой-то фигни, в их с Витей бюджете осталось всего три тысячи рублей. Сотку он планировал потратить на сувениры, чтобы память об Анапе осталась. При этом Суханов вряд ли знал, что им не на что жить, раз продолжал покупать себе эти чёртовы смеси, которые были не самым дешёвым продуктом. А жить надо ещё чуть больше недели, если быть точнее, то десять дней. Роберт сел на старый диван, стоящий перед поворотом к домику Саске и Акеми. Он думал, где бы достать денег, хотя бы чуть-чуть, хотя бы в долг. — Что делаешь? — рядом сел Учиха. — Ничего, — покачал головой Бутко. — Есть хочется. — Так пойди поешь. — Нечего. Последнюю котлету только что доел. — Так купи что-нибудь. — Денег нет, — и тут Роберта осенило. — Слушай, Саске, можешь занять до Питера? Мне совсем немного, и я потом всё верну, честно! — Ты серьёзно? Вообще-то у меня нет денег. — Бля, точно! — парень со всей силы хлопнул себя по лбу. — А почему бы тебе не попросить денег у Акеми? Или у кого-то другого? — Идея-то хорошая. Ладно, пойду попытаю счастье что ли. Роберт не был уверен, что Курихара даст ему деньги, но попробовать стоило. Он нашёл её на веранде, читающей книгу. — Привет, что читаешь? — девушка показала обложку, не отрываясь от чтения. — «Великое противостояние»... Это про что? — Про войну. — А, понятно. Я чего зашёл-то, не можешь занять немного денег до Питера? — Немного — это сколько? — Ну, тысяча-две. Лучше, конечно, три... — Нет, — отрезала Акеми, захлопывая книгу. — Прости, я бы с радостью. Но после моего дня рождения практически ничего не осталось, а ты знаешь, у меня Саске и ещё три человека, у которых денег нет совсем. — Да, знаю... — Кстати, сходи к Саре, может, они с Мишей тебе одолжат. Бутко согласился с предложением девушки. Вдруг ему всё же повезёт? И он направился к Шпеер. — Привет, как дела? — Чего тебе надо, Роберт, — скрестив руки на груди, спросила подруга Акеми. — Ты явно не просто так припёрся. — И как ты только всё понимаешь? В ответ Сара нахмурила брови. — У меня с Витей осталось всего три тысячи, а кушать хочется, да и другие расходы ещё будут. — Ага, сто рублей на магнит, — усмехнулась девушка. — Я ходил к Акеми, у неё тоже ничего. Можешь занять тысячи две? — Ага, а ты потом про них забудешь и не вернёшь. — Я верну, обещаю! Просто я подумал, что у тебя деньги точно есть, ты же еврейка... — Что ты сказал?! Сара всегда уважительно и трепетно относилась к своей национальности, но если кто-то начинал приписывать ей стереотипное поведение евреев, она тут же вспыхивала. Потому что большая часть из того, что мы знаем о евреях, на самом деле к ним никак не относится. Всё это только про жидов, а жидов не любят даже сами евреи. — Чёрт, прости, я не хотел тебя задеть! — попытался что-то сказать Роберт, но перед ним захлопнули дверь.***
Нарине чувствовала себя прекрасно в течение трёх дней, и её настроение никуда не собиралось уходить. А причина была одна-единственная — Итачи. Мелисса так и не смогла сказать подруге, что с этим человеком ей, во-первых, ничего не светит, а во-вторых, он может не сегодня-завтра умереть. Уотерс буквально молилась днями и ночами, чтобы сам Учиха ни о чём не догадался, ведь он легко может сделать так, чтобы Валесян больше и на километр к нему не подходила. Честно признаться, американка немного побаивалась старшего брата Саске, хотя знала всю его историю. — Слушай, у него такой голос, когда он со мной здоровается, — восхищённо говорила Нарине, лёжа на кровати. — Ясно, — безразлично отвечала ей подруга. — А, по-моему, это самая обычная интонация. — Ну, с вами, наверное, обычная, а со мной!.. Ты чего такая унылая в последнее время? У вас там с Кабуто всё хорошо? — Да по сравнению с тобой все унылые, — буркнула Мелисса. — Чего? — Ничего. — Тогда пойду прогуляюсь. Никогда прежде Нарине так быстро не перемещалась от кровати к двери, но знание того, что Итачи именно сейчас пройдёт мимо их домика здорово её ускоряло. Она вышла на дорожку, ожидая его. Чтобы не создавать подозрений, она начала менять местами их с Мелли обувь. Конечно, это было абсолютно бесполезным занятием, но необходимо создать видимость бурной деятельности, чему армянка научилась на скучных парах в универе. Как и ожидалось, Итачи был пунктуален до невозможности и появился чётко через две минуты, следовательно, на поход от магазина и обратно он потратил семь минут, как и должно быть. — Добрый день! — на сей раз Нарине отважилась заговорить первой. — Вроде уже здоровались, — чуть изогнув бровь в удивлении, произнёс Учиха. — Правда хорошая погода? — Неплохая. Бывает лучше, бывает хуже. — А ты из магазина? — мысленно Валесян уже осознала, какую глупость сморозила, ведь она и так прекрасно видит, что человек идёт с пакетами, доверху набитыми продуктами. — А ты обувь переставляешь? — помимо пунктуальности у Итачи был ещё один недостаток — внимательность. Девушка продолжала держать в руках балетку, не зная, что теперь делать и что сказать. И пока она думала или просто пыталась скрыть своё смущение, Учиха уже ушёл. Он прекрасно помнил, как Роберт рассказывал ему о том, что Нарине якобы влюбилась в него, но не верил в это. По его мнению, он не был тем человеком, в которого можно влюбиться в принципе, ведь он не настолько красив, практически ничего не говорит, а если и скажет, то загнёт так, что никто, кроме отдельного круга личностей, и не поймёт. Итачи был очень необщительным, и это так сказывалась его прошлая жизнь, которую ему построил отец, служба в АНБУ, Данзо и Акацуки. Тем не менее, если же Учиха и допускал мысль о влюблённости Нарине, то прекрасно знал, что у них ничего никогда не получится, потому что ему наплевать. А если Учихе наплевать, то уже ничто не сможет изменить его мнения. Да, по сути, парню было всё равно, какие там чувства к нему испытывали, но где-то в глубине души он понимал, что рано или поздно придётся серьёзно поговорить и отказать, хотя для Валесян будет, безусловно, больно слышать от него такие слова. Но жизнь очень недобрая и очень несправедливая штука, и кому, если не Итачи, не знать этого? — Дура! Какая же ты дура, Нарине! — шептала проклятия в свой адрес девушка. — Ну как, как можно было так облажаться перед ним? — и она со злостью швырнула балетку на землю. У Мелиссы не было привычки подслушивать чужие разговоры, но не в случае Валесян. Здесь каждый раз нужно быть начеку, мало ли что произойдёт, и кого потом успокаивать. Вернее, кого успокаивать, было понятно, но лучше вовремя предотвратить такой исход событий. Именно поэтому Уотерс всё это время наблюдала за Итачи и подругой через узкую щёлку двери, которую Нарине плохо за собой закрыла. — Ну что? — Ничего! Я вела себя как идиотка. Так лохануться! — девушка села на порог, положив голову на колени. — Подумаешь, один раз пронесла чушь, — попыталась успокоить её американка. — Ты бы слышала, что наши несут перед... скажем так, объектами своих мечт. — Это ты про кого? — Да, с курса. А ты хотя бы не заикалась и не переминалась с ноги на ногу. Нарине бросила угрюмый взгляд на подругу. Ей-то, конечно, легко говорить, у неё есть Кабуто и хоть какие-то отношения, а у Валесян — ничего! — Слушай, если я оставлю тебя сейчас в таком состоянии, ты ничего с собой не сделаешь? — осведомилась Мелисса. — Пока не собираюсь. Девушка догадывалась, куда пошла её подруга. Они с Якуши договорились сегодня обсудить, на какую экскурсию поедут через два дня. Выбор был между «Долиной Лотосов» с посещением Азовского моря и Сочи. Уотерс больше склонялась к первому варианту, так как он был дешевле. Американка полтора дня выносила мозги Валесян, чтобы та помогла подобрать ей аргументы, почему эта путёвка лучше, ведь Кабуто был не согласен с ней. Помощнику саннина хотелось поехать куда-нибудь подальше, чтобы получше познакомиться с красотами Краснодарского края. К тому же, Азовское море длилось только один день, а Сочи целых три. Следовательно, выбрав второй вариант, он мог гораздо дольше находиться с Мелиссой один, без Орочимару и прочих его знакомых. Нарине стало невыносимо душно в комнате, и она вышла на улицу. Всё равно было ужасно жарко. Армянка знала, что прохладнее всего в это время около домика Роберта и Вити, поэтому и пошла туда.***
— Кабуто, ты точно решил, что мы поедем в Сочи? — спросила Мелисса, раскладывая на столе буклеты, где была написана программа их поездки. — Да. — Я сегодня снова заходила в ларёк, и мне предложили ещё пару экскурсий. Смотри, тут есть Крым. — Там сейчас всё очень неспокойно, — сказал Орочимару с дивана. — Вам-то, откуда это знать? — Я же новости смотрю. Ваша страна всего два года назад присоединила его к себе, логично предположить, что там ещё не всё уладилось, — саннин повертел в руках свиток и положил его в левую стопку. Он решил, что сегодня самый подходящий день, чтобы разобрать их. — Ладно, тогда в Крым не поедем. У нас есть ещё Абхазия. Орочимару-сан, вы ничего про неё не слышали? — Змей отрицательно мотнул головой. — Так вот, Кабуто, в Абхазии мы сможем посетить озеро Рица и каньон Юпшары. Ты только представь, как там красиво! — А сколько дней? — От восьми до двенадцати часов. — Что-то мне кажется, мы не успеем за столько времени рассмотреть Абхазию. Да и не кормят там, — полистав буклет, произнёс Якуши. — Ладно, не хочешь в Абхазию, давай поедем на Пшады. — Куда? — Это водопады. Смотри, тут есть родник Наташа, прогулка по горной речке, горное кафе, деревня дольменов и купание в девяти Пшадских водопадах. — Купание в водопадах? — снова встрял Орочимару. — Это как в наших горячих источниках, что ли? — Почти, только вода там холодная. — Ну, неплохой вариант, — сказал Кабуто. — И даже на день. А ещё что есть? — Ну, мне ещё предложили винный тур по Краснодарскому краю, но не уверена, что нам это подходит... — А вот мне, пожалуй, подходит, — саннин подошёл к столу и вытащил красивый буклет с изображением винных бочек и видов Краснодара. — Может, с Какаши-саном съездить? Ох, ё-маё! Пятнадцать тысяч! Нет, мы лучше с Какаши-саном в соседнюю рюмочную сходим. — Кабуто, так что мы выбираем? — разложив на столе все путёвки, спросила Уотерс. Якуши пожал плечами. — Да что вы время зря теряете? Пусть кто-нибудь из вас просто вытянет наугад. Рассудив, что это хорошая идея, Мелисса перемешала программки, а Кабуто с закрытыми глазами вытянул одну. — Ну, что там? — поинтересовался Орочимару. — Сочи, — улыбаясь от счастья, произнёс его помощник. — Ну, Сочи, так Сочи, — кивнула американка. — Значит, послезавтра мы уезжаем в девять утра и приедем тринадцатого в одиннадцать вечера. Быстро обдумав, что брать с собой в дорогу, она забрала оставшиеся буклеты. — И как я жить-то эти три дня буду? — жалобно протянул Орочимару. — Ладно, — махнул он рукой. — Я рад за тебя. Она хорошая. — Вы, правда, так думаете? — Да.***
Роберт медленно шёл по дорожке к своему дому, пиная ногой маленький камешек. «И на что жить еще неделю?» — в сотый раз задал он себе этот вопрос. Если бы он не обидел Сару, то, возможно, у него были бы деньги. Но додумался же Бутко ляпнуть про евреев! — И кто тянул меня за язык? Какого вообще хера я просто не промолчал? — парень решил, что порассуждать вслух довольно неплохая идея, к тому же, никого, кто мог бы его услышать, рядом не было. — Я смотрю, шизофрения процветает, — буркнула появившаяся из ниоткуда Нарине. — Тебе-то что? — бросив на неё презрительно-угрюмый взгляд, спросил Роберт. — Ничего. Настроение поганое. — Поэтому цепляешься к кому не лень? Бутко присел рядом с ней на диван. Им обоим хотелось сейчас побыть одним, а лучшим местом для этого был старый диван, но, к сожалению, никто не собирался уходить. — Не хочешь пойти куда-нибудь? — поинтересовалась Нарине. — Нет. — Просто мне хотелось бы посидеть в одиночестве. — Мне, знаешь ли, тоже. Но и ты вряд ли уйдёшь. — Верно, поэтому ты сваливай. — Иди-ка ты на хуй, — огрызнулся Роберт. — Ладно, прости, что случилось-то? — Ничего. — Тогда зачем тебе сидеть тут в одиночестве? — Потому что мне надо подумать, — Валесян не смогла выдержать угнетающего молчания. — Да я сегодня опять облажалась перед Итачи! Ты бы слышал, какую чушь я несла. — Боже мой... — закатил глаза Бутко. — И это всё? Поверить не могу, что тебя беспокоят такие вещи! — Конечно, ты же никогда не влюблялся. — Ну, не совсем. Вообще-то я любил когда-то, да и сейчас люблю одного человека. Только мы никогда не будем вместе, и люблю я её теперь скорее как сестру. А вот раньше действительно хотел, чтобы мы встречались. — И кто же это? — с удивлением и интересом спросила армянка. Она не могла поверить в то, что Роберт умеет любить. — Акеми. Я с ума от неё сходил в школе, и после какое-то время. — А я, представь себе, влюбилась в Итачи, — вдруг расхохоталась девушка. — Я знаю. — В смысле? Тебе Мелли рассказала? — Вообще-то, это видно. Думаю, что он сам тоже уже догадался, — увидев, как это расстроило Нарине, парень поспешил её успокоить. — Да не парься ты так. Я же только предположил. Это я бы догадался, а он, скорее всего, нет. Ты же видела его, сомневаюсь, что он может понимать, что чувствуют другие люди. — Правда? Если так, то я спокойна. А у тебя что случилось? — Денег нет, а жить на что-то надо. У Акеми ничего не осталось, а Сара... Короче, я сегодня тоже облажался. И больше чем ты, уж поверь! — А сколько тебе надо? — Тысячи две. Нарине поднялась с дивана и куда-то пошла. Через несколько минут она протянула Бутко три синих купюры. — Тут больше, чем ты просил. Но мало ли понадобится. Вернёшь, когда в Питер приедем. — Как часто покровительство находим, где не метим, — поднимаясь с дивана, произнёс Роберт. — Красиво сказано. — Это из «Горя от ума». — Откуда знаешь? — Я в школе на гуманитарном учился, мне бы не знать! — Но ты же в Политехе учишься. — В конце концов, технарь подавил гуманитария во мне. Теперь Бутко и его другу было на что прожить оставшиеся дни. В режиме жёсткой экономии, конечно, но это лучше, чем ничего. Нарине осталась сидеть на диване, раздумывая об Итачи.